Герой – это диагноз

Шевченко Андрей

Герой – это диагноз

Николай достал из внутреннего кармана чёрную антильскую сигару, аккуратно оборвал перфорированные концы и подкурил, выпустив вверх облачко дыма. Сидящая за соседним столиком парочка "голубоватых" личностей дружно поморщилась и начала манерно помахивать ладонями перед носами. Ник не удержался и пустил следующий клуб ароматного дыма уже целенаправленно в их сторону – ну не любил он подобных извращенцев, представлявших собой тупиковую ветвь эволюции человека.

Он сидел в летнем кафе, небрежно закинув ногу на ногу. Высокий, темноволосый, тщательно выбритый, благоухающий ароматом дорогого одеколона, в костюме из супермодного полупрозрачного текстиля и в ботинках из кожи адского крокодила – ну, чем не светский бездельник, прожигающий деньги папаши? Возможно, именно по этой причине соседние извращенцы и не стали скандалить – не захотели связываться с представителем "золотой молодёжи".

Ник делал вид, что разглядывает тлеющий кончик сигары, а на самом деле наблюдал за входом в отель "Риц", расположенный на противоположной стороне улицы. Минут через пятнадцать оттуда должен появиться человек, который в чём-то не сошёлся с главой местной планетарной преступности под громким названием "Синдикат". Синдикат Мшанника лет пять назад был официально признан Гильдией, и этим всё сказано. Ибо кто ссорится с Гильдией, тот гарантированный покойник. И человек, в которого Николай должен был стрелять – тоже, хотя об этом ещё не знает.

Соболева не интересовало, чем будущая жертва так не понравилась главе синдиката. Может быть, мужик переспал с женой Симерса, а может, накопал на него какой-то компромат. Вот что его действительно волновало – так это сам факт совершения заказного убийства. Одно дело – когда ты стреляешь в вооружённых противников, и абсолютно другое – убить ничего не подозревающего человека. И то, что за выполнение сего нехитрого действа обещали круглую сумму в единых кредитах, ничего не меняло.

Николай впервые пошёл на подобное. Нет, он, конечно, и раньше убивал. Чёрт возьми, с четырнадцати лет он только и делал, что стрелял в других! Он работал в конвоях, сопровождавших ценные грузы из степных шахтных разработок до городского хранилища – там по несколько раз за рейс приходилось отстреливаться от любителей лёгкой наживы. Трижды Ник устраивался телохранителем, и все три раза получал серьёзные ранения, когда его нанимателей пытались отправить к праотцам. И ещё он принимал участие в стычках и боях за сферы влияния между местными преступными группировками – то на стороне одних, то за других. В Империи множество миров, на одних наёмничество запрещено, а на других, как здесь, на Мшаннике, вполне себе законопослушный вид деятельности – главное, плати налоги с деятельности. Вот Николай и был свободным наёмником, который чтит только договор с нанимателем. Закончился договор – воин свободен, и если наниматель не хочет, чтобы вчерашнее оружие завтра выстрелило в него, он продляет контракт. А если считает, что "оружие" ему более не нужно… что ж, сам виноват.

Раньше в его жизни всё было просто: все вооружены до зубов, и каждый пытается прикончить противника. Кто более опытен и удачлив – тот жив. А дело, за которое сейчас пришлось взяться Николаю, изрядно отдавало гнилым запашком. Но деваться некуда – придётся выполнять это задание. Альтернативой была смерть.

Началось всё полгода назад на Пигале – соседней с Мшанником планетной системе, где разбился звездолёт археологов, возвращавшийся из экспедиции с обитаемой границы. Поговаривали, что учёные везли немало сокровищ, из-за чего им и было подстроено крушение. А ещё говорили, что археологи откопали что-то невероятно важное, но не в плане ценностей, а по значению для соседей граничной планетки – мол, их могут вообще расселить и прикрыть целый сектор из-за археологических разработок. Виноваты ли неведомые недоброжелатели, или произошла обычная катастрофа, никто толком не знал, но все местные изыскатели, охотники и браконьеры, не дожидаясь прибытия официальных экспертов, тут же бросились к месту крушения. Ещё бы, ведь кроме законных поисков регистраторов, которые необходимо сдать властям, там могут обнаружиться и кое-какие другие уцелевшие ценности, которые с удовольствием примут перекупщики.

