Санаторий для босса. Исцели моё сердце

Перед глазами снова стоит лицо того, кого я стараюсь забыть, но он не даёт этого сделать. В ушах звучит его голос – то ласковый, то жестокий, снова и снова сменяющий маски.

Вздрагиваю от очередной вибрации телефона. Просто уведомление о заряде батареи, но меня вновь прошибает холодный пот.

Прячу телефон в ящик стола, расправляю плечи и иду готовиться к обходу. Но внутри всё ещё живёт холодный, болезненный комок страха, и я не знаю, как от него избавиться.

________

Дорогие мои, спасибо за вашу обратную связь! Я обязательно отвечу на комментарий, как только пойму, как это делается с авторского аккаунта)))

Глава 4

В которой ретро-квест неожиданно получает ещё двух игроков.

Алексей.

Толкаю дверь комнаты, бросаю чемодан в угол.

М-да-а-а…

Неужели вместо «Логана» я сел в машину времени? Другого объяснения просто нет!

Невольно морщусь, осматривая обстановку. Стены оттенка тоски зелёной, старенькие кровати в количестве двух штук, такая же старая тумбочка в количестве одной штуки – ровно между кроватями. Ремонт здесь был последний раз, кажется, ещё при Советском Союзе. Честное слово, не удивлюсь, если из-за шкафа сейчас выглянет Ленин и скажет: «Привет, товарищ, ты опоздал на субботник».

Заваливаюсь на одну из кроватей, и та протестующе поскрипывает подо мной, словно предупреждает, что любой резкое движение грозится стать последним.

Илья, ты – гад! Самый настоящий гад!

И я с удовольствием написал бы ему сейчас пару ласковых, да сеть сдохла.

Никаких цыпочек у бассейна тут не предвидится, только дежурный запах камфорного спирта и дряхлость, забившаяся во все щели вместе с нафталином.

Закидываю руки за голову и пялюсь в потолок. Желтоватые разводы на нём похожи на карту затонувших материков.

Ладно, Лёша, сам придумал эту «шляпу» – сам носи. Морда кирпичом, улыбка во все тридцать два. Жизнь продолжается!

Но жизнь здесь совсем не такая, какую я себе представлял, разыгрывая фанты в том проклятом баре. Ни вечеринок, ни шведского стола с авокадо-тостами. Только пенсионеры с запредельным холестерином и храпом, превышающим допустимые децибелы. Хорошо хоть, что у меня соседей нет. Единственная вдохновляющая новость за сегодня!

Впрочем, отчаяние – не мой стиль. Даже в унылом царстве стариков можно найти очаровательную докторицу или медсестрицу, которая с удовольствием разбавит местную серость парой незамутнённых диалогов и незапланированным свиданием при луне. Краткосрочные романы – как лёгкий массаж: приятны и безопасны. Никто никому ничего не должен.

Идеальная схема.

Мои мечты о романтической перспективе внезапно прерываются. Дверь распахивается, а на пороге появляется дед – лет семьдесят с хвостиком, густая сеточка морщин, нос картошкой, на голове засаленный клетчатый картуз, в руках сумка. Вид боевой, словно он вот-вот ринется в атаку.

– Здорово, внучек, – объявляет, осматривая комнату. – Триста пятая?

– Она. – Поднимаюсь на локтях. – А что хотел, дед?

– Как что? Жить тут, – танком прёт вперёд, бросает сумку на свободную койку.

– Э, не! Я тут один.

– Так и я один. Стало быть, недолго нам поодиночке-то, – подмигивает.

Хмуро свожу брови над переносицей.

Серьёзно?

Муромский, я всё конечно понимаю, ты решил мстить мне за то, что я поджог тогда твой диван за триста штук, но ты не мог мне хотя бы одноместный номер выбить?

Встаю. Упрямо упираю руки в бока.

– Я соседей не заказывал.

