Куба, Буба, Нигер, Чад, Чина, Клава, Негритят, или Приключения пупсиков

Куба, Буба, Нигер, Чад, Чина, Клава, Негритят, или Приключения пупсиков

Глава

ГЛАВА 1

ЗНАКОМСТВО

Для дождя слишком медленно.

Для снега слишком ничтожно.

Падаем на лица бледные.

Мы реальные и невозможные,

Ощутимые и невесомые.

Мы не знаем другого дела.

Мы в форме икс-хромосом.

Мы цвета белого мела.

Ваши сумки через плечо,

Как автоматы Калашникова.

Падаем за воротник

Да по телу мурашиками,

Да ангелами по улицам,

Да по небу видениями…

И пусть прохожий нахмурится –

Мы любим это падение…

Была глубокая осень. Все птицы давно улетели. Все звери попрятались в свои норы. Холодные ветры оборвали всю листву с деревьев, и продрогшие прохожие топтали её, сейчас такую чёрную и унылую, своими тяжёлыми ботинками. А ведь недавно она была яркой, праздничной и нарядной, украшая осенний город буйством красок.

Теперь об этом сказочном веселье напоминал лишь единственный рыжий листик, чудом уц елевший на верхушке берёзы. Он, как забавный рыжий лисёнок, резвившийся когда-то на лесной поляне, развлекался сейчас на голой ветке своей мамы – Берёзки. Он дразнил злые ветры, докучая им своим упрямством, не желая покидать насиженного места. А те трепали его что есть сил и никак не могли смириться с назойливым рыжим пятном, маячившим на фоне низкого свинцово-серого неба.

И вот, в последний день ноября, рыжий листик развеселился настолько, что сорвался с места и полетел с осенними ветрами на их колючих кр ыльях.

Так пришла зима…

…В доме было тепло и уютно. В цветных подушках, отвернувшись к стенке, спала девочка. Это была не просто девочка. Это была Хозяйка кучи игрушек, сваленных в углу комнаты. Девочка спала так сладко, что, конечно же, не могла видеть всего случившегося в ту ночь.

А случилось вот что. Ровно в полночь, когда в доме смолкли все звуки и было слышно лишь, как за окном завывает злой ветер, в углу комнаты что-то зашуршало, зашевелилось, пискнуло – и из кучи игрушек выбралось нечто похожее на пупсика. Да это и был пупсик! Настоящий пупсик-девочка с золотыми волосиками и смешными бантиками в косичках.

Недолго думая эта малышка вскарабкалась по занавеске на подоконник, протиснулась между цветочными горшками и прильнула к оконному стеклу. Но её ожидания не оправдались. Пришедшая зима не принесла с собой снега. На улицах было так же сыро, тоскливо и уныло, как и вчера, но только ещё хуже – куда-то подевался тот маленький рыжий листик, что оставался все эти дни на верхушке берёзы, растущей под окна ми. Он так радовал глаз, им можно было любоваться ночами! А теперь и его не стало. А снега всё нет и нет.

Куба залезла в цветочный горшок, зарылась в листву фиалки и заплакала. Куба (так звали этого пупсика) мечтала о настоящей зиме. Она мечтала о снеге – белом, пушистом, искрящемся. И она знала, что зимой, когда земля укрывается снежным одеялом, всегда бывает день рождения, её, Кубин, день рождения.

Несколько лет тому назад Кубу купили на рынке Хозяйке кучи игрушек. Был морозный зимний день. Всё вокруг з аиндевело от холода. А Куба была обычным пластмассовым пупсиком и лежала на промёрзшем прилавке. Но как только Хозяйка кучи игрушек взяла её в руки, Куба почувствовала тепло детских ладошек, у неё даже порозовели щёчки – она уже не была обычным пупсиком. О на стала живым пупсиком-девочкой. Это и был день её рождения.

