Папа против сказочных недоразумений

«Именно! – кивнула Алиса. – Пап, ты будешь нашим «юридическим консультантом по вопросам сказочных слияний и поглощений». Фея Незабудка – «независимым экспертом по магической реструктуризации проклятий». А я… я буду питчить проект!»

Фея Незабудка Пятая захлопала в ладоши с энтузиазмом первооткрывателя. «Очаровательно! «Пробуждение через оптимизацию бизнес-процессов»! Такого в моей практике ещё не было! Это же тянет на отдельную главу в «Пособии для современных фей»!»

Даже Золушка Маусовна, случайно подслушавшая этот разговор (она как раз возвращалась от Канцлера, которому выдвинула ещё пару условий по «компенсации морального вреда бастующим принцессам»), на мгновение замерла, а потом задумчиво произнесла: «А в этом что-то есть… Если этот сонный финансовый гений увидит в собственном королевстве не обузу, а… недооценённый актив с потенциалом роста, может, и проснётся. Но учтите, девочки, – она строго посмотрела на Алису и Незабудку, – если это не сработает, ПСПДСЛ перейдёт к плану «Бэ» – «Принудительное Щекотание Августейших Пяток Пером Грифона». Очень действенный, но не слишком фотогеничный метод».

Канцлер Тыквальон, до этого пребывавший в состоянии, близком к нервному срыву и подсчёту убытков от потенциальной продажи просроченных «сонных» леденцов, ухватился за эту идею, как утопающий за соломинку (пусть даже соломинка была несколько эксцентричной). «Да-да! Я всё устрою! Ещё одна аудиенция! Самая эксклюзивная! Господин Принц очень ценит… э-э-э… инновационные подходы к решению вековых проблем!» Он даже предложил предоставить для презентации волшебное зеркало последней модели с функцией «слайд-шоу в тумане предрассветных грёз».

И вот они снова в покоях Принца Элариона. На этот раз атмосфера была менее музейной и более… деловой. Тыквальон суетился, расставляя мягкие пуфики для «делегации». Фея Незабудка Пятая пыталась наколдовать диаграмму роста ВВП (Внутреннего Волшебного Потенциала) королевства, но вместо этого у неё получился очаровательный, но совершенно бесполезный хоровод из танцующих лютиков. Борис с важным видом разложил на столике «Охранную Грамоту Древней Волчьей Поляны», создавая видимость наличия «юридической базы».

Алиса, откашлявшись, начала: «Ваше Высочество, Принц Эларион! Мы представляем консорциум заинтересованных лиц «Пробуждение и Процветание». У нас для вас эксклюзивное предложение, от которого вы просто не сможете отказаться… если, конечно, проснётесь хотя бы на одно ухо».

Принц на кровати продолжал изображать идеальный сон, но его левая ресница чуть дрогнула. Аппарат у стены пискнул и выдал ленту: «Внимание! Зафиксирована нетипичная мозговая активность в секторе «любопытство». Рекомендуется повысить уровень убаюкивающей музыки».

«Мы предлагаем вам рассмотреть ваше королевство не как наследственную обязанность, – продолжала Алиса, жестикулируя, как заправский стартапер, – а как уникальный бизнес-проект! «Королевство Элариона 2.0 – Инвестируй в Будущее, Просыпайся в Прибыль!» У нас есть предварительный бизнес-план!»

Фея Незабудка, наконец, справилась с диаграммой (лютики всё ещё танцевали, но теперь хотя бы по кругу, напоминающему график). «Вот! – она указала на них палочкой. – Потенциал роста туристического потока после ребрендинга из «Сонного Царства» в «Пробуждённое Королевство Успеха» – минимум триста процентов! Плюс доходы от экспорта уникальных сказочных артефактов, если, конечно, наладить их учёт и налогообложение!»

«А драконы? – пробормотал Принц во сне, явно заинтересовавшись. – Драконы… это… это актив или пассив? Какова… м-м-м… рентабельность… подвига по их усмирению?»

