Сводные. Не по правилам

В этот момент мы слышим свисток Иванова и последующее рявканье. Девчонки встают в строй и тут же начинают разминаться. Я же веду глазами в ту сторону, где вижу, как разогревается, судя по всему, капитан футбольной команды.

Ничего. Всё будет нормально, Лер.

Спустя час, пока мы носились как угорелые, а парни эмоционально кричали с поля, рассекая воздух мячами, я уже возвращаюсь в раздевалки. И если честно, настроение на порядок выше, потому как Астахов будто даже не видел, что я там есть.

И это идеальная схема нашего взаимодействия.

Он считает, что нет меня, я считаю, что нет его.

Воодушевлённая вхожу в раздевалку, не сразу реагируя на то, что нахожусь в ней одна. Снимаю влажную футболку после истязаний спортом, оставаясь лишь в тонком бра, и стягиваю велосипедки, которые буквально приклеились к ногам.

И только в этот момент до меня вдруг доходит, что что-то не так. Открываю шкафчик, но там полная пустота. Одиноко висит лишь моя сумка, в которой учебники и прочая мелочь.

– Добро пожаловать… – слышу ухмыляющийся голос, и, в конце концов, осознаю, что происходит.

Хватаю влажные вещи, чтобы прикрыться, но уже поздно. Вряд ли сеточка на трусах скрыла хоть что-то.

– Ниче такая задница, – слышу другой голос и резко оборачиваюсь.

Ужас практически обливает меня ледяной водой, о которой я так мечтала на поле.

Здесь множество парней-старшекурсников, и они рассматривают меня голую.

Закрываю тут же грудь, но и это запоздалая, вялая попытка.

Старший Астахов стоит, скрестив руки на груди, и победно ухмыляется.

– Удачного дня, Сказкина.

Хочется вмазать ему между ног, чтобы навсегда потерял возможность стоять с таким лицом, и в то же время от стыда щёки покрываются ярким румянцем.

– Верните мне одежду, пожалуйста, – озвучиваю сипло и нарочито вежливо.

Хотя внутри творится буквально армагеддон.

Я уже вижу, как тяну его за эту массивную серебряную цепь на шее. Скручивая её, заставляю этого петуха задыхаться.

Он неопределённо хмыкает и разворачивается. Для него толпа остальных парней расходится, образуя королевский коридор. А я, стиснув челюсти, прикрываю глаза.

– Сладкая, ты только свистни, я тебе сказку на ночь расскажу, – голосом, который я уже слышала утром, блондин ржёт, показывая в район своего паха.

– Шапито, – слышу, как рявкает король, и парень тут же успокаивается, следуя за вождём этого племени.

Когда закрывается дверь, я опустошённо сажусь на скамейку и только теперь позволяю себе разреветься, сжимая в руках чёртову футболку.

Ненавижу этого подонка. Всей своей душой и сердцем готова уничтожить его за этот позор. Одно дело безобидные шутки, а другое – тотальное унижение, которое он с триумфом поглощает, подобно еде. Казалось бы, должен быть взрослее, а на деле – ограниченный мажор, застрявший в подростковой стадии.

Глава 6

Дав себе вдоволь насладиться жалостью к себе, я вновь натягиваю жутко неприятные влажные вещи, а когда слышу звонок, на секунду замираю.

Но не реагирую и не тороплюсь, на сегодня достаточно. Он получил своё.

Унизил, показал кто здесь главный, и всё то, что демонстрирует его власть над этим стадом богачей.

Пытаюсь не обращать внимания на дискомфорт, и всё ещё не могу взять в толк, действительно все перед ним пресмыкаются… настолько? Что готовы освободить раздевалку, лишь бы не вызывать гнев короля?

Ощущение, что я как в каком-то сериале, но никак не в реалиях нашего времени. Беру свою сумку и, молясь, чтобы большая часть студентов разбрелась по коридорам, тихонько выглядываю.

Коридор практически пуст, поэтому короткими, но быстрыми шагами я преодолеваю расстояние, опустив глаза в пол.

Лишь когда оказываюсь на улице, где определённо больше людей, не обращая внимания на ползущие красные пятна по лицу и телу, иду на выход.

А оказавшись за пределами университета, наконец глубоко вздыхаю.

