Рулька ноль два. Сборник актуальной фантастики

Алексей не смог внятно ответить на вопрос ни ей, ни самому себе.

Он влюбился в Катю с первого взгляда. Это – факт, не поддающийся логическому объяснению. Надо ли говорить, что вскоре Катя могла делать с ним всё что угодно? Через месяц бурных отношений выяснилось, что совесть не позволяет ей встречаться с женатым мужчиной. Это подстегнуло его к давно назревшему решению. Алексей подал на развод. Жена запротестовала.

Процедура развода оказалась болезненной. Но Алексею везло на людей. И в суде, и в ЗАГСе женщины встречали его доброжелательно, сочувственно и даже как будто радовались! Ему невольно передавалось их приподнятое настроение. Алексей утвердился в мысли, что только злые языки могут нашёптывать о пресловутой женской солидарности! По крайней мере, в вопросе развода женщины оказывали ему посильную помощь.

– Добро пожаловать! – с солнечной улыбкой встала ему навстречу юная секретарша.

Она помогла без проволочек оформить необходимые документы.

– Может быть, вы передумаете? – поморщилась судья, всем своим видом давая понять: к сожалению, она обязана задать такой нелепый вопрос.

Дело было рассмотрено в кратчайшие сроки.

– Это ваш самый главный документ! – торжественно произнесла симпатичная сотрудница ЗАГСа, вручая Алексею свидетельство о расторжении брака. – Я передаю его в ваши крепкие мужские руки! Храните его, сколько сможете!

Слова её звучали трогательно и проникновенно. У Алексея чуть было не навернулась слеза. Он вышел из ЗАГСа в отличном расположении духа. «Я люблю тебя, жизнь! Ты прекрасна!»

Алексей вспомнил первую крупную ссору с Катей. До того дня они несколько месяцев жили у неё. В чём была причина разлада? В постоянном ли стремлении Кати подавлять его, главенствовать во всём? Или он в очередной раз заподозрил её в измене?.. Он выступил с обличительной речью, что Катю окончательно взбесило. Она закрыла уши ладонями.

– Что это было?! – вспыхнула она, как спичка, когда он высказал ей всю правду.

Без лишней суеты Катя побросала в картонную коробку его вещи и выставила на лестничную клетку.

– Исчезни! Вон из моей жизни!

Она прошла в ванную, быстро смыла косметику под струёй холодной воды, посмотрела на себя в зеркало и метнулась к дверям. Если бы Алексей накричал на неё, то она бы наверняка успокоилась. Он открыл было рот, собираясь что-то сказать в своё оправдание. Но у него не было сил на скандал, не было уверенности в своей правоте или чего-то ещё, чему он не знал названия.

– Убирайся! – холодно отрезала она и распахнула перед ним дверь.

Он посмел ей перечить! Он стремится ограничить её свободу! Она пришла в ярость. Она упивалась яростью.

– Ты растоптал нашу любовь! – театрально крикнула она в лестничный пролёт, до смерти напугав соседку, выносившую на прогулку мопса.

Алексей вышел на улицу, на мороз.

– Милый! – ехидно позвала она с третьего этажа. – Лови!

Алексей задрал голову. Катя высунулась в окно с торжествующим видом разгорячённого оратора. Но публичной порки не последовало. Она прицельно выбросила его большой чёрный шарф. Алексей машинально сделал шаг назад. Шарф зазмеился в воздухе и упал к его ногам на искристый предновогодний снег…

Этого ей показалось недостаточно. Катя выбежала на улицу, сорвала с Алексея норковую шапку, зачерпнула снега и с размаху нахлобучила её ему на голову.

Алексей почувствовал, что замерзает, стоя на ледяном ветру. Он понуро потащился к машине мимо огромной снежной бабы, мимо погребённой в сугробах спортплощадки. Он не видел новогодних ёлочных огней, что зажглись в каждом окне Катиной девятиэтажки. По лицу Алексея стекала вода. Он чувствовал себя солдатом разбитых войск, не выдержавших бой.

