Метель мела

Юля Троицкая

Метель мела

Глава 1. Находка

За окном во всю мела метель, засыпая белыми хлопьями дороги и машины. Сидя дома в уютном кресле, я попивала чай и смотрела на то, как крупные пушистые снежинки порхали в холодном воздухе.

Зовут меня Александра, мне тридцать лет, и я нахожусь в активном поиске новой себя, потому что старая я оказалась слишком доверчивой, готовой броситься в омут любви с головой при первой возможности. Мне повезло иметь такое место, в котором можно остаться наедине с собой, отдохнуть душой и телом, наполниться энергией и прийти в чувства! Я всегда была папиной дочкой, умницей и красавицей. Но вот с парнями не везло – из раза в раз выходили запутанные сложные отношения.

Недавно расстались с другом Пашей. Он был третьим в моей жизни, и раз уж на то пошло, именно из-за него я осталась без работы и с депрессией. По этой причине я сейчас нахожусь за сто километров от родного города, в доме моей горячо любимой бабушки, который достался мне в наследство как единственной внучке. Домишко был довольно скромным, хотя и двухэтажным. Имелось одно большое панорамное окно, от пола до потолка, чему я несказанно радовалась. Ведь это так уютно – сидеть у камина, наслаждаться вкусом ароматного, дымящегося напитка, и под треск брёвен наблюдать за тем, как снежный ковёр застилает землю. Этим я, собственно, и занималась, переосмысливая весь свой жизненный путь.

Память унесла меня далеко-далеко, в те беззаботные времена, когда я ещё училась в школе. Я всегда была отличницей, душой любой компании. Настоящая звезда школы, от кавалеров отбоя не было. Первый мой мальчик, звали его Кирилл, был, как мне тогда казалось, самым лучшим и красивым мальчиком нашей школы. Он как-то очень наивно, по-юношески за мной ухаживал: таскал тяжеленный рюкзак, дарил ромашки и иногда списывал домашние задания. Любили мы друг друга беззаветной, чистой и искренней любовью, и всё было хорошо ровно до того момента, пока Кирилла не забрали в армию. Я, будучи наивной и влюблённой, клялась и божилась, что обязательно его дождусь. А через несколько месяцев после того, как он меня покинул, я узнала, что наши отношения были далеко не безоблачными: помимо меня у него были и другие барышни. Предательство! Вот на такой грустной ноте и завершился мой школьный роман. Разрыв я переживала сильно, но недолго. Мой милый папочка сделал всё, чтобы я поскорее забыла о горьком опыте первой любви, и увёз меня в Испанию, в наш небольшой домик на берегу Средиземного моря.

Несмотря на то, что папенька мой не ограничен средствами, сама я не из тех, кто будет отсиживаться за спиной у родителя. Я всячески старалась этого избегать, не прятаться за его высоким положением в обществе. Мне ужасно не нравилось, когда меня втихую (или прямо в лицо) называли мажоркой. Я отца очень люблю, он для меня всё, как и я для него. Мы были классной командой и остаёмся ей по сей день, всегда и везде – вдвоём.

После отдыха мы вернулись домой, и вот мне уже пора в институт. Я познакомилась с Виталием. Мой новый парень также был из обеспеченной семьи, и что меня впечатлило, его внешность просто никак не сочеталась с его хобби и его характером. Он был красив словно греческий бог! Высокий, под два метра, с голубыми глазами и светлыми волосами, мускулами и бицепсами, загорелым знойным телом – в общем, мечта наяву, а не мужчина. А ещё Виталик был жутко добрым и помимо того, что разводил кроликов на участке в загородном доме своего отца, он подбирал бездомных животных. Доброта его в отношении братьев наших меньших – это, конечно, замечательно, но иногда она зашкаливала и превращалась в маразм. Он мог отменить свидание, если на пути ему попадался несчастный котёнок, пищащий рядом с мусорным баком, или позвать меня в парк, но вместо того, чтобы развлечься как следует (прокатиться на лодке, роликах, велосипеде, а может, посидеть вместе на лавке и поесть мороженого), Виталик помогал стае муравьёв перейти дорогу. Здесь встанет разумный вопрос: а почему я была с ним, раз уж он такой чудной? А ведь это очень хороший вопрос. Ответа на него, наверное, нет и не будет. Прошло совсем немного времени, и мы решили разойтись, оставшись лучшими друзьями навеки. В настоящее время Виталий исполнял почётные обязанности моей жилетки для слёз. Добрый и милый детина, прилетающий на помощь, как супермен, в любое время дня и ночи.

