Гримуар Баал

– Даже не знаю. Он, кажется, у вас в любимчиках.

Наставник разочарованно покачал головой, а Иштар широко улыбнулась. Спустя столько лет наставник всё ещё удивлялся их юмору, словно каждый день убеждал себя, что Иштар и Занкроу, наконец, успокоятся и навек станут лучшими друзьями по-настоящему, и поражался, когда этого не происходило.

– Но если бы он и впрямь был любимчиком, – продолжила Иштар, проведя пальцем по кромке пустой чашки из-под чая, – он бы взялся за обучение принца, верно?

– Каким бы способным ни был Занкроу, обучение – не его сильная сторона. Он бы до смерти загонял принца, и в результате Мурон объявили бы нам войну.

– Что правда, то правда.

– К тому же есть кое-что, что я могу доверить только тебе.

Иштар была готова к чему-то подобному. Сколько бы они ни странствовала, как часто бы ни влезала в проблемы, из которых едва выбиралась, и сколько бы ни шутила, она знала, что наставник – её самый близкий человек. Они семья, не связанная кровью, и всегда ею будут. Иштар была его первой ученицей и прожила с ним большую часть своей жизни, из-за чего они сильно сблизились. Занкроу, которого он привёл позже, не был ему так близок.

– Вы же знаете, что я всегда помогу вам, – сказала Иштар, накрыв ладонь наставника своей.

Он перевернул ладонь и крепко сжал её руку.

– Я знаю, поэтому и выбрал тебя.

– Ещё из-за моих уникальных талантов, блестящего ума, невероятной харизмы и божественной красоты.

– Только не говори об этом Занкроу, иначе он расстроится.

– Он и так это знает.

Наставник с лёгкой улыбкой кивнул, но Иштар видела, что даже шутки и её присутствие не помогали ему собраться с мыслями. Обычно он никогда не ждал так долго: если и было дело, которое хотел поручить своим ученикам, сразу переходил к сути.

– Ты же знаешь, что я много путешествовал и встречал самых разных людей, – наконец начал церер Кроцелл, отведя взгляд в сторону.

Он не смотрел на город, простиравшийся внизу, на белокаменные строения и высокие башни, на цветущие сады магнолий или людей, гуляющих по улицам или спешащих по своим делам. Его взгляд, казалось, был направлен в никуда и одновременно за границы Элдер Корта – земли, где стоял Тель-Ра.

– Я лично знал мать принца, – тихо продолжил чародей. – Принцессу Селию, которую так любил народ. Слышала про неё?

– Нет, – стыдливо призналась Иштар. Она практически ничего не знала про Мурон, разве что слышала, что сейчас там правит король Эйтор Девятый, а Верховным чародеем был Октавиан Адор, старый друг её наставника. Так уж вышло, что в своих путешествиях Иштар не интересовалась правящими семьями и старалась не встречаться с ними лишний раз. Хотя, конечно, были исключения.

– Принцесса Селия была младшей сестрой нынешнего короля, Иштар, и ей никогда не нравилась жизнь при дворе. Я узнал об этом, когда гостил у них лет двадцать назад, может, больше. Принцессу всегда интересовала магия, и она просила меня обучить её. Собственно, так мы и познакомились. Я узнал, что она всё порывалась уехать, начать путешествовать, чтобы познать мир, но долг перед страной вынудил её остаться. К тому же она полюбила и решила, что вместе с этим человеком уж точно сможет быть счастливой даже в Муроне. И когда у них родился ребёнок, она в этом убедилась. Я…

– О, великие Шестеро богов! Вы его отец?

Наставник посмотрел на неё тяжёлым, долгим взглядом, и Иштар стойко выдержала его. Он смотрел на неё не меньше минуты, она – на него, и была абсолютно уверена, что мысленно наставник вернулся к тем прекрасным временам, когда мог без зазрений совести гонять её по всему Тель-Ра в качестве наказания.

– Ты в своём уме? – наконец спросил церер Кроцелл.

– Видимо, нет. Простите.

Он вопросительно выгнул бровь.

– Простите дважды. Мне очень жаль.

– Меньше читай своих глупых романов.

– Они не глупые! Там, по крайней мере, прекрасные мужчины, в которых можно влюбиться. В жизни таких не бывает.

Наставник тихо выдохнул и уточнил:

– Я могу продолжать?

– Да. Простите.

