Славные Владыки

В последний момент Кай успел оттолкнуться от поручней и прыгнуть с моста. Он летел в сторону предполагаемой стены зала, но кристалл потерялся, и он летел в шумной темноте. Уже потеряв всякую надежду, Кай налетел на каменную стенку. Удар сотряс его внутренности, но он зацепился за неё паучьими перчатками, которые надел поверх дальнохватских. Он почти не верил, что выживет, но его руки верили. Они сами выставились вперед, прилипли к стене и не дали ему упасть. Осколок сна пульсировал, словно радовался.

Альтеария и Сиарелль ждали его, хотя путь до их света показался Каю бесконечно долгим.

– Ты светоносный герой, Кай! – воскликнула Альтеария, помогая ему забраться в туннель. – Настолько хочешь ворваться в ранги наших офицеров?

– Сначала я не поверила, что ты выжил, – призналась Сиарелль. – Иногда я слышу ложные мысли. Но теперь вижу, почему тебя сюда посадили. Ты опасен для владык.

Кая за всю жизнь столько не хвалили. Но его героическая аура слегка пострадала, когда из-за его дрожащего тела Альтеарии пришлось буквально тащить его на спине.

Торин встретил их упреками в медлительности, но Альтеария всё объяснила. Крумбир сильно хлопнул Кая по спине, осыпав его еще похвалами. Они вернулись в камеры под мимикрирующими плащами, но после всего пережитого это казалось Каю легкой прогулкой.

Когда Альтеария сняла с них плащ, Кай увидел, что все демонические двери закрыли глаза и открыли пасти. Химера умерла, и все её головы тоже. Кай вытащил демонический корм из кармана и бросил его как можно дальше.

На корточках сидел и рассматривал лежащего стража гармонии незнакомый обнажённый мужчина. У него были длинные золотые волосы, но не такие длинные, как у Альтеарии, голубые глаза и крепкое телосложение. После встречи с Альтеарией Кая уже сложно было удивить странной внешностью, но этот мужчина всё же смог.

Заметив их, он выпрямился, не смущаясь своей наготы, и приветливо улыбнулся.

– Долго же вы меня спасали. Но спасибо за возможность отдохнуть, – мужчина зевнул и вытянул вверх руки с переплетёнными пальцами. – Жаль, что колыбельная там была дерьмовая.

Альтеария кинула в него мантию, и он лениво натянул её. Кай же заметил, что у стража было что рассмотреть – его шлем валялся неподалёку, а лицо… Лицо раньше принадлежало человеку, но нижнюю часть заменили каким-то артефактом, а вместо глаз были фасетные драгоценные камни.

– Прости, Аур, но Каю так захотелось убить Химеру, не смогли удержать, – с весельем в своём рокоте сказал Торин. – Ты же знаешь, как новички полны энтузиазма.

– Кай, значит? – мужчина с уважением посмотрел на Кая. – А я Аурелий, лидер Призывателей зари. Но тебе наверняка все уши забили о том, какой я замечательный.

– Эммм… – Кай с мольбой о помощи посмотрел на Альтеарию.

– Хватит, Аур. Кай – из ужасников, ему и нормальный юмор не зайдёт, не говоря уже о твоём, – Альтеария заступилась за Кая, хотя это прозвучало как оскорбление для обоих. – Что у нас по плану, лидер?

– Уходим, – Аурелий мгновенно стал серьёзным. – Вы сюда проникли в черве? Так же и уйдём.

– Если все камеры открыты… – начала Сиарелль.

– Заключённые в них сломаны, их уже не спасти, – с грустью сказал Аурелий. – Но те, кто сможет выбраться, легко справятся со стражей. – Он кивнул на бесшлемного стражника на полу. – В Круг одиночества их всегда мало, и они не ждут атаки изнутри. Если кто-то хочет спастись, может уйти через вход внизу, раз Химера мертва.

Компания подошла к дальней стене и стала ждать чего-то. Кай, чувствуя нарастающую слабость, недоуменно переводил взгляд с Альтеарии на Аурелия, пытаясь понять, что их привлекло в этой стене. Прежде чем он успел задать вопрос, стена покрылась трещинами. Затем вздулась буграми, как кожа раздражённого вермидона, и разверзлась в каменном крошеве, в образовавшемся проёме показалась голова гигантского червя, покрытая острыми хитиновыми пластинами. Панцирь блестел в свете кристалла Альтеарии, как отполированная сталь, а из пасти сыпалась земля.

– Уверен, владыки не разрешали вам кататься внутри пустотников, а наоборот, сами пичкали вас червями, – подмигнул Аурелий Каю. В его голубых глазах мелькнул озорной огонёк, но, в отличие от ядовитых шуток Хама, в этом подтрунивании чувствовалось скорее дружеское расположение.