Как раз в этот момент на Пигале оказались и Ник с напарником, куда их занесло вместе с сопровождаемым грузом. Груз к тому времени был сдан на склад, звездолёт на Мшанник уходил только через три дня, и друзья решили попытать счастья в поисках. Кто знает, вдруг им улыбнётся удача, и они найдут что-то, за что положена премия? А пара сотен кредиток лишними точно не будут. Подобно прочим искателям приключений они арендовали "кузнечика" и помчались в предгорья.

Никаких особенных сокровищ среди обгорелых камней они не обнаружили – так, немного уцелевшего древнего хлама в виде трёх расколотых статуэток и пары черепков непонятного происхождения. Вполне возможно, что черепки везла не разбившаяся экспедиция, а они принадлежали какой-нибудь местной форме жизни, погибшей после взрыва звездолёта. Ник и Антон не успели в этом разобраться.

Они нарвались на неприятности в лице Симерса-младшего. Тот был братом главы мшаннского синдиката. Каким делами Симерс-младший занимался на Пигале, Ник и Антон, разумеется, не знали, но как-то уж очень вовремя он вместе со своими мордоворотами оказался на месте катастрофы в полной готовности к поисковым работам. "Кросс-файтер" – тяжёлый изыскательский шлюп, снабжённый не только оборудованием для разведывательных работ, но и вооружённый не хуже иного полицейского штурмовика, был незаменим на месте крушения звездолёта археологов. Что Симерс-младший вместе со своими подручными и продемонстрировал ближайшим бригадам поисковиков, быстро изгнав их из обгорелой местности. Те предпочли удалиться подобру-поздорову, пока пушки "кросс-файтера" не превратили их в кровавый фарш.

Если бы Ник и Антон, подобно остальным, дождались подлёта "кросс-файтера", то получили бы предложение, от которого невозможно отказаться. И преспокойно улетели бы восвояси, пусть без найденных сокровищ, зато целые и невредимые. Но Антон, увидев разгон соседних бригад, решил избежать знакомства с агрессивными незнакомцами. Интуиция, не раз выручавшая Соболева в трудных ситуациях, активно подсказывала, что именно сейчас не нужно мчаться сломя голову, но Ник поддался на уговоры старшего. Они прыгнули в "кузнечика" и уже запускали двигатель, когда над ними навис "кросс-файтер". Симерс-младший посчитал, что парочка нашла что-то стоящее, если так спешит покинуть место катастрофы.

Николай и Антон не успели улететь, а Симерс не поверил, что три облезлые статуэтки и есть весь "улов". Свидетельством этому недоверию оказались пять шрамов на теле Николая и смерть друга. Сам Соболев сумел обмануть рыскавших по окрестностям синдикатовцев, прикончить пилота и сбежать на "Кросс-файтере". Бросив часть подельников на земле, разъярённый Симерс-младший со вторым пилотом пустились в погоню на "кузнечике". Николай не мог одновременно управлять шлюпом и стрелковой установкой, поэтому, недолго думая, протаранил взлетающий "кузнечик" – благо синдикатовский корабль оказался достаточно тяжёлым.

Убедившись, что враги мертвы, и болото, над которым и произошло столкновение, поглотило их вместе с дымящимися останками кара, Николай стартовал с Пигаля. Избитый и обессиленный, он, скорее всего, погиб бы в открытом космосе, но фортуна снова наведалась к нему в гости – патрульный крейсер заметил дрейфующий "Кросс-файтер". Корабль и полумёртвого пилота доставили на обратно на Пигаль. "Кросс" поставили на штрафстоянку, а Николая сдали в муниципальную больницу, где его должны были подлечить до выяснения подробностей.

Подлечить Соболева врачам не удалось – Симерсу-старшему не составило большого труда узнать, кто был на корабле его брата. Среди бела дня Николая спокойно выкрали из больницы, перетащили в скоростной курьерский звездолёт и доставили на Мшанник прямиком в загородную резиденцию главы синдиката, где состоялась неприятная для обеих сторон встреча. Николай уже распрощался с жизнью, но к его удивлению Симерс-старший не только не казнил убийцу брата, но и распорядился долечить его. Как выяснилось позже, на Николая у него имелись другие планы.