Оставаться наедине с самим собой было невыносимо. И Алексей уехал к своему другу детства Жоре Плетнёву. Тот был доктором экономических наук, что не помешало ему стать успешным коммерсантом. Кроме того, Жора грозился написать капитальный труд по новейшим методам ведения бизнеса. Друзья не раз выведывали у него рецепт коммерческого успеха. На их вопросы он отвечал тоном академика, глядя поверх массивных очков с толстыми увеличительными стёклами: «Я беру товар, умножаю цену на три и продаю дальше. Почему на три? Если умножить на два, на выходе получается маловато. Если умножить на четыре, то начинает просыпаться совесть. А этого нам никак не надобно».

– Ого! – воскликнул Жора, отворив дверь, и, забрав мокрую шапку Алексея, задумчиво повертел её в руках. – Что по этому поводу думаешь?

– Думаю напиться!

Жора весело ткнул его кулаком в грудь.

– А помнишь, как ты читал стихи проституткам?

– Да! – проходя на кухню, ответил Алексей. – А потом оказалось, что они стащили у тебя в ванной шампунь и туалетную воду.

– Подарок бывшей жены! – многозначительно известил Жора и поднял указательный палец. – И наследили на стенах и на потолке в спальне. Позор и безобразие!

Помедлив, Жора весело добавил:

– Я вызвал скорую сексуальную помощь!

– Что ты имеешь в виду? – насторожился Алексей. – Опять?..

– Тёлки – это не ко мне! Мы едем на мою дачу. Ты, я и Любка. Водка и закусь – твои. Отпразднуем Новый год! Развеешься. Утопишь печаль в вине, подурачишься. Забудешь свою богиню. Вспомнишь всё хорошее, настоящее. Любка ведь тебе всегда нравилась! А?

У Жоры был мозг математика.

– Она всегда эффектно выглядела, – подтвердил Алексей. – Из наших одноклассниц она самая яркая.

– Ну! Любовь – одно имя чего стоит! А моя дача – настоящий оазис! На дворе зима. Так что рыбалка, грибы и ягоды отпадают. Из всего приятного остались лишь вино и женщины, – сделал точный математический расчёт Жора. – К тому же дача отрезана от суетного мира дремучим лесом. Ближайший продмаг в двух километрах, поэтому алкоголем и прочими вкусностями надо запастись здесь. В случае нехватки сбегать за добавкой не получится.

И они уехали в загул.

Люба, разгорячённая, с едва прикрытой полупрозрачным платьем пышной грудью, собирала на стол, гремела посудой, шумно переставляла стулья и без передышки смеялась. Она что-то замышляла, весело поглядывая на Алексея, и приговаривала:

– Ты – Дед Мороз! Я – Снегурка! Схлестнёмся сегодня?

То и дело она тискала его в своих объятиях, демонстративно обращаясь на «вы» и предлагая немедленно выпить на брудершафт чего-нибудь горячительного. Но Алексею было всё равно. Перед глазами у него стояла Катя.

– За папу! – тоном, не терпящим возражений, предложила Люба тост и следом второй: – За маму!

– Знаешь, Люб… – после второй рюмки засмущался Алексей. – Я не могу так.

– Э! Постой! – воскликнул Жора. – Да ты влюбился!

– Это плохо?..

Алексей хотел продолжить, поставив глагол «любить» в прошедшее время, но промолчал и грустно посмотрел в окно. Дачу обступили сугробы. За частоколом ограды просматривался лес. На небо высыпали звёзды. Ущербная луна клонилась к земле. Ох уж эта луна!.. Она вечно там, где угасают мечты, где разбиваются сердца.

– Ничего! Не грусти – она к тебе ещё вернётся! – пророчески объявил Жора. – Таких, как ты, не бросают. Смысл? Не вижу в этом акте никакой логики!

