Тайна Укокской принцессы

Нигирь первой тронула лошадь. Им было необходимо переправиться на противоположную сторону реки. Следом за ней тронулся шаман. Его лицо вновь приняло выражение полного спокойствия. Он хорошо знал эту дорогу, и, хотя река была в этом месте широкой, глубоких мест не было. На влажном берегу медленно заполнялись водой огромные отпечатки медвежьих лап. По древнему поверью киртов, при переправе через реку необходимо было умилостивить капризного и жестокого Духа воды. Ягур совершил ритуал жертвоприношения, бросив в воду горсть зерна. Кони легко и послушно вошли в реку, уровень которой в этом месте едва достигал их брюха. Путники быстро и без неожиданностей завершили переправу.

«Нигирь выбрала самый безопасный путь. А ведь она впервые путешествует со мной. Какие тайны жизни может разгадывать её юное сердце?» – с доброй ухмылкой подумал шаман и на всякий случай напомнил своей воспитаннице:

– Не забудь оставить в пути подарок Духу гор. Если вызвать его гнев, то он может сбросить скалу на тропу, напустить болезнь или заставит хромать лошадей.

Нигирь, лукаво улыбнувшись, кивнула. Приближался вечер, и путники подумали о ночлеге. Они решили углубиться в ближайший лес, оставив за собой свежие ветры предгорья. Там было тихо и спокойно, только ручей со студёной водой тихо журчал, утопая в густой траве. Лето подходило к концу, но природа продолжала одаривать спелыми ягодами и орехами, а сочная трава еще не потускнела в своем разноцветье. Путники выбрали красивое место под хвойными деревьями, позаботились о лошадях и развели костёр. Пока Ягур кипятил воду в небольшом бронзовом котелке, бросая туда веточки ягодного кустарника, Нигирь застыла в глубоком раздумье недалеко от костра. Шаман разложил на куске полотна кусочки вяленого мяса, лепёшки и ждал, но девушка оставалась в сгущающихся сумерках прекрасным молчаливым изваянием. Ягур не мешал, только незаметно следил за ней и вслушивался в крики птиц. Вечерний лес был наполнен покоем, запахами хвои и грибов. Ягур долго оставался у костра один, пока на верхушки деревьев не спустилась лунная ночь. Нигирь молча подошла к костру, налила себе в глиняную чашку немного отвара и отпила из неё, задумчиво глядя на огонь. Когда Ягур, подстелив свою накидку в нескольких шагах от костра, прилёг, девушка тоже стала готовиться ко сну. Она сорвала несколько веток молодой ели, присоединила к ним охапку травы и соорудила постель.

– Ты очень близко ложишься к костру, жарко будет, да и постель может загореться от искры, – предупредил девушку шаман, приподняв голову.

– Знаю, но так надо. Я буду поддерживать костёр всю ночь, – уверенно, но без упрямства ответила девушка.

Ягур молча кивнул. Он поражался умению девушки убеждать его всего несколькими словами. Значит, так надо, хотя и у него появилось какое-то смутное предчувствие, что приближается опасность.

Нигирь собрала возле костра охапку сухого валежника и склонилась над своей постелью. Ягур увидел, как она достала из дорожной сумки своё платье из грубой шерстяной ткани и набила его травой. На постели получилось что-то наподобие лежащего тела. Нигирь прикрыла постель своей дорожной накидкой. В ярких отблесках костра любой мог подумать, что рядом с ним кто-то спит. Ягур удивился, но ничего не спрашивал.

– Ягур, отодвинься от костра подальше ненадолго. Потом я позову тебя, – ласково попросила Нигирь.

Голос её успокоил шамана, и он отодвинулся в темноту под ближайший куст. Ягур хотел дальше наблюдать за своей спутницей, но усталость смежила его веки. Он уже не заметил, как девушка взяла лук, колчан со стрелами и скрылась между деревьями.

В середине ночи луна скрылась за облаками, и лес накрыла густая тьма. Отблески костра вырывали из чернеющего леса причудливо скачущие тени деревьев, которые молчаливо и грозно окружали маленькую опушку. Было тихо и безветренно. Казалось, что лес заснул. Но это было не так. Он был наполнен тайной. Не спали ночные звери и птицы, а вместе с ними не спала и Нигирь, прислонившись спиной к стволу большого дерева. Она не могла расслабиться и должна была быть наготове. Страха не было, только ожидание приближающейся опасности. Одной рукой Нигирь держала наготове лук, в другой приготовленную стрелу. С выбранного места хорошо просматривалась вся опушка и ложная фигурка, лежащая у костра. Шаман спокойно спал, и она зоркими глазами видела его тёмный силуэт под ближним деревом.

