Сила и Справедливость

– Увидишь, – будто прочитал мои мысли майор, но на самом деле, выдержав должную паузу, в течение которой я мысленно благодарила собственный мозг, дал ответ на мой вопрос.

Ясно. Поездка в Яму снова откладывается, но сон с Дьяволом, восставшим из Бездны, вызвал как раз таки желание туда больше не ездить никогда, и будь что будет.

Так как машину я вернула, ибо у меня почасовой тариф, пришлось воспользоваться автобусом, а потом еще минут двадцать идти пешком.

– Долго ты, – высказался хмурый Петрович.

Почему-то он всегда был таким – угрюмым и недовольным. Наверно, из-за работы, которую тем не менее он все-таки выбрал себе сам. Есть люди, про которых говорят «мягко стелет, да жестко спать». Вот Петрович – это что-то наоборот. Выскажет все, что скопилось, прямо в лицо, но никогда не ударит в спину.

– Райончик неудобный с точки зрения логистики и инфраструктуры, – поделилась я наболевшим.

Итак, прямо под забором с внешней стороны гаражного кооператива, от которого начинался пустырь (дорога с противоположной стороны), находился труп девушки. Тело лежало на спине, и одного взгляда хватало, чтобы понять: это не случайность. Ее так разместили, чтобы сотворить это.

– Три Меча… – слабо прошептала я, но Петрович услышал.

– Как ты догадалась?! – Арефьев тут же потянулся за пакетом улик, но, бросив беглый взгляд на картинку, видимую через прозрачный пластик, все понял. – Ах, ну да… Это одна такая карта в колоде, да?

– Угу.

В сердце были воткнуты кинжалы. Сразу три.

– Один из кинжалов проткнул легкое, – сказал судмедэксперт, сидя на корточках. – Один задевает сердце в районе левого желудочка, другой почти по центру, между правым и левым предсердиями.

Пока эксперт изымал орудия убийства, мы изучали карты. Три Меча и Колесо Фортуны. На первой – сердце, не анатомическое, а каким его обычно изображают в эмоджи и других рисунках, пронзенное тремя мечами. На второй, как понятно из названия, колесо, только не автомобильное, а скорее круг, поделенный на сектора. В четырех углах бык, лев, змея и человек. На колесе стоит Сфинкс, который держит в лапе копье. Он олицетворяет собой судьбу и ее крутые повороты.

– Личность убитой установлена. Моргулина…

– Неужто? – удивилась я, перебив.

– …Елизавета Елизаровна. А что тебя смущает?

– Ну как же? Первое тело. Заманили мужика в заброшенный дом, забрали документы, разбили телефон. Отрубили даже кисти и голову! Второе тело. Оставлено там, где вряд ли его можно быстро найти. И вдруг паспорт?

Арефьев вздохнул.

– Ты права. Не паспорт. Во внутреннем кармане был бейджик. Девушка только утром закончила двенадцатичасовую смену, по официальным данным, она менеджер консалтингового центра, по неофициальным – крупье в новом нелегальном казино. Открылось здесь, на выезде из города, месяц назад. Имя на фоне специфического логотипа, наши быстро установили, кто она, и уже съездили к ней на работу.

– Ясно.

Петрович внимательно следил за моим лицом. Мне кажется, он научился если и не видеть меня насквозь, то очень неплохо понимать.

– Что-то не так? Ты не веришь в обыкновенные человеческие ошибки?

– Не верю.

– Кари… Кассандра, он не монстр и не чудовище, то есть не в сказочном смысле, конечно, он человек из плоти и крови. Девушка вышла с работы, убрала бейджик во внутренний карман жилетки. Не у всех имеются внутренние карманы в летней одежде. Это не зимняя куртка.

Наверно, майор в этот момент вспоминал о своей. Создавалось ощущение, что он ностальгирует по холодному полугодию, с такой теплотой он отзывался о своей верхней одежде. Что ж, в этом мы с ним разные. Я люблю лето.

– Ладно, я сделаю вид, что передумала. Нам просто повезло.

– Нет, если ты уверена, что что-то тут нечисто, то я перепроверю. На бейджике, возможно, найдут другие отпечатки, это подтвердит твою версию. Но в казино она точно работала, мы показывали фотографию служащим. А может, это окажется ее сестра-близнец?

– Шутите?

– Нет. Я верю в твою интуицию, раз уж Лисин тебя постоянно звал на… – он запнулся. Ну да, и ему, и мне известны причины, по которым меня приобщали к расследованиям.