Когда Соболев пришёл в относительно-хорошую форму, глава преступного синдиката предъявил ему ультиматум:

– Ты убил моих людей, однако будем считать это самозащитой. Но также ты прикончил моего брата. Так вот, ты должен мне сорок пять тысяч кредитов – это компенсация за его смерть, твою перевозку с Пигаля и лечение. Твоё счастье, что мы с братом… ну, ладно. Не твоего ума дело. Так вот, ты отдаёшь долг или другой вариант: твоя долгая и мучительная смерть. Что выберешь?

Николай допускал, что Симерс-старший не любил своего братца и, возможно, даже обрадовался его смерти. Но он никак не мог взять в толк, зачем человеку, ворочающему миллионами, жалкие сорок пять тысяч? Впрочем, скоро всё стало на свои места.

– У тебя, конечно, нет таких денег, – Симерс сделал вид, что вспоминает. – Кажется, на твоём счету было около… тысячи двухсот сорока кредитов.

Ник мысленно усмехнулся – всё ведь знает, сволочь. Даже счёт прошерстили. И, наверняка, денег там уже нет.

– Поэтому в уплату долга, ты выполнишь моё задание, – Симерс продолжал говорить спокойно и внушительно. – После этого я тебя отпущу. И не только прощу долг, но, наоборот, заплачу – те же самые сорок пять "косушек". Если хорошо себя покажешь, я подумаю о долгосрочном контракте с тобой – мне хорошие наёмники нужны всегда.

Николаю ничего не оставалось, как согласиться, хотя интуиция не подсказывала, а орала благим матом, что дело предстоит тухлое. Впрочем, и без подсказки этого шестого чувства он всё понимал. Но согласился, разумеется, не из-за медобслуживания, не ради денег и не из-за выгодного контракта – альтернативой, всё-таки, была его смерть. Он только спросил, что за задание.

– Надо убрать одного типа. Здесь, в столице. Сначала я склонялся к взрыву, но потом подумал, что это слишком похоже на теракт, – Симерс говорил таким обыденным тоном, словно обсуждал покупку скаковых эборийских пертов, до которых был великим охотником. – Мне же нужно, чтобы устранение выглядело именно убийством – целенаправленным и заказным. Мне нужен общественный резонанс. Впрочем, тебя это не касается, твоя задача – грохнуть этого гада и смыться. Одежду и оборудование тебе дадут. Цель укажут в нужный момент. Уходить будешь на арендованном каре. Мой секретарь прояснит подробности. Всё, пошёл отсюда!

Как Ник и подозревал, задание оказалось с гнильцой. Секретарь – мужик с ничего не выражающими глазами и повадками матёрого убийцы, коротко обрисовал ситуацию, показал на карте место выполнения заказа и велел Нику привести себя в порядок.

– Прими душ, зачеши волосы назад – так сейчас богатый молодняк ходит. Одежда здесь, – он указал на шкаф. – Оборудование выдам перед выходом. И сразу предупреждаю: направишь на меня, пристрелю тут же. Поверь, босс мне ничего за это не сделает.

Он, конечно, предпочёл поверить. Этот мужик такой же секретарь, как сам Ник – балерина. Грохнет, и глазом не моргнёт.

Одежда оказалась модной и дорогой – Симерс не поскупился на "личину". "Секретарь" довёз его до платной стоянки, где и выдал "оборудование", которое состояло только из игольного пистолета. "Мастер" посылал двадцать игл в секунду, был совершенно бесшумным и идеально подходил для поставленной перед Соболевым задачи. Хороший и скоростной кар, на котором предстояло удирать Нику, стоял тут же на платной парковке в трёх шагах от кафе. Убедившись, что подопечный занял исходное положение, "секретарь" уселся через столик от Ника, потягивая какой-то оранжевый напиток.

Сейчас, ощущая тяжесть пистолета в подмышечной кобуре, Николай чувствовал себя на краю пропасти. Раньше он был воином, а теперь, через минуту-другую, станет убийцей. Не выстрелить – подписать себе смертный приговор. Но даже выполнив приказ Симерса, он понимал, что не гарантирован от мести местного преступного босса. Кар, к примеру, могли заминировать. Или посадить на соседнюю крышу снайпера, который уберёт Ника спустя секунду после выполнения им задания. Или просто сдадут его полиции, когда он явится на место "схрона". Хотя нет – кто в здравом уме отдаст в руки закона такого свидетеля? Девяносто девять из ста, что его уничтожат. Жалкий процент Николай отводил на то, что его послужной список и умения действительно заинтересуют Симерса. М-да, статистика удручающая.