Мёртвую тишину нарушил треск сухостоя и тихий шорох травы и прошлогодней листвы под чьими-то ногами. Сердце учащённо забилось, и Нигирь казалось, что его громкий стук разносится по всей поляне. Пугающий треск повторился совсем рядом, и девушка натянула тетиву, напряжённо прислушиваясь. Это был не волк и не медведь, а человек, крадущийся с недобрыми помыслами. Шаги приближались всё ближе и ближе и замерли в пяти шагах от девушки. Луна постепенно вышла из облаков, осветив загадочным светом поляну. Девушка увидела мужчину, стоящего сбоку чуть впереди неё, между деревьями. Всё его внимание было приковано к костру и к ложному силуэту спящей девушки. Ночной гость приготовил лук и стрелу. Длительное ожидание казалось бесконечностью и пронизывало сердце холодом, но Нигирь, сдерживая от волнения дыхание, продолжала наблюдать за ним. «Страх как зверь в клетке. Испугавшись, человек теряет разум», – подбадривало себя хрупкое создание. Луна светила ярко, и человек мог бы заметить девушку с нацеленным в его сторону луком. Но незнакомец сделал своё дело, не оглядываясь. Первая стрела, пущенная им, молниеносно преодолела расстояние в десять шагов до костра и вонзилась в плащ Нигирь. Однако незнакомец пустил и вторую, которая вонзилась рядом с первой. Считая своё чёрное дело выполненным, мужчина скрылся в темноте ночи. Нигирь не пустила ему стрелу в спину и не стала стрелять вслед, она знала, что этот человек только исполняет волю её скрытого врага…

Девушка ещё долго слушала ночной лес. Луна снова исчезла за густыми кронами деревьев. Больше не было слышно шагов человека, пришедшего со злыми помыслами на эту укромную тихую поляну, только лесные обитатели жили своей жизнью. Опасность миновала.

«Даже звери не убивают так просто себе подобных. Почему же люди так легко отнимают жизнь друг у друга? Неужели разум лесных жителей выше человеческого?» – с горечью размышляла девушка.

Нигирь вернулась к костру и подбросила в него сухих веток. Шаман проснулся от треска разгоревшегося пламени, который ярко осветил опушку, и с нескрываемым удивлением посмотрел на две стрелы, торчащие из травяной фигуры в женском платье.

Нигирь заметила его взгляд и, вытащив стрелы, тихо произнесла:

– Теперь можно спать спокойно, у костра.

Глава 4

Совет старейшин

Третьи сутки подряд поселение киртов Санир обволакивали звуки бубна старого шамана Нумлока. Удары были то редкие, то учащённые, напоминающие топот лошадиных ног; они то затихали, то усиливались. Шалаш шамана находился на выступе скалы, нависающей клювом хищной птицы над деревянными хижинами поселения. Кирты с опаской поглядывали на скалу, не понимая, что обеспокоило старого шамана. Иногда звук бубна прерывался криками кукушки, рычанием медведя или шипением змеи. Это означало, что шаман окружён Духами леса. По ночам он разжигал костёр, подбрасывая туда можжевеловых ягод, и дурманящий дым обволакивал деревню вместе со звуками, понятными только шаману. Нумлок обладал сильным голосом, и в ночной тиши разносилась его странная песня, похожая на мольбу бессильной души… В отблесках костра видно было, как шаман танцует на одной ноге вокруг огня, сгибает и разгибает туловище, поддергивает головой, а его бубен, не переставая, колышется в руке, сопровождая пение ритмичными ударами.

– Не к добру это. Может, он обижен кем-то? Как бы беды не было, – думали люди, не решаясь подняться на скалу к жилищу Нумлока.

