Гримуар Баал

– Оставь нас, Астра. Я хочу поговорить с братом наедине.

Астра свела брови и поджала губы, задетая её тоном, но спорить не стала. Молча встав и поклонившись, она ушла, даже не спросив, когда они встретятся в следующий раз.

– Она меня скоро сожрёт, – в ужасе прошептал Северин, проводив Астру взглядом. – Чего она вечно липнет ко мне?

– Потому что ты сексуальный.

Северин подавился чаем.

– Что?

– Это правда. Она сама так говорила. К тому же ты принц.

– Но не наследный же!

– Какая разница? Неужели всё ещё не понял, что тобой попытается завладеть каждая девица?

– Какой кошмар…

– Почему же? Астра довольно симпатичная, как и Эрин. Марта любит баллады на орлэйтском языке и очень любознательная, а Элда…

– Ну всё, хватит! Почему ты меня так ненавидишь?

– Наоборот, люблю, так что хочу найти тебе достойную избранницу.

– Не надо мне никаких избранниц.

– И правда, как я могла забыть? Ты уже влюбился в свою прекрасную Иштар.

Северин, метнув на неё убийственный взгляд, покраснел до корней волос.

– Что за ерунда?

– Говорят, ты к ней едва не по имени обращаешься. Шана видела вас вчера в саду, сказала, вы очень мило общались и подшучивали друг на другом.

– Это пункт договора, – пробубнил Северин, очевидно, надеясь, что Кейлия его не услышит. – Точнее, я стараюсь сделать всё, что в договоре был такой пункт.

– Странно, конечно, но кто я такая, чтобы осуждать других за их предпочтения…

– Кейлия!

– Шучу-шучу. Но если серьёзно, чего ты так взъелся? Кроцелл кажется милой. Уже три дня прошло, а она до сих пор не сбежала. Разве это не успех?

Северин открыл рот, но тут же закрыл его и покачал головой. Кейлии хотелось встряхнуть его, напомнить, что он всегда может поговорить с ней, рассказать, что его гложет, но она не могла выдавить ни слова. Северин всегда был закрытым и не любил делиться своими переживаниями. От него можно было добиться только неуместных шуток и флирта, на который он переходил, даже не замечая этого. После смерти матери он закрылся окончательно, покорно соглашался со всеми безумными идеями Кейлии и Маркуса. Если и говорил, то о том, как устал постоянно выполнять дурацкие задания чародеев, которые брались за его обучение.

Сейчас этого не было. Только в первый день он в ужасе сообщил Кейлии, что церер Кроцелл узнала, кто был в экипаже в то злосчастное утро – и то исключительно из-за того, что Северин умудрился проболтаться. Он боялся, что король разозлится, однако Кейлия заверила, что всё уладит. Что, собственно, и сделала: именно она тем же вечером рассказала королю обо всём и смогла убедить его не наказывать Северина. Всегда за все проступки доставалось именно ему и Маркусу, поэтому Кейлия, даже если не была виновата, бралась за разговор с отцом и находила компромисс.

Так было и в этот раз: король не стал предавать случившееся огласке, лишь сделал им выговор и усилил охрану дворца, чтобы они вновь не попытались сбежать. Северин едва не умер от страха и облегчения одновременно, когда Кейлия рассказала ему об этом. Однако по-настоящему ему не стало легче. Он всё ещё был задумчивым, хмурым и нервным, на завтраках и ужинах часто ругался с королём, если тот хотел поговорить об его обучении. Кейлия знала, что церер Кроцелл отчитывается о ходе обучения Северина перед Верховным и королём, но не более того. Северин не рассказывал многого и часто лгал.

Кейлия всегда чувствовала, когда от неё скрывают правду. Верховный говорил, что это из-за магии в её теле, буквально нескольких её капель, которыми она даже не могла управлять в полной мере. Они лишь помогали ей понимать, если кто-то лгал. Также об этом никто, кроме Кейлии, её отца и Верховного, не знал. Она не считала обязанным раскрывать тайну братьям, веря, что имеет право хранить небольшие секреты. И Кейлия никогда намеренно не использовала свой дар против других, лишь в случаях, когда от этого зависела чья-то жизнь, что, впрочем, было редкостью.