Вспоминаю, с какой стороны мы приехали с мамой, однако взгляд падает на машину, что небрежно припаркована на парковке. С пару секунд раздумываю и рыщу в сумке…

Где-то был лак для ногтей, я не выкладывала мелочь, что бросала наобум перед переездом. Достаю его, мимолётно радуясь тому, что он красного цвета.

И раздумывая с пару секунд, медленно подхожу к наверняка любимой машине. Так как это открытый джип, на его корпусе будет не так эффектно, как на лобовом.

Подпрыгиваю, вставая на огромные шины, и с настоящим удовольствием открываю тюбик. Аккуратно вывожу буквы напротив водительского сидения, а закончив, даже отхожу подальше полюбоваться.

Мимо проходящие люди нахмуренно всматриваются, но никто и слова не говорит.

Признав проделанную работу настоящим шедевром, в итоге бреду по тротуару, оставляя позади учебное заведение. Наверное, надо маме позвонить, но отчего-то не хочется.

Медленным шагом прогуливаюсь по городу, рассматривая его. Но даже несмотря на мою маленькую месть, на душе тоскливо и одиноко. Решаю набрать подругу, надеясь, что у неё нет пары в это время.

– Привет, – улыбаюсь весёлой и милой блондинке: – Как ты?

– О, я жутко скучаю! – канючит она, поджимая губы.

Мы с Кирой практически сестры, точнее, таковыми себя считаем. Общаемся очень давно и рассказываем друг другу буквально каждую мелочь. Она росла без родителей, и меня восхищает её любовь к этому миру. Несмотря на то что она оказалась в таком положении, она не потеряла вкуса к жизни. Напротив, благодаря этому он будто ещё ярче.

Нам пришлось изрядно постараться, чтобы девушка попала в более-менее неплохой детский дом, и мы с мамой не оставляли её даже там.

– Я тоже… – киваю ей: – Как дела? Как наши?

– Всё как обычно… – тянет она: – Михайловский тебя всё вспоминает, остальные пытаются привыкнуть к новому ритму жизни и учёбе.

Улыбаюсь, немного краснея. Михайловский Денис, это парень из нашей компании. Он немного старше, буквально на год, но очень неплохой молодой человек. На одной из наших скромных вечеринок он признался, что я ему нравлюсь… После мы несколько раз встречались, и это даже можно назвать свиданиями.

Вспоминаю события, которые, кажется, были очень давно, и глуповато улыбаюсь.

– Эй! – тут же тянет подруга: – Лучше скажи как ты?! Как Дмитрий?! Как его сыновья?!

В секунду улетучивается тепло с лица, и я мрачнею.

– Я даже не знаю, есть ли в русском языке слово, определяющее этих двух зазнавшихся уродов.

– Оу! – подруга тут же с шоком застывает: – Всё плохо?! – вижу, как корчит мину, а я киваю.

– Но ничего… Они просто ещё не знают, с кем связались. – отвечаю, пытаясь не показывать собственной неуверенности.

Она смеётся, и я позволяю себе лёгкую улыбку.

– Может быть, на новогодние приедешь? – спрашиваю то, чего бы очень хотела.

– Посмотрим, Лер, всё зависит от того, получится ли у меня заработать…

– Мы оплатим, успокойся.

Она тут же мотает головой, и я знаю, что она не примет помощь.

Мы ещё пару минут разговариваем, а потом она прощается. Убираю телефон, а надежда на то, что после разговора с подругой станет лучше, не оправдалась.

Стало только хуже.

В конце концов, я вызываю такси и называю адрес того самого идеального дома, где должна быть мама и мой отчим.

А когда выбираюсь из такси спустя получаса езды, желание помыться достигает своего апогея, потому что в машине не было кондиционера, к тому же пахло какой-то едой. Ощущение, что я несколько часов находилась на кухне придорожного кафе.

Я уже и забыла, как выгляжу, поэтому когда меня замечают в холле мама и Дмитрий, они оба озадаченно смотрят.

– Физкультура, – посылаю нервную улыбку, мама хмурится, а её мужчина явно не верит моим словам. – Я могу принять душ здесь?!

Спрашиваю, напрочь игнорируя то, что я выгляжу вполне себе неплохо для прибрежного города, но никак не для будней студента.

– Да, конечно, вещи все уже здесь… – тянет мама осторожно.

– Куда? – показываю пальцами в разные стороны.