Вновь подняв взгляд на широкое окно, где по-прежнему шёл густой снегопад, я отпила глоток чаю, и память услужливо повела меня дальше, в те времена, когда я встретила моего (уже бывшего) Павлика.

Как ни странно, но моему знакомству с этим «Принцем» посодействовал мой папенька. После института я пошла работать к нему в рекламный отдел, а Павел был его правой рукой. Худощавый и высокий, одет с иголочки, ботинки начищены до блеска, на запястье дорогие часы, запонки с бриллиантами, презентабельная тачка. Всё вроде бы ничего, но без минусов не обошлось. Он был как павлин – грациозный и распрекрасный, противный и высокомерный представитель мужского пола. Любимец женщин и козёл.

На этой мысли лучше остановиться. Монотонный зимний пейзаж больше ничем не привлекал моё внимание, и я уставилась на почти потухший камин. Потом поднялась с нагретого мною кресла и медленно прошла на кухню, чтобы долить себе горячей воды. Едва чайник оказался в моих руках, я услышала то ли случайный шорох, то ли как кто-то царапнул чем-то по входной двери. Я прислушалась, подошла поближе и тихонько поставила чашку на комод в прихожей. Отыскав кочергу, которую я использовала в целях самозащиты, но чаще, конечно, по назначению, я приоткрыла дверь. Холодная ночь сразу дала понять, что вылезать на улицу из тёплого дома нелогично. В тусклом свете фонаря было видно, как ветер играет со снегом, то влево, то вправо разбрасывая снежки. И всё! Больше за дверью никого не было. Плотно закрыв её на засов, я поёжилась, озноб пробежал по всему телу, и страх – по нервным окончаниям, как электрический ток.

У нас здесь тихо, воров и бандитов не наблюдается. Рядом, в соседних домах, постоянно находятся люди. С одной стороны тётя Валя – огонь-баба, с такой не забалуешь, с другой стороны Николай – местный тракторист, и через дорогу участковый. Хоть деревня и большая, но все друг друга знают.

Добравшись снова до своего чудесного кресла, я села и взяла в руки книжку, мою любимую – «Джейн Эйр». История, которая вызывала во мне приступы нежности и злости, слёзы счастья и горечи от переживаний любви и одиночества этой сильной женщины. История, которая заставляла меня дрожать от негодования и страсти. А дрова продолжали слабо потрескивать, пока я не углубилась в чтение и не заметила, как уснула.

Проснулась в полной темноте, в пепле уже тлели угольки, чай давно остыл. Я закрыла книжку, которая лежала у меня на коленях, подняла голову и заорала как ненормальная: за окном, стуча зубами, стоял…

– О, Господи!

…Виталик, одетый во что-то совершенно несуразное, если честно, мало напоминающее одежду. Недолго думая, я схватила куртку с вешалки, сунула ноги в валенки и выскочила прямиком в морозную зиму, оббежала вокруг дома и остановилась рядом с ним, невольно заглядевшись на своё кресло через заледеневшее стекло.

– Ты давно тут стоишь? Что ты здесь делаешь? Чего-нибудь случилось?

Но ни на один из этих вопросов я не получила ответа. Дотронувшись до его руки, я попыталась взять его ладонь, но она никак не поддавалась.

«Боже, да он же окоченел!» – в ужасе подумала я и попыталась оттащить его от лицезрения убранства дома, но он не двигался. Виталик стоял молча, не шевелясь и не реагируя на мой голос. Что мне теперь делать и как тебя сдвинуть? Здорового такого… «Думай, думай скорее», – твердила я себе. И придумала: ринулась в дом за связкой ключей и побежала в гараж. Внутри у бабули хранилась всякая всячина, в том числе и мои детские радости – коньки, велосипед и… «О! Санки! То, что нужно!».

Пусть и с большим трудом, но я раздобыла это средство передвижения из груды хлама и направилась обратно, где неизменно стоял задубевший Виталик. Отодрав его от окна, я усадила моего лучшего друга в санки как смогла и, кряхтя, потащила по сугробам – намело их, знаете ли! Было тяжело, верёвка нещадно резала ладони, так ещё и снег продолжал идти и залетал то в глаз, то в нос.

Наконец, добравшись с другом своим до порога в мой милый дом, я задумалась. А что же дальше, внутрь-то как мне с ним пробраться? Я потеребила его за плечо в надежде, что он всё-таки возьмёт и проснётся, но она угасла, когда Виталика голова упала к нему на грудь.