– Тогда надо выпить за любовь, – предложил Алексей третий тост.

Жора разлил по стопкам водку.

– Ну вот, – сокрушённо сказала Люба, выпив вместе с ними за любовь. – Ничего не вышло. Мальчики! Пошли все вместе в баню мыться! Потом постреляем по воронам фейерверками – и к столу. Как-никак, Новый год на пороге!..

От этих слов Алексею стало уютно на душе. Люба потянулась за бутылкой. Алексей взмолился взглядом и замахал руками.

– Слон стоит на четырёх ногах! – подняла Люба четвёртую стопку и пихнула Алексея плечом в грудь.

После бани друзья сели за праздничный стол у большого окна в тишине при ярких звёздах. Ночь. Новогодняя пальба разносилась под небом. Фейерверки трепетали в вышине, мерцая, словно россыпи самоцветов, и угасали. Кособокий домишко, утонувший в сугробах, свист метели, песня ветра в трубе, тёплая компания… Что ещё нужно для хорошего настроения?

Новый год – это всегда чудо! Эта мысль напомнила Алексею необычный случай двадцатилетней давности…

Весна. Баренцево море. Потрёпанный штормами рыболовецкий сейнер. Многомесячный рейс, без заходов в Мурманск для отдыха, подходил к концу. Притиснутые друг к другу на долгие месяцы люди устали. Раздражение нарастало, копилось. По сейнеру прокатилась волна ссор, нелепых, беспричинных. Правда до мордобоя пока что не доходило.

Особое внимание было сфокусировано на симпатичной студентке-практикантке. Многие смотрели на неё то с вожделением, то с ненавистью. Не раз, когда она появлялась в кают-компании, кто-нибудь из команды психовал. С силой хряпнув кулаком по обеденному столу или швырнув на пол железную кружку с компотом, моряк выбегал вон с перекошенным лицом.

– Давай закатим свадьбу! – выдвинул диковатое предложение боцман. – Погуляем в море по первому разряду!

– Какая тут свадьба? – возмутился Алексей. – У народа кулаки чешутся!

– Без драки – разве это свадьба?!

Говорил он это сурово, мрачно глядя в круглый иллюминатор, где маячил кусочек стального неба. От слов боцмана в памяти Алексея возник яркий образ – картина Иеронима Босха «Корабль дураков». Корабль без руля и ветрил плывёт неведомо откуда и неведомо куда. Он переполнен безумными людьми. Эта старинная метафора надёжно застряла у него в мозгу.

Каждый день к Алексею в каюту вваливался второй помощник капитана и, быть может в сотый раз, просил рассказать один и тот же анекдот.

– Людоеды поймали троих и затеяли игру. Кто удивит их, того отпустят, остальных – на шашлык! Каждому дали по два больших железных шара и до утра поместили в отдельную хижину. Чуть свет – людоеды навестили одного из пленников. Оба шара надраены, намыты, блестят, как солнце. Эка невидаль! Отправили его на сковородку. Заглянули к другому. Он поставил шар на шар и сам сел сверху. Оставили его на ужин. Вождь один пошёл к третьему. Ждали его людоеды, ждали… Наконец появился. На лице – искреннее удивление. Спрашивают – ну как? Тот руками разводит. Говорит: «Ничего не понимаю – один шар сломал, а другой потерял!»

Чтобы скрасить однообразие, Алексей рассказывал анекдот сочно, представляя действия его персонажей в деталях.

Второй помощник хохотал до слёз. Затем уходил на вахту. На следующий день появлялся с той же просьбой.

– Один шар сломал, а другой потерял? Так, Юрьич? – переспрашивал штурман и, не дожидаясь ответа, восклицал уже в дверях каюты: – Вот умора!

После его визита Алексея охватывало ощущение весёлой катастрофы.

