Санаторий для босса. Исцели моё сердце

Саяна Горская

Санаторий для босса. Исцели моё сердце

Глава 1

В которой четыре взрослых мужчины пытаются вспомнить, каково это – влезать в авантюры.

Алексей.

– Мальдивы. Чистый песок, вилла, личный дворецкий, – тянет Илья, лениво поглаживая ножку бокала.

Илюха Муромский – бывший военный, а ныне владелец «Беркут Логистик». Говорит по существу, улыбается редко, работает много. Был женат на тонко чувствующей Алёнке, но нырнул с головой в строительство собственной империи, и жена ушла. С тех пор сердце Илюхи лежит на складе длительного хранения, класс – «хрупкое», доступ только по спец-паролю, который знает лишь одна-единственная.

– Скукота, – бурчу. – На Мальдивах песок каждый год одинаковый. Я проверял.

– Ты проверял только коктейли в баре, – невозмутимо парирует Никитос, листая ленту в планшете. – Можете считать меня снобом, но я бы поехал в Хаконе. Горячие источники, тихий сад, чайная церемония. Дзен на минималках.

Никитос Добрынин – владелец девелоперской компании и известный турист по дамским сердцам. Пятизвёздочные комплексы возводит быстрей, чем большинство из нас выбирают шампунь. Эстет, прекрасный оратор, но крайне непостоянный малый. Женщин соблазняет по щелчку пальцев, однако так же быстро сворачивает все ухаживания, оставляя на стенах чужих ожиданий фирменный логотип «Добрынин Девелопмент».

– Ник, да ты три часа продержишься без возможности обновить котировки, – фыркаю. – На четвёртом соберёшь Zoom-конференцию, прячась в зарослях бамбука.

Святогор хмыкает.

Святогор Волгин – гранитный утёс в дорогом пиджаке, основатель «Полярных Шпилей». Он возводит бетонные цитадели там, где другой человек даже колышек палатки не вобьёт. Он не из тех, кто растрачивает себя на эмоции. Свят честно полагает, что, если хоть раз дрогнет уголок его рта, тут же рухнет экономический баланс страны, поэтому он держит лицо лопатой, служа личным стабилизатором макроэкономики России.

Был женат, но крайне неудачно. Жена, холодная стерва, ушла к конкуренту, прихватит в собой базы данных компании. С тех пор Свят ещё сильней закрылся от людей.

– На Сейшелах новая линия вилл, – вставляет свои пять копеек Илья. – Персональный батлер отвечает даже за угол наклона шезлонга.

– Хочешь сказать, что тебе нужен батлер, чтобы шезлонг повернуть?

– Мне нужен порядок. Порядок равно отдых.

Официант приносит ещё устриц.

Богатые господа устрицами не наедятся, но без них картинка успешного успеха меркнет. Да и неплохие здесь устрицы, надо сказать.

Бар «Прометей» обосновался в самом конце Газетного переулка: вход без вывески, внутри тёмное дерево, бронзовые светильники и джаз, который вплетается в звон кубиков льда в бокалах.

Мы вчетвером сидим за дальним столом, выстроив шоты, как шахматные фигуры. Безуспешно пытаемся решить, кто куда отправится отдыхать этим летом.

Святогор наконец медленно отпивает из своего бокала.

– Швейцарская клиника «Клермон», – говорит, не глядя на нас. – Детокс, отказ от кофеина. Кровь берут каждое утро, полная диагностика, индивидуальная программа питания. Всё измеримо, прогнозируемо.

– Пре-кра-сно, – тяну. – Ну просто до слёз, Свят. Настоящий мужицкий отдых.

Святогор сквозь сдержанную гримасу всё-таки едва заметно улыбается. Милость небесная.

– А я предлагаю Эгейское побережье. – Никитос покачивает свой бокал, взбалтывая напиток. – Бутылка «Асиртико» на палубе, лекции от греческих историков, фестиваль современного джаза. Мягкая культурная перезагрузка мозга.