– Мы решили, что ты захочешь комнату с выходом на террасу, – вступает её кавалер: – Поэтому третья дверь налево.

– Благодарю, это замечательно, – натянуто улыбаюсь и оставляю их позади.

Не обращая внимания на интерьер, я влетаю, и по пути к двери, ведущей, полагаю, к ванной, скидываю с себя вещи. Только включив воду в душевой, встаю под струи и наконец испытываю блаженство. Даю себе вдоволь насладиться, выливая полтюбика средства, благоразумно, то ли мама, то ли не знаю кто здесь расставил, и, накинув халат, выхожу из ванной.

Рассматриваю просторные апартаменты, и да, очень неплохо.

Стильно всё светлое и уютное. Кровать с подушками, которая смотрится великолепной и наверняка мягкой. В остальном – натуральная девичья комната с туалетным столом и светлыми шторами.

Подхожу к ним, разглядывая зелень внутреннего двора, и даже часть бассейна отсюда видно. Пытаюсь дёрнуть за ручку, но она мне не поддаётся. Тужусь, убирая влажные волосы от лица, и, видимо, делаю что-то не так. Однако в следующую секунду я оставляю любые попытки и отскакиваю от окна, потому что вижу разъярённое лицо своего старшего сводного брата.

Чёрт.

Глава 7

В растерянности смотрю на него и благодарю высшие силы за то, что выход на террасу заклинил.

Только вот в следующую секунду одним рывком Астахов открывает эту раздвижную дверь и размашисто врывается внутрь.

Комната резко заполняется запахом ярости, и будто даже светлые стены мрачнеют от того, кто нарушил моё наслаждение чистым телом.

Скрещиваю руки на груди, пряча то, что до чёртиков боюсь. Кто знает, на что способен этот умалишённый.

Мой будущий сводный брат в шаг преодолевает расстояние между нами.

Не двигаюсь, хотя, если честно, не желай я показать ему то, что не боюсь, то уже сверкала бы своими чистенькими пяточками.

– Понравился сюрприз? – прокашливаюсь и искусственно улыбаюсь.

Вижу его ухмылку, и он, медленно склонив голову набок, проводит своим языком по верхним зубам.

– Очень, – хрипит король в ответ, так и продолжая стоять вплотную ко мне.

Его глаза опускаются ниже, и я замечаю, что халат распахнулся, демонстрируя больше того, что нужно. Сдёргиваю полы на груди и вижу, как хищно тянется его ухмылка.

– Отмоешь в течение часа, сестричка, – чеканит он, прожигая меня своими тёмными глазами.

Я практически фырчу в ответ, а он будто только этого и ждал.

– Иначе…

– Что?! – вскидываю выше подбородок, на что парень в одну секунду тянет руку и наматывает мои тёмные волосы на кулак.

– Очень, очень сильно пожалеешь, Сказкина, – он будто даже вкрадчиво это говорит.

Внутри сердце трясётся как осиновый лист, а я, невзирая на мгновенную боль, не увожу своих глаз. Отчего-то это всё вызывает противоречивые эмоции, и я, если честно, растеряна оттого, что испытываю.

Я чувствую аромат его парфюма, что-то землисто-пряное. Слышу его горячее дыхание, что опаляет моё лицо. Между нами несколько сантиметров, и я всматриваюсь в угловатые черты, замечая, что правая бровь была явно рассечена.

Обоняние улавливает ещё и зной, будто кожа после принятия солнечных ванн, и это вызывает какие-то странные эмоции.

Мне нравится запах. Определённо точно нравится. Хотя я вообще не любитель духов, даже сама не пользуюсь.

Но… здесь будто что-то ещё намешано. Секретный ингредиент.

Леон вдруг резко ухмыляется, а я тут же хмурюсь. Глупо рассчитывать на то, что он не заметил моего откровенного любопытства. Ощущаю, как вторая рука парня ведёт по халату, а затем он касается оголённой кожи ноги.

Вздрагиваю и шумно вдыхаю.

– Что… что ты делаешь?!

Вслед за рукой кожа бугрится мурашками, и это мне уже совсем не нравится.

– Делаю так, как ты хочешь, – с самодовольством и надменной рожей заявляет он.

– Отпусти! – пытаюсь брыкаться, но он только сильнее оттягивает волосы, заставляя прижаться к нему ближе.