– Пал Петрович, что мы делаем здесь? – стала задаваться я почти экзистенциальными вопросами. – Зачем я тут? Я ведь не помогаю.

– Слушай, но ты же смогла… кое-что…

– Вот-вот, кое-что… – Я отвернулась.

Следом произошло невообразимое. Рука Петровича по-отечески заботливо и чутко легла мне на плечо.

– Слушай, деточка, ты слишком много на себя берешь. Если одна твоя догадка или одна крупица информации в чем-то помогли, то ты здесь уже не зря. А расследовать убийства – не твоя задача.

Я тепло улыбнулась. Отца у меня не было в полном смысле. Я вроде заикалась о том, что он был алкаш? Ну вот, можете себе представить мое детство. Спасало только периодическое бегство к бабушке. Но не только детство у меня было безрадостным. В двух словах, нормальных мужиков я в жизни не видела. Нефартовая я…

– Спасибо. – И тут у меня щелкнуло в голове. Да так громко, что я подивилась, почему никто другой этого не слышит. – Колесо Фортуны!

– А?

– Фортуна, ну же! Удача! Есть и такое значение у этой карты. А в плане профессий карта указывает на работников казино или на тех, кто зарабатывает от случая к случаю, то есть имеет непостоянный доход. Но здесь нас интересует первое.

– Да, она крупье, я же сказал. И что?

Он реально не догоняет? Или он сразу это понял?

– Вы установили, кто первая жертва?

– Нет. Ты что-то поняла?

– Пал Петрович, две карты – это способ убийства и жертва. По профессии. Три Меча и Колесо Фортуны. Три кинжала в сердце, – потрясла я картой в пакете и показала на жертву на земле, – а жертва – крупье в казино. Дальше. Сила и Справедливость, она же Правосудие. Смерть якобы от нападения льва. Жертва – судья, следователь, полицейский, то есть работники судебной и правоохранительной системы. Еще может быть депутат Госдумы. Любой, кто как-то влияет на законы, на их составление и исполнение. Понимаете теперь?

– Не понимаю, но не могу не довериться энтузиазму в твоем голосе и расширенным зрачкам. Эта информация существенно сократит поиски.

Я пропустила мимо ушей его то ли отеческое, то ли дружеское подтрунивание. Мне говорили, что, когда я взволнованна, возбуждена или напугана, видок имею тот еще. Глаза реально увеличиваются в два-три раза, и зрачок заполняет собой все пространство радужной оболочки. Но глаза у меня и так темные, карии в рыжину, под цвет волос. Натуральных, я имею в виду. Для стримов использую парик. Длинные прямые иссиня-черные волосы больше подходят Кассандре Князевой, ведьме-тарологу, цыганке-гречанке.

Петрович отошел звонить, а я перевернула карты. На этот раз с другой стороны ничего не было.

– А что за надпись, о которой вы говорили? – спросила, когда он вернулся ко мне.

– Ах да, здесь тоже задачка, но, пока тебя ждали, успели ее решить.

И он кивнул куда-то вперед. Я подняла глаза и удивилась: до этой минуты я не замечала огромных красных букв, сделанных на бетонном заборе. Судя по оттенку и подтекам, это была кровь.

«Вершины пентаэдра».

– Он теперь геометрические головоломки для средней школы нам оставляет?

– Похоже на то. – Петрович чуть замялся, затем решил признаться: – В интернет мы уже влезли, выяснили, что пентаэдр – это пятигранник. А значит, у него пять вершин. А то, знаешь, кто-то недавно школу окончил, а кто-то пару десятков лет назад! – Видимо, это было для меня пояснение, чтобы я не глумилась над чужим невежеством.

Но я была далека от того, чтобы смеяться; напротив, нахмурилась и изрекла:

– Было шесть, теперь пять. Приходится признать, что я была права. Он отсчитывает жертвы.

– Ты делаешь поспешные выводы. Хотя… – Петрович опять вспомнил, что я вроде как ясновидящая. На самом деле нет, конечно, но для таких людей таролог-гадалка и экстрасенс, который предвидит будущее, а также знает прошлое и настоящее, – примерно одно и то же. Наверно, я, по его мнению, еще и по звездам ориентируюсь, и, узнав его дату рождения, за три секунды составлю натальную карту и сообщу ему, когда он умрет. – Если ты уверена…

– Я уверена. Почти…

– То есть он запланировал шесть жертв. Почему именно столько?

Я пожала плечами.

– Мы уже знаем, что жертв он выбирает неслучайно. Первой отрубили голову и кисти рук, имитируя нападение льва. Кстати, лев нашелся?

– Какой? Ты про убийцу говоришь? Мы же решили вроде как, что это инсценировка.

– Пал Петрович, вы шутите? Лев же сбежал из зоопарка!

– А ты новости вообще не смотришь, да? – Я покачала головой, признавая, что не смотрю и не собираюсь. – Нашли льва. Сторож похитил его, накачав снотворным. И лев этот только-только проснулся, едва не откинулся. Сторож дозу не рассчитал, испугался, что зверь очнется и загрызет его. Хотя это, по сути, львенок еще, то ли год ему, то ли два, говорили в новостях, точно не помню. О мотивах пока отмалчивается, но предполагают, что ему заплатили. Контрабанда экзотических зверей – доходный бизнес, к сожалению. Насчет того, откуда слюна на трупе, тоже молчит, хотя ДНК зверя совпала. Только вот это не наш убийца, к сожалению. По камерам на подъезде видно, что в нужное время он спал дома, напившись. До деревни бы никак не смог добраться.

– То есть этот львенок никого не грыз, что и требовалось доказать. Так вот, первому отрубили голову. А вторую, крупье, закололи тремя кинжалами. Обоим оставили карты, означающие профессию, пока предположительно, так как по первому трупу мы еще не знаем, но способ убийства – это уже явно, два четких совпадения с рисунком. Может, они как-то связаны между собой? Допустим, есть шесть человек, которые мешают убийце получить наследство. Только тут уже вопрос: при чем тут я. Карты, загадки, обращение ко мне…

– А у тебя, случаем, не умирали недавно богатые родственники?

Я хмыкнула.

– Нет, конечно.

– Ладно, на данный момент известно только то, что жертвы не кровные родственники. Дальше будем разбираться. Если имеются хоть какие-то пересечения, поверь, мы их найдем. На дело перекинули сегодня многих сотрудников.

– Держите меня в курсе.

– Разумеется. Ты это… – когда я уже развернулась и сделала шаг в сторону дороги, остановил меня Петрович. – Как это… В общем, будь осторожна.

Я успела привыкнуть к косноязычию майора, поэтому кивнула еще до того, как он закончил предложение. А может, я и впрямь ясновидящая и дело вовсе не в предсказуемости Арефьева. Человек говорит мне «а», и я уже знаю, какими будут следующие буквы алфавита, которые он произнесет.

Ближе к пяти часам я наконец-то попала в пункт проката автомобилей. Взяв вчерашнюю машину, к которой успела уже привыкнуть за короткую поездку, я отправилась в соседний регион. Наверно, мне нужно перекраситься в блондинку, ибо пятнадцать минут и два с половиной часа – разница ощутимая, но брать для дальних поездок машину, в которой я даже не сидела ни разу, тоже не фонтан. Я, хоть и прилежный водитель, машин и дорог побаиваюсь. А может, первое – следствие из второго. Уверенные в себе люди – обыкновенно те, которые ничего никогда не боятся.

Бросив кроссовер на лесной дороге, понимая, что еще чуть-чуть – и он завязнет, я взяла баклажки с водой и с рюкзаком за спиной, в котором была еда, отправилась дальше пешком.

Каждый раз я опасаюсь заблудиться и думаю, что не вспомню дорогу, но ни разу еще не сбилась с пути. Когда мы шли копать яму, я сразу выбрала хорошие ориентиры, и они ни разу не подвели. Словно ангелы направляли меня. Они понимают, что я делаю богоугодное дело, несмотря на то, что с точки зрения человеческих законов это преступление.

Что-то было не так. Птички пели сегодня с надрывом и будто с предостережением. Буйный ветер дул тем сильнее, чем ближе я была к Яме, и даже плотная стена из стволов деревьев не укрывала от его ярости. Солнце заволокло тучами, как только я свернула на нужную тропу, хотя синоптики обещали ясную погоду. А еще я впервые упала. За десять дней тут вырос пень. Сам по себе. Никогда его здесь не было. Если бы местные захотели себе взять древесину на дрова или лавочку, повсюду лежали бы щепки. Но пень выглядел так, словно тут был всегда, по кругу лезли ветки – новые мини-деревца, уже с листочками. А я его никогда раньше не видела. Не замечала. Но я встала, отряхнулась, проверила, не повредила ли баклажку воды, и отправилась дальше.

И вот я на месте. Десять шагов до поляны. Пять до высоченного двухвекового дуба. Со стороны вроде бы все как надо, но наметанным взглядом я вижу, что ветки накиданы не так, как я делаю всегда. Торчит угол деревянного настила. Не могла я настолько сильно спешить, чтобы так налажать. Получается, что кто-то нашел тюремную землянку, логово зверя? Но в таком случае крышка валялась бы в стороне. Возможно, человек случайно споткнулся, как и я пару минут назад, и даже не заметил, что сдвинул ветки и обнажил деревянную крышку земляного люка? Буду надеяться. Иначе…

Меня передернуло от этих мыслей. Испуг холодной волной прокатился вдоль спины. Я машинально разжала кисти рук, и две канистры упали в траву. Нет, нет… Все хорошо… Я ведь реально спешила в прошлый раз. Могла полениться прикрыть крышку как надо.

Подойдя, я скинула оставшиеся ветки, взялась за ручку (когда-то это была дверца широкого шкафа-купе) и потянула на себя. Затем подошла к краю бездны и заглянула вниз.

Впервые бездна не стала посылать наверх ответный взгляд, полный злобы и ненависти. Некому было смотреть, злиться и ненавидеть. Яма была пуста. Зверь вырвался из клетки…

* * *

Полтора года назад

– Заходи, че встала на пороге…

Я подчинилась. Голова опущена, глаза устремлены в пол. Надо привыкать строить из себя рабыню.

– Мне рассказали, че ты отчебучила… Надо же, а по виду тихоня… Я не раскусил тебя тогда. А я ведь редко ошибаюсь в людях. Впечатлила, впечатлила… Смотри в глаза! – рявкнул Зверь.

Только когда он велит смотреть, тогда уже нужно поднимать взор. Мне это успели втолковать. Только вот не объяснили, что должны излучать мои глаза в эту минуту. В итоге я была собой. Мое настоящее «я» просачивалось сквозь радужную оболочку и зрачок, выдавая искренние мысли, чувства и намерения. Зря. Это была моя первая ошибка. К сожалению, не единственная.

В ответ на меня глазело существо. Это не был человек. Глаза не пусты. Но это ведь не зомби… И не раб – как я сейчас, и как многие другие в этом здании. Нет, его очи наполнены лютой ненавистью. Ты смотришь – и тебя всасывает в какую-то воронку, в темную бездну, черную дыру, в которой нет ничего, кроме этой самой ненависти. И ты вдруг, ни с того ни с сего, тоже начинаешь ненавидеть и презирать все вокруг – людей, предметы, жизнь, целый мир.

– Я тебя тоже тогда не раскусила, – не выдержала я. Рабы должны молчать, пока их не спрашивают. Меня ведь предупреждали… Но что уж теперь. Остается только подсчитывать и дальше мои ошибки. Эта – вторая.

– А как бы ты смогла? – сощурился он. – Кто ты такая, чтобы раскусить меня?

– А я – как ты, – интуитивно ответила я.

Бывают ситуации, когда знания подводят. Даже психологов и социологов, я думаю. Вот отправили человека на переговоры с опасными преступниками. С террористами даже. Или с вооруженными грабителями, захватившими заложников в каком-нибудь банке. Одно неверное слово – и они кого-нибудь убьют. Или себя. Или сразу всех, если на них тротила как шаров на новогодней елке. И вот беседа ушла уже за рамки протоколов, тренировок и учебных пособий. Что вы будете делать? Что будет делать этот человек, высококлассный специалист, который тем не менее оказался загнанным в угол? Ведь все-все ситуации не предусмотришь. Но есть такое понятие – чуйка. И есть такое понятие – специалист от бога. Человек рожден, чтобы делать что-то. Что-то конкретное. И он находит нужные слова. И спасает всех. Так и я. То есть спасти мне, конечно, всех не удалось. Но я сделала что-то очень важное. Однако не будем забегать вперед…

Он долго меня разглядывал. Я не опускала глаза. На этот раз, как подсказывала интуиция, не нужно этого делать.

– Вижу, – сказал он. – Но это не значит, что не будет тестовых заданий. И то, что я сам тебя пригласил, тоже не означает, что не будет тестовых заданий. Поняла?

– Ну, – после пауза бросила я небрежно.

Он хмыкнул. Что-то вроде звериного оскала, бегло проскочившего по лицу с правильными чертами. На улыбки он уже не способен. Да и было ли то, что я наблюдала на той вечеринке, улыбками? Я уже и не вспомню. По-моему, он в принципе не умел улыбаться. Но он же Дьявол, как ни крути. Ему не пристало. Улыбка – это символ наличия души.

– Вот список девочек. – Он кинул какую-то папку прямо мне в лицо. Резко. Но я успела поймать. – Разговори. Стань подружкой. Доверенным лицом. Они должны в итоге смотреть тебе в рот. Когда настанет Час Икс, я скажу тебе, и ты сделаешь так, что они перейдут черту. Срок тебе – две недели. Что такое? – заметил Сатана изменившееся выражение моего лица. – Сроки пугают? – Я кивнула. Хотя раб Дьявола (это вроде называется «бес»? Или «черт»? А может, «демон»? Не сильна в иерархии темных сил) не должен ничего бояться. Кроме самого Дьявола, конечно. – Видишь ли, каникулы начались. Через две недели им уже будет не до тебя. Школа, уроки, все дела.

Он сделал отпускающий жест. Мол, вали, я все сказал. Но я не могла. Я знала, что не смогу. Это тестовое задание – слишком даже для меня, даже для той важной великой миссии, которую я избрала. Я знаю, что, работая под прикрытием, федералы, полицейские, фээсбэшники, жандармы и прочие агенты совершают страшные вещи. Им приходится доказывать, что они свои, что они достойны доверия, что они надежны. И все это для того, чтобы в итоге убрать эту шайку с улиц, то есть все это делается ради всеобщего блага. Они убивают даже ради всеобщего блага. Но я так не могла. Можно по-разному рассматривать эту работу. Можно восхищаться ими, понимая, что им приходится переступать через самих себя и свои принципы ради великой цели, можно ненавидеть и презирать, понимая, что человек – это то, что он делает здесь и сейчас, а не потом когда-нибудь. Но я просто знала, что не могу, и все. Без какой-либо моральной оценки тех, кто смог бы. Однако выкрутиться из этого будет непросто. Придется взвешивать каждое слово.

– Я не просто так считаюсь тихоней. Я социофоб. Я не умею разговаривать с незнакомыми так, чтобы они захотели со мной дружить. Мне на это нужно как минимум полгода. Или для этой цели тебе нужен другой человек. А я лучше буду своими руками затягивать петли на шее, чем убалтывать кого-то, чтобы они сами это делали.

Он молча смотрел на меня. К ненависти добавилась толика любопытства. Он будто встретил новый подвид. Есть демон-раб, беспрекословно выполняющий все распоряжения. Делающий максимально, что от него зависит. Даже зная, что он в этом не силен, он будет стараться. А есть демон-стратег. Он понимает, что у каждого есть сильные и слабые стороны. И точно знает свои. Хороший дьявольский руководитель таких не пропускает. Очень скоро они становятся его правой рукой и начальниками над рабами. А вот самодуры могут и рассвирепеть из-за того, что кто-то посмел оспаривать их решение. Кто же все-таки передо мной? Разведка не успела снабдить меня всей необходимой информацией.

– Есть одна замечательная девушка. Ты ее знаешь. Она умеет располагать к себе детей. По виду и не скажешь… Но что есть – то есть. Но вот по поводу слабых сторон… не подпускает к себе никого. Недоверчивая. Параноик. А для масштабов, на которые я собираюсь выйти, ей точно нужна помощница, ибо работы прибавляется не по дням, а по часам. Приставлю-ка я тебя к ней. Будешь на подхвате. Позвонить, привезти, найти инфу. Ну, короче, разберетесь сами. С тобой она точно не побоится взаимодействовать. Вот ее новый номер. – Дьявол одним щелчком отправил на дальнюю часть длинного стола для заседаний визитную карточку. Я быстро подобрала. Пока я читала незнакомое имя, он добавил: – Да, только зовут ее теперь Наталья. Не удивляйся.

Постучав, в комнату заглянул очередной раб.

– Алекс, тут Красько вернулась…

– Иди, – кивнул мне Дьявол. – И, как я сказал, ничему не удивляйся. Знакомьтесь с ней заново. Все мы теперь – другие люди.

Выходя, я мысленно кивнула сама себе. Он оказался руководителем первого типа. А значит, я должна стать его правой рукой. И чем лучше он как управленец, тем скорее это произойдет.

* * *

Наши дни

Я металась по лесу как укушенная бешеным зверем белка. Ударялась о стволы деревьев, набивая шишки, падала, вставала и бежала дальше, вырывая у себя волосы. Затем вышла на поле и заорала. Я вопила долго и упорно, срывая себе голос, хотя видеоблогеру его нужно беречь как зеницу ока. Но у меня особый случай. Лучше живой, но немой безработный, чем мертвый стример с прекрасными связками. Когда я вырвала из себя этот черный клокочущий сгусток и отправила его в атмосферу, мне стало чуть легче, но я совсем выбилась из сил и легла навзничь. Тучи рассеялись, словно говоря: все плохое прошло. Но это неправда. Все плохое только начиналось. Зверь сбежал. Не имею представления как. Никаких веревок, никаких скобок, как во сне. Кто-то явно помог. Но кто?.. Это должен быть кто-то свой, иначе в Яме появился бы труп. Дьявол не оставляет свидетелей. Возможно, мне повезло, и он именно в этот момент расправляется с ним. Скорее всего, спасителей оказалось несколько. Поэтому он не смог убить их сразу и скинуть трупы в яму. Он ищет возможность подкрасться сзади. А может, он использует их, чтобы добраться до города. Пока он в теле человека, ему нужны деньги, еда, вода, транспорт… Мне надо валить. Не просто из леса – из своего города, из страны, с континента.

«Петрович», – подумала я. Но нет, глупость… Что ему сделает какой-то майор полиции? Просить о помощи – лишь подставлять людей, которые согласятся помочь, а это жестоко.

Но для начала нужно осмотреться. Вдруг спасители оставили какие-то следы, улики, по которым их можно будет найти? Мне для начала нужно знать, это сообщники его расстарались или все-таки несчастные случайные люди.

И я вернулась к Яме. И увидела то, что должна была увидеть с самого начала. На дереве возле Ямы, к которому я привязывала веревку, отправляя вниз канистру и еду, прибиты гвоздями карты Таро. Перевернутая Колесница, Пятерка Пентаклей, Смерть и Императрица. Теперь он общается со мной не словосочетаниями, а целыми предложениями.

Я сорвала карты и сунула себе в карман. На этот ребус потребуется больше времени. Но главная загадка решена. Маньяк, убивающий людей по картинкам на картах Таро и оставляющий мне послания на них, – это мой заклятый враг по фамилии Белогвардейцев. И он не остановится сам.

Я посветила фонариком в Яму. Никаких следов. Пустые канистры, фантики и ведро с отходами. Как он вылез?

– Всем известно, что Алекс Белогвардейцев умеет летать, – хмыкнула я и призадумалась.

Понятно, что мне нужно бежать из города. Но как быстро он меня найдет? Успею ли я хотя бы вещи собрать? Квартира на моей двоюродной сестре. Он считает, что я ненавижу своих родственников и ни с кем не общаюсь. Однако проверить определенно захочет. Вопрос, где он сейчас? Он же должен прийти в себя после столь длительного заточения. Даже Дьяволу нужен отдых. И реабилитация после перенесенного стресса. Куда он пойдет? Официальные поликлиники и больницы скорой помощи исключены. А вот тьма сектантов, вдохновленных его безумными и невыносимо жестокими идеями, с неописуемой радостью окажет ему приют и поработает медсестрами. Вообще говоря, на его месте я бы осталась. Здесь, в лесу. Я бы выбрала место под густым и толстым покровом листвы и травы, затаилась и ждала появления врага, который посмел меня тут держать против моей воли. Я бы считала дни, делала зарубки – да хотя бы палочкой на земле – и поняла бы, что именно сегодня, в крайнем случае завтра (я имею обыкновение откладывать поездку до последнего, тем более, как назло, все время появляются неотложные дела) ко мне приедут с новой порцией еды и воды. Поэтому, сумев выбраться, я бы осталась ждать в засаде. А потом бы напала…

Примерив собственные мысли к своей ситуации, я вздрогнула и резко обернулась. Затем присела и стала осматриваться на местности. Вон ветка пошевелилась… Нет, нет, не сходи с ума… Это просто ветер. Или птичка упорхнула с дерева, полетев по каким-то своим важным пернатым делам. Он бы уже напал, находись он здесь.

Я горячая, потому что у меня есть душа. А у предводителя Преисподней ее нет. Поэтому он холодный, невзирая на все эти метафоры про кипящий котел, огненную магму и жарку грешников в аду. А значит, он не будет действовать скоропалительно, основываясь на эмоциях. Нет, у него холодный рассудок, и он скорее проследит. А уж узнав, где я живу… Там-то он разгуляется. Устроит мне ад.

Я вспомнила заказ на просмотр фильма Федорова и тут же перестала быть «горячей». Огромная снежная лавина обрушилась на меня, превращая все клеточки моего тела в твердый лед. Он уже был свободен!