Волшебные лисы Востока и Запада

6. Звери-странники. В этих сказках лиса действует далеко не всегда. Но именно сюжет странничества вошёл в «Роман о Лисе», где Ренар отправляется в компании других животных в паломничество, но при этом заботится только в своём насыщении.

7. Лиса-судья, или Старая хлеб-соль забывается. Сюжет близок к пятому. Волк, спасаясь от охотников, просит мужика спрятать его. А после избавления от опасности хочет съесть мужика, заявив, что, дескать «старая хлеб-соль забывается». Мужик прости рассудить их спор старую лошадь и старую собаку, но они поддерживают волка. Третьим судьёй выступает лиса. Она проводит «следственный эксперимент» и требует, что волк залез в мешок, так как на вид мешок слишком маленький, что волк в нём поместился. Волк залезает в мешок, а мужик, по совету лисы, убивает волка. В финале мужик убивает и лису в соответствии с поговоркой «старая хлеб-соль забывается».

Для современного человека поступки людей в сказках пятого и седьмого сюжета представляются чёрной неблагодарностью. Но нельзя забывать, что сказки сочинялись в те времена, когда существовало чёткое разделение мира на «свой-чужой», на людей и нелюдей. И если с подобными себе, то есть, с людьми, человеку следовало поступать по чести и справедливости, то в отношениях с нелюдями человек не обязан был держать слово. И когда сделка, заключённая с не-человеком не соблюдается, это подаётся в сказках как правильный поступок, как проявление находчивости, избавление от потенциальной опасности. Не-человеку не место рядом с людьми, не-человеку нет веры, а его помощь, по представлениям традиционного общества, может вскоре обернуться большой бедой.

8. Дрозд-кормилец. Дрозд (или другая птица) выводит в гнезде трёх птенцов. Прознавшая об этом лиса является к дереву и поочерёдно выманивает у дрозда птенцов, обещая обучить их ремеслу («кузнешному», «башмашному» и «портняжному»). В других версиях сказки лиса грозит срубить дерево хвостом, если дрозд не накормит её. Дрозд добывает ей пропитание, но лиса требует напоить её, а потом развеселить. Измученный дрозд подстраивает так, что на лису кидаются деревенские собаки.

Как уже говорилось, «Роман о Лисе» имел большой успех в Европе, о чём свидетельствуют не только письменные, но и изобразительные источники. В числе гротесков собора в Бристоле встречаются изображения отдельных сцен из «Романа»: вызов лиса в суд, кот в доме священника, жилище лиса и др. В соборе в Беверли находится резьба, изображающая лиса на возу с рыбой. Во Франции и в Испании особо любили сюжет с лисом, притворившимся мёртвым. Но особенно много изображений казни лиса через повешение (барельефы в храмах Англии, Испании, Германии), смерти лиса, отпевания и погребения (встречаются во Франции, Германии, Испании). Священники явно предпочитали эти сюжеты из-за их назидательности.

Возникает вопрос, как эти изображения в церквях сочетаются с сатирой на монахов в самом «Романе о Лисе»? Ведь именно притворившись проповедником, Ренар совершает самые дерзкие свои преступления. Но следует учесть, что единой церкви в Западной Европе никогда не было, между разными слоями духовенства постоянно шла вражда. Лис в облике лже-проповедника первоначально представлял собой сатиру на лже-учителей, нищенствующие орденов францисканцев и доминиканцев. И только с распространением протестантизма на первый план в «Романе о Лисе» выходит сатира на всё католическое духовенство – до римского папы включительно.

Не забыли «Роман о Лисе» и в Новое время. В 1793 году Гёте написал свою поэму «Рейнеке-Лис», с успехом переведённую на многие языки, в том числе на русский. А в нидерландском (бывшем фламандском) городе Хюлст даже установлен памятник Ренару.

Завершая краткое путешествие по Западной Европе, заглянем на юг. В Испании и Португалии сказки о лисах многочисленны, но сюжеты не сильно отличаются от общеевропейских. Особо популярны здесь сказки о лисе, волке и «сыре в колодце». Лиса либо заманивает волка в колодец, заявив, что там хранится огромный круг сыра (отражение луны), либо заставляет лакать воду, чтобы добраться до каравая хлеба – того же отражения луны. В другом варианте сказки волк, измученный проделками лисы, бросает её в пересохший колодец. Лиса забирается в ведро и во весь голос благодарит волка за то, что бросил её сюда, ведь именно здесь крестьяне хранят превосходный сыр. Голодный волк забирается в другое ведро и спускается в колодец, тем самым подняв более лёгкую лису.