Она знала, что Северин ей лжёт, говоря, что он просто устал повторять одно и то же, но не давила. Кейлия хотела, чтобы он, увидев её заботу и любовь, понял, наконец, что она всегда его выслушает, и сам обо всём рассказал. Хотела, чтобы он не чувствовал давления с её стороны, и понимал, что она будет ждать столько, сколько потребуется.

Кейлия знала, каково это – притворяться хорошим наследником, когда сердце, разорванное на кусочки, до сих пор болит. Она притворялась так хорошо, что никто за двенадцать лет, прошедших со смерти её матери, ни разу не видел её слёз или хотя бы минутной слабости.

Но Северин – не она.

Кейлия мягко улыбнулась, накрыла ладонь Северина, которой он держал чашку, своей и сказала:

– Если тебя что-то беспокоит, ты можешь сказать мне.

– Я знаю, – чересчур резко выпалил Северин, о чём, кажется, мгновенно пожалел. Он вздохнул, закрыл лицо руками и пробормотал: – Прости, я… Не хотел. Просто устал. Не хочу этим заниматься.

– Дело в твоей любимой Иштар? – с ехидцей уточнила Кейлия.

Северин посмотрел на неё, поджав губы, и мученически застонал.

– Ладно, ладно, только предполагаю… И всё же, три дня прошло, – напомнила Кейлия. – В чём секрет?

– Нет никакого секрета. Она рассказывает мне об истории магии, о появлении материи и антиматерии, заставляет читать книги… Ничего нового.

– Это плохо?

– Я наизусть выучил всю историю магии где-то… Ах да, точно, после второго наставника, – нахмурившись, закончил Северин. – Тошнит уже! Не хочу больше испытывает терпение дяди, не хочу, чтобы на меня смотрели с жалостью. Почему они просто не могут оставить меня в покое?

«Потому что ты принц, – могла бы ответить Кейлия, зная, что это чистая правда. – Ты – лицо нашей страны, её символ и величие. Ты должен быть сильным».

Но, конечно же, она бы ни за что не позволила себе напомнить об этом. Северин и без того прекрасно знал, что его жизнь отныне принадлежит Мурону и его королю в том числе. Если сказано обучаться магии – значит, нужно обучаться магии. Младший принц Мурона не может обладать магией и при этом быть слабым. Он должен быть сильным, образованным, решительным, готовым на всё ради страны. Это истина, с которой Кейлия и Маркус воспитывались с самого детства, слишком поздно добралась до Северина. Его мать, принцесса Селия, тщательно оградила его от всего.

На самом деле Северин был запутавшимся одиноким ребёнком, которого втолкнули во взрослый мир, не спросив его мнения, и Кейлии было больно из-за того, что она никак не могла ему помочь.

– Ты всегда можешь нажаловаться на свою наставницу, – предложила она, стараясь поддерживать оптимистичный настрой.

– Не могу, – глухо отозвался Северин.

– Почему?

Он замялся, опустил голову, подёргал пуговицы на манжетах и даже чрезвычайно медленно прожевал пирожное со сливочным кремом, будто осознал, какую ошибку совершил и теперь думал, как её исправить.

– Северин, – строго сказала Кейлия, когда он потянулся за вторым пирожным.

– Я такой голодный! А у меня, между прочим, через полчаса ещё одно занятие! И я растущий организм, которому нужны силы и…

– Что случилось?

Кейлия могла бы спросить его об этом небольшом перерыве, который, очевидно, церер Кроцелл разрешила устроить. Сразу же после завтрака у Северина начинались занятия, но Кейлия никогда не знала, во сколько они закончатся, да и каждый раз его наставница придумывала что-то новое. Шана сказала, что вчера они гуляли в садах и обедали вдвоём там же. Позавчера они весь день провели в Лазуритовом павильоне, где были расположены библиотеки и крыло чародеев. А в первый день они и вовсе несколько часов общались за закрытыми дверями, и только после Верховный вызвал Иштар к себе, а король – Северина. До Кейлии дошёл слух, что завтра они вовсе хотели прокатиться на лошадях. Обучение у церер Кроцелл проходило куда веселее, чем у других чародеев, и Кейлия порой жалела, что не может присутствовать и вынуждена узнавать все детали у Северина.

Но он впервые нервничал так сильно, и Кейлия была уверена – случилось что-то плохое.

