Палач

Мария Дмитревская

Палач

Пролог

Моё имя Саймон Моррис. Я называю себя палачом. С определённого момента в своей лаборатории я содержал особенных людей – как мне кажется, они должны находиться рядом со мной. Я часто выходил на охоту, чтобы заменить надоевшего человека на нового. Так рождалась и умирала одна жизнь. Нет, я не болен – это наука…

За свою достаточно долгую жизнь, я успел повстречать множество интересных людей, и среди них были не самые лучшие их представители. Кто-то был болен душевно, кто-то физически, но то, как они боролись за своё существование, помогло мне понять, что их болезни можно использовать для определённой цели.

Я расскажу о самых запоминающихся мне людях. Примеры достаточно интересны. Не скрою, некоторые из них пугали меня не на шутку, но желание изучить, погрузиться, исправить – именно это заставляло меня продолжать. Результат моей работы довольно впечатлителен. Возможно, вы решите, что я обладаю слишком высокой самооценкой, но это не так. Просто я гораздо умнее своих коллег, так как смог создать вещь, которая изменила жизни моих пациентов и многих других людей. Но тут вопрос уже в том, кому достанется эта вещь?! Выбор буду делать только я и никто больше!

Пока я сижу в кресле и дожидаюсь друга – у меня есть время вспомнить свою потрясающую жизнь и немного погрузить вас в головы моих бывших пациентов, а точнее в мир психических расстройств. Каждый из них достоин особого упоминания, но ближе к концу вы поймёте, чья на самом деле была эта история…

Глава 1. «Ксенофобия»

«Страх или несдержанность перед кем-то или чем-то незнакомым».

В 1990 году я был младшим исследователем в области психических расстройств. Тогда мне было тридцать три года – и я только начинал свою карьеру. Я уже отучился в Оксфордском университете на факультете клинической психологии – это было в начале 80-х годов. После выпуска я не знал, чем займусь в жизни, был слишком растерян. Когда прошло распределение, я попал в одну из психиатрических лечебниц Балтимора, штата Мэриленд, США. Я был помощником, санитаром, уборщиком – кем угодно, только не врачом.

Больница располагалась на отдалённой пустоши, её окружало только поле, за которым был бесконечный лес. В клинике содержали людей со всей страны, они могли похвастаться историями, которым позавидовал бы сам Стивен Кинг. Интересные были люди – сложные, сломленные, пугливые, смущённые. Но за каждым страшным диагнозом скрывалась большая трагедия. Я долго привыкал к тому, что теории из книг, закладывавшиеся в голове со времён университета, с молниеносной скоростью достигли конечной точки и теперь составляют неотъемлемую часть моей жизни. Каждый божий день я вижу тяжелобольных людей, и в большинстве случаев им уже не помочь.

Я сам захотел попасть именно сюда – в Балтимор, здесь жила моя семья – родители, жена и сын. С моим складом ума я мог позволить себе частный кабинет и работу с клиентами, с которыми было бы проще, чем с текущими. Но так сложилось, что родные всегда были для меня на первом месте, а так как я женился ещё в девятнадцать, каждый день в обязанности моей жены Эбби входило нервировать меня по каждому пустяку. Нет, ничего не хочу сказать – я её очень люблю, но иногда она бывает невыносима! Человек мало чем думает, когда говорит: «Да» и берёт в жёны женщину, с которой знаком всего месяц! А вот теперь я расхлёбываю последствия, к которым меня привели мои юношеские мечты. Зато у меня есть четырёхлетний сын Итан, которого я безумно люблю, он забирает всю негативную энергию и отдаёт мне только положительные эмоции.

Я немного погрузил вас в свой маленький мир, а теперь хотелось бы сделать больший акцент на моей работе, которая в то время захватила меня с головой.

