Изгои Рая

– Смотрите за ней! – приказал я, схватил с земли мечи и помчался в сторону схватки.

Я хотел догнать и выместить свою злость. Словно все мои неудачи на Браме произошли именно из-за этой скользкой молодой рептилии. Где-то в мозгу у меня всё ещё оставался осколок моего человеческого я. И этим местом я осознавал, что злость эта неестественна и нелогична. Это что-то чисто физиологическое – присущее только моей Рангунской ипостаси. Однако остановиться не мог – я даже ревел от злобы, настолько мне хотелось отомстить. Сейчас он для меня как красная тряпка для быка. Воткнуть меч прямо в грудь этого урода!

Я с ходу врубился в схватку. Ещё на бегу я определился, в какую сторону уходила моя «красная тряпка». Не обращая внимания на других, я стал прорубать коридор в этом направлении. Это было очередное сумасшествие – я рвался в бой совершенно без нужды. Будь я человеком, ничего подобного я бы не совершил. Худой Рангун тоже заметил меня – он испуганно закричал, призывая своих. И они откликнулись: словно защищая что-то дорогое, на меня бросились сразу несколько новых Рангунов. В угаре боя я не придал этому никакого значения – новые враги только ещё больше разожгли мою агрессию.

– Хочешь сбежать? Не уйдёшь, тварь!

Мой крик перекрыл шум битвы.

***

Я остановил клинок в сантиметре от головы подростка. «Что я делаю?» Мои лапы дрожали: тело требовало довести дело до конца – отрубить голову жертве – но что-то в мозгу удерживало меня. Словно мигал красный огонек. «Игорь! Ты Игорь!» Вот что удержало меня. Я не Рангун, и это не Тварь. Я смотрел на лежавшее у моих лап тело, и мое сознание раздваивалось. Я напрягся. Нельзя переступать эту грань. Резко убрал меч и воткнул его в землю, чтобы не было соблазна. Потом толкнул Рангуна ногой.

– Уходи.

Тот продолжал лежать в прежней позе, свернувшись в клубок и закрыв лапами глаза и уши. Словно уже умер. Похоже, страх парализовал его.

– Уходи! – уже громче повторил я и опять толкнул ногой. В этот раз он среагировал: развернулся, убрал лапы и открыл глаза. Я вздрогнул. На миг до этого мне показалось, что это Ромка. Точно так же тот выглядел на Птанели при нашем неудачном покушении. Но желтые белки и вертикальная полоска зрачка вернули меня на землю. Когда я выдернул меч, молодой Рангун снова дернулся в испуге, но я шагнул в сторону и быстро пошел отсюда. Надо уйти, пока Игорь Кислицын контролирует Рангуна Игора.

Вокруг уже все успокоилось. Конечно, относительно того, что было тут десяток минут назад. На бывшем поле боя и сейчас кричали и раздавались звуки ударов. Но это уже не схватка: подчиненные Правительницы наводили порядок. Совсем недавно кидавшиеся в драку Рангуны покорно стаскивали мертвые тела в одну кучу. Другая группа, более многочисленная, уже приступила к главному делу, ради которого их когда-то сюда пригнали: они ловили сбрасываемые с эстакады упаковки и относили их в кучи. Бесконечная работа по обогащению Правительницы началась. Я усмехнулся: война войной, а прибыль – это все равно главное. Рангуны неисправимы.

Когда подошел к палатке Правительницы, я уже полностью контролировал себя. Безумие битвы, наконец, развеялось. Я шел и думал о том, что мне надо как можно меньше влезать в подобные дела. Да и, наверное, в любые другие, где чувства берут власть над разумом. Я становлюсь слишком Рангуном, а мне нельзя превратиться в рептилию. Надо продержаться хотя бы до того момента, как я спасу Ольгу. Кроме того, меня по-настоящему напугало то, что я творил сегодня. Похоже, я превращаюсь не просто в Рангуна, а в сумасшедшего Рангуна. В зверя.

– Где ты пропал? – Рангун со свежими повязками на голове и лапе махал мне от входа. – Иди быстрей! Правительница ждет тебя.

«Значит, жива», – я обрадовался. Думаю, я сегодня показал себя с лучшей стороны. Надеюсь, это зачтется. Но я ошибся. Благодарностью в словах Правительницы даже не пахло.