– Как я уже сказал, после рождения сына Селия была счастлива. И уж не знаю, как, но она убедила короля доверить ей управление провинцией Соден, где, собственно, принц и прожил почти всю свою жизнь. Мы с ней часто обменивались письмами, иногда я даже отправлял ей магические книги для начинающих. Видишь ли, у неё был довольно скудный магический дар, который она пыталась развить во что-то большее. Уж не знаю, вышло ли у неё… Год назад она в последний раз написала мне, и больше – ни одного письма. Четыре месяца назад Октавиан сообщил, что она погибла во время нападения.

Иштар аккуратно сжала ладонь наставника, напоминая, что она рядом и обязательно выслушает его. У церера Кроцелла было не так много близких друзей, среди людей – особенно. Когда жизнь длится несколько сотен лет, время, отведённое простым людям, кажется таким маленьким. Порой чародеи даже не успевали этого осознать, как люди, которые были им дороги, умирали. Кого-то забирало время, кого-то война, кого-то несчастные случаи и ошибки, допущенные другими.

Сама Иштар редко сближалась с людьми. Обычно это ограничивалось быстрой работой на пару дней, встречей с учёными из разных стран или же ночью с очередным любовником, не более. Самые близкие для неё люди были чародеями, и срок их жизни был таким же длинным, как у неё. Она просто не знала, что это такое – потерять того, кого любишь. Но, может, скоро узнает.

Наставник был уже стар. Восемьсот сорок три года – достаточно большой срок. И, к сожалению, с каждым днём он только увеличивался. Может, церер Кроцелл проживёт ещё сотни лет. Может, он умрёт завтра. Тут не угадаешь. Иштар старалась не думать об этом, потому что именно этого и хотел наставник, но сейчас не могла перебороть тревожные мысли.

Четыре месяца назад наставник потерял человека, с которым был близок, а она даже не знала об этом. Не знала, как ему было больно, как он справлялся. Да и справлялся ли? Он был один: Иштар была в Туазале, Занкроу же наверняка занимался порученным ему делом. Даже если прежде наставник никогда не говорил, что был лично знаком с муронской принцессой, что помогал ей изучать магию, это не означало, что Иштар не чувствовала себя виноватой.

– Я бы хотел знать, что случилось, – продолжил церер Кроцелл после нескольких минут молчания, – но сомневаюсь, что мне это по силам. Король полностью доверяет Октавиану, а тот уже ведёт расследование и ищет виноватых. К тому же им нужно позаботиться о принце. Его магия растёт, и её нужно направить.

Иштар, поколебавшись секунду, осторожно уточнила:

– Почему вы не хотите заняться этим лично? Вы сказали, что знали его.

– Принца я не знал, моя милая. Только его мать. Да и не уверен, что смогу помочь ему. Я-то вас, сорванцов, едва обучил…

– Не такими уж проблемными мы были.

– К принцу нужен другой подход, – не обратив внимания на её замечание, продолжил церер Кроцелл. – Ему не нужен ворчливый старик, у которого мозги поплыли из-за магии. Этот старик отправится в Соден, где будет изучать материю и искать хоть какие-то подсказки.

Иштар сомневалась, что это хорошая идея. Если принцесса Селия была дорога цереру Кроцеллу, почему он не хотел лично помочь её сыну? Он был сильнее Иштар, знал больше и уже обучил двух чародеев.

Но, поразмыслив немного, она поняла, что это попросту больно. Больно видеть человека, который выжил в ужасном нападении, и знать, что его матери не повезло. Больно находиться рядом с тем, кто переживает то же самое.

Может, Иштар никогда и не сближалась с людьми настолько, чтобы чувствовать боль и пустоту из-за их потери, но она могла попытаться представить, каково это. С каждым днём жизнь наставника медленно угасала, и мысленно Иштар старалась готовить себя к худшему. Она также предпочла бы остаться в Тель-Ра, рядом с ним, плюнув на свои путешествия, но не могла подвести наставника.

Он доверял ей, и Иштар хотела доказать, что это не зря.

Глава 2. Не оборачивайся назад

От Тель-Ра расходилось множество дорог, причём во всех направлениях. Были и пути, которые вели в глубину Элдера Корта и пустыню Ар-Торр – правда, люди никогда не забредали слишком далеко в те земли, предпочитали держаться границ или вовсе делать огромные крюки через Мартан, чтобы добраться до Орлэйта. Но бывало и такое, что они нанимали чародеев для защиты в пути. Иштар и сама пару раз соглашалась за умеренную плату сопроводить пару-тройку экипажей.