«Драконы – это высокорисковый, но потенциально высокодоходный актив! – тут же нашлась Алиса. – Можно организовать сафари для богатых принцев из других королевств. Или сдавать их в лизинг для охраны особо ценных сокровищниц. А подвиги… подвиги можно монетизировать через продажу прав на экранизацию!»

«KPI… для рыцарей? – продолжал бормотать Эларион. – Амортизация… волшебных палочек? Годовая отчётность… перед народом… это обязательно?»

«Отчётность перед народом можно представить в виде красочного ежегодного фестиваля с элементами дополненной реальности! – вставил Борис, входя во вкус. – А для рыцарей – система бонусов за выполнение плана по спасению принцесс и победе над чудовищами. Всё прозрачно, всё по регламенту!»

Принц Эларион на мгновение затих. Аппарат у стены тревожно загудел, потом снова пискнул и выдал длинную ленту. Тыквальон, заглянув в неё, побледнел ещё сильнее. «Он… он запрашивает сравнительный анализ рентабельности пробуждения по «любовному» сценарию и по «бизнес-плану»!»

«Так вот же он! – Фея Незабудка развернула свой древний свиток. – «Декларация о Намерениях Проснуться, Принять Бразды Правления и Оптимизировать Финансовые Потоки Королевства во имя Процветания и Увеличения Капитализации Сказочного Бренда»! Подписав её в присутствии трёх свидетелей, вы, Ваше Высочество, не только пробуждаетесь, но и получаете полный контроль над этим мега-проектом! С правом назначения Главного Операционного Директора для всей текучки!»

Последняя фраза, кажется, стала решающей. Принц Эларион глубоко вздохнул (или это был особенно выразительный храп?), его рука чуть дёрнулась.

«Кажется, клюнуло, – прошептала Алиса. – Пап, готовь ручку! Фея, ваши магические печати наготове?»

Борис достал из внутреннего кармана пиджака (где, помимо прочего хлама, всегда водилась пара ручек на всякий пожарный) лучшую. Фея Незабудка Пятая уже держала наготове свою палочку, с которой капали особенно крупные и блестящие искры.

«Нужно, чтобы он как-то… обозначил своё согласие, – пробормотала она. – Подпись должна быть добровольной! Ну, настолько добровольной, насколько это возможно для человека, который сто лет общался только с собственной подушкой, биржевыми сводками и редкими аудио-сообщениями из внешнего мира».

Алиса осторожно взяла ручку и приблизилась к кровати. «Ваше Высочество? Если вы согласны возглавить «Проект Пробуждение» и принять эту Декларацию… просто… ну… хотя бы кивните во сне? Или скажите «одобряю»?»

Принц Эларион сладко причмокнул губами и пробормотал: «Одобряю… слияние… активов… и передачу… операционного управления… надёжному… менеджеру… Годовой бонус… по результатам… не забыть…»

«Этого достаточно! – просияла Фея Незабудка. – Быстро, пока он не передумал и не решил всё продать Тролльему Инвестиционному Фонду!»

С невероятной ловкостью Алиса подсунула Декларацию под безвольно лежащую руку Принца, вложила в неё ручку и осторожно помогла начертать нечто, отдалённо напоминающее королевский вензель (или очень замысловатую кляксу).

«Свидетельствую! – торжественно произнёс Борис, ставя свою подпись рядом. – Книжкин Борис Вадимович, межмировой путешественник по принуждению, категория «Любопытный наблюдатель».

«Свидетельствую! – пискнула Алиса, выводя своё имя. – Книжкина Алиса Борисовна, инициатор бизнес-пробуждения, категория «Юный Энтузиаст».

«И я свидетельствую! – Фея Незабудка Пятая прикоснулась своей палочкой к пергаменту, и на нём расцвела печать из мерцающих незабудок. – Фея Незабудка Пятая, специалист по нестандартным пробуждениям, категория «Кризисный Магический Менеджер»!»