Он потянулся, разминая застывшую спину, и вдруг его взгляд упал на синее "купе-регата", выпускавшееся лет эдак с десять назад на заводах Бромме. Машины жрали топливо, как не в себя, и, что называется, "не пошли", поэтому на сегодняшний день являлись весьма редкими. Обладателем единственного синего "купе-регата" являлся давний знакомец Соболева – Джонни "Взорванный мозг", с которым Ник работал телохранителем у одного местного барыги. И сейчас морда этого "шедевра" Бромме выглядывала из-за припаркованных рядом каров. Джонни уже больше года работал личным телохранителем председателя объединённых профсоюзов Мшанника и в беседе с Ником как-то заявил, что не собирается покидать шефа ни за какие деньги, ибо тот единственный известный ему честный человек. Хотя с этим Ник мог бы поспорить – ну где это видано, чтобы профсоюзный лидер был честным человеком?

Поразмыслив, Соболев пришёл к однозначному выводу: его "объектом" является именно профсоюзный деятель. Та-ак, теперь понятно, что устранением какого-либо задолжавшего Симерсу бизнесмена тут и не пахнет. И слова "нужен общественный резонанс" означают вовсе не перешёптывания коллег возможного покойника, а мощную волна гнева и ненависти во всех информационных ресурсах как Мшанника, так и соседних планет. А из этого в свою очередь следовало, что даже если Николай сумеет благополучно сбежать с места убийства, на него будет объявлена вселенская охота – у профсоюзов руки ничуть не короче, чем у Гильдии. Вернее, даже длиннее – профсоюзы успевают начать свою деятельность даже на новооткрытых планетах, куда Гильдии до поры до времени вход заказан. Значит, никаким контрактом с Симерсом дело не завершится – не такой он человек, чтобы из-за Соболева в открытую ссориться с могущественными профсоюзами.

Ник потянулся и, закинув голову, широко зевнул. Со стороны это выглядело вполне безобидно – ну, устал человек, разморило его на весеннем мшаннском солнышке. На самом деле Николай успел оглядеть прилегающие крыши – ничего подозрительного. В небе дронов тоже не видно. Но теперь он уже не верил обманчивому спокойствию тихой улицы. Вполне вероятно, что место будущего убийства Симерс велел оцепить камерами, чтобы запечатлеть процесс во всех подробностях. Да и якобы секретарь за соседним столом наверняка снимает происходящее. Иначе как Симерсу получить "общественный резонанс"?

Он почувствовал себя крысой, загнанной в угол, на которую вот-вот обрушится тяжеленный камень. Куда ни посмотри, всюду смерть. Николай принял единственно-правильное решение: бежать! Оставалось самая малость – сделать это. Он поднялся и, проходя мимо настороженно глядящего надзирателя, чуть поморщившись, буркнул:

– Я на секунду, живот крутит – сил нет.

– Осталось всего десять минут.

– Хочешь, чтобы я прямо здесь обделался? – искренне зло спросил Ник.

Тот хмуро глянул на часы, поднялся и безапелляционным тоном сказал:

– Я провожу.

– Да, пожалуйста, – ещё больше скривился Ник и поспешил к барной стойке. – Можно воспользоваться туалетом?

Просьбу он сопроводил кредиткой.

– Ну, что вы, для клиентов это бесплатно! – воскликнул бармен, тем не менее шустро сгребая кредитку со стойки. – По коридору, последняя дверь направо.

– Спасибо, – уже скрываясь в полутьме служебного помещения, сказал Николай.

Он быстрым шагом добрался до заветной двери и, слыша за спиной шаги "секретаря", выстрелил. Не оборачиваясь, прямо через свой дорогущий пиджак. Полу пиджака дёрнуло, и десяток игл с глухим стуком вонзился в жертву. Николай развернулся, готовый повторить, но нужды в этом уже не было. Лицо "секретаря" Симерса превратилось в кровавую кашу. Николай несколько долгих секунд смотрел, как уже труп сползает по стене, а из его руки выпадает мощный "Шмеллер", и только потом начал действовать.

Он отволок мертвеца в туалетную комнату – его, конечно, обнаружат, но хотя бы не сразу. Вполне возможно, "секретарь" находился здесь не один, и люди Симерса вскоре заинтересуются, куда он подевался вместе с исполнителем. Тем более, что до выхода цели из отеля остаётся меньше десяти минут. Поэтому Ник давал себе от трёх до пяти минут форы – не более.