В одном из пограничных городов Мартана, где и начинался путь Иштар по одному из центральных трактов, ей предложили сопроводить экипаж вплоть до границ Мурона, но она отказалась. От Эриду, столицы Мурона, её отделяло чуть меньше двух недель пути, и Иштар хотела потратить их на раздумья и составление стратегии.

Пять дней уже прошли.

Наставник рассказал ей о принце всё, что знал сам. Его звали Северин, и ему и впрямь было всего девятнадцать лет. Вместе с матерью, принцессой Селией, младшей сестрой короля Эйтора Девятого, вплоть до недавних событий он проживал в юго-восточной провинции Соден, где принцесса была назначена наместницей. Король призвал его обратно ко двору, и уже как четыре месяца принц жил в столице. Остальное Иштар предстояло узнавать самой или от церера Адора.

Церер Кроцелл вписал в её Гримуар заклинание, которое позволяло ей поддерживать связь с церером Адором, Верховным чародеем Мурона. Однако Иштар до сих пор не обменялась с ним ни строчкой. Она знала, что он встретит её у южных врат города и сопроводит во дворец, а также будет наблюдать за тем, как она обучает принца. Иштар была отнюдь не в восторге от этого, но, помня важность дела, которое взяли на себя её наставник и церер Адор, старалась держать своё недовольство в узде.

В конце концов, ей хорошо заплатят. Пока она будет соблюдать условия договора и обучать принца Северина, муронская корона будет защищать её. Да и Верховный чародей не отвернётся – он, как и любой из них, был обязан помочь ближнему. И хотя Иштар волновалась, она старалась успокоить себя заверениями, которые слышала от наставника.

– Я давно знаю Октавиана и могу сказать, что он один из самых честных чародеев, – говорил ещё пару дней назад, пока Иштар собиралась в дорогу. – У него блестящий, пытливый ум, а жажда знаний безгранична. Я говорил, что он лично возглавлял многие экспедиции в Элдер Корт?

Одним словом, на церера Адора можно было положиться. Иштар плохо помнила его, – они, кажется, виделись, когда ей было не больше одиннадцати, – но помнила ощущение, которое дарил его Гримуар. Умиротворение.

Она думала об этом всю дорогу, когда ехала по безлюдным дорогам на туазалском жеребце, когда платила за комнату в гостинице и когда изучала записи, которые появлялись в её Гримуаре.

Наставник также добавил одно заклинание, которое временно разделило знания, хранящиеся в Гримуаре Харахти, с Гримуаром Баал. Иштар внимательно читала их перед сном, во время скудных обедов и передышек, которые требовались её коню. Конечно, в записях наставника была основа, которую Иштар помнила ещё со времён обучения. Простые заклинания, медитативные тактики, упражнения для укрепления тела, духа и разума. К некоторым записям Иштар добавляла свои: например, чуть больше физических упражнений и практика чтения на языке магии. Она не знала уровня принца Северина, смогла бы понять его лишь при встрече и первом прикосновении к его магии, но хотела быть готовой ко всему.

Прежде она уже обучала других, пусть и редко, но то были чародеи и эгерии, а здесь – человек. Кто знает, как поведёт себя его магия. Может, после всех попыток Иштар расшевелить её она разрастётся, заснёт или вовсе исчезнет.

Даже если задача, стоявшая перед ней, казалась трудной, а решение взяться за неё – импульсивным, Иштар не была намерена сдаваться. В Тель-Ра её уважали, а о силе Гримуара Баал ещё до её рождения ходили слухи. Иштар была сильна и умна для своих ста двадцати пяти лет и хотела доказать, что не Гримуар не зря выбрал её.

Поэтому она постоянно продумывала стратегию поведения с принцем Северином, его обучение, различные задачи и даже его досуг, который должен был помочь ему. Днём, ночью, в пути, лёжа на узкой кровати в таверне, сидя под раскидистым деревом во время дождя, проходя границу Мурона – Иштар постоянно об этом думала.

Но о чём она не думала, так это о том, что церер Адор не сможет её встретить.

Иштар понимала, что глупо злиться на Верховного чародея, у которого наверняка множество дел. Но одна короткая строчка, появившаяся на страницах её Гримуара, вызывала только злость.

«Я встречу вас у дворцовых ворот».

Просто великолепно. Теперь ей нужно было тащиться через весь город совершенно одной.