Декларация была подписана. В комнате повисла напряжённая тишина, нарушаемая лишь тихим писком аппарата, который теперь выдавал ленту с надписью: «Идёт перезагрузка операционной системы «Вечный Сон». Возможны незначительные побочные эффекты в виде желания выпить кофе и проверить утреннюю почту».

Кажется, лёд тронулся. Или, по крайней мере, августейшее одеяло.

Глава 5

В тот самый момент, когда Фея Незабудка Пятая скрепила Декларацию своей мерцающей печатью, Принц Эларион на кровати издал звук, похожий на запуск старого, но надёжного двигателя. Его ресницы дрогнули раз, другой, а потом глаза резко распахнулись. В них не было ни сонной неги, ни романтической растерянности. Вместо этого во взгляде цвета чистейшего сапфира горел острый, деловой огонь.

«Кофе! – рявкнул он, садясь на кровати с такой энергией, будто и не спал последние сто лет, а просто делал короткий перерыв между совещаниями. – Двойной эспрессо! И немедленно сюда отчёт по активам «Сонного Наследия» за последние сто лет! Кто допустил падение курса акций «Королевской Дремоты» на три пункта в семьдесят втором году прошлого столетия?! И почему этот аппарат, – он ткнул пальцем в тикающий механизм у стены, – до сих пор работает на перфокартах из бересты?! Мы в каком веке живём, господа?!»

Тыквальон Подковёрный от неожиданности икнул и выронил свой блокнот с расчётами потенциальных убытков. Золушка Маусовна и Белоснежка Гномовна одобрительно переглянулись. Кажется, этот вариант пробуждения их более чем устраивал.

«Ваше Пробудившееся и Внезапно Энергичное Высочество! – Канцлер попытался вернуть себе самообладание и елейную улыбку, но получилось нечто похожее на гримасу испуганного хомяка. – Я всегда верил в ваш экономический гений! Всю эту сотню лет! Могу я предложить свои скромные услуги в качестве вашего личного финансового… э-э-э… ну, скажем, консультанта по вопросам стратегического возлежания на лаврах?»

«Возлежания на лаврах не будет, Подковёрный, – отрезал Принц Эларион, уже нашаривая под подушкой (рядом с книгой «Как управлять королевством, не открывая глаз») другую, куда более толстую, с тиснёным золотом названием «Агрессивный менеджмент для монархов-трудоголиков». – Будет тотальная реструктуризация, оптимизация и внедрение KPI для всех, включая придворных мышей! Вы, кстати, уволены. За неэффективное управление брендом и раздутый штат сонных фрейлин. Можете забрать на память один сувенирный ночной колпак. Без бриллиантов».

Тыквальон открыл рот, закрыл, снова открыл и, не найдя подходящих слов (или регламента на случай увольнения таким пробудившимся монархом), тихо сполз по стеночке, бормоча что-то про «несправедливость» и «золотой парашют, который ему не предложили».

Принц Эларион тем временем уже спрыгнул с кровати (атласное одеяло с дракончиками полетело в угол) и решительно подошёл к делегации ПСПДСЛ.

«Госпожа Тыквина-Шпилькина, – он протянул руку Золушке с такой деловой хваткой, что та едва не выронила свою хрустальную туфельку. – ПСПДСЛ приветствует ваше конструктивное вмешательство в затянувшийся период стагнации нашего королевства. Надеюсь на плодотворное сотрудничество в рамках нового государственного курса «Процветание через Пробуждение». Ваши требования по компенсациям будут рассмотрены в приоритетном порядке после аудита казны».

«Весьма дальновидно, Ваше Высочество, – кивнула Золушка, впечатлённая. – Мы готовы отозвать угрозу бойкота при условии немедленного начала реформ и публичного заявления о вашей приверженности принципам «Счастливо и Эффективно Долго».