Однажды второй помощник признался, что готов начистить физиономию боцману. Он считал его человеком технически грамотным, а посему способным испортить какой-нибудь механизм. Драться Алексей ему отсоветовал и для разнообразия рассказал другой анекдот:

На операционном столе лежит пациент. Врач берёт в руки скальпель.

– Доктор! Я жить буду?! – спрашивает пациент.

– А смысл?! – подумав, отвечает доктор.

Этот анекдот второму помощнику не понравился. Он ушёл хмурый. Вечером Алексей сам навестил его. Сейнер лежал в дрейфе, и второй помощник рыбачил из иллюминатора. Вдруг леска напряглась. Рыбак стал её вытаскивать. Она не поддавалась. Он выглянул в иллюминатор. Затем повернул к Алексею полные ужаса глаза и обрезал ножом леску. Задавать ему вопросы было бесполезно.

Перед вахтой Алексей всегда заглядывал к радисту. Тот вместо приветствия всегда с горечью произносил одну и ту же фразу:

– Представляешь, наука!.. В Москве – полночь, в Самаре – час, в Свердловске – два, в Новосибирске – три, в Красноярске – четыре, в – Иркутске – пять, в Чите – шесть, в Хабаровске – семь, в Магадане – восемь, на Камчатке – девять! – Он с силой стучал кулаком по переборке и восклицал: – Бардак в стране!

– С командой творится что-то неладное. Как бы чего худого не вышло. Развинтились шурупы в головах у парней – прямо беда! При такой обстановке жди чуда! – поделился с Алексеем своими опасениями капитан и рассказал забавный эпизод из своей богатой биографии:

– На Новой Земле мне довелось побывать в пятьдесят втором году. Нас встретил сам «начальник Новой Земли» – товарищ Тыко Вылка. Он поинтересовался, что мы собираемся делать в его владениях. Старшой стал обстоятельно рассказывать о гидрологическом промере. Вылка оборвал его недовольным жестом.

– А водку вы привезли?! – серьёзно спросил он, глядя поверх головы старшого.

Образовалась гнетущая пауза.

– Тогда я пойду и позвоню Сталину! – сказал товарищ Вылка.

Он развернулся и уверенно пошёл по направлению к «красному чуму». Поговаривали, что у него там стояла «вертушка» – прямая связь с Москвой. Времена были суровые, былинные – нам стало не до шуток. Старшой явно сдрейфил. Я тогда спас положение, достав из рюкзака чудом сохранившуюся заначку – пол-литра «Столичной»…

Стремясь разрядить обстановку, капитан сейнера устроил праздник – хлебом и зрелищами народ услаждали во все времена. Он распорядился приготовить обед, облагороженный деликатесами. После обеда последовало выступление борцов. Несколько человек из команды занимались боевыми видами единоборств. Они и должны были показать свои навыки. Команда высыпала на палубу и расселась вокруг импровизированного ринга. Капитан и старпом – впереди, на почётном месте. Моряки подбадривали спортсменов бурными овациями и оглушительным свистом. Первые минуты схватки прошли гладко. Затем один из выступающих выхватил нож – так было задумано. Когда его нападение было отбито, он неожиданно достал пустую бутылку из-под портвейна и с дикими глазами треснул ею о железный фальшборт. Опасно брызнули осколки. Моряки притихли. Стеклянный дождь накрыл капитана и старпома. Начальство проявило выдержку. Капитан и бровью не повёл, а у старпома слегка отвисла челюсть. Нападающий взмахнул «розочкой» у него перед носом, перекидывая её из одной руки в другую. Капитан первый хлопнул в ладоши. Грянули аплодисменты – моряки бурно выражали восторг.

Выступление борцов не успокоило команду. Процесс коллективного сумасшествия продолжался. Алексей чувствовал – вскоре должно произойти нечто необычное.

