МУРЗЯМУР

Татьяна Баканова

МУРЗЯМУР

Глава 1

Зюм дёрнул ноздрями и подался вперёд: – Кот?

– Где кот? – Зим мгновенно вытянулся в струнку и навострил уши

– Стоп-стоп, мы не едим котов! Мы договорились есть исключительно свежую зелень, – и Зяма демонстративно сжевала пышно разросшийся экземпляр лопуха.

– Ничего подобного! – возразил Зим, не отрывая взгляда от кустов, – Нам запретили охотиться …

Зюм поддакнул, прижался к земле и взял след.

– …а кот – это домашнее животное, его есть разрешено! – Зим закончил мысль, а Зюм прищурил глаз и устремился к цели. –…Вижу….

Зяма старательно отклонялась назад, пытаясь хоть как то помешать, но где ей справиться с этими двумя!

Зяме не повезло. Мало того, то она была средней головой горыныча от которой ни чего не зависело, так еще она на дух не переносила мясо, а двое её братьев непрестанно носились по лесу в поисках живности. Охотники из них были так себе, поэтому они подкарауливали молодняк, им и питались. А законы в лесу суровые. Каждый зверь знал своё место в пищевой цепочке, но по негласным правилам на юнцов никто не нападал. Что это за охота, если перед тобой безмозглое существо? Такое и есть зазорно. Добыча должна быть добыта! Но Зюм и Зим за правилами не следили, и к зверью лесному себя не относили. А зря! Дух леса разгневался, загнал горыныча в непролазную чащу и приговаривая: «Хошь свежанинкой питаться – или охоться, как полагается, или употребляй домашний скот», отстегал их тонким побегом провдоль чешуйчатого хребта. Зюм и Зим вопели и кричали всякие гадости, а Зяма во время экзекуции закрыла глаза и тихонько плакала. Она, то, за что страдает! Не–спра–вед–ли–во!

Как только следы порки зажили, две неуёмные головы сговорились сходить до близлежащей деревни. Таскать кур оказалось делом хлопотным, собаки чуяли горыныча издалека и поднимали жуткий лай. День ото дня с едой приходилось всё хуже и хуже, и чтоб прокормиться, приходилось всё-таки объедать лесные полянки. Зачем коту вздумалось податься в лес, останется загадкой для всех, но это была его самая неудачная идея. Неприученный к осторожности, он стал легкой добычей изголодавшегося горыныча. На раз – кот взлетел вверх, на два – его части бесследно исчезли в пасти Зюма и Зима. Зяма стойко перенесла это зрелище, сжав зубы и скорчив брезгливую морду.

–Мало!– сплюнул Зим кусок шерсти и утёр пасть о свой бок.

–Да, так себе жратва, но лучше, чем последний петух,– Зюм громко отрыгнул, и, ковырнув когтём меж клыков, вытащил ошейник с медальоном. – Ха, смотрите, а кот то был непростым, Зямка, давай тебе на ухо привесим. Будешь красавица, – и подмигнул братской голове.

Не успела Зяма возмутиться, как Зим придавил её к земле, а Зюм лёгким укусом продырявил кончик уха и пристроил туда находку. Был ошейник – стала серьга.

Примерно в это же время, Баба Яга шарила по углам своей избушке и вокруг неё в поисках любимого котища, а тот, как сквозь землю провалился!

– Кыс–кыс–кыс, где ты мой мурлыка, пойдем я тебя молочком напою. Ну, где ты, проказник? – бабка встала посреди двора, подперла кулаками бока и обвела хозяйским взглядом вокруг, но ни одна травинка не шелохнулась. – Котик выходи, – приговаривала она нараспев, – молочко жирненькое, специально для тебя выменяла у деревенских на зелье приворотное. –Терпенье у Ягини кончилась, она сплюнула, шаркнула своей костяной ногой туда–сюда и зычно гаркнула: – А ну, явись передо мной, как лист перед травой!

Зяма боднула и одного и другого, потом замотала головой, пытаясь стряхнуть серьгу, но справиться в одиночку с непрошенным украшением не смогла. Братья залегли по обе стороны и фыркали довольные от проделанной шалости. Но вдруг всё кончилось! Горыныч подскочил и побежал что было духу в лес. Головы прижались друг к другу и только успевали изворачиваться от летевших в них веток и коряг.

– Почемяууу? Кудамяууу? Зачемяуу? – вопили Зюм и Зим

Зяма не верила своим глазам, горынычьи головы её братьев поменялись в своей сущности. Они были вроде и те же, но какие–то кошачьи! А как изумилась баба Яга, когда на её зов из леса примчалось трёхглавое чудовище? Две головы начали обтираться об неё, мурлыкать и пытались облизать с пяток до головы. А третья прижалась к спине.