«Пресс-конференция – сегодня в полдень! – распорядился Принц. – Белоснежка Гномовна, займитесь пиаром. Слоган: «Эларион: Проснулся, Увидел, Оптимизировал!» Фея Незабудка Пятая, вам – почётная должность Главного Консультанта по Магической Модернизации и Рационализаторским Проклятиям. Борис Вадимович, – он неожиданно обратился к отцу Алисы, – ваш опыт в «юридическом сопровождении нестандартных сказочных ситуаций» может нам пригодиться. Предлагаю вам временный пост… скажем, Председателя Ликвидационной Комиссии по Устаревшим Пророчествам. С хорошим окладом».

Борис только моргнул. Кажется, его карьера в этом мире стремительно шла в гору, причём в совершенно непредсказуемом направлении. «Я… э-э-э… должен подумать, Ваше Высочество. У меня очень плотный график… межмировых недоразумений».

«А ты, юная леди, – Принц Эларион подмигнул Алисе, – своим «инвестиционным предложением» спасла не только меня от скуки вечного сна, но и это королевство от полного банкротства под управлением Подковёрного. Как насчёт должности Младшего Вице-Президента по Инновациям и Сказочным Стартапам?»

«Ух ты! – просияла Алиса. – А форма с блестками прилагается?»

«Обязательно! – заверил Принц. – И единорог для служебных поездок. После того, как мы оптимизируем расходы на его содержание».

Королевство Сонного Блаженства стремительно превращалось в Королевство Пробуждённой Эффективности. Принцессы из ПСПДСЛ получили свои «нарративные дивиденды» (хоть и в несколько изменённой форме), народ – деятельного (даже слишком) монарха, а Тыквальон Подковёрный – почётную ссылку на должность смотрителя музея королевских ночных колпаков. Главным Операционным Директором королевства, после недолгих, но бурных дебатов между Принцем и Золушкой, была назначена одна из младших, но очень толковых фрейлин, которая тайно вела всю бухгалтерию замка последние пятьдесят лет и знала все подводные камни лучше любого лоцмана.

«Смотри, пап! – восхищённо шепнула Алиса, наблюдая, как Принц Эларион уже чертит на обратной стороне Декларации схему реорганизации налоговой системы. – Он совсем не страшный, когда не спит. Просто очень… заряженный на результат».

«Заряженный – это мягко сказано, – проворчал Борис. – Боюсь, следующая сказка, куда нас занесёт этот неугомонный фолиант, будет про враждебное поглощение Тридевятого Царства каким-нибудь транснациональным драконом с Уолл-стрит. Или про IPO Бабы-Яги».

Не успел он закончить свою мысль, как книга в его руках – тот самый артефакт, виновник всех их перемещений – снова вспыхнула. На этот раз свет был не фиолетовым и не озоновым, а каким-то мягким, золотистым, и запахло от него не хвоей и не морем, а… свежеиспечённым хлебом и почему-то приключениями в маленьком городке. Иллюстрация на раскрытой странице сменилась: вместо замков и принцесс там теперь красовался уютный домик с черепичной крышей и вывеской «Пекарня братьев Гримм»… только вот из трубы вместо дыма валили разноцветные искры, а у входа стоял кто-то очень похожий на гнома из предыдущей сказки, но в поварском колпаке и с огромной сковородкой.

«Кажется, наше двухсерийное турне подходит к концу, – с облегчением, но и с едва заметной ноткой чего-то похожего на сожаление, сказал Борис. – Надеюсь, в этот раз обойдётся без профсоюзов и агрессивного маркетинга».

«А может, там будут говорящие булочки? – с надеждой спросила Алиса, уже готовая к новому прыжку. – И мы научимся печь волшебные пироги, исполняющие желания?»

Борис только вздохнул, крепче сжимая руку дочери и видавшую виды книгу. Что ж, по крайней мере, скучно им точно не будет. И это, пожалуй, было единственное, в чём он был абсолютно уверен в этом калейдоскопе сказочных недоразумений.

Вихрь подхватил их, и последнее, что они увидели, был Принц Эларион, деловито объясняющий Фее Незабудке Пятой преимущества внедрения системы блокчейн для учёта магических артефактов.