С момента, как послание церера Адора появились в Гримуаре, и до пересечения южных врат прошло не слишком много времени. Иштар собралась с мыслями, пообещала себе быть уверенной и решительной и, ориентируясь на сверкающие башни дворца, двинулась вперёд.

Солнце медленно поднималось из-за горизонта и окрашивало улицы в оранжевые, жёлтые и фиолетовые цвета, которые растекались по белым крышам и стенам мазками красок. Свет отражался от стеклянных крыш и распахнутых окон, лёгкий ветер колыхал гербы королевской семьи и полотна, на которых была изображён лик Хенны, покровительствующей весне, – одной из четырёх ипостасей бога Четыре Лика из пантеона Шестерых. Люди верили, что Хенна, как её сёстры Нита и Шима и брат Тив, являются частью одного бога, который менял лики в зависимости от времён года. Сейчас была середина весны, но как только в воздухе запахнет летом, все украшения, посвящённые Хенне, сменятся на украшения для Тива. Празднества, должно быть, будут каждую неделю, и Иштар была бы совсем не против погулять в городе. Она бы вообще предпочла остановиться где-нибудь в городе, а не во дворце, чтобы быть максимально близко к простому народу и гуляниям, которые заканчивались только перед рассветом.

Но выбирать ей не приходилось. Для начала следовало зарекомендовать себя как отличную чародейку, пунктуальную и ответственную, а уже после можно будет позволять себе некоторые вольности. Чародеям, вообще-то, никто, кроме бога-творца Энки, не указ, но церер Кроцелл просил Иштар не гневать короля и его семью.

– Я знаю, что это трудно, но, пожалуйста, прояви смирение, – сказал наставник ей напоследок. – Хотя бы раз в жизни, да и то ненадолго.

Иштар тогда громко фыркнула.

– Я сама смиренность.

– Я помню, как в Хелфготе ты сбежала с приветственного пира, а утром я узнал, что ты была в городском борделе.

– Там были очень красивые юноши.

Наставник не боялся, что она опять сбежит в бордель или заведёт себе любовника, нет. Его совершенно не волновало, с кем она спит. Он боялся, что её трудный характер может создать проблемы.

На самом деле Иштар не была трудной. Она лишь не стеснялась говорить, что думает на самом деле, отстаивала свою точку зрения и не боялась применять силу. Занкроу порой говорил, что она самовлюблённая эгоистка, но Иштар предпочитала говорить, что знает себе цену.

Она, однако, пообещала наставнику, что не будет создавать проблем, Ей, в конце концов, не шестнадцать лет, и она уже давно не дурочка, доверяющая всем без разбора. Некоторые, конечно, разделяли мнение Занкроу, – просто из-за того, что Иштар отказывала им в помощи, понимая, что люди могут справиться сами, – и говорили, что Гримуар вскружил ей голову.

Это не так. Если что и вскружило ей голову, так это любовь к себе, которой Иштар ничуть не стеснялась.

В конце концов, кто будет любить её, если не она сама?

Но, конечно, ради наставника и чести всего Тель-Ра она должна была постараться. Иштар всю дорогу обдумывала, что говорить и как именно себя вести при встрече с королём и принцем. Первое впечатление было очень важно: как бы ни зарекомендовал её наставник, как бы сам церер Адор ни убеждал короля, что к ним прибудет и впрямь восхитительная чародейка (Иштар не сомневалась, что он делал это), она должна была сама доказать это. Кто знает, может, король посчитает недостаточным того, что она скажет, и усомнится в воле Гримуара Баал, выбравшего её. Или решит, что принц Северин в состоянии и дальше обучаться у Верховного чародея – чего, конечно же, он больше не мог. Под присмотром церера Адора магия принца развилась настолько, насколько могла, и теперь нужен был другой подход.

Иштар устало выдохнула, потянув под уздцы коня, когда тот вдруг замедлился. С людьми, в которых вдруг просыпалась магия, была сплошная морока.

Почему магия не могла быть только у чародеев?..

***

Едва Иштар прикинула, какое расстояние отделяло её от дворцовых стен, как магия пришла в движение.

Простые люди не понимали, как магия может двигаться. Для чародеев же она была сродни инстинкту, который всегда был с ними, с первых секунд жизни. Они чувствовали движение магии, видели её потоки, могли понять, как она питает материю и как искажается, когда становится антиматерией. У магии не было точной формы: она могла быть как землёй, так и воздухом, бликами на стекле или искажённым отражением в зеркале. Магия всегда принимала ту форму, какую ей хотели придать чародеи и эгерии, и которая была записана в Гримуарах. Магия – это воля бога-творца Энки, результаты его познания мира, тайны, которые когда-то были в Учениях Цейтл.