Мы все отпиваем глоток.

Неудобная пауза зависает над столом: богатым, сытым мужикам стыдно признаться, что от роскоши тошнит.

Мы слишком избалованны, чтобы отказаться от комфорта, и слишком пресыщены, чтобы радоваться ему.

Зеваю демонстративно, стучу пальцами по столешнице.

– Господа, кажется, на нас напала профессиональная тоска. Нужно лекарство. Встряска!

– Предположим, – Илья осторожно приподнимает бровь. – И что ты предлагаешь? Прыжки со скал? Ты уже водил нас в джунгли Борнео, спасибо, те комары до сих пор снятся мне в кошмарах.

– А давайте в фанты?

– Фанты? – Вторит нестройный хор баритонов.

– Ага! Детская игра для взрослых мальчиков, забывших, каково это – импровизировать. Пишем на бумажке любой безумный вариант отпуска, бросаем в шляпу, тянем – и судьба рулит.

– Лёх, мне достаточно рулетки биржевого индекса, – пожимает плечами Никитос.

– Ошибаешься, философ. Твоя рулетка стоит миллиард, а риска – ноль. Раз-два и обратно в бизнес-класс. А я говорю о настоящем риске: неизвестно, что вытянешь и куда поедешь.

– Бумага есть, – негромко вставляет Илья, вытаскивая из пиджака маленькую записную книжку. – Шляпы нет.

– Спрячем под салфетку. Не позорьтесь, господа.

Святогор хмурит брови.

– Отсутствие структурированного хранилища нарушает логику процесса.

– Логику процесса нарушает тоска, мой каменный друг, – тянусь за ручкой. – Сейчас мы это исправим. Итак, подумаем… Например… О! Волонтёрская экспедиция на Байкал. Кто из вас, изнеженных сыром Эменталь, вывезет жить в палатке, стирать футболки в ледяной воде и собирать пластик по берегу? Я уверен, джентльмены, никто не досидит до финального костра.

– Легкотня, – фыркает Илья, но в его глазах мелькает тень сомнения.

– И не говори, – поддакивает Никита. – Я вообще-то лес в детстве любил.

– «Любил» и «жил» – разные глаголы, – язвлю. – Значит, записываю экспедицию.

Чёркаю быстро на листочке, складываю в прямоугольник.

– Дай сюда, – выдирает ручку из моих рук Илья.

Наклоняется над бумагой. Ручка мягко выводит всего одно слово «Санаторий».

Просто «санаторий» без уточнений, без лирики.

– Тоже мне вызов, – закатываю глаза.

А в голове рисую соблазнительные картинки: бассейн, блондиночки в бикини шастают туда-сюда, бармен наливает мне «Маргариту»…

– Санаторий санаторию рознь, – хмыкает Илья. – Подбери свои влажные фантазии, Лёха. Детали маршрута – моя забота.

Окей, детали позже.

Но мысленно я уже качаюсь в гамаке и считаю загорелых цыпочек, праздно шатающихся по бару в перерыве между массажем и обёртыванием слизью африканской улитки.

Очередь доходит до Святогора. Он берёт ручку, выводит педантично каждую букву.

«Круиз по Средиземке».

– Господи, Свят, да в инструкции по технике безопасности больше драйва, чем в тебе!

– Классика жанра. Гарантированная логистика, понятный маршрут.

Пожимаю плечами, убираю очередной прямоугольник под салфетку.

Никита обводит взглядом всех по очереди.

– Хорошо, – щёлкает пальцами. – А что скажете насчёт ретрита на Алтае? У меня знакомая была недавно, делилась впечатлениями. Гротескная современная психология, вайбы эзотерического дурдома, сто человек в позе лотоса. Прекрасный лечебный треш под звуки бубна. То, что нужно!

– Фууу… – дружно кривимся.

– Гадость, – морщится Святогор. В его мире бубен – это шум, а шум – это нестройная система.