Той зимой было очень весело. Хозяйка кучи игрушек каждый день играла с Кубой. Она носила пупсика на улицу в кармане своей тёплой шубки. Она прятала Кубу в своих цветных подушках, когда ложилась спать, чтобы и ей снились цветные сны. Она читала ей сказки, хотя и не знала, что Куба и впрямь живая девочка-пупсик.

Но с тех пор прошло много времени. Постепенно (впрочем, как это обычно бывает со всеми игрушками) Куба перекочевала в кучу игрушек, кото рые валялись на полу в углу комнаты. Как ни старалась Куба найти среди них друга или подругу, у неё ничего не вышло. Это были обычные игрушки: плюшевые медведи, тряпичные собаки и кошки, фарфоровые куклы, да и всякая неживая всячина.

Именно в тот грустный период Куба стала выбираться по ночам из кучи игрушек и проводить время на подоконнике, среди фиалок. Зимой она любовалась падающими снежинками. Весной наблюдала, как на деревьях набухают почки, как распускаются первые цветы. Летом она слушала пение птиц (тех, которые не спят ночью), любовалась крупными сверкающими звёздами. А осенью её друзьями, её молчаливыми друзьями, были опадающие листья. Куба уже не слышала их шелеста (холодными осенними ночами окно было наглухо закрыто), она только видела, как они п олощутся на ветру, словно разноцветные флаги.

Но больше всего Куба, конечно же, любила зиму, так как снежный день рождения напоминал о том счастливом времени, когда Хозяйка кучи игрушек играла с ней, как с лучшей подругой.

А сейчас Кубе было очень груст но, тоскливо и одиноко…

…Нигер спал в коробке из-под маминых часов. Да и сам-то Нигер был мамин (но это была не мама Нигера, а мама Хозяйки кучи игрушек). Много лет тому назад было очень весело. Мама (правда, тогда она ещё не была мамой) каждый день играл а с Нигером. Она носила его в школу в кармане своего школьного фартучка. И даже был случай, когда Нигер «помог» маме получить двойку по чтению: мама заигралась с ним на уроке, «усадив» Нигера на нарисованного в учебнике белоснежного оленя, и не смогла прод олжить чтения товарищей, потому что не следила за текстом. Это было в первом классе. В школу его, конечно же, больше не брали. И мама даже стала отличницей. А потом Нигера и вовсе забыли (как и Кубу сейчас). Сначала он тоже обитал в куче игрушек, но это бы ла мамина куча игрушек. А потом он перекочевал в коробку из-под маминых часов и спал там много-много лет, так как друзей у него не было. Понятно, что Нигер был настоящий живой пупсик-мальчик – чёрненький, как уголёк, с завитушками на головке.

Ну так вот, Нигер спал в коробке и проснулся, оттого что услышал чей-то плач. Да, надо признаться, что за долгие годы, проведённые в коробке, бывало, Нигер просыпался (много разного шума доносилось до него днём, да и ночью тоже), но он или затыкал уши указательными па льчиками, или переворачивался на другой бок, но ни разу у него не возникло желания покинуть коробку. Ведь там было мягко, тепло и удобно. Это была бархатная коробка, а в ней даже лежала бархатная подушечка.

Но в этот раз Нигер не выдержал и решил приоткры ть крышку. Он вытянул обе ноги вверх, крышка откинулась. Но Нигер продолжал лежать с закрытыми глазами. Он вслушивался в плач. Это был не обычный плач, не человеческий плач. Это был плач пупсика, такого же пупсика, как и он сам. А голос пупсика Нигер смог бы узнать из миллиона голосов. Малыш открыл глаза, присел на свою бархатную подушечку и стал вглядываться в темноту. Но ничего не было видно – коробка из-под часов стояла в шкафу, среди всякой всячины. Но Нигер был очень смелым пупсиком. Он решительно вско чил на ноги, изо всех сил упёрся обеими руками в дверцу шкафа, и она отворилась. Правда, при этом Нигер свалился на пол примерно с высоты человеческого роста. Но ему не было больно – он был хоть и живой, но всё-таки пупсик (игрушка, сделанная из резины). Т ем же путём, что и Куба, он забрался на подоконник, но, кроме цветочных горшков, ничего там не обнаружил.