– Северин, – повторила принцесса. Дождавшись, пока он посмотрит на неё и дожуёт, наконец, пирожное, она повторила: – Что-то случилось?

– Ты же… помнишь, что было, – совсем тихо произнёс он, будто боялся, что их услышат. – Помнишь, как её ранили.

– И?

– Что значит «и», Кейлия? Её ранили. Стрела пробила ей плечо. Антимагическая стрела, – яростнее добавил Северин, наконец развернувшись к принцессе лицом. – Рана до сих пор болит, я же вижу!

– Ты видишь?

Северин, осознав, что только что сказал, покраснел, но практически тут же замотал головой, будто отгоняя эти слова, и продолжил:

– Она пострадала из-за нас, как я могу жаловаться на неё из-за всякой ерунды? И без того она возится с сопляком…

– Что за бред? – фыркнув, возразила Кейлия. – Кроцелл сама решила вмешаться, никто её не заставлял. Мы не виноваты в том, что случилось, и ты это знаешь. Верховный расследует дело, так что хватит забивать голову всякой дурью.

– Но она… Это же больно. Вот тебе когда-нибудь пробивали плечо стрелой?

– Нет, и я понятия не имею, как это больно, но это и не нужно. Я знаю, что церер Кроцелл пострадала, потому что полезла помогать, но мы не просили её об этом. Понимаешь? Она сама приняла решение и сама несёт ответственность за него.

– Это слишком жестоко, – возразил Северин, разочарованно покачав головой. – Я уже столько дней смотрю, как она мучается, причём и из-за раны, и из-за меня, что…

– Что? – повторила Кейлия, когда он неожиданно замолчал.

– Если бы я был способнее, если бы старался лучше, не пришлось бы так часто менять наставников, да? И Иштар бы не пострадала.

Кейлия устало вздохнула и ущипнула себя за переносицу. Северин был закрытым, и потому все переживания, даже самые незначительные, те, что были сильно преувеличены, он копил в себе, чтобы в один момент выплеснуть наружу. Северин был слишком строг к себе, из-за чего, как он считал, до сих пор не выучился ничему. Говорил, что бездарный, но делает всё, что может, хоть это и не приносит результата. Пытается быть хорошим принцем, который готов стать сильнее ради своей страны.

– Ты ни в чём не виноват, – уверенно произнесла Кейлия, положив ладонь на его плечо и крепко сжав его. – Ты делаешь всё, что можешь, и это прекрасно, Северин. Никто не считает тебя бездарем. Твой случай всего лишь… особенный, но чародеи обязательно тебе помогут, слышишь меня? Нет ничего страшного в том, что у тебя что-то не получается, даже если ты очень сильно стараешься. Главное – не сдаваться.

– Я и не сдаюсь, – выдавив истеричный смешок, ответил Северин. – Сдаются чародеи, которые отказываются меня обучать.

– Слабаки.

– Ты противоречишь сама себе.

– Я будущая королева и имею право делать всё, что пожелаю, в том числе противоречить себе.

Северин тихо рассмеялся, но мгновения спустя затих и, уперев локти в стол, спрятал лицо в ладонях.

– Может, как будущая королева просто разрешишь мне целыми днями сидеть у себя и не страдать? – проворчал он.

– Извини, но нет. Не забывай, летом начнутся праздники. Настрадаешься там, а потом хоть до конца жизни безвылазно сиди у себя и лелей свою девственность, отказываясь видеться с милыми девушками…

– Кейлия! – едва не пискнул от возмущения Северин.

– Осталось немного, Северин, – как ни в чём не бывало добавила она. – Продержишься ещё немного – и всё будет хорошо. Я обещаю.

Глава 8. Понять бы мне

То было время чудес. Великие Шестеро спускались к людям и несли им свои дары. Земли были плодородны, реки – полноводны, океаны – спокойны и богаты, благосклонны к морякам, отправлявшихся в дальние странствия. Королевства процветали, и люди не знали недостатка в еде. Знания распространялись по миру, и истин, которые знали каждый, было всего три.

Истина первая: фундаментальный закон магии прост – не пытайтесь подчинить её, ведь подчинение ведёт к гибели, и не всегда телесной или одиночной.

Истина вторая: каждая жизнь священна.

Истина третья: будьте сильными – не поддавайтесь антиматерии.