– Зато, глядишь, вместе веселей будет, – дед ухмыляется и, не теряя времени, раскладывает на тумбочке целый арсенал медикаментов – цветные коробочки, блистеры и пузырьки строятся перед ним ровными рядами, как солдаты на плацу.

– Уверен, свободных комнат здесь целая куча. Сходи попроси себе отдельную.

– Ты и проси, если тебе надо, – щурится хитро.

Упёртый какой дед попался, а!

Лезу в пиджак за бумажником, отсчитываю пару крупных купюр.

– Вот, – тяну.

– Что это?

– Компенсация за потраченное время. Собирай таблетки свои и давай… Переезжай.

Дед лишь качает головой и коротким жестом отказывается от денег.

Но я прекрасно знаю, что люди отказываются от денег лишь в том случае, если предложено мало.

Отсчитываю ещё четыре купюры.

Эта захудалая комнатка стоимостью встаёт мне в полулюкс.

Протягиваю настойчиво.

– Да не тряси ты передо мной бумажками своими, – дед хмурится. – Куда сказали, туда я и заселился. Занимаем места согласно купленным билетам.

– Вот как? Тогда… Тогда… – двигаю таблетки со своей половины тумбочки. – Про личные границы слышал?

– Какие такие границы?

– Личные! Есть твоя территория, вот её и занимай. На мою не лезь.

Заваливаюсь обратно на постель.

Мелочно, Леха! Очень мелочно! Правда собираешься развернуть военные действия ради тумбочки, которой ты и пользоваться не собирался?

Но я знаю, стоит мне чуть расслабится, и дорогой сосед тут же узурпирует всё свободное пространство. Спуску давать нельзя.

Сегодня таблетки на тумбочке, завтра носки на спинке моей кровати, а послезавтра… Послезавтра он приведёт в номер женщину! То есть, бабушку!

Да уж, вот у кого пространства для манёвра предостаточно, так это у деда. Здесь каждая первая – его вариант.

В дверь тихонько стучат.

Не двигаюсь, зато активный дед, бодро кряхтя, шаркает к двери. Открывает, впуская в комнату свежий аромат хвои и… женщины!

– Здравствуйте, – слышится мелодичный, но чуть напряжённый голос. – Минеральную воду разношу перед ужином. Пейте обязательно.

Встаю, тихонько к двери крадусь, словно боюсь спугнуть добычу.

Отодвигаю деда плечом, чтобы лучше разглядеть обладательницу голоса. Девушка высокая, стройная, с тёмными волосами, аккуратно убранными в строгий пучок. Карие глаза серьёзны, профиль словно отлит по лекалам античных статуй.

Вау!

Джекпот!

Настоящая. Вот она, та самая красота, которую не встретишь на страницах журналов и в соцсетях, а если встретишь, то непременно зафотошопленную до неузнаваемости. Не знаю, что именно цепляет меня в ней сильнее всего – этот благородный, чётко очерченный профиль, аккуратно подчёркнутый подбородок, спокойная уверенность в глазах или какая-то тихая, совершенно не глянцевая красота, но я просто не могу отвести взгляд.

Настоящая и живая красота – редкий зверь в наше время.

– Добрый день, прелестница, – мурлычу самым мягким голосом из своего арсенала. – Какой приятный сюрприз встретить здесь кого-то, от кого не веет скукой и пылью.

Она сверлит меня тяжёлым взглядом. Кажется, поставит сейчас диагноз без тонометра и анализов.

Руки машинально отделяют ещё один пластиковый стаканчик, который тут же наполняется мутноватой водой.

– Пейте. – протягивает. – Стаканчики не разбрасывайте.

Из-за моей спины дед высовывается.

– Милочка, а что за водица?

Взгляд девушки перемещается на него. Тут же теплеет и становится дружелюбным.

– Это наша местная, близка по составу к Боржоми, очень полезная. В ней содержится йод, кальций, магний. Пить обязательно трижды в день, но можно и больше.