Начнём по порядку. В 1990 году я столкнулся с самым первым случаем психического расстройства у человека, который по-настоящему меня заинтересовал. Это была ксенофобия. Простыми словами, данный вид заболевания трактуется как отстранение человека от всего, что может показаться ему чужим. Это общее понятие для сексизма, гомофобии, антисемитизма, расизма и других терминов, причастных к нетерпимости, к людям или вещам, отличающихся от «идеального меня». Обычно это довольно распространённая болезнь, но, как и во многих других случаях присутствия расстройства, всё сидит в голове самого человека. Я бы не относил ксенофобию к заболеванию – для меня это обсессия (навязчивая идея), которая преследует любого обладателя этого недуга. Проявляется всегда по-разному – одни просто не могут дышать одним воздухом с человеком другой национальности, другие не могут принять религиозные предпочтения, а третьи – вообще не воспринимают всерьёз женщин. В случае, который произошёл в психиатрической лечебнице Балтимора, я так и не понял, чего на самом деле боялась та пациентка. Уделю немного внимания этому расстройству, чтобы понимать, о чём я говорю.

По научным исследованиям стало понятно, что причинами всех фобий часто становится наследственность и среда, в которой обитает человек. А проявиться или обостриться она может в определенной ситуации, влияющей на сознание человека. Чтобы выявить причину появления любой фобии, следует провести длительную работу по переосмыслению, выявлению внутренних конфликтов и прийти к определённому выводу.

Ксенофобия основывается на страхах человека перед тем, что может показаться ему чужим и враждебным. Во все времена житель любой страны опасался того, что ему неизвестно, даже если эта вещь или существо не приносили вреда и не касались самого носителя фобии. Наравне с этим к человеку автоматически мог приходить интерес – иногда, вызывающийся спонтанно. «Я же не знаю, что это, я боюсь – но мне интересно». Взаимодействие между людьми естественным образом сужается, так как носитель фобии, сам того не зная, становится агрессивным по отношению к партнёру, вследствие чего происходит конфликт.

Можно привести пример, когда человек попадает в узкое сообщество, где люди живут по другим обычаям, незнакомым носителю. Появляются страх и неизведанность перед этой группой людей, при этом носители передают данную фобию своей группе, преподнося её как правду. Демагогия, как и всегда, действует здесь с отрицательной стороны, и остановить неверное мышление людей просто невозможно. Лично я считаю, что ксенофобии не случилось бы в нашем обществе, научись люди доверять друг другу, но, с другой стороны, не сформировались бы все отличные группы – тогда люди не были бы такими разными. Можно найти и положительные моменты – люди стали общаться из-за страха остаться в одиночестве. Некоторые группы не могли выжить без других, и им приходилось объединяться. Они стали более мобильными, развивали умственные способности, проще говоря – учились жить вместе. В конечном итоге, всё же больше тех людей, которые воспринимают ксенофобию негативно – всё из-за стадного чувства. Я бы сказал, что люди с менее развитой эрудицией подвержены этой фобии, которую я не называю даже болезнью.

Проявление ксенофобии у человека в современном обществе, может быть вызвано непосредственным влиянием близкого окружения, а также и личным воспитанием. Немаловажную роль во всём этом играет неблагополучие семьи, в которой живёт носитель фобии. В силу того, что ксенофобия распространилась на множественные группы людей, она автоматически стала одной из самых обсуждаемых проблем в мире. Установки, которые закладывает в головы людей ксенофобия, могут образоваться в любой момент, в частности – когда человеку приходится выходить на новую работу, знакомиться с родителями сверстников своего ребёнка, которого совсем недавно отдали в школу, здесь даже подходит «клуб анонимных алкоголиков» – вдруг и в нём найдётся человек, отличающийся от вас. Ксенофобия искажает разум людей, подвергает его ложному формированию, часто неправильному мнению и меняет действительную реальность на надуманную. Естественно, в большей степени люди ненавидят малые социальные меньшинства, в которые часто входят люди без определённого места жительства, женщины, занимающиеся древнейшей профессией, алкоголики и наркоманы. Но опять же, никто бы не присвоил такой статус этим людям без помощи других.

Люди сами того не понимая, транслируют свои негативные высказывания об этих группах, складывая таким образом субъективное мнение в головах тех, кому они это преподносят. Противник при диалогах с носителями ксенофобии даже не воспринимается всерьёз, его мнение часто полностью обесценивается, не интересует вовсе – в таких случаях, доминантное поведение нападающей стороны, становится в разы сильнее! Вот именно за это я не воспринимаю это расстройство за действительное. Но так как этим проявлениям присвоили статус «фобии», а иногда и «психического расстройства», приходилось принимать данную вещь за факт.