– Представляю твой отчёт акционерам: «Исцеляя внутреннего ребёнка, я оптимизировал KPI».

Ржём.

Все, кроме Свята, естественно.

Никитос прячет бумажку.

Волшебная распределительная «шляпа» готова.

– Ну, господа хорошие, кто у нас смелый? Кто тянет первым?

– Ты дирижёр этого балагана, – кивает Илья, – вот и тяни. Докажи, что судьба тебя любит.

– Ну, что ж, – прохрустываю суставами пальцев. Разминаю карму.

Делаю паузу, чтобы нагнать драму, и ещё паузу, чтобы внутри прошептать: «Круиз! Кру-у-уиз!»

Засовываю руку под салфетку.

Дорогой космос, я был хорошим мальчиком весь год, поэтому отправь меня к греческим богиням на палубу лайнера!

Шуршу бумажками, долго перебирая.

Вытаскиваю прямоугольник, расправляю на ладони.

– Ну, что там? – Подаются вперёд друзья.

Давай, космос, не подведи!

«Санаторий».

В голове стук: бум-бум.

Снаружи – тишина, только где-то официант открывает ещё одну бутылку шампанского.

– Поздравляю. Блондинки в бикини отменяются, зато будет ЛФК и электрофорез.

– Чего?!

– Санаторий я выбираю сам, – Илюха подаётся вперёд, как медведь, решивший обнять куст смородины, хлопает меня по плечу. – Будь любезен довериться моему вкусу.

– Лёша любит вызовы, – добавляет Никита.

– И обожаю сюрпризы. Особенно когда они с пятью звёздами. Ну… Комнаты люкс, бассейн-инфинити, массажи, обертывания водорослями, – быстро проговариваю, словно продаю тур самому себе.

– Посмотрим, сколько звёзд увидишь, – бурчит Святогор.

Изображаю торжественный поклон.

– Господа, ставка сделана, ставок больше нет. Любой санаторий станет раем, если там буду я!

Официант подходит, чтобы забрать посуду.

Илюха кладёт ладонь поверх салфетки с фантами, словно печать судьбы: Не трогать, люди решили сойти с ума добровольно.

Внутри кипит адреналин, азарт и лёгкое паническое «что я наделал».

– Ну что, джентльмены, добро пожаловать в самый странный отпуск в нашей жизни, – поднимаю свой бокал.

Чокаемся.

Хрустальный звон смешивается с дребезжанием кубиков льда.

Илья довольно хмыкает, глядя на меня поверх своего шота. Больше ничего не говорит, а значит, у меня есть время додумать картинку.

Свежие смузи, пенный бар, сауна с панорамой на сосновый бор, бутылка просекко к завтраку…

Что ж, посмотрим.

И пока распределительная «шляпа» судьбы выносит приговоры моим друзьям, ко мне наконец-то приходит давно забытое чувство предвкушения и горячего ожидания…

Глава 2

В которой я ещё не понимаю, во что ввязался.

Алексей.

Будильник не успевает прозвенеть во второй раз – накрываю его ладонью.

В комнате полумрак, шторы пропускают лишь намёк на рассвет. В углу ждёт чемодан, в который ещё с вечера уложены все возможные «а если вдруг».

Екатеринбург, чёрт возьми!

Сажусь, растираю глаза.

За спиной шуршит простынь.

– Уже проснулся?

– Да, ехать нужно.

Сабрина вытягивается кошкой. Тонкая полоска солнечного света скользит по смуглой спине. Быстрый мозг отмечает баланс линий: изящный изгиб шеи, аккуратная троечка, ноги стройные от ушей. И, главное, в Сабрине есть не только красота – девчонка умна, интересна, начитана.

Забираю полотенце, ухожу в душ. Вода шипит, а в голове крутится план на ближайшие две недели.

Санаторий под Екатеринбургом. Илюха запретил гуглить, дабы не испортить сюрприз, но я почему-то представляю светлые корпуса среди сосен и приёмы минеральной воды по часам.