Некоторые кирты, охваченные страхом, спешили приготовить шаману подношения в виде кувшинов с мёдом, связок сушёной рыбы и кусков вяленого мяса, чтобы задобрить его. Но никто не решался его потревожить, пока Нумлок говорил с духами. Все кирты преклонялись перед силой шаманов и верили в их могущество. Только шаманы могли предсказать погоду, удачу в охоте, будущий урожай на полях. Но главное – умели договариваться со смертью, отодвигая её в тёмные чертоги от больного или раненого. Жизнь шаманов была посвящена служению духам – хозяевам гор, вод, лесов, зверей, птиц и была покрыта тайной. Их было несколько человек в племени киртов. То селение, где жил шаман, находилось под его покровительством. По священным поверьям, присутствие шамана обеспечивало благополучную жизнь, потому что он охранял это место от вредоносных духов. Но не все шаманы жили рядом с людьми, некоторые посвящали свою жизнь одиночеству. Они поселялись у вершин священных гор и редко спускались вниз, чаще для того, чтобы пополнить запасы пищи и провести необходимые ритуалы в поселениях, где нет других шаманов. Иногда они подбирали себе учеников из мальчиков-подростков и навсегда уводили с собой, обучая их много лет.

Люди оставляли свои дары у подножья скалы и терпеливо ждали, когда Нумлок успокоится, станет доступным и расскажет, покуривая трубку, что сказали ему Духи о будущем. Два дня на небе висела серая туча. Кирты считали, что туча появляется, когда шаман сердится, но только орлы, летающие над скалами, могли видеть то, чем он занимается.

К концу третьего дня бубен затих и шаман шаркающей, старческой походкой появился на улице поселения. Он направился к большому просторному бревенчатому дому. Здесь в определённые дни собирался Совет старейшин племени киртов. Все встречные с опаской низко склоняли головы перед Нумлоком.

Старейшины племени собирались несколько раз в году. Все были одеты в праздничные одежды родовых цветов. Преобладали коричневые, синие и тёмно-красные. В состав Совета входили почитаемые представители всех поселений.

Письменности у киртов не было, поэтому накопленная житейская мудрость и все традиции устно передавались из поколения в поколение. Главной задачей Совета старейшин было сохранение единения племени.

Шаман Нумлок пришёл вовремя. В большой, слабо освещённой комнате уже собралось около трёх десятков мужчин. Они сидели на длинных скамьях за узкими деревянными столиками. Поседевшие усы и бороды указывали на почтенный возраст собравшихся. Угощений на столе не было, только кувшины с родниковой водой.

Совет старейшин обсудил несколько моментов текущей жизни: о посевах, охоте, защите границ. Кроме Нумлока на Совете было ещё три шамана – Ягур, Морок и Облан. Все знали, что они вступят в обсуждение по особому вопросу, но никто не решался произнести ни слова, ожидая их высказывания. Самый старый из шаманов, сгорбленный и уставший после ритуальных плясок, Нумлок сидел с прикрытыми глазами. Казалось, что он просто отрешённо отдыхает.

Говорить на Совете мог любой, кому необходимо было обсудить какое-то дело. Первым поднялся шаман Морок, его высокая худощавая фигура возвысилась над сидящими. Он был самым молодым их шаманов племени. Все в напряжении приготовились слушать. В комнате повисла тишина, которую нарушал только теплый ветерок, залетающий с тихим вздохом в открытые окна.

– Уважаемый Совет! – зычным голосом начал Морок. – Вы догадываетесь, о чём я хочу говорить. Сегодня мы должны принять решение, какого не было за минувшие столетия существования нашего племени. Но Духи требуют ответа, и мы должны его дать…

Морок повернул голову в сторону двери и кивнул воину, охраняющему вход. Тот пропустил в дом тоненькую высокую девушку. В её облике всё казалось удлинённым: овал лица, разрез глаз, руки. Она не походила на других девушек племени. Взгляд её зелёных глаз был спокойным и уверенным. Это была Нигирь. Многие из старейшин никогда прежде не видели её, и по рядам сидевших пробежал глуховатый удивлённый шум голосов. Все затихли, когда Морок продолжил свою речь.

– Эту девушку зовут Нигирь. Я воспитывал её до десяти лет, потом мне помогал мудрый Ягур. Она умеет делать всё, что делают шаманы: вызывает и разговаривает с Духами, и они отвечают ей. Свершилось то, что предначертано судьбой нашего племени. Не смотрите, что она совсем юная, эта девушка познала тайны бытия, и ей многое подвластно. Да, Нигирь – женщина, но она заявляет о своих правах на Совете старейшин…

Последняя фраза Морока вызвала бурю негодования среди многих почтенных старейшин. Они замахали руками и закричали, не слушая друг друга. Многие возмущённо вскочили. Немало прошло времени, пока все постепенно начали затихать, продолжая что-то доказывать друг другу.