Возвращаясь к теме победы над лисой умных птиц, обратим внимание на чудесную итальянскую сказку «Гусыня и лиса», в которой находчивая гусыня, чтобы защитить свой выводок, обзаводится железным домиком, в который лиса никак не может забраться. Все лисьи хитрости гусыня легко предвосхищает, а в конце концов доводит жадную лису до смерти.

Лиса Патрикеевна

На Руси ещё до басен И.А. Крылова были известны эзоповские сюжеты о лисе и зелёном винограде, о вороне с сыром и посиделках лисы с журавлём. Эти истории попали на лубочные картинки, что говорит об их немалой популярности в народе.

В русской культуре лиса – символ хитроумия, коварства и ловкости. Лиса в сказках, чаще всего, – обманщица, воровка. Само слово «хитрый» происходит от древнеславянского «хитити», то есть «хватать». Хитрый – это, в первую очередь, «хватающий, быстро схватывающий», а уже затем – «умный, сообразительный». В сборнике В. И. Даля пословицы с упоминанием лисы включены в тематические рубрики «Правда и обман», «Прямота и лукавство», «Мошенничество и воровство». Соответственно, в пословицах подчёркивается лукавый и вороватый лисий нрав:

Лиса семерых волков проведёт.

Когда ищешь лису впереди, то она назади.

Где лисой пройдёт, там куры не несутся.

Кабы лиса не подоспела, то бы овца волка съела.

Лиса врёт, на свой хвост шлёт, да оба изверились.

Лиса и во сне кур считает.

Лисица от дождя и под бороной схоронится.

Лисой лисит: в одно ухо влезет, в другое вылезет.

Лисье племя только льстит да манит.

Назначили лису воеводой в лесу: пера много, а птицы нет.

Старая лиса рыльцем роет, а хвостом след заметает.

Лиса покаялась – стереги кур (Заговелась лиса – загоняй гусей).

Весь ты прост, да привязан лисий хвост.

Сказки о проделках лисы были настолько популярны, что некоторые выражения из них стали крылатыми. Пословица «Сама лиса залезла в кувшин, а кричит «Пусти!» происходит из сказки «Лиса и кувшин». Поговорки «Битый небитого везёт», «Лисичка всегда сытей волка бывает», «Волк – голодай, а лиса – лакомка» – из сказок о лисичке-сестричке и сером волке.

Отношения лисы и волка в русских сказках не всегда сводятся к откровенной вражде. В некоторых сказках кума-лиса и кум-волк живут вместе, но лиса всё равно обманывает своего глуповатого сожителя. Так, в сказке «Лиса-повитуха» жили-были волк и лиса и была у них припрятана «кадочка мёду» (или крынка масла). Ночью лиса «украдкой постукивает хвостиком», а сама говорит: «А, знать меня на повой зовут!»

Выражение на повой» означает вызов повитухи к роженице. Работа повитухи считалась весьма уважаемой, и у волка не возникает никаких возражений или сомнений по поводу ночных отлучек лисы. На вторую и третью ночь лиса точно так же, обманом, ускользает из дома, проникает на чердак (или в погреб), где хранится мёд (или масло) и всё съедает. На вопросы волка, как назвали новорожденных, с юмором отвечает, что, дескать, первого – Початочек, второго – Серёдышек, а третьего – Поскрёбышек. Наконец волк обнаруживает пропажу, но лиса с жаром отрицает свою вину и в ответ обвиняет его самого. Чтобы разрешить спор, волк с лисой решили устроить испытание: лечь на солнышке и ждать, у кого на животе вытопится мёд (или масло). Волк быстро засыпает, а лисе нет покоя. Глядь, а у неё и «показался медок». Тогда лиса быстро перемазывает улики на волка, а потом будит его. «Волк, нечего делать, повинился».

В аналогичной сказке с тем же сюжетом «Лиса-повитуха», записанной в Пермской губернии, кума-лиса живёт в одном доме с кумом-зайцем. Да-да, это та самая лубяная избушка. Вот только в этой версии лиса зайца не выгоняла. Жили они вполне мирно, вместе спали на полатях, но лиса позарилась на припасы зайца. Три ночи подряд, под предлогом, что её «зовут бабиться» (то есть, принимать новорожденного), лиса подъедает на чердаке масло. Когда заяц обнаруживает пропажу, лиса обманывает его, как и волка. Но сказка на этом не заканчивается. Лиса поступает по-своему благородно, возмещая пропажу продуктов. Она выслеживает обоз с рыбой, ложится на дороге, притворившись мёртвой, а потом сбрасывает весь улов. Финал у сказки вполне счастливый: заяц с лисой собрали добычу и «стали жить-поживать, да рыбку поедать».