– Ты где шляешься?

Хотя палатка оказалась другая – обычная, без бассейна и теплогенератора – сидела Кохуари в том же кресле, что и пару часов назад. Похоже, это единственное, что уцелело после налета Охраны. На Рангунке тоже белели повязки: на изрезанных лапах и голове. Я не успел ответить, она снова требовательно спросила:

– Мне сказали, у тебя есть аптечка Охраны. Это так?

Так вот почему меня ищут. Совсем не для того, чтобы поблагодарить. Я выдернул из поясного кармана медицинский контейнер и протянул Рангунке.

– На хрена ты мне его даешь? Я что, по-твоему, знаю, как им пользоваться?

Вот это неплохо. Значит, я опять нужен.

Глава 8

Неожиданно для меня я стал приближенным Правительницы. Теперь я считался кем-то вроде личного помощника или Рангуна по особым поручениям. Но это совсем не потому что я несколько раз спас её. Я напрасно посчитал, что Кохуари будет считать себя моим должником. Человеческие мерки тут не подходили. Отношения Рангунов строились на других принципах. Здесь сработал мой визит к бледно-зеленым. То, что я смог решить вопрос с бизнесом.

Это произошло, когда пришло время возвращаться в Браммеринг. Слишком долго оставаться здесь, на Площадке Выгрузки, нельзя. Могло выйти боком. Основной рынок сбыта, основа финансового могущества Правительницы, находился в Браммеринге. А пока её нет в городе, могли произойти нехорошие события. Потому что все другие «короли» Брамы IV спят и видят, как бы оттяпать такой жирный кусок. Как говорили на Земле – в кругу друзей не щелкай… Поэтому уже на второй день после восстановления «конституционного порядка» на Площадке и запуска «фирмы» в нормальный режим, Кохуари начала нервничать. После того, что случилось здесь, ей везде стали мерещиться заговоры. Но и оставлять Площадку в таком виде она не хотела. Слишком мало осталось у неё людей для охраны всего комплекса. Кого-то убила Охрана, а кто-то пал при ликвидации бунта. В это время она всюду таскала меня с собой. Мне она сказала, что я приношу удачу. Но я думаю, это потому что я умел пользоваться армейской аптечкой. После того как лекарства из аптечки вернули её к жизни, она всё-таки забрала её у меня. Но все процедуры всё равно делал я.

Во время одного из обходов, когда она в очередной раз начала психовать и злиться, что никак не получается поделить немногочисленный отряд, я спросил её, почему она не хочет набрать Рангунов прямо здесь. Она вскипела, обозвала меня идиотом, а потом с сарказмом спросила – где я вижу тут бойцов? Действительно, из тех, кто сейчас трудился на эстакадах и под ними, вряд ли кому можно доверить оружие. Все, кто хоть немного имел боевой дух, погиб в бессмысленном бунте, а настоящих бойцов среди работяг никогда и не было. Таких расхватывали банды, сразу как только конвой высаживал их на землю Брамы. Работали те, кто сел за бытовые преступления, воровство или имущественные махинации. Здесь на Браме я ещё раз убедился, что нет большой разницы между людьми и любыми инопланетниками. Все те болезни общества, что имелись на Земле, я видел и здесь. На каждом шагу.

 Кохуари права – среди работников площадки найти Рангунов с характером нельзя, но ведь тут имелись и другие. Поэтому я спросил в ответ:

– А чем не бойцы бледно-зеленые?

Она посмотрела на меня, как на помешанного. Потом сказала:

– Ты точно идиот. Ты предлагаешь набрать охрану из этих сумасшедших юнцов? Наверное, ты хочешь, чтобы я своими лапами уничтожила все это? Все, что я создала своей кровью?

Уже одно то, что она не заорала и не набросилась на меня, выглядело ободряюще, и я продолжил. Правда, на всякий случай шагнул ближе к выходу из палатки.

– Да, я предлагаю использовать бледных. Из того, что я видел, они здесь единственные, кто может драться.

Про то, что они сумасшедшие, я говорить не стал, хотя подумал, что здесь большинство таких. И она в первую очередь.