Однако меню, полагаю, значительно шире. За каждым стаканом минералки там обязательно прячется пара выразительных глаз. Гостьи в белых махровых халатах, врач-физиотерапевт со строгим профилем, а может, редактор из Москвы, бегущая от дедлайнов.

Курорты сводят людей быстрей любого приложения для знакомств. Общие коридоры, мимолётные встречи у массажного кабинета, и вот ты уже выбираешь, чья попка выглядит вкусней.

Выключаю воду, возвращаюсь в спальню.

Сабрина поднимает томный взгляд.

Подхожу ближе, и она тут же подцепляет пальцами резинку моих боксёров. Обвивает гибкой, как лассо, рукой мои бёдра.

– Лёш, останься.

Я наклоняюсь, целую её в висок; кожа её по ощущениям – сочный персик. Поднимаю с пола свою рубашку, сброшенную вчера в пылу страсти.

– Прости, самолёт через четыре часа. Уже опаздываю.

– Может, хотя бы кофе? Я сварю.

– Малыш, правда, некогда. Глотну кофе в аэропорту.

Сабрина перекатывается на живот. Несчастное одеяло из последних сил держится на возвышенностях ягодиц. Красота моментально включает во мне зрителя, но зрителю сегодня, увы, некогда.

– Зачем тебе вообще эта поездка? – Чуть надувает губы, грациозным движением укладывая волосы за ухо. – Какой-то детский сад.

– Это договор, – застёгиваю пуговицы рубашки. – Мы пообещали друг другу быть честными до конца. Отключаем автопилот, переключаемся на жизнь. Понимаешь?

– Не совсем. – Сабрина вздыхает, но следит за мной взглядом профессионального наблюдателя. – Можно подумать, твои серьёзные бизнес-титаны реально попрутся в палатки и ледяные озёра.

– Попрутся, вот увидишь, – улыбаюсь. – Эти трое умеют удивлять. Особенно если это вопрос чести.

– А как насчёт вопроса утреннего секса? – Она чуть склоняет голову, и каскад блестящих тёмных волос рассыпается по спине цвета какао.

Мысленно про себя считаю до десяти.

Держись, Лёша, только держись!

– А как я буду спать без тебя? – Хватается Сабрина за последний аргумент.

– Как спала все двадцать пять лет своей жизни.

– Без тебя я не засну. Мне нужен твой запах… – Мурлычет. – Можно я останусь здесь?

Пальцы замирают на последней пуговице.

Невероятно лестное предложение, но планы на этот роман у меня были краткосрочные. И если скажу сейчас «да», история поменяет жанр.

– Малыш, давай повремени. Вернусь – обсудим, – даю обтекаемый ответ.

В огромных карих глазах зажигается опасный огонёк обиды.

– Понятно, значит я ничего для тебя не значу, – голос чуть подрагивает. – Соберу вещи. Не хочу мешать.

Она встаёт. Одеяло соскальзывает, демонстрируя аргументы, против которых бессилен даже мой свободолюбивый разум. Манящее колыхание груди режет мою категоричность в вопросах совместного проживания под корень.

Сглатываю.

Телефон жужжит напоминанием о том, что через два часа начинается регистрация.

– Слушай, – ловлю её ладонь. – Давай без драм. Мне приятно, что ты хочешь остаться. Просто… Я не умею вот так сразу. Дай время.

– Лёш, ну что страшного случится? – Шепчет она и ласковой кошкой трётся о мой подбородок. – Останусь, буду сторожить твою коллекцию плакатов с супергероями, цветы поливать…

Вздыхаю.

– Ладно.

– Да?

– Да.

– Ура! – Взвизгивает, обвивает мою шею руками. Очаровательная троечка плотно жмётся к моей груди. – Можно бонусом последний поцелуй?

Улыбаюсь и с удовольствием её целую. Легко шлёпаю по подтянутой заднице, подхватываю чемодан.