Приключения папы и дочки действительно продолжались, но это, как говорится, уже совсем другая история. Или, возможно, третья часть их непредсказуемого путешествия.

Глава 2

Часть 3: Пекарня братьев Пряниковых и Тайна Исчезнувшего Рецепта

Глава 1

Золотистый вихрь, пахнущий свежеиспечённым хлебом, корицей и едва уловимой ноткой… жжёной карамели с оттенком паники, высадил Бориса Вадимовича и Алису не то чтобы мягко, а скорее с деликатностью мешка с мукой, свалившегося с верхней полки. Они очутились на мощёной улочке, такой уютной и пряничной, что казалось, её только что вынули из духовки сказочника-кондитера. Над ними возвышался двухэтажный домик с фахверковыми стенами, черепичной крышей, покрытой чем-то подозрительно похожим на сахарную глазурь, и большой вывеской, на которой витиеватыми буквами было выведено: «Пекарня Братьев Пряниковых. Магическая выпечка на любой вкус и каприз Судьбы».

Из трубы домика действительно валил дым, но не обычный, а переливающийся всеми цветами радуги, с редкими, но яркими искрами, похожими на бенгальские огни. Вот только искры эти иногда летели как-то… нервно, словно чихающий дракончик. Ароматы вокруг витали такие, что у Бориса, обычно равнодушного к сладкому, предательски заурчало в желудке. Алиса же вдыхала полной грудью, её глаза сияли предвкушением.

«Пап, ты чувствуешь? – прошептала она, пританцовывая от нетерпения. – Пахнет булочками с корицей, яблочным штруделем и… кажется, капелькой волшебства!»

«Чувствую, Алюша, чувствую, – проворчал Борис, отряхивая с пиджака невидимую пыль (на этот раз, кажется, сахарную пудру). – Особенно чувствую, что из королевских интриг нас переместили прямиком в эпицентр углеводной комы. Надеюсь, у местных булочек нет собственного профсоюза с требованиями по повышению калорийности».

Не успели они сделать и пары шагов к аппетитно выглядящей двери пекарни, как из неё, пятясь и отчаянно жестикулируя, вылетел низенький, кругленький человечек в белоснежном колпаке, съехавшем на одно ухо, и перепачканном мукой фартуке. Это был тот самый гномоподобный персонаж со сковородкой, которого они мельком видели на иллюстрации в книге-артефакте. Только сейчас сковородки у него не было, зато в руках он сжимал дымящийся круассан, который отчаянно пытался… клюнуть его в нос.

«Ах ты, негодник пернатый! То есть, слоёный! – причитал человечек, уворачиваясь. – Опять «Круассаны Храбрости» взбунтовались! Говорил я братьям, не надо было в тесто подмешивать перья грифона из старых запасов!»

Круассан, издав воинственный писк, вырвался и с боевым кличем (похожим на скрип несмазанной телеги) спикировал на ближайшего прохожего – почтенного вида господина в котелке. Господин, до этого мирно читавший газету «Сказочные Ведомости», вдруг выпрямился, отшвырнул газету, издал львиный рык и попытался вскарабкаться на фонарный столб, крича что-то про «штурм Бастилии кондитерских изделий».

«Ох, святые крендельки! – простонал человечек в колпаке, замечая Бориса и Алису. – Ещё свидетели! Простите, гости дорогие, у нас сегодня… э-э-э… день открытых дверей с элементами экстремального хлебопечения!»

«Кажется, у вас тут не просто день открытых дверей, а целый фестиваль кулинарного хаоса», – заметил Борис, с интересом наблюдая, как ещё пара прохожих, откусив от каких-то подозрительно ярких булочек, начинают вести себя крайне эксцентрично: одна дама принялась декламировать стихи задом наперёд, а другой джентльмен пытался дирижировать стайкой воробьёв.