Контраст её голоса неприятно царапает.

Эй, красотка, чем я хуже этого чернослива?

Пытаюсь вновь оттянуть её внимание на себя, заталкиваю деда обратно в комнату. Плечом подпираю дверной косяк.

– Как увлекательно! Вы знаете, я всю жизнь мечтал узнать про минералку побольше. Может, вы расскажете подробнее?

Она стреляет в меня взглядом. В упор и в лоб.

– Для любознательных у нас лекции каждое утро. Приходите, – рапортует сухо, а в тоне ясно читается «Отвали, городской клоун».

Девушка отворачивается и быстро толкает свою тележку дальше по коридору.

Выскакиваю следом.

– А вы на лекции будете?

Игнор.

– Эй! Как вас зовут? Я – Алексей!

Ноль реакции. Она уже стучится в соседнюю дверь и разливает по стаканчикам новую порцию минералки.

Ну просто мечта поэта – медсестричка-снежная королева!

Возвращаюсь.

Улыбка, знаменующая начало охоты, сама собой расцветает на лице. В конце концов, без сопротивления это мероприятие теряет весь смысл.

Дед фыркает.

– Ну что ты? – Спрашиваю раздражённо, поймав его насмешливый взгляд.

– Да ничего, – он с ладони закидывает в рот горсть таблеток, залпом выпивает стакан минералки. – Губу ты зря раскатал.

– Это ещё почему?

– Да не твоего поля ягода.

– Чего?!

– Ты таким не по нраву. Не станет она с тобой водиться.

– Спорим, что и недели не пройдёт, как эта красавица сама будет искать встречи со мной?

– Ну-ну, – усмехается дед, снова перебирая свои таблетки, словно дракон золотые монеты. – Не тот уж у меня возраст, чтобы на баб спорить. И тебе бы пылу поубавить.

Отмахнувшись, вытягиваюсь на койке, закрываю глаза. Улыбаюсь, мысленно принимая этот вызов.

Ладно, минеральная девочка, посмотрим, кто кого переиграет в этой партии.

Глава 5

В которой столовая становится декорацией для первого урока соблазнения.

Алексей.

К ужину спускаюсь в столовую.

О, да… Настоящий портал в СССР открывается именно здесь – металлические подносы, гранёные стаканы в алюминиевых подстаканниках, точно из вагона-ресторана поезда «Москва-Адлер». На стене вист плакат «Ешь витамины – будь здоров!» с весёлым апельсином в спортивных штанах. Под ногами облупившийся кафель с красными ромбами, в каждый из которых вставлен серп и молот. А для полноты картины на раздаче скучают две тётушки в накрахмаленных колпаках.

Беру поднос.

На выбор здесь – картофельное пюре c печальной котлетой, бурый винегрет и чай крайне подозрительного цвета. Беру всё: раз уж приехал, гуляю на все бабки!

Сажусь за самый дальний стол, мысленно репетирую, как завтра заставлю местную богиню в белом халате улыбнуться. Минеральная девочка даже на первый взгляд кажется мне задачкой со звёздочкой, таких не просто размотать на эмоции. Интересно, что скрывается под равнодушной маской, и сколько каскадёров-камикадзе разбилось о её ледяной взгляд?

Ковыряю вилкой неаппетитное пюре. Напротив, с тяжёлым «фуф» приземляется дед.

– Вечер добрый, внучек, – кивает бодро.

– Я рассчитывал ужинать в одиночества.

– А я рассчитывал дожить до ста, но врачи обещают только девяносто. – Дед ухмыляется, дробя ребром вилки несчастную котлету на атомы. – Да и веселей вместе!

Коротко фыркаю.

Проигнорировать не выйдет. Придётся вступать в дипломатический контакт.

– Алексей, – представлюсь, чтобы потом не говорили, что хам. – Алексей Попов.

– Фёдор Степанович. Можно просто Степаныч. Чем же ты занимаешься, Алексей Попов?