Перейдём к рассмотрению самих раздражителей для таких людей – незнакомцы. Ведь не всегда эти чувства возникают к меньшинствам. Многие часто завидуют соседу, который выбрался из маленького городка и стал директором крупной корпорации. Возможно, он теперь чужой, но при этом он остаётся таким же человеком, как и ты. Такие случаи я не могу назвать примером ксенофобии – просто очень похожее состояние.

Люди уже привыкли, что их окружает мир полный опасных людей. Именно угроза вызывает в людях негативные мысли. Ксенофобию всегда сопровождали три основных вида эмоций – гнев, отвращение и презрение. Именно из этого складывается комплекс, который властвует над поведением человека. Из психологических исследований складывается полная картина установок, связанных с ксенофобией. Эти исследования показали, что в возрастную категорию людей, подверженных этой фобии, входят подростки. Всё идёт из детства. Ведь мышление человека логически формируется примерно в этот период. Всегда важно успеть зацепить мышление человека с точки зрения педагогической деятельности и направить его в правильное русло. Именно поэтому эрудированные подростки не воспринимают это понятие вообще, как проблему. Чтобы эти стереотипы не повлияли на масштаб ситуации, происходящий вокруг определённых групп, нужно не давать носителям вводить людей в заблуждение. Это очень легко упустить. Люди должны быть разными, но не должны делиться. Нужно учиться существовать в обществе вместе, достигать целей вместе, помогать и направлять друг друга.

Бывает, что люди намеренно направляют других на «чужих», для достижения собственной цели и не всегда это получается. Можно бесконечно рассуждать навязали эту идею или же человек сам захотел так думать.

Коренные жители всегда будут опасаться приезжих. Но тогда бы не удалось распространить множество людей по всему миру – из нашего разнообразия и формируется общество. Иначе существовать было бы просто не интересно. Рисовали бы мы только карандашами, изучили бы только одну науку, отыскали бы несколько видов животных и остановили бы своё развитие.

Всё это стереотипы! Ненавижу стереотипы! Но я ведь начинающий врач – мне просто неприемлемо думать об этом, своё мнение нужно засунуть куда подальше, если я хочу достичь чего-то большего в этой непростой профессии. Рассмотрю подробнее случай, связанный с ксенофобией, произошедший в моей клинике.

Я расскажу историю женщины с ксенофобией, открывшей долгий путь моей карьеры. Грета Санчес – сорок три года, расположили её в седьмой палате на втором этаже. Она содержалась в больнице вот уже три года. Была помещена сюда под особый контроль за нападение и покушение на убийство на гражданина США, отличающегося от неё по национальности. Девушка проживала в Мадриде, Испания. Работала в благотворительном центре помощи больным детям. Всю жизнь посвятила своим подопечным. А в одно воскресенье мирная работа подошла к концу и сменилась навсегда испорченной психикой. На один из таких центров, где на выезде была Грета, совершили налёт. Мужчина напал на сотрудников и удерживал их в заложниках, пока полиции не удалось его задержать. Грета описала случившуюся ситуацию так:

– Он был неряшлив… потрёпанный – это омерзительно. Как можно было прийти в помещение, в котором находятся дети и размахивать там оружием – это просто недопустимо! Я сама добьюсь того, чтобы его посадили за решётку!

Нападавший мужчина оказался корейского происхождения, а сама Грета была родом из Африки. Она всегда относилась к людям другой национальности с подозрением, но этот случай сделал решающий толчок. В процессе захвата заложников, нападавший мужчина Джин-Хо Лим общался непосредственно с Гретой. Он угрожал, заставил опустошить кассу и обращался с ней крайне неподобающе. Это происшествие повлияло на сознание женщины. Оно подтолкнуло её вспомнить о детской травме, когда к ним в африканскую деревню приехали люди, представившиеся туристами, вследствие чего на них совершили покушение, ограбили и убили одного из местных жителей. Женщина с самого детства возненавидела чужих людей, а это событие заставило её вернуться в тот злосчастный день.