И эти тайны, похоже, использовали, чтобы следить за Иштар.

Она не подала виду, что заметила этого. Спокойно шла дальше, ведя коня под уздцы, и остановилась лишь после того, как тот заупрямился. Улица была безлюдной, тихой, только где-то изредка распахивались ставни на окнах да тянулся запах свежей выпечки. Город медленно просыпался, а чужая магия расползалась вокруг, точно скользкий змей, подбиралась всё ближе к Иштар.

– Ну-ну, перестань, – забормотала она, поглаживая коня по гриве. – Всё будет хорошо, я не дам тебя в обиду.

Иштар провела ладонью по его шее и, ощутив потоки магии, коснулась их, делясь спокойствием и уверенностью. Если кто-то действительно следил за ней, это не означало, что она была в опасности. Скорее это преследователей ждала опасность – стоит только им выйти лицом к лицу с Иштар, и она сотрёт их в порошок, если не решит, что они заслуживают чего похуже.

Конь, наконец, успокоился, и они направились дальше. Она не оглядывалась, не всматривалась в узкие улочки, которые медленно заливали рассветные лучи. Никак не показывала, что заметила преследователей. Если верить магии, их было трое. Вполне возможно, что эгерии или слабые чародеи, которых не выбрали Гримуары. Они крались на соседней улице, умело избегая открытых участков местности, пряталась за поворотами и лавками, часть из которых уже готовились к открытию.

Приметив торговца, расправлявшего навес, Иштар направилась к нему.

– Доброе утро, уважаемый.

Торговец, – немолодой мужчина с короткой бородкой и тёмными глазами, который, судя по всему, был пекарем, – насторожено посмотрел на неё. Позади него был дом в два этажа, с вывеской на муронском языке, которую Иштар прочитала, запнувшись лишь на одном слове – в пути она также усиленно практиковалась в языке, вспоминая его, чего давно не делала. К окну первого этажа пекарни прилипла маленькая девочка, во все глаза смотревшая на чародейку. Иштар улыбнулась ей и помахала, а после, вновь посмотрев на торговца, спросила:

– Не подскажите, где я могу оставить своего коня?

Торговец недоверчиво нахмурился и что-то тихо буркнул.

– О, конечно, я всё понимаю.

Иштар тряхнула ладонью, и над ней появился Гримуар. С книги будто лоскутами сдирали невидимую ткань, являвшую твёрдый тёмный переплёт, металлический корешок, крохотную цепь, свободно парившую в воздухе, и созвездия на обложке. Иштар едва сумела подавить улыбку, когда торговец вытаращился на Гримуар. Должно быть, никогда раньше не видел магическую книгу так близко.

Страницы книги раскрылись, и Иштар, продолжая вежливо улыбаться, коснулась пальцами белых листов, немного погрузив их внутрь. Глаза торговца расширились ещё больше. Иштар ловко достала маленький мешочек с монетами и, отсчитав пять золотых, протянула торговцу.

– Чтобы ваше дело процветало. О, и за булочку с виноградным конфитюром. У вас такие есть?

Торговец ошалело смотрел на неё несколько секунд, но после, всё же взяв себя в руки, затараторил:

– Идите дальше по улице, там будет перекрёсток. Сверните налево, там и будут стойла.

– Благодарю за помощь, уважаемый. И булочку, пожалуйста.

Иштар спрятала мешочек с монетами в страницах Гримуара, захлопнула его и протянула руку за выпечкой. Торговец не успел даже моргнуть, как из дома выбежала девочка и протянула Иштар ещё тёплую булочку, завёрнутую в белую ткань.

– Благодарю, госпожа, – со всей серьёзностью ответила Иштар. – Хорошей вам торговли!