Однако со временем все три истины были нарушены, и настала первая Эпоха Небытия. Тьма накрыла мир. Антиматерия распространялась, поглощая живое, оставляя разрушенными целые континенты. Говорят, тогда ею были заражены даже боги, которые истребляли друг друга, охваченные яростью и ненавистью к самим себе и великим творениям человеческим.

Говорят, что если бы пало последнее королевство, Эпоха Небытия длилась бы вечно. Но королевство не пало. Оно выстояло, одолело тьму и вошло в Эпоху Очищения, ныне известную как первую из Эпох Нового Порядка.

И говорят, что это случилось благодаря богу-творцу Энки. У него была возлюбленная – смертная королева, которая изо всех сил пыталась остановить гражданскую войну, начавшуюся из-за распространения антиматерии. Энки, сумевший перебороть влияние скверны, подарил возлюбленной книгу, хранившую в себе все тайны магии. С её помощью юная королева остановила распространение антиматерии, завершила гражданскую войну и спасла своё королевство, подарив человечеству надежду на окончание Эпохи Небытия.

Но сама королева не выжила. За возможность использовать все тайны магии она поплатилась жизнью. И Энки, забрав её душу в своё царство, где вечно цветут священные магнолии, разделил магическую книгу.

Так Учения Цейтл породили Гримуары, которые были дарованы первым чародеям Эпохи Очищения. В то время ходили слухи, будто у юной королевы была преемница, некая Рианнон, которая стала владелицей первого Гримуара Рианнон и возглавила последнее выстоявшее королевство после смерти Цейтл.

Доказательств этому нет: как, впрочем, и тому, что королевой и впрямь была девушка по имени Цейтл. Некоторые утверждают, что она была из династии Церер, именно от неё пошло известное обращение к чародеям. Другие же полагают, что Цейтл Церер – лишь миф, собирательный образ нескольких людей, а последнее выстоявшее королевство вовсе не было последним – были и другие, и их правители получили свои Гримуары, чтобы повести человечество в Эпоху Очищения. Третьи считают, что Цейтл Церер – земное воплощение богини Церериды, которая по разным источникам выступает то сестрой и близкой подругой Энки, то его возлюбленной.

Но все учёные уверены в одном: когда-то, целые Эпохи назад, Учения Цейтл и впрямь существовали. От них появились Гримуары, и они же вновь возродятся, когда все Гримуары соберут вместе.

Что будет после – неизвестно.

Возможно, Новый Порядок рухнет.

Каллисто Уллис

«О том, что было до и после Эпохи Небытия»

***

У Северина плохо получалось изображать заинтересованность. Иштар знала – он уже десятки раз читал эту историю и, возможно, выучил каждое слово, мог процитировать любую строчку даже ночью, если бы его неожиданно разбудили и потребовали этого. Но чтение «О том, что было до и после Эпохи Небытия» является обязательным пунктом обучения любого человека, владеющего магией, эгерия или чародея.

Существовали сотни интерпретаций историй, которые из поколения в поколение передавались в Эпоху Очищения. Но ни одна из них не считалась единственно верной. Везде были детали, которые нигде больше не описывались, безумные теории и уникальные подробности жизни людей до Эпохи Небытия. До сих пор были не расшифрованы тысячи старинных летописей, трактатов и случайных записей, сделанных на подручных средствах. В Тель-Ра хранились сотни кусочков строений прошлого – каменных плит всех форм и размеров, на которых на разных языках были записаны самые невероятные истории.

Иштар хорошо помнила, как много лет назад, когда, кажется, им с Занкроу по человеческим меркам около семнадцати лет, они по ночам сбегали из дома Кроцелл и пробирались в хранилище, чтобы изучить древние скрижали. Всё закончилось, когда наставник поймал их, а Занкроу выдумал, будто это Иштар его подговорила. Они тогда подрались, как, впрочем, и в любой другой раз, когда были не согласны друг с другом, и чтобы разнять их, наставнику пришлось пообещать, что он будет обучать их расшифровке древних текстов. Прекрасное всё-таки было время.