Это развивалось постепенно – сначала Грета просто перестала выходить на работу, коллеги забили тревогу слишком поздно. Женщина находилась в депрессии, отдалилась от родных и близких, а позже совершенно перестала воспринимать людей. Три года назад, выйдя из своего дома, она направилась в магазин за продуктами. Женщина стала преследовать мужчину, очень похожего на того, что напал на неё в детском центре. На парковке супермаркета Грета достала пистолет и выстрелила в него, попав в грудную клетку. Пока люди вызывали полицию и скорую помощь Грета сидела на дороге, напевая колыбельную песенку. Люди, наблюдавшие за этим со стороны, рассказывали, что такого жуткого зрелища ещё не видели. Вот отрывок из новостей:

– Только что на ваших глазах служба спасения увезла гражданина Южной Кореи в медицинское учреждение. Мужчина получил огнестрельное ранение в грудь. Личность стрелявшей установлена – ею оказалась афроамериканка Грета Санчес. Мы наблюдаем, как полиция пытается произвести арест подозреваемой, но она продолжает петь. Скажу вам – это выглядит довольно жутко. Мы будем следить за развитием событий.

В конечном итоге Грета попала в психиатрическую больницу, где за ней начали тщательно наблюдать. В тот день я зашёл в палату вместе с лечащим врачом женщины, в моих руках был блокнот, в который я записывал каждый шаг моего наставника. Это было действительно увлекательно. Мой наставник – Джек Нортон впервые разрешил мне присутствовать на сеансе с опасным, по его мнению, пациентом. Тогда я не понимал, что женщина и вправду может быть опасна для общества, ведь всегда воспринимал ксенофобию, как что угодно, только не психическое отклонение.

– Опять пришёл, ублюдок! – шёпотом произнесла она.

Я был крайне удивлён такому поведению! Доктор Нортон никак не отреагировал на высказывание, так как наблюдал Грету уже несколько лет.

– Здравствуй, Грета. Познакомься, это Саймон. Он будет проводить сеансы вместе со мной, – спокойным тоном отвечал он.

– Ублюдок! Ублюдок! Ублюдок! – кричала женщина.

– Она всегда так рада Вас видеть? – испуганно спросил я.

– Не обращай на это внимание! Я каждый раз чужой, сейчас пройдёт время – минут десять, не больше, и она к нам привыкнет.

Женщина ругалась, щёки становились красными, заводила себя своей же ненавистью к присутствующим в этой палате. И доктор Нортон оказался прав – спустя тринадцать минут пациентка замолкла и моментально превратилась в абсолютно вменяемую женщину.

– Как сегодня себя чувствуешь? – спросил Джек.

– Да, доктор, всё хорошо! Я проснулась, девушка в белом халате проводила меня в комнату с водичкой и дала мне красную таблетку, я вернулась сюда и ждала Вас. Но потом я забыла, кого жду, но раз Вы здесь, значит, я ждала Вас…

– Прекрасно, Грета! Я рад, что сегодня ты вела себя хорошо, может, прогуляемся?

Женщина дала согласие. Мы с доктором повели её во двор, сегодня была потрясающая погода – я бы не отказался провести весь день на улице, а не в компании душевно больных. Тем не менее, Грета настроена позитивно. Она радостно прыгала вокруг клумбы с тюльпанами, пока во двор не вывели ещё двух пациентов.

– Ублюдки! Ублюдки! Ублюдки!

Женщина снова теряла контроль, не воспринимала чужих людей, а чужими для неё были абсолютно все. Без помощи доктора Нортона Грету невозможно было остановить, она кидалась на всех и каждого.

Так проходил каждый мой день, меня прикрепили к этой пациентке, пока не произошёл один случай. Почти три месяца я пытался излечить Грету от этого недуга, но всё было без толку. Женщина продолжала кричать, обзываться, набрасываться без всякой причины. Её было тяжело понять так же, как тяжело понять любого из присутствующих здесь людей.