Куба же, в свою очередь, услышала сквозь плач какой-то шорох. Прислушиваясь, она на несколько мгновений перестала плакать. Но ночную тишину больше ни что не нарушало. Тогда Куба всхлипнула ещё раз и потянулась к самому нежному листику фиалки, чтобы смахнуть им слезинки. Всё это время Нигер стоял затаившись, сдерживая дыхание, чтобы не спугнуть ночного плакальщика. И как только листья фиалки зашевелились , смелый пупс запрыгнул на край горшка и в самой куще растения обнаружил девочку. Так вот кто плачет посреди ночи!

Куба, увидев чёрненького мальчика, внезапно появившегося из темноты, испуганно вскрикнула и зарылась как можно глубже в листья.

– Никогда в жизни не видел, чтобы фиалки поливали слезами, да к тому же ночью, – произнёс Нигер таким тоном, чтобы не напугать малышку ещё больше. – Мне кажется, солёная вода им совсем не полезна.

Он ждал ответа, но Куба притаилась и молчала. Она боялась. Ведь раньш е она никогда не видела здесь этого негритёнка, а тем более живого и говорящего.

– Меня зовут Нигер. Не бойся меня! Я пупсик, такой же, как и ты. Я услышал, как ты плачешь, и решил узнать, что случилось. Кто тебя обидел? Ты знаешь, я спал в бархатной коро бке, по-моему, уже очень долго. И у меня совсем нет друзей. Может быть, ты со мной подружишься? Как тебя зовут?

Последние слова Нигера, о том, что он один, что у него совсем нет друзей, заставили Кубу встрепенуться, преодолеть испуг и выбраться из своего убежища.

– Как?! У тебя тоже нет друзей?! – искренне удивилась Куба. – Не расстраивайся! Конечно же, я подружусь с тобой! Меня зовут Куба. Раньше со мной дружила Хозяйка кучи игрушек, но, по-моему, она совсем забыла обо мне.

– А кто это? Что за хозяйка? – поинтересовался Нигер.

– Да это девочка. Вон она спит в своей кроватке, среди цветных подушек. Наверное, видит цветные сны. А тут, понимаешь, бессонница, – и Куба тяжело вздохнула.

– Понимаю. А почему ты плакала?

И Куба рассказала Нигеру всю свою исто рию: и про кучу игрушек, и про унылую осень, и про маленький рыжий листик, и про отсутствие снега, и про своё одиночество, и про то, что когда выпадет снег, у неё будет день рождения…

Они сидели на краю цветочного горшка, свесив маленькие ножки. Куба гово рила и говорила. Нигер внимательно слушал. Их взгляды были устремлены в глубь комнаты, туда, где спала Хозяйка кучи игрушек. Затем Нигер оглянулся на окно, пристально посмотрел на Кубу, задумался.

– Послушай, Куба, – произнёс он. – Помнишь, я сказал тебе, что ты такой же пупсик, как и я? Нет, ты не такая. Ты беленькая, как снег за окном. С днём рождения, Куба!

Они подбежали к оконному стеклу и с замиранием сердца смотрели, как в свете уличных фонарей падают крупные, пушистые снежинки, а по улицам города ш ествует настоящая зима…

ГЛАВА 2

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ КУБЫ

Не троньте меня

В моей тёплой постельке…

Выпал снег,

Укрыл мою душу.

О, как безучастно

Вращаются стрелки!

Как дерзок их бег…

Как тихо. Послушай.

Я вас умоляю,

Налейте водички

Тигрице с душою

Несчастного Зомби.

Замёрзли на ветках

Уснувшие птички.

Послушные детки

Взрывают бомбы.

Вонзаются в небо

Острые башни.

О, как фантастичны,

Загадочны крыши!

А я уезжаю

Всё дальше и дальше.