«Это всё он… то есть, оно! – человечек махнул рукой в сторону пекарни. – Точнее, его отсутствие! Я – Ганс Крендель, старший пекарь и правая рука братьев Пряниковых. А это, – он указал на буйство на улице, – результат того, что наш главный секрет… пропал!»

«Пропал секрет? – Алиса тут же навострила ушки. – Какой секрет? Рецепт волшебных булочек, которые не нападают на своих создателей?»

«Хуже, дитя моё, гораздо хуже! – Ганс Крендель смахнул со лба потпополам с мукой. – Пропал рецепт «Хлеба Истинного Счастья»! Нашего фирменного, легендарного хлеба, который дарил радость всему городу! Теперь братья в отчаянии, пекарня на грани нервного срыва, а клиенты… ну, вы сами видите. Мы пытаемся заменить его чем-то похожим, но «Булочки Мимолётной Радости» вызывают только хихиканье по вторникам, а «Кексы Умеренного Оптимизма» приводят к тому, что люди начинают с энтузиазмом мыть окна… в дождь».

Он тяжело вздохнул и понизил голос до заговорщицкого шёпота: «Пойдёмте, я отведу вас к братьям. Может, вы, свежие люди, чем-то поможете. Или хотя бы не будете пытаться съесть нашу экспериментальную «Запеканку Философского Спокойствия» – от неё почему-то все начинают разговаривать исключительно цитатами из древних трактатов о тщете всего сущего».

Братья Пряниковы – Вильгельм и Якоб – оказались полной противоположностью друг друга и одновременно удивительно гармоничной парой. Якоб, старший, был худым, высоким, с педантично зачёсанными волосами и очками в тонкой оправе, из-за которых он больше походил на скрупулёзного архивариуса, чем на пекаря. Он сидел за огромным столом, заваленным старинными поваренными книгами, и что-то яростно вычёркивал гусиным пером. Вильгельм же, младший, был полной его противоположностью – невысокий, крепко сбитый, с копной непослушных кудрей, перепачканных мукой и, кажется, шоколадом. Он метался по кухне, больше похожей на лабораторию безумного алхимика, бормотал что-то про «неправильную консистенцию лунного света» и «недостаток эссенции утренней росы», периодически пробуя на вкус какие-то сомнительные смеси.

«А, Ганс, это ты, – Якоб оторвался от своих фолиантов, смерив Бориса и Алису усталым взглядом. – Новые… дегустаторы? Предупреждаю сразу, «Пирожки Забывчивости» сегодня особенно сильны. Можете забыть, как вас зовут, ещё до того, как дойдёте до начинки».

«Это не дегустаторы, мастер Якоб, – почтительно кашлянул Ганс. – Это… э-э-э… путешественники. Может, они смогут взглянуть на нашу беду свежим глазом?»

«Беда… – Вильгельм трагически воздел руки к потолку, едва не угодив в низко висящую связку сушёных волшебных трав. – Это не беда, Ганс, это катастрофа! Коллапс! Апокалипсис нашего кондитерского мира! «Хлеб Истинного Счастья»! Он был душой нашей пекарни! Он дарил людям не просто сытость, он дарил им… ну, счастье! Настоящее, неподдельное! А теперь что? Город погружается в уныние, а наши «Булочки Бодрости Духа» вызывают у людей только желание немедленно записаться на марафон по скоростному вязанию!»

«Мы не знаем, что случилось, – подавленно добавил Якоб, отодвигая от себя очередную книгу. – То ли рецепт украли, то ли… магия ушла. Просто в один прекрасный день наш хлеб перестал быть… счастливым. Стал обычным. Вкусным, да, но… пустым».

Горе братьев было таким искренним, что даже Борис почувствовал укол сочувствия. Потерять дело всей жизни, да ещё такое… вкусное.

«Мы уже всё перепробовали, – продолжал Вильгельм, чуть не плача. – И слёзы единорога добавляли, и пыльцу фей, и смех младенца… Результат – либо взрывающиеся кексы, либо печенье, которое поёт фальцетом гимн тоске. Горожане скоро нас на вилы поднимут. Или, что хуже, уйдут к Мадам Штрудель из кондитерской «Сладкая Зависть» на соседней улице! Она давно на наш рецепт облизывается!»