Ладно, ладненько. Вспомнилась старая песня: «Врагу не сдаётся наш гордый „Варяг“». Закинув его длинные ноги на эти несчастные три ступеньки, я развернула санки к лестнице передом и потянула что есть мочи за верёвку. «О чудо! У меня действительно получилось!» – не верила я самой себе, когда санки ворвались на терраску. Запихнув замороженное тело знакомого йети в домик, я хлопнула дверью и поспешила снова разжечь камин. После вернулась к другу в прихожей и принялась снимать с него рваные тряпки, еле разбираясь с этими лоскутами ткани. Это был, скорее, мешок с прорезями для ног, рук и головы, зелёного камуфляжного оттенка, как будто он играл с кем-то в игру «Мастер маскировки». Если хорошенько так подумать, то зимой надо белое надевать, а не земляной цвет. Я оставила Виталика отогреваться на санках в коридоре, разве что принесла подушку и толстое одеяло. Заботливо укрыв его, я тоже отправилась на боковую.

Зимнее солнечное утро началось с нечленораздельного бормотания. Уставившись сначала в потолок, а после – на сияющее окно, я наконец-то села в кровати, сунула ноги в мягкие тапочки и прошла туда, откуда и доносился мужской шёпот. Виталик уже согрелся и на данный момент сидел на диване, распивая, судя по аромату, витавшему в воздухе, свежезаваренный кофе, который, видимо, нашёл в шкафчике на кухне.

– Привет, ты с кем разговариваешь? – зевнула я.

Он спокойно отставил кружку с дымящимся напитком, посмотрел на меня и с очень серьёзным выражением лица спросил:

– А ты для начала не хочешь спросить, что я вообще тут делаю? Как я тебя нашёл, для чего? – в его голосе прозвучали обиженные нотки.

Даже не дав мне времени поразмышлять над вышеперечисленными вопросами, он добавил ещё один: как же я, такая невероятная, с хорошим слухом и зрением, не заметила моего чудесного, верного, дорогого друга Виталия? Из-за чего он, бедный, был вынужден скрестись сначала в дверь, потом в окно, но всё это было бесполезно. Он весь замёрз, заледенел, закоченел, так ещё и к стеклу прилип…

Закончив свой жалостливый монолог, который явно зародился в глубине его добрейшей души, Виталик замолк и вопросительно уставился на меня в терпеливом ожидании, когда же я у него поинтересуюсь, что же он всё-таки здесь забыл?

Я выслушала его пламенную речь и, выдержав его взгляд, посеменила в кухню, заварила чаю, прихватила с собой печенек, села рядом с ним на диван и повторила ему все долгожданные вопросы (если уж в первый раз он пропустил их мимо ушей):

– Так зачем же ты тут появился и как ты меня нашёл?

Улыбнувшись, совсем как довольный ребёнок, Виталик ответил:

– Я вчера ехал с тренировки, как вдруг откуда ни возьмись мне под колёса бросилась… Ни за что не угадаешь, кто! – воскликнул этот заядлый любитель животных.

Изобразив большее удивление на своём и без того изумлённом лице, я сделала знак, чтобы он продолжал. Ожидание утомляет.

– Ну так вот, я нашёл её… Она была такая несчастная, – и, выудив из своей куртки комок шерсти, привёл в действие мои голосовые связки.

Я запрыгнула на стол, выронив чашку и не забыв прокричать:

– Убери, убери это!

– Да не бойся, смотри, какая маленькая, хорошая! Она ведь никого не тронет.

И поцеловал её в серенькую мордашку.

– Ничего себе маленькая, – сморщила я нос, но орать перестала, – Да она размером с котёнка-переростка. Фу, какая гадость!

Нет, только не подумайте, я против животных ничего не имею, я их очень люблю, ну там, кошечек, собачек, птичек разных… Хорьки и хомяки, да пожалуйста! Но вот крысы…

– Брр! Ну зачем ты её сюда принёс?! – простонала я, но уже чуть спокойнее.

– Она не простая, – нежно ответил он, глядя ей в глаза. – Смотри! – и тыкнул мне своей крысой чуть ли не в лицо.

Я грохнулась на пол, больно ударившись копчиком. Виталий тут же подскочил ко мне, при этом не выпуская из рук это мерзкое создание. Поднявшись с пола и немного отстранившись от них, я приняла прямостоящую позу и вгляделась туда, куда он мне указал. На крысе был ошейник, но не простой, а с бриллиантом.