– Да ты что, не понимаешь, что они враги? Они хотят разграбить здесь все!

– И что им помешает сделать это, когда мы уйдем?

Рангунка снова вспыхнула.

– Я про это и говорю! Мы уйдем, а они… Я думала, ты мне что-то дельное предложишь.

– Правительница, подожди, послушай до конца.

Я видел, она снова хотела закричать, но сдержалась.

– Хорошо, говори, но только что-нибудь поумнее, чем про этих отморозков.

– Правительница, ты сама видела, они не просто толпа. Они организованы.

– Ну и что? Это как раз и плохо.

– Раз они организованы, с ними можно договориться. Вспомни, как ты решаешь дела с другими бандами в городе. Я уверен, там ты договариваешься.

– Там другое дело. Там есть с кем договариваться. У всех есть свои Старшие.

– Ну а я про что! Раз они организованно напали, значит, ими кто-то командует. Надо найти его и решить дело.

Она снова хотела возразить, даже раскрыла пасть, но остановилась и задумалась. Похоже, моя мысль все-таки её зацепила. Я построил все на том, что Кохуари не смогла бы подняться, будь по-настоящему сумасшедшей. Чтобы построить такую «империю», какой командовала она, надо все-таки иметь мозги. И я не ошибся. Через пару минут молчания Рангунка неожиданно спокойно заявила:

– Ты предложил, ты этим и займешься.

Я выругался про себя. Про такое я совсем не подумал. Моя мысль о том, что Кохуари только представляется сумасшедшей, подтвердилась. Мозги у нее работали. Вон как повернула дело: если все получится, то отлично; если не получится, то виноват я, и она права во всем. Она ничего не теряла в любом случае, а я вполне мог.

Я понятия не имел, как общаться с молодыми Рангунами. Вообще за все время пребывания в Мире Сферы ни разу с ними не встречался. На словах все выглядело просто – надо найти их и узнать, кто старший. Но на деле… Я злился на себя: кто тянул меня за язык, зачем мне это надо? Но идти на попятную нельзя – потеряешь лицо. Кроме этого имелось кое-что еще – теперь время отправления в Браммеринг зависело от меня. Чем быстрее я смогу организовать то, что придумал, тем скорее я встречу Ольгу. Мне почему-то казалось, что как только я окажусь в городе, мы сразу встретимся.

Я уже по опыту знал, что все кажется невыполнимым, только пока не начнешь шевелиться. Пока не начнешь работать. Все произошло так и на этот раз. Найти, где находится база бледно-зеленых, не составило труда. Если бы Правительница захотела уничтожить их по-настоящему, это бы получилось. Даже после разгрома возле Площадки Выгрузки они не прятались. Но для этого надо достаточное количество бойцов, а их тут и так не хватает. В общем, как всегда и везде. Бойцов всегда не хватает. Что на Земле, что здесь. Но вот все остальное…

***

Охранники оказались те же, что встречали когда-то меня и Брена. Я застал их врасплох. Думаю, заметь они меня заранее, ни их, ни хозяина знакомой палатки я бы не застал. Оба Рангуна усиленно делали вид, что видят меня впервые. Я не стал с ними разговаривать, лишь зло рыкнул и сразу прошел в палатку.

Караги выпучил глаза и поперхнулся. Выглядел он так, словно увидел свою смерть. Я усмехнулся, ровно настолько, чтобы толстяк увидел мои клыки.

– Не трясись, Караги, пока я не буду тебя убивать.

Рангун сглотнул и что-то прохрипел.

– Я ничего не понял. Повтори, – рыкнул я.

Тот наконец справился с собой и сказал:

– Здравствуй, Игор. Я ждал тебя.

– Вот как! – удивился я. – И зачем?

– Когда я узнал, что ты не улетел с охраной, я понял, что тебе платят очень много. Потому что ты вполне мог превратиться в труп. Значит, тебе очень хочется найти тех Диких. Поэтому я был уверен, что ты обязательно навестишь меня. Но это все зря. Я рассказал вам все, что знал. Диких видели в Браммиринге. В борделе. Больше я не знаю ничего.