Однажды утром сейнер встал для постановки гидрологической станции. Корабль покачивался на волнах между серым небом и таким же серым морем. Его потрёпанный вылинявший флаг смотрелся уныло. И вот среди этого гнетущего однообразия появился кит! Он всплыл у самого борта. О! Чудо! Алексей держал в руках батометр, готовясь прикрепить его к тросу, опущенному за борт. От удивления и восхищения он чуть не выронил прибор из рук. Кит посмотрел на Алексея добрым, умным глазом, выбросил фонтан воды и скрылся под ледяной водой, затем вновь вынырнул чуть поодаль.

– Смотрите! – не скрывая восхищения, крикнул Алексей. – Какое чудо!

Моряки смотрели на кита с восторгом, протягивали к нему руки, перегнувшись через фальшборт. Они радовались, как дети. Кто-то размахивал над головой тельняшкой, кто-то приветствовал кита трёхпалым свистом. Кто-то пустился в пляс под звуки губной гармошки. Впервые за много недель их лица озаряла радостная улыбка. Явление кита чудесным образом исцелило их от уныния, от зла.

Алексей закончил рассказ. Друзья задумчиво молчали. В предновогоднем лесу ухал филин. За забором куда-то торопился подвыпивший сосед, пытаясь закурить на ветру. На ухабистой дороге громыхнул грузовик.

– Что ты называешь чудом? – задумчиво спросила Люба.

– Чудо – это явление, природа которого для нас непостижима…

Глава третья

Алексей поймал себя на мысли, что не сводит глаз с Кати. Она, конечно, заметила его смятение. Сердце вдруг приятно кольнуло, словно его пронзила нежная стрела Купидона. Алексей скользнул ищущим взглядом над головой бармена, над красочным натюрмортом на стене, скользнул взглядом по замысловатой лепнине высокого потолка… Где прячется маленький крылатый шалун с озорной кудрявой головой, с метким луком в руке, с колчаном за спиной, полным острых стрел?.. Что знает о любви охотник за человеческими сердцами? Его дело – пустить стрелу и улететь. А счастье или страдание ожидает его жертву – ему всё равно.

Алексей понял, что любит Катю как прежде, но он не хотел выказывать ей силу своих чувств. Не из опасения, что она могла бы злоупотребить ими. Просто он не любил подобные излияния.

Катя окинула кафе оценивающим взглядом.

– Эй! Что это за место? – с притворным возмущением воскликнула она. – Куда ты меня пригласил?! Это реальный колхоз! Потешный общепит! Милый, посмотри вокруг – здесь ни одного жиголо, ни единого мачо!.. К тому же, я уверена – здесь отвратительная кормёжка!

– Я тебе аплодирую. В своём гневе ты очаровательна, – слегка похлопал в ладоши Алексей. – Перестань со мной кокетничать. Мы ведь договорились оставаться друзьями, и не более того.

– Никогда не знаешь, куда тебя понесёт в следующую минуту… – артистично вздохнула Катя и цокнула языком, любуясь на себя в зеркало на стене. – Точёная фигурка! Не правда ли? А? – она легонько щёлкнула его по носу салфеткой, сложенной в трубочку. – «В раба мужчину превращает красота!».

– Для справки – рабовладельческий строй давным-давно канул в Лету, – шутливо-назидательным тоном парировал Алексей. – Он был полон противоречий. Рабский труд оказался непроизводительным. Грубая эксплуатация привела к жестоким бунтам. В результате огромные рабовладельческие империи были стёрты с лица земли! По крайней мере, так пишут в школьных учебниках.

– Выброси свои учебники в мусоропровод или сдай в утиль! Ты глубоко заблуждаешься! Ты безнадёжно отстал от времени! – продолжала Катя, пересекая зал кафе походкой светской львицы. – Женская красота порабощает. Только в твоей каменной душе она не находит отклика. Что ты так на меня посмотрел? Наконец-то ты вспомнил, малыш, что красна изба углами, а девица – ногами?

Она надменно шла мимо барной стойки, мимо картины с изображением куртуазного кота. Она «фигурировала».