В русском фольклоре лиса встречается не только в сказках и пословицах, но и в приметах, обрядах, песнях.

В Сибири предрассветный сумрак, то есть, промежуточное состояние между ночью и утром, называют «лисья темнота», что намекает на неоднозначный нрав лисы. В Сибири встреча с лисой в пути воспринималась, как дурная примета. Писательница К. Авдеева (1789-1865 гг.), использовавшая в своём творчестве в основном сибирские материалы, записала интересное наблюдение: «В дороге, когда едете полем или лесом, и перебежит дорогу волк, почитается к добру, а если лисица или заяц, к неуспеху либо к какой-нибудь помехе в делах» [Авдеева 1841: 556].

Похожее поверье записал в 1870-х годах священник Д.Г. Булгаковский в Пинском уезде Минской губернии: «Если встретится лисица или заяц, то случится на дороге несчастье» [Пинчуки: этнографический сб. 1890: 187].

Заяц повсеместно на Руси считался зверем, связанным с нечистой силой – с чёртом и лешим. Оттого и встреча с зайцем на дороге воспринималась, как недобрый знак. Но почему к зайцу приравнивается лиса? Вероятно, это связано с другой приметой: если мужчины выходили на промысел (охоту, рыбалку) и дорогу им переходила (или просто шла навстречу) женщина, это считалось настолько дурной приметой, что охотники и рыболовы предпочитали вернуться домой и выйти позже или вообще отложить дело на другой день. А лиса в славянской традиции прочно связана с женским началом, как волк – с мужским. В этиологической сказке, записанной на Полтаве, из лисьего хвоста, оторванного собаками, Бог создал женщину.

Как истинная женщина, лиса всегда действует умом, а не силой, а главным своим достоинством считает красоту, о чём и поётся в песенке-потешке:

Тень-тень, потетень, выше город плетень.

Сели звери на плетень, похвалялися весь день.

Похвалялася лиса: «Всем лесу я краса!

В русской фольклорной традиции лиса не превращается в человека, как в азиатских легендах, поэтому сексуальность лисы в русских сказках мало отражена, хотя и подразумевается. Только в одной из «Русских заветных сказок», записанных Афанасьевым, лиса предстаёт особой лёгкого поведения, путающейся со всеми подряд зверями в лесу («Лиса и заяц»). Вполне вероятно, что таких историй было больше, но их не записывали, поскольку публикация скабрезных сказок в православной России не представлялась возможной. Более откровенно представлен образ лисы в свадебном фольклоре, который сохранился в записях с XIX века, благодаря иносказаниям – понятным для всех участников обряда, но всё же не вызывающий возмущения цензуры.

В песнях, причетах и других ритуальных текстах лиса, куница, ласка, выдра, белка наделяются женской символикой, часто выступая в паре с соответствующими мужскими образами соболя, горностая, и бобра. В восточнославянских свадебных песнях девица и молодец (жених и невеста) изображаются как лиса и соболь, лиса и бобр. Так, в смоленской свадебной песне невеста-лиса просит жениха-соболя забрать её из бора (родительского дома):

Ходзила лисочка по бору

Да просилася у соболя…

Частенько в свадебных приговорах посланцы жениха представляются купцами или охотниками: «Мы ездим здесь купцы, ищем куниц, лисиц да красных девиц». «Да мы вот ездим па барам, па лесам, за лисицами, за куницами, за чорными гарнастаями: мы ими таргуем».

В Ярославской губернии «лисицей» называли пряник, который родственники невесты приносили под белым покрывалом на второй день свадьбы. Лисицей называлась сваха в смоленской каравайной песне.

В белорусских шуточных песнях лиса и заяц, лиса и медведь изображены как любовная или брачная пара. В украинской сказке к лисе сватается конь.

На свой лад идеальной женой предстаёт Лиса Патрикеевна в сказке «Кот и Лиса». С присущей женщине хитростью и находчивостью, лиса «выстраивает» карьеру своего мужа-кота, сделав его воеводой над всеми зверями.