– Грузопотоки, трубы, трассы. – Отодвигаю котлету, перехожу к пюре. – Ставлю на поток логистику для северных месторождений.

Степаныч тихо присвистывает.

– Нефть, значит?

– Можно и так сказать. Если контракт с одним новосибирским бароном сыграет, у нас там будет магистраль – мама не горюй.

– Крутой, выходит, – дед загибает пальцы, изображая рокерскую «козу».

Оглядываю столовский антураж.

– Был бы крутой, сидел бы сейчас в своем шикарном офисе и полировал до блеска грядущую сделку. А судя по тому, что я ем пюрешку с котлетой и делюсь автобиографией с престарелым узурпатором, я не крутой, а дебил.

– Как ж тебя занесло сюда? Да ещё и с мордой такой недовольной. Неужто по доброй воле?

– Пари с друзьями.

– Стало быть, игрок?

– Если жизнь не бросает вызовы, я делаю это сам. Иначе жить становится скучно.

– Вот до моих лет доживёшь и поймёшь, что не в вершинах счастье, – философствует Степаныч, продолжая бодро закидывать в себя ужин.

Я скептически хмыкаю, замолкаю.

Дело не в вершинах, конечно.

Дело в том, что как только вершина превращается в ровную площадку, я мгновенно начинаю зевать.

Поддержал стартап – продаю, строю следующий. Поставил рекорд прибыли – выкручиваю сложность нового проекта до безумия. Сорвал аплодисменты красавицы – через неделю смотрю сквозь неё, как сквозь чистое стекло.

Всё, что можно предсказать, перестаёт меня насыщать. Адреналин – единственная валюта, которой я по-настоящему наедаюсь. Стоит игре стать понятной, я тут же включаюсь в новую. Поэтому и «шляпа» с санаторием случилась. Мне нужно чуточку хаоса, чтобы снова ощутить, как кровь гонит азарт, а не привычный сахарный сироп из рутины и скуки.

Степаныч, не донеся вилку до рта, зависает вдруг. Взгляд его стекленеет, а жилистое тело напрягается.

Слежу за траекторией его взгляда.

В столовую вплывает женщина лет шестидесяти. Бабушкой её язык не поворачивается назвать: слишком прямой стан, слишком лёгкий шаг. Пепельные волосы развеваются серебром. Что-то лебединое есть в повороте головы.

– Нравится? – Подмигиваю деду.

Тот шумно сглатывает.

– Красавица.

– Спорно, но глаз не режет, согласен.

– Стройная.

– Сомнительно, но зачтём. – Откладываю вилку. – Ладно, герой-любовник, идентифицировал цель – иди знакомься.

– Да куда мне? – машет он рукой. – Годы уже не те.

– Любви все возрасты покорны, – парирую.

– Это птица не моего полёта.

– Слушай, орнитолог, любую птицу можно приручить. Ты думаешь, они сложные? Нет! Женщина – это лишь замок, и если ты знаешь ключ, правильный алгоритм, то завоевать можно любую.

– Так уж любую! – Со скепсисом.

– Лови эксклюзив: алгоритм завоевания женщины от Алексея Попова. Слушай и запоминай. Шаг первый – появление-вспышка. Женщины не любят чувствовать себя целью, куда больше им нравится думать, что само мироздание столкнуло вас лбами. Поэтому вариант подойти и познакомиться мы сразу отметает, и используем, предположим, мой любимый трюк с падением.

– Внучек, да если я упаду, вы мои кости не соберёте потом! – Морщится Степаныч.

– М-да, – задумчиво потираю подбородок. – Ладно, придумаем что-нибудь. Шаг второй – смех. Добрая шутка. Женщина, смеющаяся с тобой и над тобой уже одной ногой выходит из позиции обороны. Шаг третий – забота. Милый жест внимания. Подари ей билеты в оперу, если она говорила о «Травиате», или сборник стихов, если любит поэзию, и вот, эмоциональный кредит на твой счёт уже открыт. Шаг четвёртый – флёр интриги. После того, как цель уверилась в твоих серьёзных намерениях покорить её сердце, ты пропадаешь из её поля зрения.