– О каких правах заявляет почтенный Морок? Это нарушение наших тысячелетних традиций! – из общего ропота в комнате вырвался громкий голос одного из старейшин по имени Кабил. Его речь заставила всех затихнуть.

– Никогда женщина не состояла в Совете старейшин и не имела права голоса при принятии решений о судьбе племени. Такого не было и быть не должно!

Совет взорвался, как растревоженный рой лесных пчёл, и это был гул одобрения. Молчали только шаманы. Нигирь стояла посередине комнаты и, казалось, никак не реагировала на происходящее.

Старейшины всё больше распалялись, теряя остатки сдержанности и возможности спокойно принять мудрое решение. Но по-другому и быть не могло: племя киртов всегда отличалось твёрдостью в следовании традициям и обычаям предков. Это помогло им выжить во время скитаний по земле и при строительстве своей страны.

Возмущённый голос Кабила звучал громче всех, было заметно, что он самый ярый противник появления Нигирь на Совете.

– Мы не знаем эту девушку! Кто её родители? Из киртов ли она вообще? Ни в одном селении она не жила. Где ты нашёл её, Морок?

Совет затих, ожидая ответа шамана.

– Да, Нигирь не жила в поселениях. Я забрал её к себе в возрасте пяти лет, потому что она осталась сиротой, – спокойно ответил Морок. Чувствовалось, что он не намерен отступать.

– Родителей Нигирь многие из вас знали. Мать её – Олань, женщина из почтенной и богатой семьи.

Морок замолчал, тщательно подбирая слова.

– И отец её жил с нами. Он – тот путешественник из Небесных миров, который покинул нас, когда Нигирь едва исполнилось пять лет. Мы все провожали его летающий дом…

– Это был один из тех четырех чужеземцев, которые учили наших старейшин своим премудростям! – выкрикнул кто-то из старейшин, подбросив этим сухие сучья в пылающий костёр противоречий Совета.

– Мы знаем, что эти пришлые добивались власти над нашим племенем и были посланы злыми Духами ночного неба! Они хотели изменить наши традиции и верования! – продолжал выкрикивать один из старейшин.

– Это не так! Послушайте меня! – Морок поднял руку высоко вверх, что означало призыв к молчанию. Его жест остановил гул неодобрения. Никто не решался обидеть шамана.

– Наш край отмечен печатью близости к Небу. Четверо путешественников из далёкого Небесного мира прилетали к нам. Они жили с нами и принесли нам свои знания о звёздном мироустройстве. Мы до сих пор выплавляем металлы так, как они нас научили. Кирты немало узнали о возможностях человека, о силе его мысли. Разве не так?

Морок ткнул указательным пальцем в пустое пространство середины комнаты, словно хотел уличить противника и продолжил:

– Ложью является то, что те путешественники стремились захватить власть в племени. Они одинокие странники с Дальней Звезды и прилетели к нам с любовью, с желанием помочь. Вокруг нас существуют таинства добра и зла. Наша жизнь и наши действия протекают в мире, о котором мы многое не знаем. Небесные путешественники хотели всё объяснить, но кирты отвергли новые верования и не захотели менять уклад жизни. Многие из вас сделали всё, чтобы новое не укоренилось на нашей земле…

Снова воцарилась тишина. Морок сказал правду. Многие из присутствующих были на судьбоносном Совете и выступали против изменений многовекового уклада жизни. Несмотря на то, что прошло много лет, тяжёлые воспоминания заполнили комнату.

Но Морок не стал останавливаться на них.

– Пришельцы улетели. Они не испытывали к нам вражды, а только, наверное, сожаление. Развитие их народа намного опережает наше, а значит, они могли помочь нам развиваться быстро. Но они оставили своё бесценное наследство – эту девочку, родившуюся от мудрого и сильного человека с Далёкой Звезды и красавицы из племени киртов. Поэтому, по праву кровного родства с нами, она может войти в Совет старейшин.

Едва возникший ропот в комнате шаман погасил резким взмахом руки и продолжил:

– Но не только по праву кровного родства она здесь. Нигирь превосходит всех сидящих здесь по своим способностям понимать Духов. Нашим шаманам её нечему научить… Я убедился в этом. Она не только понимает язык зверей и птиц, но и предвидит будущее, разговаривая со звездами. Это необыкновенное дитя. Она уже умеет излечивать раны и изгонять любую хворь.