– Спальня в твоём распоряжении, остальное остается неподвижным.

– Поняла, – закусывает губу. – Я буду скучать.

– Я скоро, малыш! Будет невмоготу – подкатывай, – брякаю от прилива гормонов в башку.

– Куда? В Екатеринбург? Это вряд ли…

Да, что Сабрина забыла там, действительно.

– Напишу, как сяду в самолёт.

– Я буду ждать, – отправляет мне воздушный поцелуй и заваливается обратно в постель.

Выхожу из подъезда – шаг, такси, багажник хлоп – и через час уже припечатываю к мрамору бизнес-лаунжа. Регистрация без очереди. Девушка на стойке печатает посадочный и почему-то краснеет, будто я ей уже что-то нашептал.

Может и нашептал, кто ж меня знает?

У двери самолёта встречает стюардесса в небесно-синем. На бейджике красуется имя Дарья.

– Здравствуйте, Алексей, – чуть растягивает она буквы. – Рады видеть на борту.

– Это взаимно, Дарья, – отвечаю тем же тоном и ловлю искру интереса в карих глазах.

В течение полёта прошу у неё «просто воды» пять раз подряд – каждый раз с шуткой. К пятому стакану вместе с водой она подаёт салфетку с логотипом и номером телефона. Салфетка исчезает во внутреннем кармане пиджака.

Такими ресурсами не разбрасываются.

Выныриваю из самолёта как из сна. По плану дальше – трансфер, но табличку с моей фамилией никто из встречающих не держит.

Ну, Илюша! Мог бы и позаботиться о комфорте друга!

Пытаюсь вызвать такси через приложения – ни «комфорт», ни «бизнес» не понимают мой конечный адрес.

На стоянке такси колоритный дед в кепке кивает:

– Куда тебе?

– Да вот… – Сую ему сообщение с адресом. – Санаторий «Звезда Зауралья».

– О-о-о… Так это Шадринск! Курганская область!

– Какой ещё Шадринск?

– Такой. Санаторий твой там. Двести пятьдесят километров отсюда.

– Сколько-сколько?

– Два часа, если без остановок гнать. С остановками – сам понимаешь.

Сам не понимаю, но киваю.

– Ладно, погнали тогда.

– Дорого будет, – прищуривается дед.

– Переживу как-нибудь.

Ох, Илюша, затейник. В какую дыру ты меня отправил?

Сажусь в видавший виды «Рено Логан» с просевшей подвеской, и мы ползём сначала сквозь поток машин, потом сквозь нескончаемый лес.

Асфальт превращается в серую ленту с редкими прыщами кочек. Сосны плотно обнимают дорогу. Телефон сразу теряет сеть, как капризная дама интерес.

Салфетка с номером Дарьи греет грудь.

Через два с лишним часа пейзаж меняется: справа мелькает забор, слева – овраг с бурой водой.

Вывеска: «ЗВЕЗДА ЗАУРАЛЬЯ 4 км».

– Подъезжаем уже – комментирует шофёр.

Вскидываю голову, ожидая поскорей увидеть панораму курорта.

Поворот… и меня встречает реальность.

Старые пятиэтажки санаторных корпусов, облупившаяся съеденная солнцем вывеска, на флагштоке треплется флажок советского образца. Вместо фигурных фонтанов – бетонная чаша без воды; вместо скульптур – табличка: «Не ходить по газону».

Территорию пасут бабушки в ватных жилетках; одни шлёпают в тапочках, другие подталкивают впереди себя металлические ходунки. Ни одного халатика размера XS, ни одной стройной гибкой шеи.

Последние лучи обманутого энтузиазма меркнут.

Чёрт возьми…

С грохотом роняю чемодан на неровную кладку.

Лёха, куда же ты попал?