А я улетаю

Всё выше и выше…

Нигер больше никогда не возвращался в бархатную коробку. Он лишь забрал из неё бархатную подушечку, ведь надо же было что-то подарить Кубе на день рождения. А другого имущест ва у него не было.

– Нигер, какая замечательная подушка! – обрадовалась Куба. – Мне никогда в жизни никто не дарил подарков. Спасибо тебе огромное!.

И Куба поцеловала Нигера в чёрненькую щёчку. Малыш засмущался. Ведь его никогда в жизни никто не целовал.

– Куба, а как ты обычно отмечаешь свой день рождения? – спросил он, преодолев нахлынувшее смущение.

– Обычно я… – задумалась Куба. – Обычно я… Не знаю. Просто любуюсь снегом, смотрю, как танцуют снежинки. А что, день рождения надо как-то отмечать?

– Ну конечно! День рождения – это гости, угощение, музыка, танцы, весёлая прогулка.

– Ну вот, – обрадовалась Куба, – гость у меня уже есть. Это ты, Нигер! А как быть со всем остальным? Где мы возьмём угощение, а тем более музыку, не говоря уже о весёлой прогу лке?

– Не переживай, Куба! Весёлая прогулка – это самое простое! Это я могу устроить! Вот с угощением – сложнее. Хотя… Ты знаешь, когда я возвращался в шкаф за твоим подарком, я видел там кое-что, ну, что-то очень похожее на коробку конфет, на совсем небо льшую коробочку конфет. По крайней мере, от неё очень вкусно пахло.

– Молодец, Нигер! – захлопала в ладоши Куба. – Так пойдём же скорее и возьмём эту коробку.

– Понимаешь, Куба, – Нигер погрустнел. – Ведь это не наша коробка. Как же мы можем взять из неё хотя бы одну конфетку? Скорее всего, это конфеты той девочки, ну, Хозяйки кучи игрушек. Представляешь, как она расстроится, когда узнает, что кто-то съел её сладости. А может, это мама спрятала от неё коробку, чтобы она не ела много сладкого. И если мама узнает, что кто-то брал из коробки, она сразу же подумает на дочку и девочке влетит из-за нас.

Чёрненький пупсик вздохнул.

– Да, ты прав, Нигер, – согласилась Куба. – Обойдёмся без конфет. Ну а как же быть с музыкой и танцами?

– Это не проблема! – засме ялся Нигер. – Будет тебе музыка!

Он спустился на пол, подбежал к куче игрушек, порылся в ней и выудил оттуда деревянный стаканчик, расписанный весёлым узором. Перевернув стаканчик вверх дном, Нигер весело захлопал по нему ладошками какой-то африканский мо тив. Куба последовала за своим новым другом. Она смеялась, прыгала от радости на одной ножке, потом придумала какой-то африканский танец и стала пританцовывать вокруг весёлого барабанщика. Затем она тоже порылась в куче, нашла там пару крохотных деревянных ложечек и стала выстукивать на них мелодию одной из русских народных песен. Пупсики веселились от души! Это был самый настоящий праздник!..

…Клава спала в кармане маминого пальто. Да и сама-то Клава была мамина (понятно, чья мама?). Пальто было очень ста рое и уже очень долго висело в шкафу. Мама не носила его уже много-много лет (а выбросить было жалко). И слава Богу, что жалко, иначе с этим пальто выбросили бы и малышку Клаву. Клаве никогда не было весело: ни много лет тому назад, ни сейчас. С ней никогд а никто не играл. А ведь она была настоящим маленьким живым пупсиком. Её подарила на Новый год маме Хозяйки кучи игрушек подруга Клава (правда, самой Хозяйки кучи игрушек тогда ещё не было и в помине). Зато мама была уже совсем большая. Она, конечно же, оч ень обрадовалась пупсику (даже назвала его в честь подруги), но совсем с ним не играла – положила в карман и забыла. А Клава была очень забавная: пухленькая, с толстенькими щёчками, большеглазая, над ушками кудряшки, на макушке хохолок, а над лобиком смешн ой чубик.