Я изначально не слишком сильно обрадовался идее, что моим первым пациентом будет больная ксенофобией. Может это и сыграло ключевую роль?! Грета не доверяла мне. Правда, я пытался помочь, но она как кошка – чувствовала моё пренебрежение. Этот злостный взгляд всегда вводил меня в ступор. С ней невозможно справиться!

Однажды вместе с Гретой мы проводили терапию, пытались подавить агрессию, и она проявляла интерес, а самое главное я считал, что скоро смогу выписать её из больницы, так как результаты меня очень радовали. Но как же обманчивы, бывают люди даже с неуравновешенной психикой. С момента начала нашей терапии прошло уже несколько месяцев, могу сказать, что я доверял ей. В тот день Грета попросила принести стакан воды. Простая просьба ведь так? Грета осталась на лавочке, где мы обычно проводили большую часть времени, а я отправился в столовую. Меня не было минуты три. По возвращению я обнаружил беспокойство в глазах больной.

– Всё в порядке, Грета? Ты, кажется, напугана…

В ответ наблюдалось только молчание и подергивание правой ногой. Уже забыл, когда в последний раз видел её такой. Мне казалось, мы идём только вперёд, но на самом же деле были на два шага позади. Я протянул стакан воды – рука дёргалась, но продолжала тянуться. Губы приняли синий цвет – такое индивидуальное отличие случалось с ней, когда она теряла контроль. По этому признаку можно было определить, что сейчас меня ждёт очередной нервный срыв, вот только я не успел опомниться, как стакан был разбит, а самый крупный осколок воткнут в область моего сердца.

Очнулся уже спустя пару дней, меня чудом удалось спасти – вся грудная часть была зашита. Меня навестил доктор Нортон, сказав, что очень сожалеет о случившемся. Наставник убеждал меня, что я потерял контроль над пациентом.

– Что Вы имеете в виду? – неуверенно спросил я.

– Думаю, я погорячился, дав тебе эту должность.

– Значит, я уволен?

Джек промолчал, уставился в пол, а в руках была история болезни Греты Санчес. Не дождавшись ответа, я снова задал вопрос:

– Мне нужно знать – я уволен?!

– Когда ты начинал у нас работать, я увидел в тебе потенциал. Ты смышлёный парень, но как можно было допустить, чтобы пациент оказался с оружием в руках?! Она чуть тебя не убила! Неужели ты ей поверил?

– А как иначе?! Я решил, что мы с ней вместе встали на путь выздоровления!

– Запомни! Никто из них не встанет на этот путь! Все они больны! Вылечить их невозможно!

– Что значит невозможно?! Тогда для чего мы здесь работаем?! Любой человек достоин шанса на выздоровление, каким бы недугом не наградила судьба!

– Очень жаль, что ты так считаешь. Если будешь продолжать пользоваться своими нестандартными методами, ты никогда не сможешь работать даже наравне с нашими санитарами.

Я решил прекратить этот разговор, с которым был полностью не согласен. Джек не прав! Он даже не пытался меня услышать. Как он может винить меня в том, что я пытался ВЫЛЕЧИТЬ человека?! Если Джек решил, что мои «нестандартные» методы не смогут однажды сработать, этот человек глубоко ошибается! Я докажу недоумку, что гораздо умнее его. По написанным шаблонам могут работать все без разбора, было бы желание!

Пока находился в больнице, я рассуждал, что несправедливо был наказан своим наставником. По итогу он меня не уволил. Доктор Нортон был обязан моему отцу, поэтому оставил меня в клинике. Всё же я не хотел там оставаться, но мне пришлось. Теперь я понимал, что каждое моё действие в будущем будет тщательно прослеживаться Джеком. Я не хотел подстилаться под такие принципы, но также нельзя было подавать вид, что ты с ним не согласен. Моя стратегия построилась в голове моментально. Теперь я знаю, что делать.

До момента инцидента с Гретой признаюсь честно, я был растерян. До последнего сомневался – правильное ли я нашёл себе призвание. Ведь психиатрия крайне сложна для изучения и работы! Теперь же сомнений не оставалось. Доктор Нортон решил, что я недостоин даже числиться в его больнице, а я докажу, что можно найти способ лечения для абсолютно каждого пациента!