– И что?

– Да ничего, она домашняя.

– Вот же люди! – возмутилась я. – Приручат сначала, домой приведут, обласкают любовью и заботой, а потом раз – и ты никому не нужен.

– Да нет же, ты не поняла. Её не выбросили. Она потерялась, – попытался донести мне совершенно ненужную информацию мой добрый друг.

– С чего ты взял, она сама тебе об этом сказала?

– Александра! Прошу тебя, – он схватился за голову и на полном серьёзе добавил. – Животные не умеют разговаривать.

– Ты так и не сказал мне, зачем ты сюда её привёз?

– Я хочу тебя попросить присмотреть за ней, – скромно опустив глаза, произнёс он.

– Ты… что? – я отшатнулась. – Нет, нет и ещё раз нет! – сказала я голосом, который не принимал возражений.

Но Виталик, видимо, меня не понял и продолжал зудеть, не отставая ни на шаг. Вот же прицепился, теперь точно не отлипнет.

– У меня… У мамы просто аллергия, а у бабушки сердечный приступ случится, если я её привезу. Это маленькое, серенькое чудо…

«Ничего себе, маленькое», – снова заметила я про себя. Но тот принял моё молчание за знак согласия, и со словами «спасибо» и поцелуями бросился на меня. Пытаясь увернуться от его благодарностей, я снова споткнулась и, чуть не свалив на себя занавески вместе с карнизом, была подхвачена мощной рукой Виталика.

– Я как только хозяев найду, так сразу же заберу её у тебя. А пока ты здесь заедаешь тоску по Пашеньке, я тебе подружку подогнал. Будете вместе с ней куковать.

– О, спасибо, дорогой мой человек! – саркастично выдала я.

Виталик ещё немного погрелся у камина и уехал прочь. Точнее, ушёл на своих двух, ведь я поняла, он сюда не на машине, а на электричке приехал. Или на оленях – он может!

И вот я осталась наедине с этой крыской.

– Интересно, как тебя зовут? – произнесла я вслух.

Млекопитающее уставилось на меня своими глазками-бусинками, и я решила, что мне просто необходимо снова залезть на стол. Сказано – сделано.

Остаток дня я провела там, пытаясь тщетно дозвониться до Виталика. Он даже не сказал мне, чем её кормить. Мне казалось, она была бы не прочь полакомиться мной. Крыса бегала вокруг стола, периодически останавливаясь и поднимая свой любопытный взгляд на меня, большого человека, который испугался такого маленького существа. Вот смех-то. Но поделать я ничего не могла.

Бояться крыс – это фобия многих людей. Все боятся, и ты боишься.

Медленно подступал вечер. Уже стемнело, зимой всегда темнеет рано. Надо было что-то делать, не сидеть же всю ночь на этой неудобной деревянной поверхности. Я осторожно опустила одну ногу на пол, за ней вторую, пока крыса сидела, не двигаясь, и смотрела на меня. Очень тихо, стараясь не совершать никаких резких движений, я начала сдавать назад, пока не врезалась в стену. Я добралась до кухни, открыла холодильник и бегло пробежалась по полкам глазами, отыскав кабачки, йогурты, авокадо и сыр. Мелко нарезав продукты, я бросила их в тарелку и спешно поставила на пол, а сама поспешила на возвышенность в виде кухонного дивана. Пиликнул телефон, на дисплее высветилось сообщение от моего дражайшего зоозащитника. Меня захлестнула волна облегчения, – он снова ехал ко мне, а значит, живность всё-таки заберёт! Ведь я сюда приехала для уединения, саморефлексии, в конце концов, я же просто спряталась от лишних глаз и ушей, чтобы меня не донимали с вопросами, а что же всё-таки случилось и почему я рассталась с таким великолепным и классным Павликом. Вдаваться в подробности мне совсем не хотелось, поэтому я планировала отсидеться в безопасном месте, но не прошло и дня, как меня вычислили. Плоховато у меня получилось скрыться.