Ну так вот, Клава спала в кармане, но её разбудили какие-то странные звуки (это веселились Куба с Нигером). Клава никогда в жизни ничего подобного не слышала. Она захлопала глазёнками, зевнула, потянулась и прислушалась. Кто-то бил в барабан. Что это такое? Что за безудержное веселье посреди ночи? Клава попыталась выбраться из кармана, но он был достаточно глубок. А у Клавы такие коротенькие ручки и ножки, что никак не дотянуться до края! Но ведь пальто было слишком старое, оно довольно долго провисело в шкафу, и вечные обитатели таких мест успели сделать своё чёрное дело (старое шерстяное пальто – истинное лакомство для голодной моли). Моль – это такое домашнее животное, для которого не надо покупать еду в зоомагазине. Еды для моли – полные шкафы!

В данном случае моль сослужила Клаве неоценимую службу: карман оказался дырявым, и Клава с лёгкостью покинула его. Она спустилась по пуговицам и сквозь щель между дверцами покинула душный шкаф. Короткими перебежками, боясь ночной темноты, Клава приблиз илась к куче игрушек. Спрятавшись за домашними тапочками Хозяйки кучи игрушек, Клава долго наблюдала за веселящимися пупсиками. Наконец она не выдержала и спросила:

– Что у вас здесь такое? Праздник?

Куба с Нигером от неожиданности аж подпрыгнули на мест е. Сообразив, что в комнате кроме них (ну и маленькой спящей девочки) есть кто-то ещё, они быстро спрятались за деревянный «барабан».

– Не бойтесь, это я, Клава, – представилась малышка. – Я спала в кармане, а вы меня разбудили. Теперь ещё и прячетесь, – потом, подумав, добавила. – А вы здорово танцевали! Вот я и решила, что у вас праздник.

Куба с Нигером вышли из-за своего укрытия, и Куба сказала:

– Это у меня день рождения. Сегодня снег выпал.

А Нигер поинтересовался:

– Послушай, если ты спала в карм ане, а потом проснулась, значит, ты тоже пупсик?

– Конечно, пупсик! А кто же ещё? – ответила Клава не без гордости. – Поздравляю с днём рождения, прости, не знаю, как тебя зовут. А угощение будет?

Куба и Нигер переглянулись и потупили взоры.

– Знаешь, К лава, – сказал Нигер смущённо, потом спохватился. – Ой, извини, забыл представиться. Это Куба. А я Нигер. Клава, мы решили просто потанцевать. Так тоже весело. Давай с нами.

– Разве могут быть танцы без угощения? – удивилась Клава. – Неужели в доме нет ни одной завалящей хлебной крошки? Пойду поищу.

– Подожди, не уходи, – попытался остановить её Нигер. – Есть тут одна коробка, но, понимаешь, она не наша.

– Так-так-так. Это уже интересно, – Клава потёрла ладошки. – Что за коробка?

– Да мы сами не знаем, – пожала плечами Куба. – Нигер говорит, что с чем-то вкусным.

– Ведите меня к этой коробке! – решительно заявила Клава.

Куба и Нигер попытались её отговорить, стали объяснять, что коробка чужая, брать из неё нельзя, что кому-то потом может влететь.

Но К лава искренне возмутилась:

– Как это чужая? Она же в этом доме? И мы в этом доме. Мы же не магазин грабить идём. Ведь у Кубы же день рождения! А дня рождения без угощения не бывает.

Куба вдруг как-то сникла и чуть не расплакалась.

– Ну ребята, – продолж ала Клава. – Ну пойдёмте. Посмотрим, что это за коробка. Ну хотя бы одним глазком.

– Ладно, – наконец-то сдался Нигер. – Пошли. Думаю, одним глазком посмотреть можно.

И он повёл малышек на полку шкафа, где стояла эта вожделенная коробка. Трудно было взби раться наверх. Он помогал девочкам как мог. Где-то надо было подсадить, где-то подать руку, а где-то вместо верёвки протянуть шнурок от ботинка. Здесь необходимо отметить, что Нигер был настоящим джентльменом, несмотря на то что он обычный пупсик.