Если бы Северин обладал более сильным даром, Иштар бы позволила ему взглянуть на парочку древних текстов, которые переписала в свой Гримуар, и спросила бы, как он расшифрует некоторые спорные абзацы, над точным переводом которых веками бьются учёные и чародеи. Но магия принца не желала развиваться, застыла в одной точке и не двигалась, как бы Иштар ни пыталась её растолкать. Сам принц охотнее болтал обо всём на свете, только не о магии и материи. Постоянно пытался убедить Иштар обращаться к нему по имени, относиться, как к другу, а она всё обещала, что обязательно начнёт со следующего занятия. Обещала уже неделю. Принц не сдавался, напоминал, едва не вымаливал, а потом улыбался, как ребёнок, смотрел на неё с восхищением и искренним интересом, когда она невольно подхватывала поднятую им тему, не касающуюся магии. При этом принц болтал так много и ни о чём одновременно, что Иштар никак не могла использовать то, что узнавала про него, в целях обучения.

Она не представляла, сколько ещё задержится во дворце. Кто знает, может, уже завтра Северин сумеет убедить короля отказаться от услуг Иштар. Может, она пробудет здесь ещё пару недель или даже месяцев. Принц в извечно шутливой манере говорил, что он совсем уж бездарь, что Иштар зря тратит на него время и может спокойно уезжать. Ей не было обидно или больно: она прекрасно понимала, что на Северина давили, вынуждая обучаться магии, и постепенно внутри даже росло уважение к его непримиримости. Его магия не развивалась, из-за чего изредка сокрушался церер Адор, но Северин вовсе не расстраивался. Один раз всплакнул будто бы для приличия, а потом как ни в чём не бывало попросил Иштар рассказать о том, как она решилась купить туазалского жеребца и почему до сих пор не дала ему имя, ведь это просто безответственно и нелогично.

Он и в начале сегодняшнего занятия пытался завести непринуждённый дружеский разговор. Сказал, что подобрал несколько потрясающих имён для её коня, на что Иштар выдала ему экземпляр «О том, что было до и после Эпохи Небытия». С каждым днём принц становился всё активнее и настойчивее, из-за чего Иштар пришлось пообещать, что они обязательно решат, как назвать коня, если Северин прочитает первую главу книги и ответит на довольно простые вопросы.

Время почти истекло, но принц не продвинулся дальше половины главы. Заинтересованность потерял быстро, перестал её изображать и того быстрее. Перепады настроение принца и потеря мотивации у него были столь частыми, что Иштар уже перестала удивляться. Она не дура, понимала, что Северин пытается вывести её из себя, чтобы она сбежала как можно скорее. Но Иштар не привыкла сдаваться. Каждый день наставник писал, спрашивал, как продвигается обучение, удалось ли узнать что-нибудь важное. Даже если бы он в один день сообщил, что Иштар может оставить дело, она бы не отступила.

Хорошо, может, она и дура, раз пыталась доказать наставнику, что справится, что не хотела сдаваться. Но прошло всего-ничего, в среднем предыдущие учителя принца держались недели две. Иштар не хуже. К тому же полторы недели уже прошло.

– Я вот не понимаю, – вдруг выпалил Северин, с грохотом положив раскрытую книгу перед собой. – Кто, в конце концов, использовал Учения Цейтл? И что это вообще такое?

– О личности первой чародейки спорят до сих пор, – терпеливо ответила Иштар. – Одни источники утверждают, что это была королева из династии Цейтл, которая многие Эпохи назад правила древним королевством. Другие пишут, будто она была простой девушкой, а третьи утверждают, будто была возлюбленной самого бога-творца.

– А Гримуар Рианнон? Он единственный упоминался в этой главе.

– Источники разнятся. Доподлинно неизвестно, кем была Рианнон на самом деле до получения Гримуара, но многие согласны, что она – первая чародейка Эпохи Очищения.

– Выходит, Гримуар Рианнон – первый из всех?

– Первый, который появился, когда бог-творец разделил Учения Цейтл. Потом стали появляться и другие Гримуары.

– Сколько их всего?

– Сто одиннадцать.

Северин удивлённо вытаращился на неё, и Иштар впервые за несколько дней поняла, что он действительно удивлён.

– Их количество совпадает с прошедшими Эпохами, исключая нынешнюю.

– Антиматерия продолжает распространяться, пусть и медленно. Порой она выплескивается в мир, ломает его, поглощает… Обычно в такие моменты бог-творец создаёт ещё один Гримуар, который появляется здесь, в мире людей, и выбирает себе чародея.