Я уселась в позе лотоса и не отрываясь смотрела на крысу, которая с завидным аппетитом опустошала тарелку с пищей. «Бедненькая, голодненькая крысонька», – промелькнуло у меня в голове. Пока она уплетала за обе щёки своё скромное угощение, я быстро, ни на секунду не останавливаясь и не тормозя, ринулась в комнату и залезла на кровать. Жутко ныл живот. Глядя на крохотное млекопитающее, мне тоже захотелось есть, а крыса уже поела и побежала в сторону комнаты – там, где я несколько минут назад сидела на столе, думая, что на нём меня невозможно достать. Наивная и глупая. Крысы ведь достаточно высоко умеют прыгать. Хотя не знаю, эта такая же прыгучая? Недолго думая, я ползком спустилась с кровати и, перебарывая свой страх, встала на четвереньки, чтобы таким вот замысловатым образом добраться до кухни. Вдруг за свою примет. Пока ползла, осознала, что крысы в моём поле зрения уже не было. Я поднялась с пола. Виталик меня убьёт! Куда она делась?! Моментально забыв про еду, я начала рыскать по комнатам, заглядывая в самые потаённые углы этого дома. У камина нет, под диваном тоже не наблюдаю. Под комодом её тоже нет. Мигом запустив бурную деятельность, отодвинула шкаф от стены, обшарила ковёр, под ковром, за креслом и на кресле. Нигде нет! К тому моменту, когда приехал Виталий, у меня был полный переворот, дом вверх дном.

– Сань, ты чего, уборку затеяла? – в недоумении спросил он.

Вытерев пот со лба, я вздохнула и посмотрела на него глазами, полными раскаяния.

– Прости!

– За что? – не понял Виталик.

– Она пропала, – выдавила я.

– Кто? Чего это с тобой?

– Кто-кто – крыса твоя! – воскликнула я, чуть не заплакав.

– Тихо, тихо, успокойся! Никто не потерялся, правда, милая? – расхохотался он и поцеловал мерзкую крысу в розовый нос, прижимая её к себе.

Я обессиленно упала в кресло, испустив вздох облегчения.

– Где ты её нашёл?

– В коридоре. Она сидела спокойно около твоего трюмо и глазела по сторонам.

– Понятно… А я уж испугалась, что она пропала, – и попыталась улыбнуться.

Снова дал знать о себе мой бедный голодный животик.

– Виталик, пожалуйста, не выпускай её из рук. Я очень, очень хочу есть, и сейчас пойду на кухню. А ты её держи, ладно?

– Я там, кстати, кое-что купил. Пакеты в коридоре, иди разбери, заодно и перекусишь!

– Отличная идея! – подхватила я и радостно побежала в ту сторону, где стояли пакеты с вкусняшками.

Прошёл час, после которого я, перекусив, отправилась в свою постельку, по пути бросив взгляд на комнату, которую облюбовал Виталик и его новая подружка.

– Спокойной ночи.

– Спокойной, Сань! – отозвался эхом мой друг. Вьюга всё не желала заканчиваться, отчаянно билась на втором этаже в замёрзшие окна, завывая и посвистывая. Ветер, её вечный спутник, танцевал с ней ночной вальс. Зарывшись под тёплое пуховое одеяло, я предалась тревожному сну. Передо мной возник образ Паши.

Мы сидели в уютном кафе, но смотрел он не на меня, а на папину секретаршу, с которой у него был тайный роман, а я была только прикрытием для его любовных похождений. Снился папа, почему-то он плакал, глядя, как его Машенька уходит с его помощником, виляя пышными бёдрами. Беспокойный сон оборвал звонок смартфона. Почти на ощупь я отыскала телефон и, поднеся к уху, услышала голос папы.

– Доча, привет! – раздался крик в трубку. – Как дела?

– Папа?! – удивилась я. – Ты на часы смотрел? И вообще, ты где?

– Дочь, ну чего ты как маленькая? – пьяным, обиженным голосом пробормотал он. – Я гуляю, веселюсь! Отмечаю ушедшую безвозвратно любовь! А ты вот спряталась, так бы мне компанию составила. Но если серьёзно, я на дне рождения твоего крёстного. Он, кстати, мне сказал, что ты его даже не поздравила!

– Ой, блин! – я схватилась за голову. – Совсем забыла! Да, папа, в этом ты прав! Завтра позвоню и извинюсь. А ты много не пей и береги себя.

– Ты что, уже всё? Больше не хочешь со мной разговаривать?..

– Папочка, я тебя очень люблю, но сейчас три часа ночи, и я как никогда хочу спать. У меня был тяжёлый день, – но попытка отвязаться я от моего любимого папеньки не увенчалась успехом.

– Вот так, значит, и я тебе не нужен… Не хочешь всё-таки со стариком общаться.

– Папочка, я очень хочу, но только завтра, когда ты протрезвеешь. Я всё равно половину не слышу, там музыка громко играет.

