Сводные. Не по правилам

– Ты, кажется, хотел узнать, сколько я беру? – не останавливаясь обращаюсь к нему так, чтобы все услышали: – Извини, сладкий, но ты не проходишь фейс-контроль.

Кривлю нос с демонстрацией любимого ими самодовольства, и иду к дверям здания.

Правда, только оказавшись внутри, я тут же меняю шаг практически на бег, и скрываюсь в ближайшем туалете. С силой дышу, потому что кажется, пока я шла, я и не питалась кислородом, а говорила даже и не знаю, благодаря чему.

Так, теперь осталось самое сложное.

Прожить этот день в этом виде… у всех преподов и однокурсников на виду. Меня определенно посчитают больной, ну или падшей.

Это все, если меня еще не вызовут в деканат за неподобающий вид.

Немного успокоив взбунтовавшиеся нервы, я выхожу из укрытия, и снова прикрываю волосами свое кружево, будь оно неладно.

Могла бы хотя бы рубашку одеть.

Но умные мысли приходят после, а вчера, когда я это все выдумывала, хотела, чтобы эффект был максимальным.

Молодец.

Да, хоть одежда у меня с собой, но кажется, что если я переоденусь, то это все не имеет значения. Они еще пуще прежнего начнут издеваться.

Двигаюсь в сторону нужной мне аудитории, замечая, что небольшой закуток у лестницы, который я облюбовала в первый день, свободен.

Видно все ловят последние теплые дни. Хотя, вряд ли, здесь это заканчивается резко.

Не успеваю пройти мимо своего места, как меня буквально вихрем уносит к стене, точно в этот тайный угол. Мысли в раз разлетаются, а в ноздри бьет запахом ветра и солнца.

В воздухе будто пришибает чем-то. Темнотой, мраком, какой-то очень запутанной энергией.

– Это что за хренотень ты устроила?! – рычит в меня свирепое лицо короля.

Усмехаюсь, запоздало пряча испуг, продолжаю играть роль. Нерасторопно пальцами поправляю блеск в районе уголка губ.

– Не ты ли хотел, чтобы я эскортом занялась? – тяну ему в ответ, прожигая взглядом.

На лице Астахова проскальзывают желваки. Но если быть точной, они не сходят с его скул, а сам он ведет глазами вниз. Намеренно встряхиваю волосами, и в ожидании смотрю на парня.

– Какой эскорт?! Ты сбрендила, Сказкина?! – мрачно он озвучивает: – Переоденься!

От такого нахальства и этого приказного тона я буквально хочу засмеяться в голос.

– А ты кто, прости?! – прищуриваю глаза в вопросе.

– Тебе напомнить? – он повторяет мою мимику и фактически толкает своим телом к стене.

Прижимает, нависая сверху, и не спускает своего темного взгляда. Невольно сглатываю, потому что понятия не имею, что он задумал.

– Что ты делаешь, Астахов?! – пытаюсь не терять бдительность, и ту самую нотку дерзости, которую для себя придумала.

Только его глаза щурятся, и я вижу, как приподнимается его уголок губ в усмешке.

Глава 15. Леон

Смотрю на эту отъехавшую, и, черт возьми, раздражение впермешку с диким азартом чувствую. Оживляет, мать его, эта Сказка.

Думает, что справится. Еще не понимает с кем решила потягаться.

С роликом то я разберусь, однако, не думал, что невинная овечка готова на подобное. А тут оказывается, что за большими глазами цвета молочного шоколада скрывается нечто темное.

Собственные мысли подливают масла в огонь, и ощущение, что вокруг коротит.

– Если я сейчас сделаю вот так, – тяну, и наблюдаю, как ее глаза даже не моргают, ждут объяснений.

Правда , объяснения тут не помогут, надо продемонстрировать. Касаюсь рукой ее ноги, и уверенно веду под юбку.

Она сглатывает, но своей ладошкой пытается остановить.

– Астахов, – тянет она, но я же вижу.

Легко распознать, когда они готовы, даже если сами говорят нет. Пресловутое да, так и кричит в их глазах и движениях тела.

– Я тебе сказал, не позорить… – прищуриваю взгляд, наклоняясь все ближе, и сжимая ее кожу.

Еще в прошлый раз почуял, что она нежная, как гребанный крем. Светлая, и шелковая. Но это исключительно потому, что я люблю женские тела. Иначе бы, какая соблазнительность у этой невинной доходяги.

– …А ты?! – вторая рука прижимает ее шею к стене.

Я не сдавливаю, но она хватает воздух ртом.

– Тебя вообще предупреждали, что у меня крышу снесло лет так десять назад, а?! – усмехаюсь: – Твой выход был эффектным для какого-то дешевого мыла, которое ты вероятно так любишь. Однако, еще одна выходка и то, что было в раздевалке покажется тебе раем.

Вижу, как слезы скатываются с ее глаз, и оставляют разводы на щеках.

– Что я тебе сделала?

Матерюсь про себя на этот шепот, и прохожусь языком по зубам.

– Ты просто есть, – отвечаю, приподнимая брови.

Она отчаянно старается не расклеиться, и я бы восхитился стержнем этого цветка, если бы имел к ней хоть сотую долю уважения.

– Ты же сам смонтировал тот ролик, – склоняю голову набок, прищуривая взгляд.

Увы, тут все было сделано без меня. Думаю, что это вышло бы даже лучше, если бы я участвовал. Однако, Дем видел, поэтому считай разрешение на эту шалость было.

– Получилось ведь неплохо? – тяну губы в идиотской усмешке.

Она пытается трясти головой, а моя рука все еще сжимает ее горло. Смотрю на ее покрасневшие глаза, и на секунду сознание мутнеет… Отчаянно гоню своих демонов и отдергиваю руку, а она тут же спешит прикрыть свою грудь.

Пусть и маленькую, но…как бы я не хотел признавать, аккуратную и красивую.

Резко отпускаю девчонку, и уже намереваюсь оставить ее здесь утирать сопли.

– Я не хочу, чтобы об этом узнала мама, – внезапно говорит она мне в спину.

Голос отстраненный и холодный. Будто выкачали из нее всю жизнь.

– И полагаю, ты сможешь это устроить, – она равняется со мной, и показывает свой смартфон: – Иначе, это видео окажется везде, где только можно.

Наблюдаю явно двор нашего нового дома, а затем вижу себя.

Охренеть, не встать.

Посылаю в нее взгляд, преисполненный ехидства.

– И ты считаешь, что это первый раз, когда меня увидят пьяным, Сказка?! Ты еще наивнее, чем я думал.

Внутри, и раздражение, и черт возьми, какое-то долбанное наслаждение испытываю.

Хоть кто-то может стать соперником. Когда вокруг все пресмыкаются, становится скучно. А когда готовы отвечать, это лишь подогревает кровь и заставляет больное сознание работать с усиленной концентрацией.

– Учитывая, что… – она на секунду замолкает, а потом даже глаза прикрывает с шумным вдохом.

Не понимаю реакции, и как идиот пытаюсь понять.

– … Демид просил об этом никому не говорить, полагаю, это важно, – она на меня даже не смотрит.

Глядит вперед стеклянным взглядом, а меня, блядь, интересует, что это еще за реакции.

Неужто ей жаль?! Это ж абсурд полнейший.

– Ты больше его слушай, и поверишь, в разную чепуху, – играю до последнего, потому как она естественно никогда не узнает, что отец если увидит, шкуру сдерет.