Ещё в студенческие годы я задумался об этой проблеме. Я всегда искал простоту в решениях, всегда пытался преподнести свои мысли не заученными терминами, а простыми словами. Так и в те годы мне захотелось понять, а можно ли вылечить всех и каждого от мучений, которые преподнесла им жизнь. Так я пришёл к тому, что стал проводить опыты над животными. Это были существа, к которым я относился с ненавистью, ведь подопытные, будь то люди или животные – никогда не должны обладать положительными качествами, тогда я придерживался такого мнения. Больше всего под то, что я задумал, подходили обезьяны, но я решил остановить своё внимание на змеях. Их я не любил, и они меня тоже. Я сравнивал поведение этих существ, записывал каждый их шаг, мог часами сидеть и наблюдать, чтобы выявить хоть одно проявление различий между ними. Мои начинания не увенчались успехом. Да, я выявил пару теорий, но сам с трудом верил, что сумел доказать себе. Эти истории не очень увлекательны. Увлекательнее стало дальнейшее изучение подопытного – только теперь это было уже не животное.

Тяжело признавать, что объектом для моих изучений стал человек. Это был молодой парень, возрастом около двадцати шести лет, мне тогда было примерно столько же. К тому времени я уже построил для своего «постояльца» помещение, ограждённое от всего мира. Оно было только моим – маленьким, но моим. Я создал для него все условия для жизни, но это меня интересовало в последнюю очередь. Много лет я держал пацана в том здании, каждый день он давал мне поток информации, который я переносил в свой блокнот. Основной целью моего изучения оставались психические расстройства. Мне удалось искусственно пробудить в человеке сразу несколько их видов, при этом объект не понимал, с какой целью находится рядом со мной.

Удивительное было время – я смог доказать самому себе, что способен на большее, чем просто на работу с больными людьми. Меня просто захватила идея помочь всем и каждому. Поглощённый этим великолепным чувством я перестал замечать, что объект для изучений стал выглядеть хуже. Слишком поздно заметил его худощавый вид, облысевшую голову и бледноватость кожи. Мои эксперименты довели парня до мучительной смерти. Однажды я просто пришёл покормить его и обнаружил мёртвым. На этом и завершились мои опыты, хотя я не хотел их прекращать. Тогда я ещё не закончил.

Тяжело говорить об этом, но я даже не знал имени этого человека. Звал его просто «парень». Я забрал его с улицы, когда шёл мимо наркоманского притона. Он замерзал, и я предложил ему тёплый ночлег и ужин. Я вывел все наркотики из организма, довёл тело до состояния приемлемого изучению. Да… я плохой человек… знаю. Но эта жертва поможет мне в дальнейшем спасти много жизней.

Теперь вы немного понимаете, в чём именно заключается цель моей жизни. Я хочу рассказать о том непростом пути, который пришлось преодолеть ради необычных людей. Но опуская тему ксенофобии и заканчивая историю Греты Санчес я понял – этот пациент был лишь толчком к пониманию, что мне нужно делать со своей жизнью. Грета не смогла излечиться от своего недуга, она продолжала бросаться на всех, видя в них опасность, как однажды увидела в своём обидчике. Я хотел бы помочь, но не успел. Спустя несколько месяцев после моей выписки из больницы она умерла. Разорвала простынь на кровати и придушила себя. Жуткое было зрелище, не хотелось бы мне ещё раз такое увидеть. Когда тело помещали на носилки я сделал вывод, что Грета страдала от такого лёгкого недуга, который перерос в катастрофу, и с ней уже никто не смог совладать. Навязчивые идеи преследовали её ежедневно, состояние ухудшалось, агрессия увеличивалась, и я подумал, зачем же тогда было помещать человека в такое заведение, ведь врачи не настроены, вылечить её. Я был крайне разочарован профессией…

Вечером в день смерти Греты, я вернулся домой. Тяжело переживал эту трагедию, где-то даже винил в случившемся себя. Я приучал себя перестраиваться от одной проблемы к другой. Никогда не любил топтаться на одном месте. Одним утром я проснулся и больше никогда не вспоминал о «женщине с ксенофобией» – теперь для меня её больше не существовало.