Морок закончил говорить, но шум в комнате не возобновился. Повисшая тишина несла в себе угрозу. Однако она продолжалось недолго. Кабил, оглядывая своих сторонников, вновь стал с возмущением сопротивляться:

– Уважаемый Морок утверждает, что эта девушка превосходит шаманов в искусстве врачевания. Пусть это так, но женщина не может быть среди нас, согласно многовековым верованиям киртов! Кем же она будет? Почему должна войти в состав старейшин? На лице её нет следов мудрости, она слишком молода. Посмотрите на неё! – язвительно закончил он.

Поддерживающие его старейшины оживились, по рядам пробежал смешок. Обсуждение явно повернулось не в ту сторону. Морок был вынужден вновь встать на защиту девушки.

– Нигирь не будет шаманом, наши верования это запрещают. Она будет с этого дня жить в одном из поселений, и вы построите ей удобное жилище. Она будет помогать племени своим даром предвидения, а кирты должны преклониться перед ней, как преклоняются перед Советом старейшин. С сегодняшнего дня она будет иметь право голоса на Совете!

Слова Морока снова вызвали взрыв негодования среди старейшин. Многие вскочили и затопали ногами, выражая своё несогласие. Шум внутри дома обеспокоил воинов охраны, они столпились у двери, не решаясь войти. Но гул голосов в очередной раз стих, когда поднялся со скамьи старый шаман Ягур. Одним только взглядом он успокоил разбушевавшихся старейшин. Этого шамана опасались все, зная его способности вызывать в гневе сильный ветер, пригибающий людей к земле. Но Ягур был спокоен и сосредоточен.

– Почитаемые члены Совета! С утра нам удалось решить многие важные вопросы жизни нашего племени. Мы их решили быстро, потому что это было привычно и не противоречило нашим обычаям и верованиям. Но решить дальнейшую судьбу Нигирь нам оказалось трудно… Нашу страну мы называем Думрап, это означает на языке киртов «спящий». Почему мы так себя называем с древних времен? Потому, чтобы не разбудить Духов и сохранить спокойствие и благоденствие людей нашего племени. Но пришло время нарушить это спокойствие. Надо решить, какую помощь будет оказывать Нигирь и какое место она займёт среди народа благодаря своим необычным способностям. Именно так уважаемый Морок предложил нам решить этот вопрос.

С этими словами Ягур вывел девушку на ярко освещенную солнечными лучами середину комнаты. Он тихо попросил Нигирь показать Совету татуировки на её руках. Она послушно скинула с себя плащ. На плечах и руках девушки чётко просматривались сакральные знаки синего цвета и замысловатые рисунки. На левом плече Нигирь был изображён диковинный олень с клювом грифа, рогами оленя и козерога. Рога этого оленя украшали головы грифов, подобная же голова была на спине другого неизвестного животного с «перекрученным» туловищем. Ниже в такой же позе был изображен баран с закинутой назад головой, а у его ног – сомкнутая пасть пятнистого барса с длинным закрученным хвостом. Правое плечо было тоже покрыто сложными замысловатыми иероглифами и знаками.

– Кто из вас знает тайны жизни и бессмертия? – спросил Ягур старейшин, которые, затаив дыхание, рассматривали знаки. – Кто помечен Духами природы и кому доверены их тайны? Только шаманы могут вам это открыть…

Ягур утвердительно тряхнул копной своих седых волос и помолчал, словно ожидая, что кто-то решится опровергнуть его слова. Но все молчали, продолжая осматривать знаки на руках Нигирь. Некоторые старейшины почувствовали себя неуверенно на Совете, и это было заметно.

Девушка проницательным взглядом смотрела на тех, кто её окружал. Справа от неё сидел длиннолицый, с мешками под глазами шаман Облан. Кривой нос его соответствовал его далёкой от прямоты натуре. Посреди заросшего сединой лица выделялся орлиный нос, из-под нахмуренных бровей поблёскивали тёмные сердитые глаза.