– То есть Учения Цейтл всё ещё существуют? Тут написано, что из них и рождаются Гримуары.

– Существование Учений – загадка даже для чародеев. Гримуары могут подсказать нам, если в мире появится ещё один, и боги шепнут об этом своим последователям, дабы они объявили рассвет новой Эпохи. Но не более. Истину знают только Шестеро.

– Но тут же написано, вот. – Северин взял книгу в руки, быстро нашёл нужную строчку и зачитал: – «От них появились Гримуары, и они же вновь возродятся, когда все Гримуары соберут вместе». Разве это не означает, что Учения существуют и Энки владеет ими?

– Бог-творец не владеет Учениями, ведь для их возрождения нужны все Гримуары.

– Да это тупость какая-то, – уверенно заявил Северин. – Книга противоречит сама себе.

– А я и не говорила, что здесь всё просто и понятно, Ваше Высочество. Вы бы дочитали до конца, поняли бы, о чём я. Церер Уллис пишет, что создание и существование новых Гримуаров – одновременно константа и парадокс. Так же, как одновременное существование материи и антиматерии в мире. Это знания, которые ещё недоступны умам смертных.

– Тогда какой смысл читать всё это?

– Для общего развития. Вы же хотели придумать имя моему коню. Дочитали бы главу – и дали бы ему имя. Попробуем ещё раз?

Попытка не удалась: энтузиазм принца угас так же быстро, как и появился. Изредка подобное случалось. Северин цеплялся за случайную тему, спрашивал о ней, а потом будто мгновенно забывал. Иштар спрашивала у Савы, нормально ли это, и та сказала, что принц во время занятий всегда такой. Он мог сосредоточиться на одной теме, но только если она действительно его интересовала. Именно во время занятий отличить притворный интерес от настоящего было довольно легко. В любой другой ситуации Северин умело играл, чему Иштар, честно говоря, до сих пор поражалась.

Этот принц всеми силами пытался вывести её из себя, но она не собиралась сдаваться. Только не сейчас, когда, наконец, получила первую подсказку.

***

– Что вам известно о Гримуаре Рианнон?

Иштар начала без приветствий, извинений за отнятое время или благодарностей за возможность принять её. Сразу же, как Йонас открыл дверь, она юркнула в просторный кабинет Октавиана и остановилась напротив стола, где чародей разбирался с древними формулами, начерченными на пожелтевших листах бумаги.

– Что?

Церер Адор поднял голову, устало протёр глаза, зачесал волосы назад и натянул вежливую улыбку.

– С чего такие вопросы, моя дорогая?

– Мы сегодня читали «О том, что было до и после Эпохи Небытия». Первую главу. Его Высочество заинтересовался Гримуаром Рианнон.

– А, это… Он спрашивал об этом всех своих наставников.

– Почему?

– Северин – любопытное дитя, – со снисхождением пояснил церер Адор. – Ему любопытно, что стоит в начале всех процессов, и это, пожалуй, единственное, что ему было хоть как-то интересно во время занятий. Ничто другое его не трогало.

– Ему объясняли, что Гримуар Рианнон – не первый по силе? Он всего лишь появился первым. Все Гримуары равны.

– Разумеется, моя дорогая. Но он не понимает, почему именно этот Гримуар. Почему не Баал? Не Харахти или Инеко?

«Потому что так решил бог-творец», – простой ответ, который знал каждый чародей. Гримуары не делились по силе, их не вписывали в список, где на первом месте всегда стоял самый мощный. Каждый Гримуар обладал чем-то особенным, открывал своему чародею знания, которые были недоступны другим, но это вовсе не означало, что один из них был сильнейшим.

Гримуар Рианнон был первым, потому что так решил бог-творец. Это то же самое, если бы за завтраком он сначала съел пирожное с черникой, а после – с клубникой. Потому что захотел.

Но не мог же принц издеваться таким образом? Если он спрашивал о Гримуаре Рианнон каждого своего наставника, значит, было в нём что-то важное.

– Какой Гримуар пропал? – задала новый вопрос Иштар.

Церер Адор вскинул брови, удивлённый резкой сменой темы.

– Риманн не говорил?

– Нет.

– Яфар.

– Кто им обладал?

Глаза чародея недобро блеснули.

– Это допрос, моя дорогая?