_______

Мои дорогие читатели, я впервые публикую на Литрес книгу в формате черновика, мне очень сложно оценить, насколько хорошая это затея. Если вдруг вы читаете, если вы здесь, если интересно – прошу, подайте сигнал, поморгайте, пришлите смайлик в комментарии или ткните звёздочку))) Буду очень-очень вам благодарна!

Глава 3

В которой появляются новые герои и старые злодеи.

Люба.

Заторможенно смотрю в экран телефона. Чёрные буквы на холодном фоне.

Четыре символа, а внутренности сворачиваются в узел, будто кто-то туго затянул корсет под рёбрами. Кровь отливает от лица, поперёк горла встаёт ком тошноты.

Ловлю своё отражение в тёмном стекле экрана: глаза широкие, зрачки – две чёрные дыры, бледные губы шевелятся беззвучно.

Палец зависает над клавиатурой. Ответить?

Нет, Любаша, нельзя кормить агрессора! Ты же знаешь, любой ответ сделает лишь хуже, раззадорит его, заставит думать, что ты принимаешь условия игры.

Вместо ответа нажимаю три точки в меню и отправляю номер в чёрный список. Это почти бесполезное занятие, я знаю, ведь уже завтра он напишет с другого номера. Возможно, на этот раз там будет короткое «Прости», и, быть может, следом за сообщением прискачет курьер с пышным букетом душных красных роз.

Затем будут новые угрозы, потом извинения, снова угрозы. Замкнутый круг, из которого я не могу найти выход.

Угораздило же тебя вляпаться, Люба! Может, в полицию обратиться?

Но мысль, едва зародившись в голове, тут же меркнет.

Что они там скажут?

«Ну вот когда убьют, тогда и приходите». Знаю. Слышала. Проходили.

Делаю глубокий вдох, считаю до четырёх, медленный выдох на шесть. Сердце слушается, но узел внутри не развязывается. Телефонный экран темнеет. Кажется, я тоже вот-вот погасну.

Дверь в процедурную распахивается. Дёргаюсь, едва не роняя гаджет, но успеваю перехватить его в воздухе и сунуть в карман халата.

– Любаша! – влетает Ленка. Кудрявые волосы торчат в стороны, щёки пылают. – Ты это видела?

– Что именно?

– Новый заезд!

– Лен, у нас каждый день новый заезд, – флегматично напоминаю, машинально подравнивая ряды блистеров на полке. – Что тебя так взбудоражило?

Лена закатывает глаза, хватает меня за руку и увлекает к кушетке, на которую сама тут же и забирается, подтягивая колени к груди.

Восторженно раскачивается вперёд-назад.

– Там мужчина приехал! Такой… Муж-чи-на! – растягивает слово так сладко, словно жуёт карамель.

– Неужели настоящий?

Лена машет рукой, игнорируя мой сарказм:

– Шутишь всё, Подольская! А там правда настоящий! Высокий такой, рубашечка белая, брючки со стрелочками, плечи широкие, щетина… и даже пуза нет! – Мечтательно закатывает глаза.

Лена имеет дурную привычку сватать мне всех мужчин, более-менее подходящих для продолжения рода. Уж очень переживает, что я свой ценный генофонд и изящный греческий нос не успею передать потомкам. Каждого нового мужчину на горизонте она тут же мысленно примеряет мне в мужья и радуется так искренне, будто я уже успела родить от него тройню.

И каждый раз бесконечно разочаровывается, когда я отказываюсь участвовать в её брачных играх. Особенно она расстраивается из-за моего носа. Уж очень, говорит, жалко, если такая красота пропадёт.

Впрочем, переубеждать её бесполезно, поэтому я давно научилась не спорить, а тихо ждать, пока очередной «идеальный кандидат в отцы моих будущих детей» не покинет территорию санатория, вернувшись обратно в большой мир.

– Пуза нет? Редкий вид! – С жаром поддакиваю. – Настоящий самец.

– Из красной книги! – Фыркает подруга. – Таких в нашем заповеднике не водится. Дикий зверь из дикого лесу.