– Это ещё зачем?

– Это обязательно! Нельзя давать им расслабляться, важно поймать женщину на крючок!

– Тфу ты! – Дед картинно закатывает глаза.

– Шаг пятый – переворот полюсов. В момент, когда она привыкла к твоей дерзости, покажи уязвимость. Коротко и честно: «Только не смейтесь, но я всё ещё путаю лево и право в танцах. Поможете мне с этим?». В игре «сильный-слабый» короткий сбой ролей создаёт эмпатию.

– Единственная моя слабость – кишечник. Что мне, таблетки от диареи у неё попросить? – Хмыкает Степаныч.

Игнорирую очередную провокацию.

– Шестой и заключительный шаг – совместное приключение. Устрой свидание, но не ужин в ресторане, а настоящий квест. Совместно прожитый адреналин сцепляет людей мощнее романтики, и ты запоминаешься ей биохимически с помощью волны гормонов. Вот и всё. Алгоритм – шесть ходов, работает в девяти случаях из десяти.

Степаныч тяжело вздыхает.

– Дурость это, Алёша. Теория. На практике всё куда сложней.

– Не веришь? Устрою тебе сейчас демонстрационный показ.

Оглядываюсь в поисках более-менее подходящей жертвы. В противоположном конце зала за одним из столиков сидит медсестра, ужинает одна, погружённая в телефон. Не минеральная девочка, конечно, но сойдёт. Отличная мишень. Улыбка тёплая, плечи расслаблены – значит, не жёсткая стерва, а любопытная мышка.

– Шаг первый, смотри и учись.

Встаю, расправляю плечи, подхватываю поднос и совершаю лёгкий моцион меж столов к окну, словно намереваюсь любоваться соснами.

У столика мышки нога «скользит», и я теряю равновесие. Поднос звенит, тарелки взлетают вверх, я же падаю вниз и позорно, хоть и совершенно намеренно, распластываюсь по полу звездой. Под щекой – серп и молот.

Поднос с посудой приземляется рядом.

Всё в столовой тут же затихают.

Эффектное появление – есть!

– Ой, – подскакивает медсестричка из-за стола. – Сильно ударились?

– Ещё не решил, – морщась, растираю «ушибленное» плечо.

– Дайте посмотрю. Больно тут?

Прощупывает пальцами бицепс.

Напрягаю мышцы. Пусть знает, что свободное время я сливаю в тренажёрке, а не в баре.

– Руки у вас нежные такие, – поплывше моргаю. – Диагноз: медсестра?

– Точно, – хихикает. – Вроде всё в порядке. Двигать рукой можете?

– Могу. Приехал отдохнуть называется… Ох уж этот скользкий путь к здоровью.

– Давайте помогу встать, – подхватывает меня под плечо. – Голова не кружится? Не тошнит?

– Нет. Кажется, пронесло. А может, это я вас увидел, и всё вдруг само излечилось. Как зовут вас, ангел?

– Лена, – краснеет.

– А я Лёша. Смотрите-ка, у нас имена на одну букву. Знак свыше? – подмигиваю. – Кажется, сама вселенная подтолкнула нас к знакомству.

И мой любимый приём с приплетением злодейки-судьбы действует безотказно: Лена растягивает губы в робкой улыбке, отводит взгляд и краснеет ещё гуще прежнего.

– Кстати, у вас тут… – подаюсь чуть ближе, внимательно вглядываясь в её лицо. – Кажется, у вас на скуле моя пюрешка.

Смахиваю с её щеки несуществующее пятнышко большим пальцем – движением медленным, почти интимным.

Ресницы её пьяно порхают.