– Не–не–нееее, это что такое! Отстань от меня, чудище слюнявое! – бабка отмахивалась от них и руками и ногами, и, увёртываясь от шершавых языков, поспешила спрятаться в избе.

Избушке тоже досталось от горыныча. Оббежав вокруг и поняв, что до бабки не добраться, он поточил когти о входную дверь и пометил углы, совсем не кошачьим способом. Домику на ножках пришлось срочно откапываться и бежать к озеру. Горыныч не отставал, а баба Яга уцепилась за косяки единственного оконца и уставилась на гостя.

– Что за напасть такая на меня свалилась?

Зяма всё это время с ужасом наблюдала за происходящим. В целях безопасности она прижалась к хребту и там замерла. А бабка, приглядевшись внимательнее, опознала в её ухе ошейник своего любимца и медальон. Так вот оно что! Нет больше её котика.

– Ойёёёё–ёййй! – в старческих глазах защипало, в крючковатом носу засвербило, в груди всё сдавило, – Была в жизни единственная радость, котик мурлыка, единственный, кто любил, душу грел, а ночами радикулит лечил…, – и бабка смахнула слезу.

Пока избушка плескалась в воде, горыныч метался по берегу. Сначала он устремился за ней, но как только его лапы попали в воду, две его головы фыркнули – взвизгнули, и он отпрянул назад. Стряхнул с лап воду, навострил хвост трубой (Как мог! Кривовато, конечно, получалось) и стал нарезать круги туда–сюда, выжидая, когда избушка причалит к берегу. Зяма поднялась. Она отвесила по тумаку обоим братским головам:

– Зим, Зюм, вы что, рехнулись совсем?

Две головы посмотрели на нее удивленно.

– Мур–мур?

– Не мурчите, а признавайтесь, зачем притащились к этой старухи? Зачем котов из себя строите?

– Мур–мур?

И опять подзатыльник не возымел действия.

– Не долби ты их, последний рассудок выбьешь.

Зяма вздрогнула. Пока она разбиралась, избушка с бабой Ягой на крылечке подгребла к берегу. Зюм и Зим встрепенулись, а хвост горыныча заметался по земле от нетерпения.

– Тпрууу, угомонись! – старуха пригрозила горынычу и опять обратилось к его разумной части, то есть к Зяме. – Они съели моего кота? – Зяма кивнула и поспешила добавить, что она была против, она вообще травоядная.

– Ясно–ясно. – Старуха шмыгнула носом и тяжко вздохнула. – До чего докатился мир? Горыныч жрет котов, зверья вам, что ли мало?

– Они не умеют, – виновато ответила Зяма.

– Чего не умеют? – не поняла Яга.

– Охотиться…

– И куда родитель смотрит, учить же ребенка надо! Вон, у тебя еще крыльев нет, значит, маленький ты еще горыныч..

– Нет у нас родителя, – тут уже и Зяма шмыгнула носом, – мы самостоятельно вылупились, одни. И жили всегда одни… – Зяма оглянулась на спину, – Крылья? У нас вырастут крылья?

Две братские головы крыльями не заинтересовались. Они влюбленно смотрели на бабусю и терпеливо ждали, когда она выберется на берег. Надо заметить, что ничего кроме мур–мур Зяма от них больше не слышала.

– Может, вырастут, а, может, и нет. Зачем коту крылья?

– Мы не кот, – возмутилась Зяма.

– Ты это им скажи, – баба Яга велела избушки пройти вперёд пару шагов и поманила к себе горыныча. Зюм и Зим тут же потянулись к ней. Яга потрепала их за ушами, положила каждую голову к себе на колени, и начала наглаживать. От мурчания по воде пошла мелкая рябь, так что рыбы с испугом выпрыгивали из воды и, не понимая в чём дело, уходили на всякий случай на глубину.

– Зюм, Зим, очнитесь, – Зяма от злости кусанула их за уши, но головы лишь отмахнулись от неё.

– Избушка, домой! – скомандовало бабуля, – и ты пойдем, котик мой мурлыка.

– Бабушка! – взмолилась Зяма, – Расколдуй нас обратно, они больше не будут котов есть!

– Расколдуй! Легко сказать. – Бабуля подперла щеку, – Я–то вас не колдовала, и котика своего не колдовала, а получается, что заколдованный он был.

Яга ехала на крыльце, а горыныч резвился рядом. То за кузнечиком погонится, то одна из котоголов ей руку лизнет. И только Зяма страдала, от незнания, что дальше будет. Избушка добрела до гнезда, поскребла лапами свою ямку, но передумала – ушла подальше от того места и раскопала новое гнездовище. Бабка нашла три миски и разлила в них молоко.

– Попейте вот. А мне подумать надо. – Яга зашла в дом, но тут же выглянула и строго наказала, – В дом не рвитесь, найдите себе во дворе место, – и закрыла за собой дверь.