Соболев нашёл пожарный выход, недолго поколдовал над нехитрым замком и вышел… в подъезд дома. Видимо, дом был обеспеченный, потому что кроме обычных охранных систем в подъезде находился и живой консьерж. Точнее, консьержка. Древняя бабуська немедленно возмутилась наглым вторжением, которое Ник поспешил пригасить уважительным тоном и кредиткой достоинством в десятку.

– Простите, уважаемая, но у меня назначено свидание с живущей в соседнем подъезде дамой. А муж у неё ревнивый, просто жуть. Представляете, понаставил камер и даже робоохрану у входных ворот в ваш замечательный двор – меня ищет. Вот и пришлось изобретать такой способ.

При виде кредитки ворчливость чудесным образом излечилась. Мало того, консьержка даже посочувствовала незнакомцу.

– Коли сам не может жену удовлетворить, так другим не мешал бы. А, может, он извращенец? Сейчас ведь куда ни плюнь, в этих уродов попадёшь. Вот в моё время…

Николай поспешил заткнуть поток словоизлияния соскучившейся по слушателям бабуськи и сунул ещё кредитку.

– Я не удивлюсь, если у вас вдруг разыграется склероз, и вы меня не запомните. Ну, вдруг её муж придёт сюда…

Вторая купюра исчезла так же мгновенно, как и первая. Консьержка с каменной физиономией отвернулась. Николай бросился к выходу. Теперь предстояло решать, что делать дальше.

Увидев такси с водителем человеком, он призывно махнул рукой. Парнишка – по виду явно вчерашний выходец с дальней фермы, начал было что-то рассказывать, но Ник буркнул "Давай в центр" и погрузился в невесёлые размышления. Ситуация плачевная. После того, как он оплатит поездку в такси, денег у него останется на обед в достойной забегаловке или на два в недостойной. Банковский счёт опустошён, жить негде, работать наёмником больше нельзя. Да и не только наёмником – вообще никем. Стоит Нику проявиться в любом месте, и всё – он труп. Симерсу уже наверняка доложили, что профсоюзник остался жив, а исполнитель заказа скрылся. Не пройдёт и часа, как каждая синдикатовская "шестёрка" будет землю носом рыть в поисках Соболева.

Можно, конечно, попробовать затеять войну против местного синдиката, но никто из приятелей, ранее работавших с Николаем, разумеется, не согласится подставляться под огонь боевиков Симерса просто из солидарности с бывшим коллегой по непростому ремеслу наёмника. А одному… только в дешёвых боевиках война одиночки с организованной преступной группой заканчивается победой – в жизни подобный человек умирает быстрее быстрого. Так что, как метко говорится: герой – это диагноз. Становиться героем, со стопроцентной вероятностью посмертно, Нику искренне не хотелось.

Мшанник – что в столице, что на самой дальней ферме, стал для Николая смертельной ловушкой. Его прикончат – это просто вопрос времени. Как ни скрывайся, но ему однозначно придётся хоть изредка, но появляться в людных местах – продуктов прикупить, боеприпасов или ещё чего-нибудь необходимого для выживания. И, в конце концов, его выследят и накроют.

Нет, нужно как-то выбираться с планеты, но все легальные космопорты наверняка уже получили ориентировку на Соболева вместе с неким денежным вознаграждением, а, значит, Симерсу тут же сообщат, что разыскиваемый им тип найден. А на нелегальные площадки соваться и вовсе смысла нет – там он и трёх шагов не сделает, как его скрутят "гориллы".

Положение осложнялось ещё и тем, что он встал поперёк пути не просто местному криминалитету, но самой Гильдии, преступная сеть которой развернулась почти на каждой планете Империи. Симерс наверняка имеет достаточно влияния среди руководства Гильдии, он сделает заявку на "окончательный расчёт с гарантированной оплатой услуги", и Николаю несдобровать не только на Мшаннике, но и на любой другой более-менее обжитой планете.

Единственный вариант выжить – это отправиться на новооткрытые планеты и вести там нелёгкую жизнь пионера. Там мафии пока ещё нечего делать, но весь вопрос в том, как на такую планету попасть. Разумеется, на Мшаннике имеются десятки бюро по трудоустройству, в которых с радостью подпишут с ним контракт на работу, но отправка будет происходить через один из официальных космопортов, а там его уже будут ждать головорезы Симерса. В общем, замкнутый круг.