Его кожа кажется упругой на вид, а я сглатываю, желая избавиться от этого дурмана.

Крайне неправильные мысли. Абсолютно иррациональные и невозможные.

Шершавые пальцы поднимаются всё выше, пока мы оба смотрим друг на друга. Воздух наполняется чем-то, даже пахнет горелым, словно где-то поблизости есть очаг возгорания.

Но в эту минуту меня выносит куда-то за пределы разума, потому что пальцы парня ведут ещё выше, в опасной близости к запрещённому месту. Пытаюсь скинуть его руку, дёргаясь в конвульсиях, и тогда он обхватывает мою кожу на бедре, сжимая его.

– Уже хочешь? – вкрадчиво шепчет он, не снимая свою идиотскую ухмылку.

– Пошёл ты! – цежу сквозь зубы и хочу, наконец, оттолкнуть его второй рукой, только он в одну секунду намеренно задевает то, что ещё никто никогда не трогал.

Ошарашенно смотрю в его глаза, и вместе с тем зачарованно наблюдаю, как он облизывает свою верхнюю губу.

В момент, как я хочу навалиться на него, чтобы освободиться, слышу внезапное вторжение ещё одного братца.

– Леон! – парень грубо меня отпускает, чуть толкая и в открытую ухмыляясь: – Едем на моей!

Демид тоже входит внутрь и качает головой, глядя на меня. Я уверена, что красные пятна распространились по всему моему телу, и всё ещё не могу понять, что это такое сейчас было.

– Сказка нам сейчас всё вымоет, брат, – озвучивает Леон, пронзая острым взглядом: – Иначе окажешься в аду, сестричка.

Последнее он добавляет уже без тени усмешки и дерзости. А затем так же решительно, как появился, также и уходит.

Демид всё ещё стоит здесь, а я буквально матерюсь про себя.

– Ты бы лучше не злила его, – озвучивает он с ленивой улыбкой. – У него проблемы с контролем агрессии.

Мрачно смотрю на младшего и не понимаю, что он имеет в виду.

– У него ещё и проблемы с мозгами! – шиплю, затягивая халат на максимум, чтобы даже и самой было сложно его развязать.

– Это вряд ли, Лера, – тянет Демид в ответ: – Там как раз всё в порядке, а вот с эмоциями сложнее…

Он выходит, и я даже не успеваю спросить, что толком всё это значит.

Хватаюсь за голову и бессильно рычу. Хочется даже топнуть ногой, что я себе и позволяю.

И злюсь я на себя в первую очередь.

Не могу не признать, они оба выглядят как два порочных греха, что стар, что млад. Но это диаметрально противоположный типаж тому, который и правда может вызывать во мне симпатию. Глядя на этих двух представителей мужского пола, создаётся ощущение, что они уделяют себе больше внимания, чем, по идее, должна бы девушка.

А в сравнении с ними я та самая, которая априори далека от самолюбования, модных шмоток, марафетов на голове и лице.

Так какого чёрта только что произошло?!

Глава 8

С несколько секунд тотального самобичевания я всё же иду натягивать шорты и футболку, а затем нервно хватаю жидкость для снятия лака.

Выхожу через ту же террасу, будь она неладна, и двигаюсь к невысокому забору. Тут огромные папоротники, что не дают увидеть, где конкретно стоит машина, но намёк на крышу джипа в виде поручней я всё-таки замечаю.

Миную зелень, суетно развожу её руками, освобождая себе путь.

На лобовом до сих пор красуется «урод», и мне даже в какой-то степени жаль своего творчества.

Забираюсь вновь на эту шину, как у трактора, и с чувством лью на ватный диск средство. Начинаю оттирать, но оно мгновенно засыхает, тут бы не помешал растворитель какой, заодно ещё и стекло поцарапать. Было бы весело, я же выполнила то, чего он так хотел.

На самом деле, в глубине души, мне отчаянно не хочется этого делать. Но ещё подобных выходок в университете я не переживу.

Поэтому с ненавистью к тому, что из-за них происходит в моей жизни, стараюсь оттереть красный лак.

Оно вроде бы даже помогает, только разводы не убирает. А это небольшой бонус к тому, что его требования я выполнила, а уж как, им не оговаривалось.

Раз уж он король, то должен бы знать, как следует издавать приказы. Усмехаюсь своим мыслям и качаю головой, продолжая оттирать чёртов лак.