– Что нового на всех твоих фронтах, включая личные? – поинтересовался Алексей.

– В принцев по-прежнему не верю, в их сказки – тем более! Пусть другие девчонки бегают за ними, а я не собираюсь участвовать в этой глупой давке, – рассудительно сказала Катя, располагаясь за свободным столиком у окна. – В общем, синие наступают, зелёные обороняются, затем зелёные наступают, а синие обороняются!

– Не может быть, чтобы у тебя было как на классических штабных учениях, – усомнился Алексей.

Не глядя в меню, он заказал её любимый суп с креветками, салат с сёмгой, два больших капучино с корицей, десерт из запечённых яблок с орехами и мёдом, коктейль «Город грехов». Он помнил её вкусы.

– «Город грехов» – ванильная водка, амаретто, коричный и апельсиновый ликёр…

– Грех сладок и притягателен. Он кружит нам голову.

– Ты прав!.. Дела отвратительны. Сердце разбито. Грудь бы мне побольше, а мозгов поменьше, отличная получилась бы баба. Живёшь так, о себе не думаешь… – посетовала Катя. – Я всё ещё трачу жизнь на поиски настоящего мужчины и других сказочных героев…

– Быть может, ты слишком требовательна?

– Я ищу не пьющего.

– М-м-м… Не думал, что у тебя такие скромные запросы!

– Не пьющего мою кровь!

– С этим, надо полагать, дело обстоит сложнее?..

– Я не ищу пустых знакомств! Я ищу ровню, родственную душу в желанном теле!.. Пока что горизонт чист, ибо я помню – не размениваясь, получаешь лучшее.

– Разумеется, Катюша. Тебе нужен добытчик и каменная стена.

– Мужчина в моём понимании – воин, а не сынок. Я, соответственно – тыл, а не мамочка! Мой совет девушке, ищущей рыцаря, – будь принцессой! Лошадь у рыцаря уже есть. И никогда не называй меня Катюшей! – театрально прошипела она. – Катюша, Катя, Катька! Или на иностранный манер – Катия. Почему меня не назвали хотя бы Катариной или Леопардой?

– Действительно! – рассмеялся Алексей. – Быть может, лучше… м-м-м. Каролиной? Но это, так сказать, парадное имечко. Твоё настоящее имя – Забава, а точнее – Туся! А фамилия – Вредина.

– Туся Вредина? – оживилась Катя. – Да! Я обожаю тусить! Гульбанить! Люблю, когда жизнь бурлит! Ха! И я не боюсь быть дурой: кругом все свои! Но ты не угадал. Меня зовут – Чуда! И вообще:

Что в имени тебе моём?Ты посмотри груди объём!

Форточка над их головами внезапно распахнулась. В кафе ворвался весенний ветер. Занавески надулись, словно паруса каравеллы, готовой отплыть к берегам неведомой земли. Струны под карнизом напряглись, как леера. Через несколько мгновений порыв ветра стих, но воображение Алексея успело нарисовать рангоут уходящего в океан корабля. Глядя в окно, он продекламировал:

О чём-то главном свищет соловей.О чувствах чистых, о любви забытой,О тяготах безрадостного быта,О притяженьи родственных кровей…Пора бы мне, не подводя итогиГорячих встреч и горестных разлук,Воспеть твои классические ноги,Тепло и ласку милых рук.

– О!.. Алексей Юрьевич! – одобрительно произнесла Катя. – Ты, оказывается, большой печальник! Раскрыл-таки свой неповторимый образ!

– Неужели тебе понравились мои стихи?

– Не вдаваясь в подробности, скажу – ты на мне не женился, и этого достаточно, чтобы я наплевала на всю твою поэзию! Найди себе восторженную подружку с отсутствующим филологическим взглядом, длинным шарфом и беретом, готовую ежеминутно петь тебе дифирамбы. Я на эту роль не претендую. А мне нужно, чтобы рядом был мужчина, любящий, ценящий и ублажающий меня. Если поклонник не выполняет возложенные на него функции, то хочется передать груз дальше.

