Слова на виражах

Эвелин уже стоит с фотоаппаратом и сосредоточенно выстраивает кадр. Помимо нее на площадке какой-то парень. Он двигает большую световую лампу под ее руководством. Итан оглушает всех своим громким приветствием. Эвелин оборачивается и радостно машет ему рукой. Нашли друг друга.

На столе стоят чашки с кофе, и на одну их них друг уже наложил свою лапу.

– Жаль, рядом нет кофейни, я бы не отказался от большого стаканчика лавандового рафа.

Я лишь качаю головой, осознавая, что у меня одного нервы натянуты как тетива. Взглядом упираюсь в старое фортепиано, которое, уверен, пользуется большой популярностью среди посетителей. В мыслях только один вопрос: «Что я тут вообще делаю?» Хотя нет ничего страшного или странного в том, что я выполняю часть своей работы. Вокруг знакомые лица, в том числе физиономия мистера Вместо-крови-по-венам-пускаю-кофе. Медленно выдыхаю, позволяя мыслям расплыться внутри меня, как учил психолог. Нужно взять себя в руки и выложиться на полную. Я не привык делать что-то наполовину.

Белые стены заражают ощущением холода, пока Эвелин слепит меня белоснежным ярким светом лампы, которую уже поставили на место. Темноволосая фея крутит ее во все стороны, чтобы наконец добиться в реальности той картины, которая, скорее всего, уже давно зародилась первой звездой в ее голове.

Мия, облаченная в красное короткое платье с черными кожаными вставками на рукавах, сдержанно кивает. Я понимаю, что должен поддерживать игру даже при Эвелин, поэтому подхожу к своей «девушке» и осторожно целую в щеку.

– Удивляешь, – шепчет она, особо не выражая никаких эмоций.

– Твоя ассистентка тоже должна нам верить.

– За Эвелин не переживай. Она – романтик. Ей легко поверить в любовь.

Разве романтики не наоборот – с легкостью видят, когда чувства фальшивы? В глазах Эвелин сталь. Лишь на секунду мы встречаемся взглядами, но этого хватает, чтобы почувствовать силу хрупкой девушки с объективом в руках. Откуда такая отстраненность? Есть ли у нее молодой человек? Я зачем-то размышляю над этим, но тут же отворачиваюсь, возвращаясь в мир пластмассовых грез.

У нас есть пара минут, пока Итан оживленно разговаривает с Эвелин.

– Она может предлагать разные позы. Если что, я не против прикосновений или поцелуя ради кадра, – уверенный тон голоса Мии выдает в ней профессионала.

– Окей.

Итан хлопает. И мы оборачиваемся на него и Эвелин, которые будто издеваются надо мной. Они смеются, что невероятно раздражает. Сначала работа, потом развлечения, но никак не наоборот. Резким движением поднимаю руку и демонстративно смотрю на часы.

– Скоро начнем? – спрашиваю я.

Пробные заезды совсем скоро. Необходимо заняться подготовкой болида. А я здесь, теряю чертово время.

– Буквально минута, – сквозь смех отвечает Эвелин.

И так и происходит. Мия берет меня за руку и ведет к точке, проходя мимо Итана, который засматривается на ее фигуру.

– Привет, – отзывается Эвелин.

– Привет, – отвечаю ей и сильнее сжимаю руку Мии.

Эвелин поправляет объектив в руках, замечая этот безобидный жест. Ее тон как будто покрывается коркой льда, одновременно с этим выражение лица становится более суровым.

– Итак, готовы?

– Конечно, Эви. Сделай для нас красоту, – Мия говорит за нас.

– Настроение – страсть?

– Страсть и в то же время нежность. Давай покажем, как сильно мы рады, что нашли друг друга.

Мия поворачивается ко мне и проводит пальцем по подбородку. Я сглатываю и улыбаюсь, наигранно закусывая губу.

– Отлично, – Эвелин верит нам. Беспроигрышно.

– Встаем на желтые точки, – командует она, – сейчас будем регулировать свет.

Я растерянно смотрю на пол, не до конца понимая, о чем говорит наш фотограф. Никогда не видел, чтобы в студии на полу что-то отмечали, да еще и таким забавным образом. Что-то подсказывает, это дело рук феи Эвелин.

И работа на камеру начинается. Игра во влюбленных. Вспышки. Шепот Эвелин и ее перемещения по залу в поисках лучших ракурсов.

Профессионализм Мии виден сразу. Ей удается поменять сотню поз, найти нужный взгляд и при этом расслабиться. Я же напряжен. Много разных мыслей черными воронами шумят в голове, и одна громче другой.

– А теперь – нежность: Мия, положи голову на плечо Даниэля, как будто вы вдвоем в идеальной гармонии. – Она на секунду осекается, быстро моргая. Я вижу, как сомнения роятся, как пчелы, в ее голове, но Эвелин упорно отмахивается от них. – Даниэль, погладь ее волосы.

Мы поворачиваемся лицом друг к другу. И я делаю так, как просит фотограф.

– Потрясающе, – выдыхает она, снимая близкий кадр. – Еще кое-что, – вдохновенно предлагает Эвелин, – встаньте напротив друг друга. Да, теперь… Даниэль, коснись подбородка Мии и подними его, обрати ее взгляд на себя. Мия, приоткрой губы, как будто он сейчас тебя поцелует.

Вспышка. Еще.

Мия проводит ногтями по моему подбородку, заставляя сотни нервных окончаний вылезти из спячки. Я вздрагиваю и за секунду превращаюсь в монстра. Наружу выходит та сущность, которую я бы никогда не хотел показывать. Эта сторона, как дикий зверь, дрожит от напряжения, ощущая прикосновение, от которого все внутри начинает гореть. Кожу охватывает жар там, где Мия оставила свои невидимые следы. И это не просто жест, а вспышка воспоминаний, с которыми мне приходится бороться. От которых я вынужден убегать по ночам, когда тишина становится слишком оглушительной.

Проклятие! Всего одно прикосновение возвращает меня во Францию. В дом, который так и не стал родным.

* * *

Я покупаю букет белых лилий и спешу изо всех сил к центру изобразительных искусств. Должен успеть встретить Лулу. Она наверняка только закончила и собирает вещи. Обычно она выходит с занятий в пять, поэтому у меня есть еще пять минут.

– Лу, – кричу я, чтобы привлечь внимание, когда она в своем коричневом пальто подходит к велосипеду.

Она не обращает внимания, усердно заталкивая альбом в рюкзак. Сегодня у кого-то плохое настроение. Надо по дороге купить сладостей. Это точно ее порадует.

– Даниэль, – непривычно тихо говорит Лулу, – прости, я сегодня очень устала.

Она видит букет и отводит взгляд в сторону. Мои нахмуренные брови, видимо, заставляют ее сказать еще фразу:

– Красивые. Подари их кому-нибудь еще, ладно? Кристи всегда мечтала получить от тебя букет.

– Что происходит, Лу?

Сердце сжимается вместе с кулаками. Она никогда не вела себя так отстраненно, как сейчас.

– Я больше не хочу с тобой встречаться, – шепчет она.

– Ты даже не смотришь на меня! – громко отвечаю ей. – Посмотри в глаза и скажи это. Что за бред ты несешь?

Со злости я кидаю букет в стену здания. И жду объяснений.

Лулу глубоко вздыхает, чувствуя груз момента, и все-таки поднимает взгляд. В ее глазах видно разочарование. Во мне? Что я сделал не так?

– Даниэль, я давно собиралась признаться, – произносит она едва слышно, – я должна это сделать. Для себя.

Я стою не в силах поверить в услышанное, пытаясь осознать слова, которые она произносит. Это совсем не похоже на нее, на нас. Мы были идеальной парой. Первая любовь, затянувшая нас обоих в свой круговорот.

– О чем ты говоришь?

Она отворачивается, будто собираясь с мыслями:

– Я не могу больше притворяться, что люблю тебя. Мы слишком разные.

– Черт, ты прикалываешься надо мной? – говорю я уже жестче. – Отличная шутка.

– Это не шутка.

Впервые в жизни я чувствую, как земля уходит из-под ног. Это не та Лулу, которую я знал.

– Мы можем найти выход, – с каким-то детским упрямством продолжаю я, все еще надеясь на иной исход, – мы ведь всегда справлялись.

– Извини, что так долго обманывала тебя.

– Обманывала?

Слова застревают в горле, и, пытаясь осознать услышанное, я вдруг вспоминаю вкус ее губ, аромат тела, теплые объятия. Где найти объяснение тем моментам? И как отделить фальшь от истины?

Лулу касается пальцами моего подбородка. Она слегка надавливает ногтями на кожу и напоследок бросает:

– Ты – прекрасный человек. Но я хочу выбрать для себя другой путь.

Она тихо уходит, оставляя меня наедине с мыслями и обломками букета белых лилий у стены. Их аромат еще витает в холодном воздухе.

Я дал ей все, что на тот момент у меня было. Каждую крупицу своей разодранной души. Я старался быть для нее всем миром. Я, черт возьми, любил ее.

Я захожу домой с осознанием, что потерял смысл существования. Лулу, ее слова, ее отстраненность – все это не давало покоя. Я тщетно пытаюсь собрать свои мысли, но они просыпаются как песок сквозь пальцы.

Надеясь, что отца нет, я прохожу в гостиную, но сразу же оказываюсь пойман. Он с открытой бутылкой спиртного сидит у камина. Его лицо озаряется знакомой мне надменной улыбкой, которую я ненавижу.

– Ну что, как встреча с любимой? – произносит отец с леденящей веселостью.

Я стараюсь игнорировать его провокацию. Но отец не собирается меня отпускать так легко.

– Я предложил ей денег, – вдруг говорит он, в голосе звучит едкий триумф. – Три тысячи евро[8], и она взяла их.

Я замераю как вкопанный. Его слова прожигают меня насквозь. Внутри все обрывается, уступая место волнению, гневу и недоумению.

– Так что, сын, – продолжает он с язвительной улыбкой, – ты стоишь три несчастных тысячи евро.

Я словно получаю невидимый удар кулаком в грудь. Не могу поверить, что два близких человека способны на такое. Лулу… Она не могла так поступить. И так разрушенный мир рассыпается до крупиц.

Отец самодовольно улыбается, словно охотник, поймавший добычу. Он сделал это.

Как и обещал, он уничтожил мою жизнь.

Я, как свирепый зверь, кидаюсь рушить все вокруг. Разбиваю его бутылки. Переворачиваю стол со стульями. Опрокидываю книжный шкаф и замахиваюсь на отца кулаком. Но не могу ударить.

– Трус, – выдает он.

Я опускаю руку. Слабак. Отец только смеется с моих действий. Скручивает сильными руками так, что я не могу двигаться, и, ударив пару раз под ребра, где никто бы не увидел, кидает меня в Дыру. Оставляет гнить наедине с назойливыми мыслями.

Я лишился Лулу, которая клялась в верности. И обрел новую сторону себя, о которой даже не подозревал. Сильную, холодную, закрытую. Ту, что не позволит мне чувствовать себя жалким уродцем, истекающим кровью на сырой земле.

В тот момент во мне что-то надломилось. И я не уверен, что все когда-то сломанное можно починить.

Глава 15

Эвелин Грэйвс

– Даниэль? – Мия дергает Даниэля за плечо, ожидая хоть какой-то реакции на наши просьбы, но его стеклянный взгляд показывает, что мысленно он точно не с нами.

Он резко поменялся в лице, так что никто не понял, что произошло. В какой момент что-то пошло не так? Я должна была заметить это сразу.

– Ты в порядке? – Мия берет его ладони в свои.

– Пожалуй, я принесу воды.

И это лучшее решение. Я оставляю их вдвоем, и, когда возвращаюсь, вижу другого Даниэля. В обычном состоянии. Со строгим взглядом и гордо выпрямленной спиной.

– Можем продолжать, – слегка нервно говорит Мия.

Я решаю не влезать в диалог и спрашивать о состоянии Дюрана. Мия наверняка смогла одна привести его в чувства. Но объектив – как зеркало души. Лучший детектор лжи из всех существующих в руках фотографа. С помощью него я вижу и скрытую печаль, и истинную радость, и ложь. Я стараюсь абстрагироваться, но отчетливо понимаю, что между Мией и Даниэлем странная неловкость. Может быть, это связано с тем, что они только притираются друг к другу, а я уже спешу с ярлыками и конфликтом, будто работаю над текстом, где заранее прописываю роли персонажей в книге.

Беру в руки фотоаппарат и возвращаю себя к работе. Пальцы крепко обхватывают объектив, спасаясь от предательской дрожи. Надо настроиться.

– Так, предлагаю следующую позу… – Идеи одна за другой рождаются в голове, и едва получается выбрать одну.

– Есть удачные кадры? – внезапно спрашивает Даниэль.

Я вдруг начинаю ощущать давление от его взгляда. Он хочет закончить, это очевидно по резким движениям.

– М-м-м?.. – Я застываю.

– Я хотел бы закончить. Сейчас.

Мия поворачивается к нему, и они переглядываются.

– Но мы же еще не сделали все кадры? – Мия оборачивается в мою сторону и ждет хоть какого-либо знака.

Но еще сильнее испепеляет взглядом Даниэль. Все в нем просит остановить съемку. Фотоаппарат в руках будто весит целую тонну. Я тяжело сглатываю и говорю то, что жаждет услышать Даниэль.

– Думаю, мы сможем найти подходящие фото.

– Прекрасно, – облегченно выдыхает он. – Милая, прости, мне необходимо бежать на тренировку.

– Даниэль, – строго зовет его Мия, – мы не закончили.

Но он молчит в ответ.

– Ты действительно собираешься вот так уйти? – недовольно поджимает губы она.

– Я должен.

– И перед кем у тебя такие обязательства? Если не мог в это время, предупредил бы сразу. Эту съемку подстроили под тебя.

Я стыдливо опускаю взгляд, делая вид, что не являюсь свидетелем их назревающей ссоры. Воздух накаляется. Ноздри Мии то и дело раздуваются от гнева. Она опасна в таком состоянии.

– Извини, – это последнее, что он бросает перед тем, как покинуть зал.

Даниэль едва не сносит Итана, который возвращается в студию с двумя круассанами в руках. Он с полным ртом возмущенно жестикулирует в попытках остановить Дюрана. Но это невозможно.

– Что здесь произошло? – спрашивает Итан, дожевывая еду.

– Это я тебя хочу спросить, Итан, – раздраженно отвечает Мия. И Итан, некогда влиятельный серьезный мужчина, превращается в испуганного котенка.

– В середине фотосессии он берет и просто уходит, ссылаясь на тренировку!

Итан растерянно посматривает на меня.

– Я выйду, – говорю я, не имея никакого желания смотреть, как на Дюрана спускают всех собак.

– Разве не ты уверял, что тренировка после фотосессии и мы можем спокойно снимать? Это наша с ним первая публикация! Мы должны блистать!

Я скрываюсь за дверью и глубоко вдыхаю. О боги. Как же сложно работать с людьми из медиасферы. Они слишком заняты, чтобы контролировать собственную жизнь. Их график расписан по минутам. И они в вечной гонке за успехом, который, как мне кажется, не всегда приносит счастье. Но я терплю, особенно когда на счет неожиданно приходит пятизначная сумма. Открываю приложение банка и непременно радуюсь. Вероятно, бухгалтер Мии провела платеж за отработанную половину месяца.

Сезон моего нового знакомого скоро начинается, а значит, я отправляюсь с Мией в долгое путешествие, за которое моя карточка скажет мне «спасибо». Смело перечисляю половину суммы за аренду квартиры и вторую половину маме. Теперь им будет, чем закрыть ипотеку в этом месяце и на что прожить без маминой зарплаты.

Мама звонит через пару минут и много раз благодарит, а я интересуюсь успехами Элоизы и делами мамы. Нам всегда тяжело жилось без отца, который ушел из семьи после рождения сестры. Мы старались сделать все, чтобы сестра не ощущала тягостей жизни. Но не всегда получалось.

По крайней мере, мы делали все возможное, и она чувствовала нашу любовь. Я проживала свою лучшую жизнь в историях, которые писала. Еще в подростковом возрасте книги стали убежищем от реальности. Я прописывала страдания, от которых горели внутренности, но которые никогда не выбирались наружу. Темные монстры, прячущиеся под кроватью, властвовали в моих мирах. Затем друзья. Я придумывала персонажам самых преданных и верных друзей, поскольку я была их лишена. Любовь… Несмотря на трудности, я создавала отношения, где каждый любил одинаково. Зачем им переживать невзаимную любовь, которая случалась со мной, если я могу помочь им быть счастливыми.

Так рождались истории. Когда я стала взрослее, то книги превратились в потаенный уголок души. Теперь там не так много моих мыслей и переживаний, а больше перспектива взглядов многих людей и совершенно разные концовки. Но это то, к чему меня тянет. И что, надеюсь, однажды найдет своих читателей. И к чему я прикоснусь. Издаться в бумаге – предел моих мечтаний. Видеть, как книги стоят на полке магазинов, и читатели прикасаются к ним, погружаются в мир – волшебство, в которое пока я не верю.

Возможно, однажды удастся поверить.

– Эвелин, вот ты где! – Итан протягивает мне круассан. – На, перекуси.

Я не могу отказаться от политого шоколадом круассана.

– Спасибо, – кусаю его и вкушаю малиновую начинку, – вау! Вкусно!

– Знал, что тебе понравится, – улыбается он, а затем чешет затылок. – Опозорился перед Мией. Сглупил и предложил модели эту калорийную штуку.

– Да, она точно такое не ест.

Представляю лицо Мии, когда он протянул ей эту «гадость». Опускаю голову с тихим смешком, отчего Итан мгновенно расслабляется.

– Как хорошо, что есть ты. Хотя бы с тобой можно не вести себя как клоун.

– А ты часто себя так ведешь?

– Иногда приходится. Нужно угодить сотням людей, спланировать все так, чтобы они остались довольны.

– Мне жаль это слышать, – искренне радуюсь, что я не на его месте. Работать с Даниэлем, наверное, намного тяжелее.

– Вот, например, сейчас Даниэль повел себя как придурок, а я отчитываюсь о его поведении. Как его агент и друг я всегда на его стороне. Поэтому приходится везде сглаживать углы. Я морщусь, и он вместе со мной.

– Понимаешь меня, Эвелин?

Киваю, прожевывая вкуснейшую выпечку.

– Скоро сезон. Надо потерпеть. Даниэль слишком нервничает.

– Представляю… Он борется за лидерство.

– А какие деньги крутятся здесь, – Итан качает головой, – боюсь озвучить.

– Даниэлю важно заработать? – удивляюсь я.

– Для него важно быть первым. Доказать всем, что он непобедим. А деньги для него бумажки. Но не у всех в этой сфере такая установка, Эвелин.

– Но это бумажки, которые делают его жизнь комфортной.

– В точку! – Итан смотрит на часы и восклицает. – Побегу по делам!

– Спасибо за круассан.

– Ерунда. Ну что, до встречи в самолете?

Я чуть не давлюсь. Из меня вырывается кашель от удивления. И, кажется, какой-то кусок попал не в то горло.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Примерно 55 000 000 рублей.

2

Cinnamon Challenge – вирусный интернет-челлендж, который предлагает проглотить ложку порошка корицы, не запивая водой.

3

Mon ami – в переводе с французского «мой друг».

4

Кокпит – кабина, в которой сидит водитель гоночного болида.

5

«Лондонский глаз» – колесо обозрения в Лондоне, расположенное в районе Ламбет на южном берегу Темзы.

6

Cherie – в переводе с французского «дорогая».

7

Сильверстоун – гоночная трасса, расположенная вблизи деревни Сильверстоун на границе графств Нортгемптоншир и Бакингемшир в Великобритании.

Монца – гоночная трасса возле города Монца в Италии, к северу от Милана.

8

Примерно 290 000 рублей.