– Помощь нужна? – подскакиваю, роняя и тюбик, что проливается на капот, и ватный диск.

Ощущаю, что на той же шине стоит рядом Демид, и это слишком близко ко мне.

– Слушайте, просто оставьте меня в покое, – цежу я ему, на что он вновь улыбается своей горячей улыбкой.

– Тебе здесь понравится, – смеётся он: – На самом деле тебя зовут на обед, потом закончишь.

Он спрыгивает вниз и тянет руку.

Смотрю на парня, а в его медовых глазах чертята. Или это по жизни, или это только сейчас. Игнорирую протянутую руку и спрыгиваю сама, а затем плетусь за пожимающим плечами парнем.

Входим в дом, и я понимаю, что стол накрыт в огромной гостиной, где ещё не до конца разобраны коробки.

Старший изверг уже здесь, и я намеренно сажусь подальше, пользуясь тем, что он занят своим телефоном.

Мама улыбается и несёт какие-то миски, за ней идёт их отец.

– Ну что, как первый день? – накладывая салат в мою тарелку, задаёт она мне вопрос.

– Ммм, – мычу неопределённо, а глаза с двух сторон от тестостероновых бочек направлены в мою сторону. – Вполне.

Выдаю с кривой улыбкой.

Веду глазами на младшего Астахова, который ухмыляется, а затем и на старшего, чёрные глаза которого смотрят совершенно без улыбки и серьёзно.

Становится неловко, и, ёрзая на стуле, я забираю тарелку у мамы и тут же пялюсь в её содержимое.

– Леон, ты был на встрече? – задаёт вопрос их отец, и я, откровенно сказать, будто порывом ветра ощущаю то, как резко сошла на нет его расслабленная поза.

Он даже не сделал ни единого движения телом, но напряжение тучей нависло над столом лишь от одного вопроса.

Мама в растерянности продолжает предлагать тарелку Демиду, но тот лишь смотрит на брата.

– Да, я ждал аж три часа, чёрт возьми, – подаёт голос младший.

При этом его глаза тёплого коричневого оттенка нацелены прямо в тёмные брата. Не понимаю, что происходит, но ответ их отца устраивает.

– Я надеюсь, что это поможет в скором времени, – озвучивает он тихо, на что король чуть ведёт подбородком вверх и разминает шею.

Вопросительно смотрю на маму, пока тут идут какие-то безмолвные разговоры, но она отмахивается от меня.

– Как ваш футбол, мальчики? – она действительно считает, что разрядит обстановку подобным.

Хочу уже взять вилку, однако слышу, как она шипит на меня. Парни усмехаются, точнее, Демид в открытую, как обычно, а второй же исключительно вздёргивает свою чёрную бровь, что в целом можно счесть за ещё одну вариацию его ухмылки.

– Мы должны ещё помолиться?! – с недоумением на лице адресовываю я вопрос своей матери, на что она поджимает губы.

Однако в эту минуту слышу тихий рокот. Такой едва уловимый смешок, но глубокий и хриплый.

Оборачиваюсь на Астахова старшего и понимаю, что это именно он, потому что Демид в этот момент просто ржёт.

Так, ладно, кажется, мы сейчас демонстрируем семейную идиллию.

– Ешьте, – подаёт отец этих подонков с улыбкой: – Рад, что мы все смогли найти общий язык.

Чешу лоб кончиками пальцев и прячу грузный вдох. Кажется, понимание этого языка у нас у всех разное, даже если мы его и найдём… когда-нибудь. Лёгкие разговоры, к которым нас пытаются подключить родители, не работают, поэтому я лишь ковыряюсь в тарелке.

– Спасибо, – хрипит Леон, и от него даже благодарность воспринимается как, чёрт возьми, вызов или ирония: – Нам пора.

– Куда? – тут же влезает отец, но он игнорирует и просто выходит из-за стола.

– Мы на пляж, – тут же отдувается за него второй и тоже оставляет нас с театральным поклоном.

Я же, поджав губы, не особо хочу опять сидеть напротив счастливой матери, когда у меня тут творится просто какая-то ерунда, и тихо прошу разрешения тоже покинуть замечательный обед.

Они меня тоже отпускают, но заметно, что все нервничают. Их напряжённые лица и попытки превратить нас в сплочённую команду летят в бездну с громким свистом. Я убеждена, что это не будет возможно никогда.

Иду в сторону бассейна, однако в этот момент слышу напряжённый голос. Тут же прячусь за стену дома.

– Твою мать! – это вроде бы голос Демида, они, блин, так похожи, что когда их не видишь, не понимаешь, кто вообще говорит: – Ты должен там появляться! Иначе скоро все всё узнают.

– Всё под контролем! – вот эта хрипотца точно старшего: – Не кипишуй, Дем.

– Леон, – он даже буквально цокает: – Тебе лучше станет…

Слышу его усмешку и даже представляю, с каким лицом он смотрит сейчас на брата.

– Мне уже не станет лучше, – снова Демид матерится, и я слышу удаляющиеся шаги.

Хмуро пытаюсь понять, о чём шла речь, но в голову лезут одни идиотские мысли. Тот факт, что лучше ему не станет, это точно.

Он больной на всю голову.

Но почему слышалась отчётливая тревога в голосе младшего брата?

Выхожу из своего укрытия и, двигаясь ближе к ненавистным папоротникам, наблюдая, как за забором стоит макушка Леона около своей машины, затягиваясь сигаретой.

Глава 9

Не могу уснуть, ворочаюсь уже около двух часов, уже и музыку включала, и пыталась почитать. Но не выходит. Мне то неудобно, то слишком жарко, то слишком светло…

Рычу и сажусь на кровать, растрепав волосы.

В этот момент слышу то ли голоса, то ли какие-то звуки.

Аккуратно встаю, выглядывая из-за шторы, и в этот момент вижу, как очевидно нетрезвый Астахов старший дерётся с кустами папоротника.

Увлекательное занятие.

Парень спотыкается, но побеждает битву и, удержавшись благодаря руке, которой приземлился на газон, встаёт и идёт дальше.

Очевидно, кто-то перебрал.

Замечаю в его руке бутылку какого-то напитка, который он пьёт прямо с горла. Да уж, сейчас король больше напоминает какого-то запойного бомжа. Рубашка то ли разорвана, то ли растянута, волосы в полном беспорядке, а рот он вытирает рукавом.

Жалкое зрелище.

Слышу, как он что-то говорит или поёт.

Боже.

Он ведь действительно поёт.

Мигом бегу к кровати, чтобы заснять это на телефон, будет шикарное хоум-видео, зато одежду он мою больше точно не тронет.

Гад.

Включаю камеру, но вспышки нет, и видны лишь очертания парня, однако, когда он останавливается у невысокого уличного фонаря и смотрит в небо, отчего-то вся забавность уходит.

Он держится за столб фонаря, а я чётко вижу, что он стоит с закрытыми глазами, и на лице тянется горькая ухмылка. Продолжаю держать телефон, но сама смотрю на парня сквозь стекло, а не экран.

Есть в нём что-то… Я даже не знаю, как это объяснить. Но в глазах, что высокомерно являют себя этому миру, будто есть щель, которая откроет тебе запутанный коридор с множеством закрытых дверей.

Замечаю, как Демид появляется сбоку, со стороны бассейна, и спешным шагом идёт к брату. Хлопает его по плечу, и они обнимаются.

Чёрт.

Это точно странная ситуация…

А потом он помогает старшему облокотиться на его плечо и пытается провести. Но у того буквально ноги заплетаются. Демид бросает взгляд в мою сторону, и я резко убираю телефон. Дурацкий ночник служит тем источником, что меня выдал.

Они оба направляются ко мне, а я даже отскакиваю от окна.

Демид, придерживая своего пьяного родственника, стучит костяшками и, указывая головой, просит открыть дверь.

Глядя на его серьёзное лицо, на котором сейчас нет привычной соблазнительной улыбки, я всё же открываю.

– Спасибо, – тянет он.

– О-о-о! – тут же подключается старший, а я даже глаза закатываю: – Сказка, да?! Отмыла тачку?! – хмурит он брови, и кажется, его глаза ничего не видят перед собой, настолько они не в фокусе.

– Тебе помочь? – не обращая внимания на Леона, я спрашиваю.

– Не нужно, – отвечает: – Давай, бро, поднапряги коленочки!

Он говорит это хоть и в шутку, но с теплотой, на что старший пытается попасть ему по голове под затрещину, но с треском проваливает свою затею.