Уже после, подходя к стойлам и почти доев крайне вкусную булочку, Иштар думала, почему преследователи не напали, когда была возможность. Почему позволили ей не только найти безопасное место для коня, но ещё и пообщаться с людьми. Не то чтобы Иштар не была этому рада: она и туазалского жеребца пристроила, чтобы не бояться, что его случайно зацепит, если начнётся бой, и немного попрактиковала язык. Прямо сейчас, расплатившись с конюхом пятью золотыми монетами и пообещав забрать коня позже, может, через пару часов, она гуляла по площади, а после уже направилась в сторону дворца. Иштар предпочла бы и дальше находиться в седле, но она не была такой жестокой, чтобы подставлять несчастное животное, которое выносило все её бесконечные монологи в течение длинного пути. Уж лучше конь отдохнёт в стойлах, а после Иштар вернётся за ним и заберёт во дворец, сказав, что он её любимчик. Правда, имени у него до сих пор не было, но это такие мелочи…

Иштар свернула на узкую улочку между двумя высокими зданиями и вдруг ощутила, что магия преследователей отдалилась. Всё это время они следовали за ней, а теперь отстали?.. Вряд ли решили вернуться к торговцу и навредить ему – Иштар видела магические знаки возле его лавки и дома и с первого взгляда поняла, что они были нарисованы сильным эгерием, и потому не переживала, что на мужчину нападут. Тогда куда делись преследователи?

Выругавшись, Иштар развернулась и направилась обратно. Она вышла на улицу как раз в тот момент, когда из-за угла показался чёрный экипаж с тёмными окнами. Лакированное дерево блеснуло на солнце. Стук колёс и цокот копыт заполнили собой всю улицу. Иштар прищурилась, пытаясь понять, куда или откуда в такую рань едет экипаж, когда услышала резкий свист.

Магия зашевелилась. Первая стрела вылетела с одной из крыш и врезалась в дверцу экипажа.

Иштар выругалась громче и, призвав Гримуар, бросилась вперёд. Когда дело касалось магии, чародеи Тель-Ра имели право вмешиваться. Иштар не особо хотела рисковать, но и игнорировать магию, расползавшуюся по улице, не могла.

Она как раз призвала свою рапиру и отразила вторую стрелу, которая вполне могла зацепить перепуганного кучера. Послышался женский крик – должно быть, дама из экипажа увидела, что происходит, ведь окна были тёмными только с одной стороны. Иштар не успела даже моргнуть, не то что бросить оторопевшему кучеру, чтобы они убирались отсюда: третья стрела врезалась в правое плечо, прибив её к дверце экипажа.

Холодно, холодно, холодно.

Стрела тонкая, металлическая и явно антимагическая. И если это правда, значит, самая первая стрела, врезавшаяся в экипаж, вполне могла разбить защиту, которую Иштар чувствовала.

Стиснув зубы, она вырвала стрелу из плеча и, отбросив её, ударила левой рукой по экипажу. Кучер, наконец, пришёл в себя. Кони сорвались с места, и экипаж понёсся дальше. Иштар лишь краем глаза заметила маленькое окно сзади, в котором мелькнул чей-то силуэт. Четвёртая стрела бы попала в это окно, если бы Иштар, призвав Гримуар, не использовала магию.

– Kertaz!

Оглушение, больше напоминающее звучащий прямо над ухом набат. Заклинание действовало быстро, почти мгновенно, но обычно Иштар успевала заметить боль на лицах своих соперников. Прежде, чем они впадали в забытье, разумеется. Сейчас же она лишь чувствовала их: трое, один на крыше, два в разных переулках. Ни один не сумел защититься от магии. Стрела, которую успели выпустить, лишь задела крышу удаляющегося экипажа. Сам мужчина, которого Иштар, наконец, заметила на краю крыши, перевалился через край.

– Ottaro! – выкрикнула она, метнувшись вперёд.

Боль прорезала правую руку, ведущую, но, к счастью, Иштар с помощью магии смогла защитить мужчину от переломов. Он распластался на земле так, будто упал не с крыши третьего этажа, а с первой ступеньки невысокой лестницы. На вид и по ощущениям – самый обычный эгерий. Иштар опустилась рядом с ним, оттянула веко мужчины и проверила, что глаза у него золотые. Точно эгерий.

Устало выдохнув, она выпрямилась и поплелась, куда звала магия – к следующему мужчине, который лежал в переулке в груде сломанных ящиков. То ли сломал их своим массивным телом, то ли они уже были такими. Иштар проверила его глаза и, наконец приложив ладонь к раненому плечу, направилась к последнему нападавшему. Магия медленно останавливала кровь, сращивала плоть и кости, и лишь немного притупляла боль. Иштар терпела, стискивая зубы и глотая слёзы, зная, что отделалась малым. Чудо, что стрела попала в плечо, а не в голову или сердце. Тогда бы никакая магия не спасла.