В рукописном Соннике XVIII в. говорится, что видеть «лисицу самку» – к весёлой свадьбе. А в белорусско-полесском регионе считалось, что увидеть во сне лису сулит женщине беременность. При этом существовали и негативные трактовки снов с участием лисы: обман от приятеля (Беларусь), враг прильстится (Украина), лукавый и опасный враг (Украина, Волынь), предвестие пожара (Витебская, Могилёская губернии).

Верили славяне и в особую, магическую связь лисы с огнём. В белорусских загадках лису сравнивают с молнией, то есть, с небесным огнём: «Ляцiць лiса з пад цёмнага леса, нi ей ня вiдаць, нi сьледу нi знаць»; «Бегла лиска коло лесу близко: ни стёжки, ни дорожки, только золотые рожки». Лису сравнивали даже с солнцем: «Бегала лиска коло лесу близко: а ни её здогнаць, а ни следу спозаць».

Самая огненно-рыжая лиса на Руси называется «огнёвка». В белорусском языке есть выражение «лиску поймать», то есть, опалить платье. В словацком диалекте «liska» – это пламя.

Неизвестно, входила лиса в свиту какой-нибудь славянской богини в языческие времена или нет. Можно лишь предположить, на основе всех собранных сведений, что это вполне возможно, тем более, что в народных сказках порой можно проследить замещение персонажами-животными других, более древних мифологических существ.

«Несёт меня лиса за тёмные леса, за быстрые реки, за высокие горы!», – кричит похищенный петух в сказке «Кот, Петух и Лиса». В этой истории лиса предстаёт воистину хтоническим существом, особенно если вспомнить, что петух на Руси символизировал солнце. В «Заюшкиной избушке», лису-захватчицу изгоняет именно петух, что так же можно трактовать, как борьбу солнечной и тёмной силы.

В некоторых местностях лиса относилась, отчасти, к табуированным зверям. Во время рыбной ловли у рыбаков белорусско-литовского пограничья запрещалось упоминать лису, из опасения мести водяного. Объяснялось это, вероятно, не только тем, что лиса, как лесной зверь, находилась под властью лешего, но и связью лисы с огненной стихией, враждебной воде.

Псковские рыбаки во время промысла называют лису эвфемизмом «хвостуха». А русские охотники на Колыме называли лису «пакость», то есть, считали её мерзким, нечистым зверем. Нечистотой лисы объясняется и запрет есть её мясо. Впрочем, далеко не везде в России лису считали нечистым животным. В народной медицине использовался лисий язык для лечения рожи – его накладывали на больное место или носили в ладонке. А у сербов больного лихорадкой купали в воде, в которой вымачивался лисий череп. Гуцулы капали лисье сало в открытую рану домашних животных, если в ней заводились черви.

Показательно, что даже в тех сказках, где лиса совершает однозначно подлые поступки, называют её ласково – лисичка-сестричка, кумушка. В этиологической сказке «Отчего у лисы длинный хвост» старик, обворованный и обманутый лисой, повстречав её в лесу, «хотел поймайть её, хвать за хвост. Так она дёрнулась и убежала. Оттянул ей хвост. Поэтому-то у лисы и хвост длинный. На том и сказка кончается, лиса-обманщица оставается, пускай в лесу разгуляется!» [У истоков мира 2017: 125]. То есть, хоть лиса и обманщица, но ничего плохого ей в конце сказки не желают, а напротив, провожают добрым словом.

В сказке «Лиса и лапоть» лиса проявляет свой коварный нрав в полной мере, воспользовавшись священным законом гостеприимства. Но обратим внимание, как ласково её называют: «Ночью лисонька украла и барашка, а поутру требует, чтобы за него отдали ей бычка».

Так же ласково величали на Руси лешего и домового: «хозяин», «суседушка», «дедушка лесной», таким образом устанавливая с ними родственную или близко соседскую связь, чтобы проявить уважение и отвести от себя беду. В Болгарии лису вежливо именовали «тётя». С этой же традицией связано и обращение «лисичка-сестричка» и «кума-лиса».

Кума в христианской традиции – это крёстная мать по отношению к крёстному отцу и к родителям крестника или мать ребёнка по отношению к крёстному отцу и крёстной матери. Но не только. Кумушки, кумовья – это ещё и «родственники по духу», названные родичи. На праздник Вознесения или Троицу девушки шли в лес и совершали обряд кумления. Иногда этот обряд совершали и замужние женщины, и парни с девушками. При этом обменивались подарками и пели песни:

Кумушки, голубушки!