Когда такси подъехало к памятнику Сенаторам, Николай нашёл решение – в этом ему помог огромный рекламный плакат, занимавший всю стену высотного здания. Надо завербоваться в армию. Там его профессиональные навыки пригодятся. Это и способ заработать на жизнь, и способ свалить с Мшанника целым и невредимым, потому что у вояк собственные стартовые площадки и свои корабли. Конечно, имелись и существенные минусы. Придётся весь срок контракта подчиняться дубоголовым воякам, анекдоты про которых не придумывались, а брались из жизни. Кроме того, был риск попасть в какую-нибудь команду, оправляющуюся на планету с недружелюбными аборигенами. С другой стороны Ник и без того почти всю сознательную жизнь рисковал собой, зарабатывая на кусок хлеба – правда, не на простой, а на хлеб с маслом. И подчиняться приходилось не менее дубоголовым нанимателям. Так что минусы – долой со счетов! Самое главное: Симерс не сможет добраться до его драгоценной глотки. Николая отправят куда-нибудь к чёрту на рога, и между главой Мшанского синдиката и его должником протянется огромное расстояние. Ну, а если допустить такой вариант, что Симерс сможет до него добраться и в войсках, то тем более он сумеет достать и на "гражданке". Так что, Ник ничего не терял.

– Эй, шеф, давай-ка к ближайшему армейскому вербовочному пункту, – сказал он водителю и откинулся на спинку мягкого сидения.

*****

Ник бурчал под нос легкомысленную песенку. Настроение у него было отличным, и для этого имелась веская причина. Удача наконец-то повернулась к нему лицом, и он не просто сбежал с Мшанника в составе прочих новобранцев, но и на местной распределительной станции ему подвернулся шанс. Скоро он попадёт в какое-то особое боевое подразделение. Куда конкретно, Ник пока не знал, да это было и неважно. Он будет вести жизнь, похожую на прежнюю, с той лишь разницей, что за работу ему будут платить не разовые гонорары, а постоянное и весьма приличное жалование. А, самое главное, он наконец-то окончательно уверился, что сбежал подальше от цепких лап Симерса.

Из вербовочного пункта на Мшаннике его вместе с парой сотен призывников переправили на Ройтер, где располагалась огромная пересылочная часть. В простонародье её звали "вертушкой", потому что внутри все: призывники, контрактники, приехавшие "покупатели" и солдаты из полка обслуживания, короче говоря, абсолютно все находились в непрерывном движении.

Очумевшие от гвалта и криков юные призывники – вчерашние фермеры и выпускники средне-специальных колледжей толпились там, где им казалось поспокойнее. Представители вербовочных пунктов орали и раздавали затрещины направо и налево, пытаясь не растерять привезённых рекрутов до того, как их примут на учёт местные вояки. "Покупатели" – офицеры, приехавшие забрать новобранцев в свои части, пытались одновременно делать сразу несколько дел: обнаружить более-менее толковых специалистов среди толп новичков, вести их учёт и ещё ругаться с конкурентами.

Относительно спокойно вели себя такие же, как Николай – те, кто решил пойти на военную службу по контракту. Это были люди, знающие себе цену, а потому примерно два десятка контрактников расселись в тени длинного навеса и невозмутимо ждали, когда их личные дела будут рассмотрены. Перед обычными призывниками, которых тупо распределяли в соответствии с заказами воинских частей, у контрактников было то преимущество, что не только их оценивали, но и они сами могли влиять на выбор места дальнейшей службы. Во всяком случае, те, которые имели за плечами боевой опыт.

Вскоре Николаю надоело бестолково сидеть, и он отправился бродить между палаток временного расположения, с интересом рассматривая окружающее. Офицеры-"покупатели", сидя под парусиновыми навесами, знакомились с личными делами новобранцев, после чего их помощники шли искать своих будущих солдат среди толпы. Крики и непрекращающийся шум плотной пеленой висели над временным лагерем.

Внимание Николая привлекла группа стоящих неподалёку парней, которые довольно оживлённо спорили. Несколько секунд спустя спор внезапно перерос в массовую драку. Трое или четверо покатились в пыль, ещё человек пять принялись молотить друг друга. Соболев не успел опомниться, как оказался втянутым в драку. Кто-то с силой заехал ему в челюсть, кто-то чувствительно ударил в плечо.