«Так, значит, есть подозреваемая? – оживился Борис. Кажется, начиналось что-то похожее на расследование, а это было уже интереснее, чем просто дегустировать взрывоопасную выпечку. – Эта Мадам Штрудель могла его… позаимствовать?»

«Могла, – вздохнул Якоб. – Но как? Рецепт хранился в сейфе, защищённом тремя магическими замками и одним очень сварливым домовым».

«Мы в отчаянии, – Вильгельм посмотрел на Бориса и Алису с последней надеждой. – Вы… вы не могли бы нам помочь? Найти рецепт? Или понять, почему ушла магия? Мы заплатим! Ну… как только снова начнём печь «Хлеб Счастья» и выйдем из долговой ямы перед поставщиками лунного света».

Алиса уже сияла. «Конечно, поможем! Пап, это же настоящее детективное приключение! С элементами кулинарии! Мы обязательно разгадаем тайну вашей пекарни!»

Борис вздохнул. Выбора, как всегда, не было. Да и запах свежей выпечки, даже с элементами анархии, делал своё дело. «Хорошо, – сказал он. – Давайте начнём с самого начала. Когда именно ваш хлеб перестал быть… счастливым? И не происходило ли в это время в городе или в вашей пекарне чего-нибудь… необычного?»

Вопрос повис в воздухе, густо пропитанном ароматами ванили, отчаяния и новой, робкой надежды. Кажется, Борису и Алисе предстояло погрузиться в мир магической выпечки с головой. И кто знает, может, им и вправду удастся найти рецепт счастья? Или хотя бы булочку, которая не пытается тебя клюнуть.

Глава 2

«Необычное, говорите? – Якоб Пряников потёр высокий лоб, оставив на нём мучной след, похожий на загадочный иероглиф. – Да у нас тут каждый день что-нибудь необычное! То тесто для «Булочек Предсказаний» начнёт цитировать стихи неизвестного поэта-авангардиста, то «Пряники Вдохновения» взбунтуются и потребуют творческого отпуска. Но чтобы «Хлеб Счастья»… он был нашей скалой, нашей константой!»

«Последний раз он получился как надо в прошлый вторник, – подал голос Вильгельм, задумчиво ковыряя в зубах остатком экспериментального «Леденца Ясности Мысли» (который, судя по его растерянному виду, ясности не добавлял). – Я точно помню, потому что сразу после этого к нам заглянул какой-то… тип. Очень официальный. Сказал, что он из «Лиги Надзора за Магическим Калоражем» и требовал предоставить ему полную рецептуру всех наших изделий для «проверки на соответствие нормам сказочного метаболизма».

«Инспектор по калориям? – Борис скептически хмыкнул. – Звучит как очередной родственник тех гномов из СкЭкоНадзора. И вы ему что, прямо так всё и показали?»

«Ну что вы! – обиделся Якоб. – Рецепт «Хлеба Счастья» – это коммерческая тайна строже, чем местонахождение носка Кощея Бессмертного! Мы его вежливо… э-э-э… выпроводили, угостив «Печеньем Уступчивости». Он съел три штуки и согласился, что проверка подождёт до следующего тысячелетия».

«А после этого «инспектора» ничего странного не замечали? – спросила Алиса. – Может, кто-то подозрительный крутился у пекарни?»

«Да кто тут только не крутится, – вздохнул Ганс Крендель, который как раз пытался отлепить от потолка особенно резвый «Пирожок Энергии», пульсирующий тревожным оранжевым светом. – Половина города приходит за нашей выпечкой. Но вот чтобы кто-то подозрительный… Разве что Мадам Штрудель в тот день как-то особенно пристально нашу витрину разглядывала. И улыбалась так… знаете, как лиса, обнаружившая курятник с табличкой «Самообслуживание»».