Кумитеся, любитеся,

Кумитеся, даритеся.

Или:

Ты кукушка ряба!

Ты кому же кума?

Покумимся, кумушки,

Чтоб нам не бранитеся.

Обряд предусматривал установление на время (иногда недолгое, иногда на всю жизнь) отношений, равных родственным. Таким образом, славяне верили, что можно обезопасить себя от некоторых животных, породнившись с ними. К примеру, сербы считали, что, если покумиться с волком, змеей, лаской, мышами, они не будут трогать человека, его скот и зерно. Это «работало» и в обратную сторону: человек, покумившийся с волком, змеей и др. животными, не должен их убивать.

В этой связи весьма интересно, что в сказках лиса является кумой разным животным. Так, в сказке «Лиса и журавль» сказано: «Лиса с журавлём подружилась, даже покумилась с ним у кого-то на родинах». Но это не помешало лисе сжульничать с угощением, когда она пригласила журавля в гости. С кумом-волком и кумом-зайцем, как уже упоминалось, лиса тоже обращается пренебрежительно и без стеснения их обманывает. При этом в сказке «Овца, лиса и волк» лиса проявляет женскую солидарность:

«У крестьянина из гурта бежала овца. Навстречу ей попалась лиса и спрашивает:

– Куда тебя, кумушка, бог несёт?

– О-их, кума! Была я у мужика в гурте, да житья мне не стало: где баран сдурит, а всё я, овца, виновата! Вот и вздумала уйти куды глаза глядят.

– И я тоже! – отвечает лиса. – Где муж мой курочку словит, а всё я, лиса, виновата. Побежим-ка вместе.

Через несколько времени повстречался им бирюк.

– Здорово, кума!

– Здравствуй, – говорит лиса.

– Далече ли бредёшь?

Она в ответ:

– Куда глаза глядят! – да как рассказала про своё горе, бирюк и молвил:

– И я также! Где волчица зарежет ягнёнка, а всё я, бирюк виноват. Пойдёмте-ка вместе».

Разумеется, волк присоединился к женскому коллективу с дурными намерениями. Вскоре он попытался хитростью содрать с овцы шкуру. И тогда лиса, вместо того, чтобы поддержать кума-волка и вместе съесть овцу, встаёт на сторону жертвы и заманивает волка в капкан. Женская дружба оказывается сильнее хищных наклонностей.

Очевидно, что лиса воспринималась славянами не как простой зверь. Причём, если смертельно опасных медведя и волка вообще старались не поминать лишний раз («О волке речь, а он навстречь»), то лису стремились умилостивить, расположить к себе ласковым обращением. Это весьма напоминает отношение ирландцев к волшебному народу, фэйри, которых называли «добрыми соседями» с той же целью.

Называли лису и по имени-отчеству (Лиса Патрикеевна, Лизавета Ивановна, Лисавета Ивановна), тем самым проявляя своё к ней уважение. Почему самое популярное отчество у лисы «Патрикеевна», доподлинно неизвестно. Существует гипотеза, что это отсылка к литовскому князю Патрикею (XIV век), который одно время был служилым князем в Великом Новгороде и запомнился в народе хитростью и коварством. А отчество Ивановна тоже говорящее, указывающее на родственную связь со всеми «иванами». Учитывая, что это имя – одно из самых популярных на Руси, у лисы было множество «родичей».

В большинстве славянских стран отношение к лисе уважительное. Поляки в Рождественский сочельник оставляли на углу дома кусок хлеба для лисиц, чтобы они не душили кур. Сербы-граничары в Рождественский сочельник старались обезопасить себя от всех животных-вредителей, отсылая их к своим недругам. Для этого, взяв крошки от рождественского ужина, шли на поля недруга и, встав на меже, бросали по зёрнышку или крошке ястребу, лисице, мыши, мухам, блохам, клопам и другим подобным животным, приговаривая: «Я задобрил это животное ужином сегодня вечером, а ты [имя] весь год задарбривай и обедом и ужином!»

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Chris Baumann,Hervé Bocherens,Dorothée G. Drucker,Nicholas J. Conard "Fox dietary ecology as a tracer of human impact on Pleistocene ecosystems". Published: July 22, 2020.

2

       Перевод Г.В. Бондаренко и С.В. Шкунаева.