С каждым словом голос толстяка звучал все уверенней. Он успокаивался. Я почувствовал, как внутри меня опять начинает разгораться злобный огонек. Натура Рангуна рвалась наружу. Но пока нельзя, сейчас я должен оставаться Игорем Кислицыным. Хотя Брен был хорошим Рангуном и отомстить за него надо, но Караги мне сейчас нужнее живой, чем мертвый. Поэтому, когда увидел толстяка, я не зарычал, не прыгнул на него и не стал рвать на куски, как представлял в мыслях. Вместо этого я взял кресло у стола, развернул и сел.

– Слушай, Караги. У тебя есть возможность сохранить свою жизнь. Для этого ты должен кое-что сделать.

Я не ошибся – у Караги нашлись подходы к бледно-зеленым. Но он сразу предупредил, что сам на встречу с юнцами не пойдет, слишком опасно.

– Что с ними не так? – спросил я. – Почему все меня пугают?

Рангун усмехнулся:

– Это ты сам поймешь.

Но тут же он стал серьезным.

– Они другие. Совсем не такие, как были мы в их возрасте. Я могу договориться с любым, но с ними я даже не знаю, как разговаривать. Они сумасшедшие.

Про сумасшедших я уже наслышался. Здесь половина таких.

– Все равно не понял. Они что – дурнее Правительницы?

– Я же сказал, они не такие. Правительница жестока и иногда безумна, но её я могу понять. А их нет. Если пойдешь, сам увидишь.

 Похоже, он действительно не может объяснить. Хотя может просто набивает цену.

– Ладно. Увижу. Можешь все организовать быстро? Лучше всего прямо сейчас.

Уже перед самым выходом Караги зачем-то еще раз спросил меня, действительно ли я хочу встретиться с предводителем бледно-зеленых. Когда я подтвердил, он вздохнул и вдруг заявил:

– Я тебе не советую это делать. Ты можешь пострадать.

– Но ты же сказал, что договорился о встрече. И твой Рангун идет со мной. За него ты не переживаешь? Он же тоже может пострадать?

– Нет, с ним ничего не будет. Опасно только для тебя.

***

Удивляться я начал еще на подходе. Место, где обитали бледно-зеленые, оказалось совсем не таким, каким я представлял. Хотя обитали они за границей поселения вокруг Площадки, уже за рядами рваных палаток и шалашей из пластиковой упаковки. Я ожидал увидеть стойбище, соответствующее месту расположения. Но вместо ожидаемого бомжатника мне открылись ровные ряды новеньких палаток. Добило меня то, что этот городок оказался подготовлен к нападению. Его охраняли! Еще на подходе нас остановили на посту. Это был именно пост, я специалист по таким делам. Два года просидел на Посту, на Земле.

Из палатки у тропы вышли двое. Один махнул, показывая, чтобы мы остановились. Мы выполнили указание. Юнцы пошли к нам. Бледно-зеленые не проявляли враждебности. Они явно чувствовали себя хозяевами положения. Это понятно, у них на поясах висели мечи, а мы безоружны. Но вдруг что-то произошло: оба Рангуна остановились и уставились на меня. Потом, не сговариваясь, заорали. Из палатки выскочили еще четверо. Нас окружили. Я невольно положил лапу на спрятанный в спецкармане нож.

Юнцы не обращали внимания на моего спутника – Рангуна-проводника от Караги. Тот, похоже, только радовался этому. Он замолчал, сжался и отодвинулся от меня. Что за дела? Чем это я им так не понравился? То, что я им не понравился, тут сомневаться не приходилось. Они злились, ругались и картинно хватались за мечи. Пока оружие еще никто не достал, но дело к этому шло. Один из Рангунов, окраска которого уже стала темнеть, все-таки заметил моего проводника. Он показал когтем на меня и грубо спросил:

– Это он хочет встретиться?

– Да, да. Это он, – быстро подтвердил Рангун. – Караги договаривался о нем.

Похоже, это сообщение обрадовало юнцов. Они встретили слова проводника восторженным ревом. И тут я начал понимать, что происходит. Я разобрал, о чем они кричат. Так вот почему меня предупреждал Караги. Похоже, он знал. Я разозлился: почему он не мог сказать это прямо? Оказывается, эти юнцы помнят меня. Что я творил во время той битвы, когда мы с Правительницей восстанавливали «конституционный порядок». Наверное, я неплохо проредил их воинство. И теперь понятно, почему они радуются – их враг сам пришел к ним в лапы. Я уже прикидывал, как вырвать меч у ближайшего бледно-зеленого, когда тот же Рангун остановил веселье:

– Надо отвести его к Ларги. Пусть увидит, кто хотел встретиться. Тоже обрадуется.