– Ну ладно, доча моя любимая, пока, – на другом конце провода послышалось громкое причмокивание телефонной трубки.

Мой милый папа после потери нежно любимой мамы заменил мне целый мир. С раннего детства он, при всей своей занятости, старался провести со мной как можно больше времени: мы ходили в походы, он таскал меня в театры и музеи по выходным, вкладывался в моё духовное и моральное развитие. Он у меня замечательный, но вот проблема: жуткий бабник. Не пропускает ни одной юбки. Несмотря на свой возраст, выглядит отлично и моложе своих лет, спортзал ему в помощь. До сих пор считает, что я маленькая, постоянно меня оберегает, и очень сожалеет, что его не было в городе, когда Паша наставил мне рога, после чего мы с ним вдвоём остались без работы. Любовь к его замечательной дочурке и бизнес были у него на одном почётном месте, которое мы делили, периодически сталкивая друг друга с пьедестала. Папина работа – фактически его жизнь. Он сорок лет строил империю не для того, чтоб потерять её в одночасье. Поэтому он и меня погнал со словами, что я совершенно не умею выбирать мужиков и всё это дело мне не подходит, так что давай без обид. Павла погнали с позором, да и Машке досталось, вылетела с подогретого места. В общем, папа бушевал как ни в себя. После того, как эта эпопея произошла, я оказалась на даче. Отбросив телефон, я провалилась в глухой сон и проспала так до самого утра.

– Саня, Саня! Александра, вставай!

Сквозь толстую пелену сна я уловила голос Виталика. Открыв один глаз, я сфокусировала его на нём и разлепила второй. Попыталась сесть, но получалось плохо. Тело не слушалось и просило меня лечь обратно. Выдавив из себя полусонное:

– Чего? – и не дождавшись ответа, я снова уснула.

Постояв ещё пару минут, Виталий не придумал ничего лучше, как лечь со мной, так ещё и подругу семейства мышиных прихватил. Если бы я была в сознании то, пожалуй, выбежала бы наружу в пижаме и тапочках. Но вместо этого я прижалась к его тёплому боку и отключилась конкретно.

Так прошло полдня – под завывания вьюги, которая не собиралась, видимо, сдавать позиции и разразилась пуще прежнего. Я лениво встала с постели, пошаркав до ванной комнаты, вытаращилась на своё отражение в зеркало и завопила – на макушке сидела крыса. Мне кажется, будь это раннее утро, то соседям и будильник бы не понадобился. Одновременно размахивая руками и головой, я выбежала из ванной, начала расталкивать Виталика, но, судя по всему, до этого его кровать не была такой же комфортной, и настала его очередь дрыхнуть без задних ног. Продолжая в панике верещать, я не придумала ничего лучше, как нагнуться и трясти волосами, пока она не свалится, но эта зараза вцепилась в них как в спасательный круг. Чуть не плача, в очередной раз смирившись со своим страхом и безвыходным положением, трясущимися руками пыталась подхватить крысу. Получалось не очень. Вернее, вообще ничего не получалось, она конкретно обосновалась на моей голове!

– Сань! —Виталик соизволил подняться с кровати, перепугавшись. – Что с тобой, тебе плохо? Ты чего на полу валяешься?

– Сними! – сдавленно крикнула я.

Кинувшись ко мне, он посмотрел на меня широко раскрытыми глазами, и вот тут произошло то, чего я от него совсем не ожидала! Вместо того чтобы избавить меня от живого кошмара, мой лучший друг начал хохотать. Он взял меня за ногу, чтобы отвлечь меня от состояния, близкого к обмороку, и потеребил со словами:

– Успокойся! – Виталий лёг на пол, крепко схватил меня за талию и притянул к себе, потом лёгким движением руки, не прекращая глупо хихикать, снял млекопитающее с моей головы. Я притихла. Разомкнув веки, которые до сих пор были зажмурены, я увидела перед собой крыску, которая глядела прямо мне в душу несчастными чернильными глазками. А я на неё – красными глазами, полными безумия и слёз. Я была готова заорать ещё один раз, но Виталик, почувствовав это, резко вскочил на ноги, подхватил меня и аккуратно положил на смятые простыни. Он стоял передо мной и махал крысой. Обратив внимание сначала на это, потом переведя свой взгляд на пол, потом снова на него, я не поверила своим глазам:

– Крысы! Их две!

Мой голос дрожал, а глаза постепенно начали округляться. Виталий уловил, в чём дело, и спокойно сказал: