Боевой маг в провинциальном училище

Не помогло, однозначно.

И он, выходит, со своими способностями и своим снобизмом – в семье неудачный младший сын? Надо же, как… Но зато теперь все встает на свои места. Если, конечно, все правда.

И как-то совершенно очевидно теперь, что Морейра не отступит в своем желании докопаться. Такие, как он, не отступают. Они просто не привыкли, что что-то может пойти не так, как хотят. Что им могут отказать.

Поэтому и мне придется смириться со своей судьбой. Тем более, что он не так уж и не прав. Одобрять я, конечно, это не одобряю и поощрять не буду. Но хоть присматривать за Морейрой. Лучше заранее знать, куда его понесет.

Да и разобраться, вероятно, действительно стоит.

Днем у меня занятия и прочая работа, а вечерами я пыталась разгрести дедовы бумаги.

Морейра пытался влезть и помочь, но я твердо сказала, что посторонним рыться в дедовых бумагах не позволю. Впрочем, Морейра отнесся с пониманием.

Он ждал.

Я пока так ничего и не нарыла, но очень надеюсь, что хоть сегодня нас твари из подземелий не сожрут, и время еще будет.

– Надо за лошадью вашей послать, – как-то между делом сказала я, – пусть приведут сюда, тут подлечат.

– Лошадью? – он даже не сразу понял.

– Вы когда пришли сюда, то сказали, что ваша лошадь подвернула ногу?

– А, нет, – Морейра отмахнулся. – У меня нет лошади. В городе не нужна. Честно сказать, содержание обходится очень дорого, а смысла особого нет. Меня довезли до Ружка, а там я уже пешком.

– А почему не сказали сразу?

– Так вышло, – он пожал плечами. – Несерьезно как-то, из столицы без лошади.

И как-то вот… не нравится мне.

– О чем вы еще соврали, мастер Морейра, желая впечатлить? Может быть, там нет ни родственников, ни Гринбея, вы просто пытаетесь пустить пыль в глаза?

С другой стороны, вторая категория и Черная звезда есть. И это не на пустом месте. Но в его личном деле, которое прислали мне, только очень ограниченные сведения.

– Насчет моей биографии вы можете подать официальный запрос.

Подам. А то неспокойно как-то. Не то, чтобы есть основания не доверять, но вдруг там всплывет еще что-то интересное?

К оврагам едем вчетвером – я, Морейра, Валери и Тэд.

Мы чуть позади, а Валери с Тэдом чуть впереди. И интересно… я не замечала до этого, как Валери с Тэдом заигрывает. Легко так, между делом. И Тэд так же легко отвечает. Я слышу, как они разговаривают, слышу звонкий смех Валери… У Тэда гитара в чехле у седла, он действительно решил взять с собой. А Тэд поет, да… я слышала, как он поет.

Что-то было между ними? Они ведь давно знакомы. Кажется, было, но потом как-то… или нет? И вот, теперь снова?

Ладно, я не о том думаю.

Где-то тучки над горизонтом. Дождь будет? Все же сентябрь, сейчас нередки дожди. Но другого времени для этого похода нам все равно не найти. Деревья еще почти зеленые, только кое-где начинает появляться желтая листва.

– Может быть, теперь вы расскажете о своей семье? – вдруг предложил Морейра.

Я пожала плечами.

Ехать еще далеко.

– Даже не знаю, что рассказать. Мои все местные, дед вообще в Заревке родился, папа чуть дальше, за Мишкоцом. Дед был боевым магом, закончил Снервинскую академию. Не сказать, чтобы был сильным магом, но смог себя показать. Его родители не учились. Слабый дар у них был, но учиться так и не пошли, жили в деревне как все, у них был дом, хозяйство. Но дед понимал, что его жизнь теперь сильно отличается от той, что могла бы быть дома. Он мог получить больше. И когда отслужил положенное после академии, начал задумываться о том, что надо дать шанс простым ребятам. Возможность учиться и развивать дар. Начал он все это вообще на свои деньги, потом нашел тех, кто готов поддержать, потом получил поддержку короны. Моя бабушка была природником, занималась здесь же полевыми работами. Мама пошла в нее. Мама никогда не одобряла дедовы идеи, она говорила, что это не шанс учиться, а шанс помереть раньше времени где-нибудь в овраге, в грязи, быть сожженным или разорванным на куски.

Морейра фыркнул.

– Если дар, стоит его развивать.

– Да, – кивнула я. – Дед считал так же. Дар – это судьба. И не стоит от судьбы бегать. И все же мама вышла замуж за военного некроманта. Папа тоже закончил Снерву, успел повоевать, а потом дед пригласил его сюда. Здесь они с мамой и познакомились. У мамы всегда были другие дела и другая работа, не война, а урожай пшеницы и ячменя, капуста, яблоки… Когда папа погиб, она сказала, что не может здесь больше оставаться, с нее хватит войны и всего, что с ней связано. Она не будет участвовать в том, чтобы готовить из местных детей мясо для полей сражений. Так и сказала.

Я поджала губы, поняла, что до сих пор меня задевает все это.

– Злитесь на нее до сих пор? – тихо спросил Морейра.

Я головой мотнула.

– Нет, это ее право. Каждый имеет право на свои взгляды. Если она хочет сажать капусту, пусть сажает. Только мир от этого не изменится. Если бы там, под Брайницем, мы не смогли бы собрать последние силы и выстоять, где бы она была сейчас?

Злюсь, да. До сих пор злюсь.

Морейра фыркнул снова.

– Ваша мать? Сажала бы капусту для Олунхавского хана, думаю, примерно так же, как и сейчас.

Я посмотрела на него. Как-то… слишком, что ли.

– Для хорошего природника, – сказал Морейра еще, – нет большой разницы, на кого работать. Природнику важна земля и то, что на ней растет. А политические игры – дело такое… перераспределение ресурсов, не более. Простые люди неизбежно страдают во время войны, но если смотреть шире… Вот эти земли сколько переходили из рук в руки? Даже во времена Огнена, то кнепольские князья владели, то тишойские, потом земли стали частью Тессалийского королевства, потом частью Варайского, потом снова независимость, потом стали частью империи. А семья каких-нибудь местных фермеров как пахала свой огород на холме, так и пашет. И им вообще неважно, кому платить налоги. Сколько – важно, кому – нет. Важна эта земля и спокойная жизнь.

– То есть, по-вашему, не стоит и дергаться?

– Я похож на человека, который считает, что не стоит дергаться? – Морейра засмеялся. – Просто в чем-то ваша мама права.

– Если бы сюда пришли олунхайцы, – сказала я, – они бы многих согнали со своих земель. Лучшие земли бы отдали своим. И простые люди пострадали бы тоже. Лишились бы своих домов.

– Может быть, – согласился Морейра. – А может, и нет. Может быть, сюда бы не дошли. Я не хочу спорить, поверьте. Я тоже был на войне, и под Брайницем, и сделал все, что в моих силах. И даже больше. И при жизни и… после смерти тоже…

В его голосе что-то глухо царапнуло.

После смерти?

– Что? – не поняла я.

– Да нет, я живой вполне, вы не подумайте, – он криво ухмыльнулся, немного болезненно. – Но так вышло.

– Как вышло?

У меня кольнуло внутри. Даже не кольнуло, заныло… я почти представляю, что там…

– В момент полного выгорания, – сказал Морейра, глядя куда-то в сторону, напряженно, – жизненный ресурс вычерпывается тоже. А когда на это накладывается еще и физическая травма… На какое-то время зависаешь ни там, ни там. Вроде бы сильный маг, поэтому связи сильны, душа еще пытается цепляться, но тело уже сдалось полностью. И в этот момент… если хороший некромант, конечно… в общем, если некромант действует не направленно, а площадями, если вокруг и так много смерти и мертвых, некротическая энергия сильна, то и тебя может подцепить тоже. Поднять. И, самое главное, ты все понимаешь, ощущаешь… в смысле боли нет, но все, что происходит… И ничего не можешь сделать с этим, словно смотришь со стороны. Твое тело действует не по твоей воле и идет в бой снова, ты слышишь, как тебя зовут. Приказ. Как и все твои мертвые друзья, которые полегли рядом с тобой. А теперь встали и идут…