Катя смахнула пылинку с плеча Алексея и оценивающе взглянула на него: он такой милый, романтичный. Мечтатель! С ним замедляется течение времени. Уходит суета. Немаловажно, что он снисходительно относится к её фокусам, хотя и сокрушается. Она отлично его узнала за годы знакомства. Слишком много времени потребуется, чтобы так же хорошо узнать другого человека. Нельзя отпускать его! Такие люди – это капитал. А с капиталом следует поступать разумно, то есть умножать. Какую должность она определит ему при своём дворе? Паж, любовник и поэт…

– Смотри, влюбишься в меня – напишешь яркой краской похабные стихи на асфальте под моими окнами!.. Стихоплёт! Стихи – это твоя основная фишка, Алексей Юрьевич! Хочешь слыть умным? Хочешь, чтобы благодарные потомки не выбросили на помойку твои бесценные рукописи? И прочитали над твоей могилой что-нибудь наподобие лермонтовского: «Погиб поэт, невольник чести, пал, оклеветанный молвой.»?

– Нет! Вот эти:

Я жить хочу светло и чисто,Легко и просто встретить смерть.

– Ах! Наша классическая литература необыкновенно точно отражала жизнь! Например, Лев Толстой. Анна Каренина не нашла ни одного настоящего мужчины и поэтому легла под поезд!

– Возможно, у неё была завышенная самооценка и большие запросы, – спокойно заметил Алексей. – Не находишь?

– Да! И у меня немало требований к мужчине! – встрепенулась Катя. – Я нахожусь в цветущем возрасте. Дурь уже выветрилась. До маразма – ещё далеко. К тому же я очаровательна, талантлива, образована, в меру испорчена и цинична! Высокая, если на каблуках… Добрая, если не злить… Любящая, если любить… Умная, если не задавать глупых вопросов… В мои двадцать девять дают знать о себе модельная внешность, второе высшее филологическое образование и два неудачных замужества… К тому же я коренная петербурженка, как утверждала моя прабабушка, из древнего дворянского рода ВЕВТужевых, восходящего к началу пятнадцатого века. Меня нереально взять приступом, но я могу сдаться сама.

Она взяла фужер с коктейлем и пренебрежительно вынула из него соломинку.

– Обойдусь без тонкостей!

Катя залпом выпила коктейль и быстро закусила салатом.

– Угости меня коньяком, кабальеро! – властно попросила она.

– Скромность – твой природный изъян.

Алексей сделал знак официанту.

– Трудно быть скромной, когда ты лучше всех!.. Друг мой, если тебя что-то во мне смущает, не следует сообщать об этом. Попробуй пережить потрясение самостоятельно! Наглость – второе счастье! Первое – я!

– Несомненно.

– Мужчины!.. – пренебрежительно сказала Катя, болезненно поморщилась и нервно достала сигарету. – Приходится есть сыр с плесенью, пить старое вино, ездить на машине без крыши! Кризис!.. А ты часом не женился, дружок?

– Это невозможно, – Алексей артистично щёлкнул зажигалкой. – Я один, а вас много.

– Логично, – облегчённо вздохнула она, прикуривая. – Хотя дурное дело – нехитрое.

– Ты ветеран. Заслуженный деятель флирта. Уважаю! – в голосе Алексея сквозила ирония. – Я давно хотел тебя спросить. Тебя, аса любовных интриг, истинную хищницу. Что, по-твоему, девушку прежде всего привлекает в мужчине в сексуальном плане? Ум, образованность, хорошие манеры, внешность, мускулистые руки, широкая волосатая грудь?

– Внешность – это последнее, на что я смотрю, – ответила Катя. – Разумеется, она не должна быть отталкивающей.

– Щедрая душа, власть, богатство? – продолжал перечислять Алексей.