– Извините, не хотел пометить территорию таким радикальным образом, – улыбаюсь.

Лена звонко смеётся, румянец расползается до самых ушей.

Шаг второй – галочка!

Оборачиваюсь на Степаныча – тот недовольно качает головой.

– Знаете, Лена, мне сегодня явно везёт. Могу я надеяться, что и завтра мне повезёт не меньше?

– Как?

– Например, я загляну к вам в кабинет, вы проверите, точно ли всё со мной в порядке. Контрольный осмотр, так сказать.

– Конечно, заглядывайте, – кивает она и ещё раз щупает плечо. После беглой пальпации её рука так и остаётся лежать там. – Если что-то станет беспокоить, то не дожидайтесь утра.

– Понял. А как вы относитесь к опере? Или, скажем, поэзии?

– Я… – Лена открывает рот, но тут же закрывает его. Скашивает взгляд в сторону.

Оглядываюсь.

В дверях стоит моя минеральная девочка. Ослепительно-белый халат, руки в карманах, взгляд – острый скальпель. Даже воздух в столовой становится на пару градусов холодней.

Контраст её ледяных глаз и тёплых пальцев Лены на моем плече – ток, пропущенный через всё тело.

Лена мгновенно отдёргивает руку и делает шаг назад.

Глава 6

Люба.

Захожу в столовую и застываю на месте от представшей передо мной картины.

Павлин столичный стоит, гордо выпятив грудь и распушив свои цветные перья. Ленкина рука обосновалась на его предплечье, а взгляды этих двоих недвусмысленно пересекаются в воздухе. И не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что эти двое не клизмы и электрофорез обсуждают.

Ленка, при виде меня, шустро отдёргивает ладонь и отступает на полшага назад, мол, я вообще просто мимо проходила. А у самой щёки красные, глаза блестят.

Вот же гад ползучий этот Алексей, или как там его. Уже сунулся к моей подруге.

И нет, мне не жалко, пусть развлекается с кем угодно. Но только не с Леной. Он же будет вечно ошиваться у процедурки, отвлекать, мешать работе. А финал этой истории и подавно мне знаком: он вернётся туда, откуда приехал, а мне потом Ленкино сердечко по запчастям собирать и гипсовать, корвалол ей подливать и в чай, и в суп.

Иду к раздаче. Беру поднос, ставлю гранёный стакан с компотом, булочку с корицей – ешь, Люба, успокой разбушевавшиеся нервишки.

Между лопаток горячо, словно спину прожигают взглядом.

К Ленкиному столику подхожу с видом валькирии, намеревающейся развесить кишки врага по стенам, однако Алексея, кажется, не пугают ни мои презрительно суженные глаза, ни воинственно выдвинутый вперёд подбородок.

Он приподнимает стул, ловко прокручивает его на одной ножке, разворачивая спинкой к столу, и седлает, словно коня.

– Вечер добрый, красавица, – улыбается самодовольно ползучий гад.

– Был, – коротко киваю и вонзаю зубы в булочку.

– Почему же был? Неужто кто-то посмел испортить?

Обвариваю его горячей смолой красноречивого взгляда.

Алексей, игнорируя мои немые послания, водружает на стол локти и упирается подбородком в ладони, словно выставляя собственную харизму на пьедестал. Пялится.

– Я привыкла ужинать без надзора.

– А я не надзиратель. Я любопытный наблюдатель. Может, назовёте наконец имя наблюдаемого объекта?

Лена открывает рот, но я коротко шикаю в её сторону.

– Для вас я просто старшая медсестра. Этого достаточно.

– Странно, – игривая кошачья улыбка не сходит с его лица, – всегда думал, что медсёстрам полагается быть милосердными.

– Так и есть.

– Где же тогда ваше милосердие?

– Я милосердна. К тем, кто этого заслуживает, – делаю глоток компота. В кармане вибрирует телефон.

Смахиваю звонок с незнакомого номера и откладываю телефон экраном вниз на стол.