«Этот человек полон хитрости и коварства», – определила девушка. «Другой, старейшина Кабил, сидящий слева от меня, частенько заглядывает в свои сундуки, набитые золотом, серебром и драгоценными камнями, ему нет дела до простых киртов». Она не доверяла большинству из старейшин! «Вода течёт в ту сторону, куда наклоняют кувшин, – подумала юная провидица. – Вот и они с готовностью примут сторону любого враждебно настроенного шамана…»

Об этом предупреждал её отец? Нигирь стало не по себе: как она будет с этими людьми управлять страной? Ей надо было подумать и сохранить спокойствие.

– И я утверждаю, – продолжил Ягур через некоторое время, – мы, шаманы, говорим с Духами, но не говорим со звездами. Нигирь принесла нам тайны Мироздания в знаках на теле. Она обладает большими возможностями, чем мы, шаманы. На теле её послание неземных миров. Горе тому, кто попытается противостоять силе этой девушки!

В голосе старого шамана послышалась скрытая угроза. Тон его был настолько властен, что заставил согнуть спины даже самых гордых из старейшин. Никто не посмел ему возразить, и Ягур продолжил:

– Посмотрите ещё раз на левое плечо девушки, где изображены Духи зверей и птиц, которым мы поклоняемся. Они – покровители Нигирь. Этим подтверждается её право на власть в племени и решающий голос в Совете старейшин. Давно уже у киртов не было сильного правителя и наконец он появился в образе этой девушки!

Не дожидаясь решения Совета, Ягур с улыбкой победителя вернулся на свое место и предложил Нигирь сесть рядом с ним. Никто не решался оспаривать мнение Ягура, все оставались во власти таинственных символов на теле Нигирь и были поражены происходящим.

Долгую тишину нарушил шаман Нумлок. Он тяжело поднялся со скамьи, с трудом распрямляя постаревшее тело, затем обвёл присутствующих своими темно-серыми тусклыми глазами. Каждый, на кого падал этот взгляд, непроизвольно ёжился. Все терпеливо ждали, пока он собирался с мыслями, и Нумлок неторопливо начал свою речь:

– Три дня и три ночи я провёл в разговоре с Духами, пытаясь узнать, какие перемены принесёт нам этот Совет старейшин. Я предвидел появление этой девушки… Сколько тебе лет? – неожиданно спросил шаман девушку, самодовольно улыбаясь.

– Тебе известен мой возраст, – спокойно ответила Нигирь. – Мне нет ещё и шестнадцати. Но я отмечена Небесами, я – дочь небесного посланника…

Нумлок неожиданно резко повысил голос и почти закричал в исступлении:

– Духи сказали мне, что не может женщина повелевать в племени! Горе нам, киртам, если отдадим ей право власти. Заклинаю вас – не допустить этого!

Глаза его потемнели, как два холодных камня-гематита. Он угрожающе поднял вверх свой кривой посох, словно посылал кому-то проклятие. Старейшины молчали, поражённые новым ходом Совета. Страх прошелестел по комнате, многим стало трудно дышать. Такого раньше никогда не происходило. Слова шаманов выполнялись неукоснительно. Даже пришельцы с Далёкой Звезды не смогли когда-то изменить это. Теперь шаманы так разделились в утверждениях, что старейшинам ничего не оставалось, как только выжидать, чьё мнение перевесит.

В комнате стало очень тихо, все в ожидании посмотрели на шамана по имени Облан, многое зависело от того, что он скажет. К нему кирты обращались редко – он был отшельником. Многие боялись и не любили Облана. Его тихий, вкрадчивый голос всегда таил какую-то угрозу, а тёмно-карие глаза неподвижно смотрели куда-то в одну точку. Недаром его жилище в лесу люди обходили стороной. Облан был крепок телом и ещё не стар. Все старейшины знали о том, что он всегда стремился к власти над киртами, но старшие шаманы не были с этим согласны.

Облан сразу понял, что его мнение может быть решающим и, хитро усмехнувшись, начал свою речь:

– Уважаемые, я не друг Нигирь, но я ей и не враг. Впервые вижу эту девушку. Пятнадцать лет – это прекрасный возраст, но он лишён мудрости и прозорливости старости. И что я могу сказать? Мы пытаемся принять очень важное для киртов решение. Если Совет сегодня не примет это решение, племени грозит раскол. Такое допустить нельзя. Давайте отложим решение Совета, и пусть Духи подскажут нам, как поступить. Может, в ближайшее время произойдут события, которые подскажут ответ. Прервём Совет…

Облан сделал легкий поклон в сторону сидящей Нигирь и тихим голосом продолжил: