Вспышки

– Попробуй только приблизиться к ней, мерзавец. Цербер тут же схватит тебя за ляжку. И будет прав! Собаки умнее слепых людей, сразу подадут знак о приближающейся опасности.

Цербер и правда нервничал. Он напрягал мясной, крепкий загривок и утробно хрипел при приближении незнакомца, чем полностью подтверждал гениальные предположения сыщика. Мария Павловна в это время тайно собирала компромат. Она загибала пальцы и делала выводы:

– Итак, попался голубчик, возьму тебя тепленького. Согласно исследованиям ФБР, у серийных убийц в детстве наблюдалась хотя бы одна девиация из трех: недержание мочи, пиромания (поджоги), мучения животных. Так, первый пункт налицо. Вижу, что задница у моего подозреваемого несоразмерно велика. Следовательно, носит памперс. Животных мучает определенно, так как каждый раз при выходе во двор напрягает Цербера, а тот сразу чувствуют подставу. Поджога пока не случилось, но это дело наживное, боится вызвать подозрения раньше времени. Вопреки расхожему мнению, маньяка почти нереально встретить в глуши. Они предпочитают держаться рядом с людьми. Многоквартирные дома для них – как цветущие луга для пчел. Маньяки обожают все виды оружия, особенно ножи и топоры, могут даже их коллекционировать. Уверена, мой из таких, даже зрачки у него отливают сталью, явно лезвия любит натачивать по тихой грусти. Маньяки никогда не занимаются спортом. Здесь мой соколик прокололся целиком и полностью – ни разу его не видела на пробежке. Всегда вяло двигается, полноват и одутловат как сарделька свалявшаяся. Точно серийная тварь! Часто маньяки выглядят неприметно, чтобы не привлекать к себе избыточного внимания. Они могут носить одну и ту же одежду, не обращая внимания на ее чистоту. Они не особо озабочены своей прической, лохматы и растрепаны. Взгляд отстраненный либо, наоборот, подозрительный, с бегающими глазами. Именно таков этот типчик, чистой воды преступник! К тому же живет замкнуто, нелюдим и угрюм. Подобная социальная отстраненность присуща безумцам. Попался, который кусался! Интуиция меня никогда не подводила. Ну, погоди, я тебя выведу на чистую воду! Держись, подлец. Сам рад не будешь, что вселился в мою родную многоэтажку. Воду из луж будешь хлебать и пощады просить прилюдно!

Случилось страшное событие в среду вечером, в тот самый момент, когда ничто не предвещало подвоха. Возвращаясь с работы, Мария Павловна предельно устала и утратила привычную хватку и бдительность. Когда она вошла в лифт, то тут же следом за ней протиснулся мужчина. И, о, ужас, это оказался подозреваемый сосед! Он стоял напротив насмерть испуганной женщины, и его глаза отливали сатанинским блеском. Один ус странно топорщился вверх, словно предвосхищая последующее злодейство. Наглая ухмылка въелась в это жестокое, не знающее пощады лицо. Бережная испугалась, но отнюдь не потеряла самообладания. Схватив в руки бутылку с подсолнечным маслом из сумки и подняв над головой противника, женщина возопила с оглушающим запалом:

– Ты на кого свою хлеборезку разинул? Послушай, козлина смрадючая, если ты меня тронешь хоть пальцем, то мои кенты тебя здесь и похоронят. В асфальт закатают, выродок, пятна мокрого не останется! Будешь меня злить, узнаешь, почем вкус асфальт. Держи себя в руках, душегуб! У меня в кармане ствол! Я тебя пристрелю, как паршивого, помойного пса! Могилы твоей не сыщут, станешь рыпаться. У тебя зубы лишние или два глаза – роскошь? Шлифуй под нары, заусенец.

Остается только гадать, откуда у интеллигентной женщины возник подобный запас слов. Хочется верить, что из классических детективов. А впрочем, дело сомнительное, подлежащее проверке. Тем не менее, словесный пулемет с треском и успехом прошелся по всей натуре маньяка. Сосед опешил. Он задрожал всем телом и с диким страхом в глазах глухо промычал:

– Тетя Маша, Бог с Вами. Вероятно, Вы меня не признали. Я – Олег, сын Антонины Васильевны, вашей прошлой соседки. Мама переехала в деревню и оставила мне свою квартиру. Помните, я Вам в детстве очередь за бананами занимал?

Мария Павловна словно осела под тяжестью своего тела. Она вытерла ладонью влажный лоб, криво улыбнулась и выскользнула из лифта. Несостоявшийся маньяк услышал лишь тихий лепет за закрывающейся дверью лифта:

– Боже, как вырос мальчик, как возмужал… Я его и не узнала…

Момент тишины

Светлана Балуева лежала на диване в чужой стране. Лежала без чувств, желаний и надежд на будущее. В голове было пусто как в кармане нищего. Она ничего не хотела. Под правым глазом девушки желтел и отливал сумрачной зеленью огромный фингал. Из-за этой неприятности Свете приходилось выходить на улицу в очках, а вечером скрывать побои плотным слоем тональника. Если бы не чертова жара снаружи и не «открытые» местные жители, проблема бы не стоила и выеденного яйца. Дело же было в Италии, где каждый пялился на тебя как на седьмое чудо света. Право, нечем заняться местной публике, лишь бы языками чесать.

Свете было двадцать пять лет, но чувствовала она себя увядшей старухой. Сегодня она, наконец, решила прекратить общение с человеком, без которого раньше не могла провести и дня. Решение было осознанное, обдуманное и абсолютно правильное. Человека этого звали Дима Сечкин. Донимал он нашу героиню со времен старших классов. Глядя на это скрюченное, угасшее тело на диване, трудно было поверить, что в свое время Балуева была очень хороша собой. Редко кто мог пройти мимо белокурой бестии со свежим розовым личиком и ясными глазками, в которых отражалось само небо. Редко кто оставался равнодушным и к серебристому смеху, дрожавшему колокольчиком. Света была очаровательна и мила, как теплый ветерок в мае. Все прелести весны, юности и красоты слились в ней воедино в звенящий, стремительный поток. Не остался равнодушный и угрюмый студент Дмитрий, усердно учившийся на программиста.

Влюбился Сечкин без памяти. Влюбился неистово, страстно, с ожесточением первого чувства. В присутствии своей музы он краснел как вареный рак, покрывался багровыми пятнами, задыхался и дрожал. Тем не менее, собрав волю в потный кулак, Дима вполз ужом в общую компанию к своей возлюбленной. Говорят, что нет ничего сильнее выстраданного намерения. Дима оправдал подобное умозаключение. Возле изящной Светланы воздыхатель выглядел кряжистым нетопырем, но это не помешало ему ловко приблизиться к объекту вожделения и признаться в пылких чувствах. Света хохотала, шаловливо била по его толстым пальцам ивовым прутиком, хотела исключительно дружить. Она смеялась не только над неуклюжим увальнем, но и над поклонниками в целом. Ей хотелось дышать, бежать навстречу весеннему ветру на всех парусах, искриться и умирать от свободного счастья. Солнечный зайчик прыгал по потным щекам Дмитрия, загорался ехидным злорадством. Сечкин пыхтел, не спал ночами, изнывал от безответного чувства, но умудрился стать близким другом.

В своей легковесной, неопределенной жизни стрекозы Света еще не вполне осознавала всю тяжесть слова «ответственность». Однако кое-что она почувствовала после того, как кавалер, наконец, добился дружеской близости. Методично, капля за каплей, Дима выдавил из ее близкого окружения соперников, запер мотылька в паутине своего чувства и терпеливо выжидал. Когда Света заболела простудой – он приносил ей малиновое варенье, ставил горчичники, покупал лекарства. Друг буквально кормил ее с ложечки, относился как к немощному ребенку. Он сделал ремонт в ее обшарпанной съемной квартире, обновил ее гардероб, не скупился на слова поддержки. В минуту слабости после болезни Света рассеянно согласилась на очередную просьбу стать его женой. Она была настолько слаба, что просто не могла сопротивляться и спорить, а Сечкин умело воспользовался моментом. Когда Света пришла в себя, то было уже поздно сопротивляться. Совесть – это хищник с когтистой хваткой. Не избежала ее и Светочка. Как можно отказать человеку, вернувшему тебя к жизни и улучшившему условия твоего проживания? Как не придумывай пути к отступлению, а зверь уже скребет, подкрался к самому сердцу. Так они стали мужем и женой: бездумно, не зная друг друга, абсолютно не доверяя.

Света находилась в постоянном напряжении в присутствии своего странного супруга. На нее давил тот факт, что она не может ответить взаимностью человеку. Ей было плохо от того, что ее душат этим бесконечным вниманием и заботой, которая ей была нужна, как кобыле кринолин. Дима забросил работу и ходил по пятам за своей юной женой. Он мог часами расчесывать ее длинные золотистые волосы, наблюдать, как девушка красит губы, подпоясывает платье на тонкой талии. Муж превратился в декоративную, прилипчивую собаку, преследующую свою горячо обожаемую хозяйку. Когда Света гнала его взашей из ванной, то он тайком вдыхал ноздрями ароматы шампуня из замочной скважины и растекался румянцем. Дима был готов уткнуться носом в лодыжку своей супруги и ходить за ней по пятам, млея от тихого счастья. Балуева мыслила иначе. Ее всегда бесило и выводило из себя, когда сюсюкали взрослые люди. Дима бубнил дробной скороговоркой в ее присутствии, не затыкался ни на минуту, суетливо дрожал лицом. Ему казалось, что ласковые слова рано или поздно смягчат неприступное сердце. Особенно Света ненавидела слащавые словечки супруга, связанные с едой: вкусняшка, кисленькое, сладенькое, остренькое, нямочка, нежненько, мяско, сырик, мазик, ням-ням. Однажды Дима вернулся из ресторана и жаловался, обнимая за талию жену:

– Сегодня, Светочка, у меня очень болит животик, потому что мы с тобой переели вкусняшек. Там было все такое остренькое и мясненькое, как же не кушать!

Света с отвращением освободилась из липких объятий и перевернулась на другой бок. Ее трясло от подобного словесного убожества. С каждым днем ситуация только усугублялась. Балуева предельно уставала от вечной паранойи на тему «Ты не веселая, моя милочка, значит, тебе не нравится общаться со мной». Она действительно в последнее время уже не чувствовала никакого удовольствия от этого общения, потому что этот ужасный человек буквально жил ей и хотел каждую минуту уделять своей жене. Свету перестали смешить его шутки, ей стало неинтересно поддерживать с ним разговор, больше не хотелось делиться чем-то из своей жизни с тупым, вечно кивающим лакеем. Она предельно устала, была полностью задушена. Этот несносный человек просто потерял всякую связь с реальностью. Света действительно не понимала, как настолько разные люди поддерживали так долго общение, могли совместно существовать. На душе было скверно. Черти драли каждую клеточку сердца, жарили остатки терпения. В конце концов, девушка хлопнула дверью и удрала в другой город к родителям, сославшись на выдуманную тяжелую болезнь отца. Дима стонал, ломал пальцы, называл ее гнусной предательницей. Расстались они на тяжелой, плохой ноте. Но Свете было глубоко наплевать. Она впервые за долгое время почувствовала себя вновь молодой и счастливой. Снова засвистел ветер в потухших глазах, снова зажглись лихорадочные огни свободы.

Шло время. Привычка и долг копают самые глубокие в мире ямы. Оба так и не смогли принять ситуацию и вернули общение. Однажды Дима, похудевший, странно похорошевший после бессонных ночей, появился на пороге ее дома. Света подумала, что драма удивительно к лицу ее покинутому супругу. Так, где прежде наливались толстые щеки, виднелись элегантные впадины скул. Синева под глазами также будоражила воображение и играла в пользу отвергнутого страдальца. Света поддалась слабости. Окончательно же вернуться домой ее убедили пылкие слова супруга:

– Света, я знаю, что тебе со мной скучно и плохо. Ну, такой уж я человек. На работе – гений, а в обществе похож на мешок с картошкой, пыльный и непрезентабельный. Однако обещаю исправиться. Гулять с тобой будем, в люди выходить, веселиться. Более того, меня пригласили на стажировку в удивительную страну. Подумать только: я… и Италия. Это же как два полюса! Груздь и алмаз, холодец и марципан, свиное рыло и мадонна Рафаэля. Чтоб я сдох, если это не так! Без тебя я только оскверню лучезарную землю. Подумай, сладенькая! Подумай, моя Беатриче! Твоя золотая, небесная красота создана для Италии.

Света подумала и незамедлительно согласилась. Было бы глупо отказываться от сияющей прелести Рима во благо серого панельника. Редкий святой устоит под гнетом подобного диссонанса! Не устояла и Светочка. Поначалу перемена климата, благоустройства и архитектуры сглаживала острые углы. Света прыгала по теплым улицам козочкой, сияла глазками, вбирая в себя безоблачное небо. Дима тоже был несказанно счастлив. Он уже успел забыть, как выглядит счастливая и довольная супруга. Пропадал он на работе целыми днями, а по вечерам бежал домой, предвкушая сотканное, паучье счастье обладания. Эйфория длилась недолго. Однажды после обеда, не предупредив молодую супругу о раннем возвращении домой накануне праздника, Дмитрий купил торт в ближайшем магазине и вприпрыжку летел к своей пассии. Однако увидел он ее далеко не в квартире, а на террасе кафе, в компании привлекательного, жгучего брюнета. Брюнет скалил породистые зубы, ржал в голосину как маститый жеребец, ласкал тело Беатриче горящими глазами.

– Ах, ты салями копченая, перец басурманский! Прочь от моей женщины, сволочь! А ты… бессовестная, порочная тварь, как ты могла? Как смела?! Пока я на работе сушу мозги, зарабатываю нам на хлеб насущный… о, подлая…низменная…коварная змея. Марш домой – там поговорим!

Ставни моментально раскрылись со всех сторон света. В высоких окнах появились чернявые головы, оттопыренные уши. Весь легион демонов собрался поглазеть на муки смертных. Света скользнула домой, забилась в угол дивана и начала бессмысленно причитать:

– Вечно тебе померещится! Ревность тебя задушит рано или поздно, сломает тебе жизнь. Раздул из мухи слона соседям на потеху. Теперь еще месяц будут зубы сушить о нашей комедии.

– Движения ревности противны лишь тем, у кого не случилось любви. А ты меня никогда не любила, ведьма! Пошла за меня лишь затем, чтобы в неге сибаритствовать, нежиться в лучах солнца. А как поймали с поличным – тут же и врешь мне прямо в глаза, дураком считаешь. Пока муж на работе – сразу же по кобелям смуглым поскакала! Ни стыда – ни совести. Шалава подзаборная, чернильница мерзкая. Глаза бы мои тебя не видели!

Света с визгом вскинулась с дивана и вцепилась когтями в багровое, ненавистное лицо. Сечкин не растерялся и с размаху влепил изменнице пощечину. Жена отпрянула, охнула, села на пол с немым удивлением. Впервые в жизни она встретила подобное отношение со стороны «ленивого вареника». Глядя на супруга с яростью, Света цедила сквозь зубы одну-единственную фразу, отбивая ее с глухим, монотонным презрением:

– Ненавижу, ненавижу, ненавижу…

Они продолжали жить вместе, не разговаривая друг с другом, избегая пересекаться глазами. Глухое соглашение было подобно пакту о ненападении. Дней шесть назад в порыве усталости от всего на свете Света наглоталась психотропов и легла спать. Среди ночи Балуева проснулась, и ее начало тошнить, но из-за того, что таблетки повлияли на координацию, и тело не слушалось, она несколько раз упала лицом сначала на стол, а потом на пол. На полу стоял стеклянный светильник из венецианского стекла, на который и налетела несчастная, обессиленная девушка. Когда Сечкин вернулся домой, он нашел Светлану в луже собственной крови. Насмерть перепуганный, муж упал на колени, долго прижимал к себе дрожащее тело, вытирал слезы с бледного лица мученицы. Он простил ей все, смирился со своей печальной участью нелюбимого человека. Лишь бы она всегда была рядом, лишь бы была здорова. Дмитрий шатался, гладил спутанные волосы жены и сипло хрипел:

– Светочка, миленькая, сладенькая, деточка, прости меня, дуралея. Мне же тебя прощать не за что. Вижу, что страдаешь, моя ласточка. Вижу, как мучаешься. Люблю тебя, так люблю моего котика…

Спустя три дня Света лежала и думала, как ей жить дальше. Мысли ее были спутаны и полны горькой тоски.

– Мужа у меня, считай, уже и нет. Впрочем, и никогда не было. Я в стране, где быть не хочу. У меня никогда не будет детей, потому что что-то там не так. Все вокруг уже обзавелись потомством в моем возрасте, а мне, видимо, не светит. Впереди полное отсутствие планов и хоть какой-нибудь цели. Мечты не сбываются. И все бы ничего, всякое бывало. Но почему-то в периоды сильного стресса у меня внутри активируется механизм саморазрушения. В голове пожар, мысли путаются, давят на виски. Я так зла на жизнь и на Бога. Я так хочу кричать… но не могу. Буду же кричать про себя. Лечение… антидепрессанты там, нейролептики. Это не выход. Внутренний «насильник» всё равно возвращается, сразу после лечения. Как быть… Выход где-то рядом, я чувствую. Надо просто перестать реагировать на мысли. Переключаться на свои потребности. Этот курчавый брюнет вполне неплох. Ни бельмеса не понимаю, о чем он там свистит, но смотрит сладострастно, тепло. Нравлюсь, видимо. А я так хочу любви, так хочу разнообразия. Вырваться из этой тюрьмы, испытать подобие чувства. Того самого чувства, о котором мечталось в юности. Вот это помогает. Но как быть с назойливым мужем, с тем, что у меня бесплодие, с тем, что я в чужой стране, а так хочу вернуться… Пожалуй, продолжу лежать сегодня на диване. Синяк под глазом желтеет, зеленеет, наливается. Ну и пусть. Все пусть. Не хочу ни о чем думать. Не хочу искать выход, не хочу ставить целей, не хочу лучшей жизни. Хочу просто быть. Без ничего. Чтобы в голове было пусто, как храме после службы. Хочу тишины. Тишина – верный друг. Лучший, преданный. Успокоит без приторных слов, согреет пониманием и покоем. Не важно, что будет завтра. У меня есть момент тишины. Это и есть счастье.

Мелочи

Умение радоваться мелочам всегда похвально, но сами мелочи могут разрушить жизнь человека до самого основания. Казалось бы, что такого страшного могут таить в себе обыкновенные человеческие прыщи? Однако повышенная секреция желез, игра гормонов в подростковом возрасте, временная перестройка организма способна отравить не одну юную душу. Всю боль «прыщавого проклятия» испытала на своей коже Инга Семочкина.

В прошлые выходные Инге исполнился двадцать один год. Страдала она ненавистными прыщами с тринадцати лет. До момента окончания школы лицо было просто ужасным, на нем не было ни единого живого места. Инга очень переживала, комплексовала, постоянно плакала. Огромные, болезненные, подкожные бугры были раскиданы по лицу, шее и груди. Они растеклись как багровое малиновое варенье по всему телу девочки. Поры были расширены, лицо покрыто сальной пленкой. Это невыносимое обстоятельство не просто портило жизнь Инги, оно подрезало под корень жадные, дерзкие мечты юности. Вся жизнь стала похожа на каждодневную битву, которая изначально была обречена на поражение. Девочка исключила из рациона сладкое, мучное, жареное, соленое, жирное. Инга часто меняла наволочку, активно занималась спортом, ела ведрами фрукты, ягоды, проводила время на свежем воздухе, без устали очищала кожу, не давила прыщи и не прикасалась к лицу, пила много воды, спала по расписанию. Не помогало решительно ничего! Все ее муки были бесплодны и заканчивались неизбежным провалом. Инга рыдала на плече у матери почти каждый вечер.

– Мама, мамочка, почему настолько несправедлива генетика? Я вижу постоянно людей, которые безбожно пьют, курят и едят всякую дрянь. Иногда даже не умываются толком, спят очень мало, кутят ночами. Но у них лицо и кожа просто идеальные. Нет прыщей, нет комедонов и всякой прочей напасти. Почему? Я каждое утро умываюсь, как монахиня в келье, использовала уже большинство мазей, антибиотиков, салфеток для очищения кожи. Хожу к врачам на чистки, выслушиваю платные советы, да все псу под хвост. Я искренне пытаюсь быть добрым человеком, мама, стараться не грешить, служить ближнему. Даю обет вечного послушания, если вдруг вернусь в благоприятный облик. Но я просыпаюсь на утро и вижу такую морду в зеркале, словно на ней плясали ведьмы всю ночь, а черти царапали щеки своими копытами. Почему? Почему я не могу просто счастливо жить с обычной кожей, строить планы, влюбляться и нравиться? Я ведь не прошу многого. Почему все мои старания никак не влияют на результат? И ведь самое обидное, что внешность в первую очередь оценивают. Смотрят на тебя придирчиво и делают выводы. Если ты урод, у тебя мерзкое прыщавое лицо и болезненное тело, как у меня, то ты, скорее всего, в пролете. Почему я такая? За что? Я же просто хочу быть добрым человеком, любить всех и себя. Но я не хочу, чтобы меня постоянно ранили из-за уродливой внешности. Люди смотрят на меня и брезгливо думают, что если они будут рядом, то заразятся, что я проклята. Почему? Я хочу плакать и рыдать, но слез нет, потому что все, что есть в моем теле – это жидкость для прыщей, подлая, позорная жидкость. Для меня это невыносимо! Поры расширены, постоянное сало на лице! Эти прыщи безумно уродуют меня, я стесняюсь, прячусь! Сколько у меня было истерик из-за всего этого – не передать словами! Дошло до того, что люди на улице подходили и спрашивали: «Девушка, а что у Вас с лицом?».

– Бедная моя девочка, как же я тебе сочувствую. Сама через такое прошла и все понимаю. Поверь мне, у тебя все будет хорошо! Выход есть, все обязательно станет лучше. Главное – не позволять себе думать, что ты хуже других, недостойна дружбы и любви. Отбрось эти мысли, разъедающие душу.