– Хм, – Алексей хмурится. – И чем же я заслужил вашу антипатию?

– Дело не в вас. У меня непереносимость наглецов на клеточном уровне. Стоит одному такому оказаться рядом, и в крови вырабатываются антитела.

– Наглец? Я бы сказал: целеустремлённый малый.

– Что довольно синонимично. Прёте по головам ради цели?

– Что же ещё, по-вашему, должен делать мужчина, если встретил женщину своей мечты?

– Для начала залезть в толковый словарь и уточнить значение слова «мечта». Велика вероятность, что он путает его с «вожделением».

Алексей смеётся, обнажая ровный ряд белых зубов.

А смех у него приятный, бархатистый, грудной. И глаза красивые. Гипнотизируют.

Заставляю себя моргнуть и отщелкнуть лишнюю эмоцию.

Не смей думать о тембре его голоса. Не смей.

– Значит, вожделение? Ставите мне диагноз? – Алексей чуть склоняет голову к плечу. – Назначите мне лечение?

– Лечение простое: уважайте чужие границы, и будет вам счастье.

– Согласен. Покажите, где ваша граница, – он резко подаётся вперёд и пальцем рисует невидимую линию по столешнице между нами. – Я буду танцевать в миллиметре от неё.

– Танцоры-миллиметровщики плохо заканчивают. Им, как правило, давят ноги.

Ленка хихикает и с интересом наблюдает за борьбой двух противоположных стихий.

– Готов рискнуть. Уж слишком интересно, что за тайны с такой ревностью охраняет старшая медсестра.

– Тайна номер один: я работаю здесь медсестрой, а не аниматором, и не обязана развлекать городских снобов вроде вас.

– Снобов, – он тяжело вздыхает, а лицо становится чуть серьёзней. – А вы правда считаете, что все столичные – одинаковые? Мы ведь тоже люди: радуемся, злимся, расстраиваемся.

– Вы расстраиваетесь? Неужели жизнь мечты даёт сбои? – в голосе моём слишком много иронии и яда.

Остановись уже, Люба. Перестань проецировать на бедолагу образ своего чудовища.

Но Любу конкретно несёт, с переборами и плохой игрой.

– Расстраиваюсь, – кивает Алексей. – Расстраиваюсь, когда вижу, как быстро люди выносят вердикты и развешивают ярлыки. Удобно делить мир лишь на чёрное и белое, верно?

Молчу.

Лена хватает салфетку, будто не знает, куда девать руки.

– Хорошо! – Алексей вдруг резко отстраняется, закидывает руки за голову. – Номер свой дадите?

– Ни в коем случае.

– Почему?

– Не раздаю номера пустословам.

– Что, по-вашему, мужчина должен сделать, чтобы его слова перестали звучать пусто?

– Посмотреть в зеркало и честно спросить себя: к чему он готов. Если ответ – «ни к чему, кроме игры», развернуться и уйти, оставив свои игры.

– Жестко. Но честно. Уверен, ваши пациенты ходят по струнке.

– Верно думаете.

– Так может вы и меня приструните?

– Алексей, вы не помощи жаждите, а приключений.

– Разве одно мешает другому?

– Одно обычно ломает другое.

Он сканирует меня долгим взглядом.

Пристально вглядывается в глаза, словно пытается проникнуть в самые потаенные уголки разума и узнать все мои тайны.

– Однажды вы уже кого-то спасали, – тихи и вкрадчиво произносит после тщательного изучения. – И дорого за это заплатили.

Сердце учащённо лупит в рёбра.

В долю секунды перед глазами вспыхивают отрывки из прошлого – глухой удар, металлический привкус страха на языке, пошатнувшийся мир.

Прикусываю щёку изнутри, не позволяя себе скатиться в воспоминания.

Вот уж не ожидала от этого шута городского такой проницательности. Или везения: вполне возможно, он лишь пальцем в небо ткнул.