– Ну всё, берём. Бежим скорее, пока Марья Захаровна из «Б» корпуса не окольцевала красавчика, она у нас дама охочая до мужского внимания.

Лена тяжело вздыхает и смотрит на меня сочувственно.

– Тебе, между прочим, мужчина бы очень даже не помешал. Не молодеешь ты, Любаш.

– Спасибо. Был уже, – поджимаю губы. – Не хочу повторять этот опыт.

– Это ты про своего нефтяного короля из Новосиба? Да забудь ты его уже, пусть катится куда подальше! – Возмущённо пыхтит. – Врун он и сволочь. А тебе нормальный нужен.

– Этот, значит, нормальный?

– Конечно!

– Это ты поняла, взглянув на него один раз?

– Любаш, там одного взгляда достаточно! А ну! – Ленка соскакивает, подталкивает меня за талию к окну. Дёргает резко жалюзи в сторону. – Смотри.

Перед главным корпусом на дорожке различаю мужскую фигуру. Высокий, плечистый, загорелый. Шаг широкий и чуть нервный. Телефон вытянут над головой – ищет сеть, бедолага.

Здесь сигнал вечно пляшет: то появляется, то исчезает.

Мужчина действительно выделяется на фоне других постояльцев, что, впрочем, не удивительно, ведь основной контингент наших гостей – пенсионеры.

Но не такой уж дикий зверь, этот мачо. Обыкновенный городской пижон. Готова поспорить на что угодно, он уже изнывает от желания выпить латте на молоке единорога и залить модную сториз о том, как он героически терпит испытания в глуши, где нет ни джакузи, ни смузи из сельдерея и семян чиа.

Невольно задерживаюсь взглядом подольше. И вот не нравится мне этот тип категорически!

Не нравится, как он выглядит, как он двигается: уверенно, по-хозяйски. Словно не он сюда приехал, а весь санаторий построился вокруг него.

На дух не переношу таких вот избалованных, привыкших к комфорту, считающих, что мир им что-то должен. И мой собственный опыт научил меня распознавать подобных.

Он – такой!

А вот каким ветром к нам занесло этот образец глянцевого гедонизма – вопрос отдельный.

– Мужчина как мужчина, – хмыкаю равнодушно. – Ничего необычного.

– Дура ты, Люба! – фыркает Лена, разворачивая меня лицом к себе. Быстро поправляет мне волосы, пару раз легонько щиплет за щёки, возвращая им краску. – Бледная, как поганка. Сидишь в кабинете, нос наружу не высовываешь. Иди! Иди туда, минералку отнеси!

– Вот ещё! Тебе надо, ты и иди.

– А мне капельницы с железом нужно готовить, – отбрыкивается Лена. – К тому же, твой обход по графику. Давай-давай, социальная адаптация в чат вошла. И я пойду трудиться во имя чужого ферритина.

Лена кивает серьёзно и выходит, оставляя шлейф апельсиновых духов. Дверь закрывается, в процедурной снова становится тихо.

Я достаю телефон, разблокирую. Слово всё ещё там, под стеклом.

«Убью».

Сердце делает двойной удар. Секунды хватает, чтобы вся бодрость, которую принесла подруга, вышла со свистом из лёгких. Провожу пальцем по экрану, будто могу стереть сообщение прикосновением.

– Дыши, Люба, – шепчу себе. – Ты здесь. Он далеко.

Бросаю взгляд в окно. Мужчина всё ещё измеряет шагами территорию, щёлкает камерой по сторонам, ловит сосны в кадр. Улыбается чему-то, откинув голову назад. Солнце ложится на его плечи золотой накидкой, лучи прячутся в волосах.

Свобода в теле, – мелькает зависть. Какой контраст с моим узлом под рёбрами.

В другой жизни я, может быть, улыбнулась бы иронично, подумав, как забавно он смотрится в своей беспомощности перед плохой связью. Но сейчас во мне нет ничего, кроме тревоги.