 По мордам остальных Рангунов я понял, что они хотели бы не откладывать месть, а порвать меня прямо тут, но никто не возразил. Похоже, зачатки дисциплины у них были.

Моего спутника отправили обратно, а я под присмотром троих Рангунов пошел в лагерь. Одного юнца отправили вперед – предупредить. Он сразу умчался. Когда мы подошли к палаткам, я удивился еще раз. И даже больше, чем когда увидел пост. Лагерь был окружен рвом! Что-то подобное я видел в учебнике истории, про средневековье. Я даже на время забыл об опасности. Ничего себе юнцы! Откуда у них такие знания? Или сами додумались? Но не это было главное. Даже при наличии знаний, неорганизованная толпа не принесет пользы. Нужна организация, дисциплина. Ничего подобного я не ожидал. Ни один Рангун ни разу не заикался, что у бледно-зеленых возможно такое. Теперь понятно, как они смогли захватить Площадку. Хорошо, сейчас Правительница смогла одержать верх, но что будет в следующий раз? Ей нужно держать тут целый гарнизон или разгромить молодых, пока не поздно. Или то, что придумал я – договариваться. Но теперь я уже не знал, получится ли у меня. Я рассчитывал на туповатого атамана, который ухватится за предложение перейти под руку Правительницы.

Может мне все-таки лучше сделать ноги, пока еще есть возможность? Ведь я уже не Высший. Умру навсегда. С четырьмя бледно-зелеными я справлюсь даже без помощи финки. Похоже, затея провалилась. Ничего, бывает. Я решился и начал воплощать задуманное. Запнулся и картинно повалился на идущего впереди Рангуна. Выхватить у него меч – дело одной секунды. Я толкнул бледно-зеленого на другого спутника, так что оба они завалились на землю. Меч же оказался у меня в руках. Все-таки силенок у них маловато, я мог сломать шею любому из юнцов. Я замахнулся, только для того, чтобы испугать последнего. Ввязываться в драку я не планировал. Если из лагеря сейчас набежит толпа, то я не справлюсь. Поэтому надеялся я только на ноги. И не сильно переживал, я уже знал, что бегаю лучше любого Рангуна. Во всяком случае, ни на Птанели, ни здесь никто ни разу меня не обогнал. А добежать мне надо было только до основного поселения, там молодые Рангуны мне уже не страшны.

Я так и сбежал бы, не выполнив то, что задумал. Но судьба сегодня играла против меня. С той стороны, куда я хотел бежать, от Площадки к лагерю двигалась толпа Рангунов. Все бледно-зеленые. На взгляд примерно пятнадцать-двадцать рептилий. Откуда их принесло? Я выругался. Пробиться сквозь такую массовку даже я не смогу. Я оглянулся: если не везет, то не везет по полной. От лагеря тоже шли несколько Рангунов. Хотя там их меньше, но не побегу же я в сторону лагеря, в западню. Черт! Почему я не учел такое: что меня запомнили и хотят отомстить. Про подобный вариант я даже не думал.

Драться или нет? Я подумал и опустил меч. Умереть я всегда успею, надо попробовать поработать языком и заняться тем, зачем я сюда шел.

Уже через двадцать минут я понял, что зря отдал меч. Надо было пробиваться. Все оказалось почти так, как я думал: бледно-зеленое стадо, но у этого стада есть хороший пастух. Вожак оказался настоящим командиром – властным и нетерпящим неподчинения. Хотя он такой же молодой, как и остальные, – чешуйки бледно-зеленые, едва начавшие темнеть, – но даже на вид он выглядел намного мощнее сородичей. Выше, шире в плечах, с необычно длинными мускулистыми лапами. Его зычный рев перекрывал даже голосившую толпу, требующую моей смерти. И его слушались. Единственное, чем он не вписывался в мою картину, – этот здоровенный Рангун, был явно глуп. Я понял это уже через пару минут общения.