Наконец они добрались до места, распахнули дверцы и увидели это сокровище. По человеческим меркам коробка была небольшой, но этим малышам она показалась гигантской.

– Ну? Что делать будем? – нетерпеливо спросила Клава. – Неужели мы её не откроем? Надо же посмотр еть, что там внутри.

Куба тоже вопросительно посмотрела на Нигера.

Ну как тут отказать девочкам? Нигер ухватился за край крышки и начал её поднимать. Малышки кинулись помогать ему. Через несколько мгновений крышка подалась и коробка была открыта.

Увиден ное пупсиками содержимое коробки было восхитительно! Это были небольшие белоснежные шарики, сверху будто припорошенные снегом. А какой аромат исходил от них!

– Это снежки… – восхищённо проговорила Куба.

– Снежки уже давным-давно растаяли бы, – возразила Клава и лизнула один из «снежков» языком, искоса поглядывая на Нигера (ведь она обещала посмотреть на содержимое коробки лишь одним глазком). – Это сахарная пудра! – воскликнула она радостно.

– Это сахарная пудра! Это сахарная пудра! – Клава прыгала от во сторга, хлопала в ладошки и кружила вокруг коробки в упоительном танце.

Потом она как-то вдруг погрустнела и спросила с робкой надеждой в голосе:

– И что? Неужели мы так и не узнаем, что там внутри этих «снежков»?

Куба с Нигером молчали.

– Как грустно, – проговорила Клава и заплакала.

– Клюква в сахарной пудре, – прочитал Нигер на крышке коробки. Этот малыш был единственным пупсиком, умеющим читать, ведь когда-то его брали в школу.

– Нигер, так хочется попробовать, – умоляюще смотрела на него Куба.

– Ну пожалуйста, Нигер, – шмыгала носом Клава. – Хотя бы по одной клюковке. Ведь день рождения же… Смотри, сколько её здесь.

– Ну ладно. По одной клюковке – и уходим отсюда, – Нигер явно нервничал.

Малышки были очень рады. Куба положила в рот белый комоче к и закрыла глаза от удовольствия. Сладкая пудра постепенно таяла, и вскоре Куба ощутила во рту круглую, гладкую клюкву. Она осторожно надкусила ягоду, и кисловатый сок перемешался с только что растаявшей пудрой. Божественный вкус…

А Клава явно увлеклась. Она положила за обе толстенькие щёчки по три белых шарика и с аппетитом их пережёвывала.

– Вот это я понимаю! – чавкала Клава. – Вот это настоящий праздник! Спасибо тебе, Нигер!

Нигер же скромно отошёл в сторонку и ждал, когда девочки съедят «по одной к люковке».

– Нигер, попробуй, – Куба протянула ему вкусный «снежок». – Тебе понравится.

Пупсик сначала хотел вежливо отказаться, но не устоял и положил клюкву в рот. Это было действительно вкусно!

– Ну всё, нам пора! Нас ждёт весёлая прогулка! – сказал Н игер, облизывая чёрненькие губки.

Клава положила ещё по одной клюкве в карманы (жаль, что их было всего два), с сожалением посмотрела на оставшиеся в коробке ягоды и с серьёзным видом произнесла:

– Мы ещё вернёмся!

Малыши накрыли коробку крышкой с надпи сью «Клюква в сахарной пудре» и покинули шкаф…

А потом была самая что ни на есть весёлая прогулка. В куче игрушек Нигер откопал маленькие игрушечные саночки. Пупсики надели смешные кукольные шапочки, повязали кукольные шарфики, приоткрыли форточку, выбрал ись на балкон и сиганули в сугроб. Ведь они пупсики, им можно!