Он с таким же восторгом, как и остальные, принял мое появление. Увидев меня, он расхохотался и победно вскинул лапу.

– Ты умрешь! – весело пообещал он. – Я сам изрублю тебя на куски.

– Нам надо поговорить, – попробовал вставить я, но никто не собирался меня слушать. Я опять выругался в адрес Кораги; вот подставил так подставил. И тут же мелькнула мысль, что он сделал это специально. Боялся, что я буду мстить за Брена, а тут возможность убрать меня и остаться в стороне. Правительница же ничего об этом не знает. Тем более он предупреждал.

Однако все эти мысли мне никак не помогали, надо было пытаться достучаться до этого верзилы.

– Ларги, послушай! – снова попытался я перекричать толпу. – Давай поговорим! Я предлагаю выгодную сделку.

Глава 9

 В этот раз Рангун отреагировал. Но совсем не так, как я ожидал. Он замолчал, посмотрел на меня и вдруг снова захохотал:

– Как ты назвал меня? Ларги?

Он повернулся к своим:

– Эй! Послушайте! Этот дурак считает, что я Ларги!

Он опять вернулся ко мне.

– Так вот в чем дело. Значит, это Ларги договаривалась о встрече с тобой. Ну и хитрая. Надо же так придумать, чтобы вытянуть тебя сюда.

Он снова довольно засмеялся. Однако остальные повели себя по-другому: как только прозвучало имя, они перестали веселиться. Постепенно все радостные выкрики смолкли. Юнцы растерянно переглядывались, но никто не говорил ни слова. Что происходит? В чем дело? Я же сам слышал, как на посту называли это имя, когда отправляли посыльного. Здесь есть кто-то главнее?

– Меня зовут Брамба! – выкрикнул главарь. – И ни о чем мы говорить не будем! Ты умрешь!

– Мы будем говорить.

Я не видел, кто это сказал. Голос прозвучал у меня за спиной. И он звучал совсем не по-командирски. Тонкий голос молодой самки. Я завернул голову. От палатки шел тот самый худой Рангун, которого я чуть не убил во время прошлой битвы. Тот, что воткнул нож в спину Кохуари. Ну все, этот-то точно меня жалеть не будет. Я вспомнил тот жест, что мне показала эта худая тварь: как он отрежет мне голову. Еще одно подтверждение, что добрые дела наказуемы. Надо было убить его тогда.

– Где мой нож, Рангун? – худой хитро улыбнулся, и только сейчас я понял, что это самка. Самки в этом возрасте и ниже, и тоньше самцов. Это позже, темнея, они нагоняют массу. Поэтому в горячке боя я и посчитал её подростком.

– Ларги! – предводитель шагнул к ней. – Что ты с ним разговариваешь? Он же чуть не убил тебя. Ты молодец! Хорошо придумала. Сама убьешь его?

– Помолчи, Брамба, – Рангунка лишь мельком глянула на него и приказала:

– Ведите его в мою палатку. Брамба, проследи, чтобы возле нее никто не бродил.

– Ты что? – Я видел, что верзила не верит своим ушам. – Ты хочешь с ним говорить одна? Он же убьет тебя одной лапой!

Я тоже не верил ни ушам, ни глазам. Что здесь происходит? Как это? Я считал себя уже достаточно сведущим в устройстве общества Рангунов: у них доминирующий пол, это самцы. Все, что я видел до сих пор, говорило об этом. То, что имелись отдельные исключения – Кохуари и Камада – только подчеркивало правило. Похоже, эта самочка – очередной феномен.

– Я не одна. Со мной мои помощницы. И он без оружия.

Я подумал, что Брамба прав: мне не нужно оружие, чтобы убить её. Если её помощницы выглядят так же, то они ей не помогут. Кроме того, у меня еще есть нож.

***

Я сидел на жесткой лавке у стены палатки. Напротив, за грубым столом сидела Ларги. Её помощницы – такие же субтильные самки сидели справа от неё, тоже на лавке, как у меня. Никакого сравнения с палаткой Кохуари. Всё просто, грубо, но чисто. Я понял, что удивляться надо не рваному окружению лагеря и порядку внутри. Настоящий повод для удивления – это вот эта неказистая самочка.