Как же было весело! Они катались на санках, играли в снежки, кувыркались, барахтались в снегу. Потом играли в прятки. Труднее всего было Нигеру. Ведь он чёрненький. Как тут спрячешься, когда к ругом белый снег? А потом, уставшие, они молча сидели на заснеженных кустах сирени и смотрели, как падают снежинки. А Клава сосала припасённую клюкву в сахарной пудре…

ГЛАВА 3

НОВЫЙ ГОД

Ну, вот и всё – зима… Я «рада».

На блюде торт из шоколада.

А за окном замёрзли ветки…

Спят охлаждённые креветки.

Они лежат на дне кастрюли.

И вдруг одна мне шепчет: «Юля!

Прошу, не плачь! Побойся Бога!

Ну да, трудна твоя дорога.

Ну да, тоскливо, я согласна.

Но ты же знаешь – жизнь прекрасна!

Зима не повод для печали.

И мы невзгоды повстречали.

И мы лежим на дне кастрюли.

Зима!!! Смахни-ка слёзы, Юля!»…

Зима? Пойду плясать вприсядку!

Зима? Бегом по зимним грядкам!

Стоят деревья в снежных шапках.

Букет еловых лап в охапку –

И в лес, волшебный и забавный,

Где без одежды бродят фавны…

Найду избушку из фисташек.

Возьму заиндевелых пташек.

Согрею их в своих объятьях.

Надену праздничное платье.

Поставлю старую пластинку…

Креветки, изгибая спинки,

За мной помчатся в лес дремучий

Сквозь бурелом, сквозь ветви, сучья…

Забуду будни городские.

Ведь фавны, знаете, какие?

Шалун Амур стреляет метко.

Танцуют пьяные креветки.

Здесь дышится легко и сладко…

Зима? Бегом по зимним грядкам,

Чтобы волшебную природу

Успеть поздравить с Новым годом!..

Хорошо зимой. Особенно в конце декабря, когда всё вокруг живёт ожиданием праздника, когда в домах становится необыкновенно уютно и тепло и метель за окном уже не наводит тоску и уныние – она кажется волшебной, а заснеженные деревья и крыши домов напоминают какую-то старую, давно позабытую сказку. Хочется сидеть у тёплой печки, попивать горячий шоколад. Так славно в мягком потёртом кресле, много повидавшем на своём веку. Тебя согревают красивый шерстяной свитер, украшенный вышитыми снежинками, и толстые, тёплые носки, связанные доброй бабушкой. Сквозь полудрёму всматриваешься в завораживающее мерцание ёл очных шаров, пытаешься разглядеть среди еловых ветвей что-то ускользающее и непостижимое и постепенно засыпаешь, уносясь на лёгких крыльях поистине волшебных снов.

В такие дни беспокойные мамы и бабушки затевают самую необычную стряпню, стремясь порадоват ь своих чад. Из кухонь доносятся такие сказочные ароматы, которые и не приснятся в обычные дни. А какая суета разворачивается вокруг ёлок! Каждый норовит успеть повесить как можно больше переливающихся шаров, кинуть на ветви как можно больше сверкающей миш уры, загадать как можно больше новогодних желаний. А кто-то озабочен тем, как суметь незаметно спрятать подарки, чтобы пронырливая детвора не обнаружила их раньше времени. И кто же этот кто-то? Уж не тот ли самый Дед Мороз?

…В один из таких дней, когда уж е стемнело и все домочадцы, утомлённые предпраздничными хлопотами, легли в свои тёплые постельки, под лоскутные одеяльца, наши пупсики сидели среди ветвей наряженной пышной ели, наслаждаясь ароматом свежей хвои и любуясь едва поблёскивающими в темноте комн аты ёлочными шарами. Малыши только что закончили играть в прятки. А встречались они теперь каждую ночь: затевали какие-нибудь игры, или рассказывали друг другу удивительные сказки, или молча сидели на подоконнике среди фиалок, вглядываясь вдаль и мечтая о чём-то несбыточном. Днём же они спали в куче игрушек, зарывшись где-нибудь между плюшевыми медвежатами и тряпичными куклами. Когда же в доме установили ёлку, стало особенно весело. Ведь нет места лучше для игры в прятки.