Зяме ничего не оставалось, как терпеливо сносить свою новую участь – быть средней головой у котогорыныча. Зюм и Зим обнюхали весь двор, повылизывались, как и полагается котам, а потом решили опять поточить когти об избушку, но та приподнялась и влепила горынычу приличного пенделя. Тот с громогласным рёвом отлетел к сосне и изодрал с неё всю кору докуда достал. Зяма еле–еле успокоила разобидевшихся братьев и позвала их спать. Пока котогорыныч крутился, подминая под себя сосновую дранку, чтоб удобнее улечься, она с надеждой заглядывала в оконце, может Яга уже что–нибудь придумала? Но нет. Та сидела неподвижно за столом и пристально смотрела в никуда.

– Эх, вот бы проснуться завтра, и что бы всё было как раньше.

Глава 2

Глава вторая

А Ягинюшка вернулась в памяти к тому времени, когда у неё появился кот, и когда она только – только начала свой путь Ягини.

Давным–давно, жила она в той самой деревне, из которой горыныч кур таскал. Только была она в то время девицей прекрасной. Назвал её невестой славный парень из семьи кузнеца. В ту осень, когда должны были они свадьбу сыграть, заехали в деревню цыгане. Цыганка молодая положила глаз на её жениха. Сманила, увела его за собой прямо перед венчанием. Люди в догадках терялись – хитростью взяла, обманом, или вправду вспыхнула там любовь пуще прежней. Поговорили и забыли о нём, а ей же со свету исчезнуть хотелось от такого предательства. Пошла она в эти болота смерть искать, да только не пришел её срок, не пускало болото в мир иной. Зато открылась ей хранительница этих мест, бывшая Ягиня. Встретила она её у пня трухлявого и прямо объявила: живу в этих местах долго, на покой пора. А уйти смогу, если сменщицу себе найду. А ты как раз от людей бежишь, самое место для тебя. Примешь на себя охрану этих мест, научу тебя всему, что сама знаю, а захочешь к людям вернуться, так же сделаешь. Вас таких здесь много бродит. Она, не раздумывая, и согласилась. Год в тоске прожила, ещё год силы свои новые пробовала, а на третий – к ней котик и пристал, когда она с распутья возвращалась. Есть в их краях место, где три дороги в крест сходились. Люди туда торговать шли, когда было чем, и она ходила, травки на продажу носила, сборы разные от хворей делала, да снадобья от разных бед. Вот там они и встретились. Было у неё тогда чувство, что котик её дожидался. Он сидел на камне, с которого она торговлю вела, увидел её –спрыгнул, а как разложила пучки по порядку и села, так он её обихаживать начал, умурчивать, у ног обтираться, хвостом вокруг товара поводил и к ней на колени улёгся. Народу в тот раз привалило, как в базарный день, мигом у неё всё раскупили. Она его и кликнула с собой жить, а за удачную торговлю сметанки ему прикупила. С тех пор вместе жили, за лесом смотрели и на торговлю ходили. А сколько ж времени прошло? Почитай лет двадцать… или тридцать? Года то она не считала! Но долго это для кота, слишком долго. Кто ж подослал его к ней? И кот ли то был на самом деле? Как узнаешь? Махнуть бы рукой на это всё, мало ли чего в жизни не бывает, да только теперь во дворе чудище трёхголовое, неуправляемое. Покою не даст. Котика не воротить, а вот горыныча исправить ещё можно.

Пошла Яга во двор. С озера туман пришёл, окутал всё вокруг, только слышно два хропотка и сопенье. Рубанула Яга рукой на звук, в тумане проход открылся в аккурат на ободранную сосну. Эх, зверюга! Так дерево исполосовал. Погладила Ягинюшка ствол, что–то пошептала, и стало дерево обрастать свежим покровом, хоть тонкой, но всё–же корочкой. Затем Яга сняла с уха Зямы ошейник. Та проснулась. А Яга ей «тсс» показывает. Зяма закивала, губы плотно сжала. Яга руками поводила, туман всё затянул опять, и вдруг Зяма поняла, что они с бабушкой внутри дома, сидят за столом и чай с молоком пьют, только братьев рядом нет.

– Это мы с тобой во сне. Не пугайся. – Бабуля хлебнула чай и Зяме показывает на блюдце – пей, пей. – Тебя как зовут, горемычная моя.

– Зяма…

– Зяма, деточка, расскажи мне, как вы в наших краях очутились?

– Мы с той стороны леса родились… – и Зяма рассказала всю их короткую жизнь

Из детства она помнит, что Дух лесной за ними присматривал, когда они только вылупились. Голова кружилась, всё было интересно, Зяма нюхнула ромашку и потом её откусила, а Зим и Зюм за мухами и кузнечиками понеслись и в овраг свалились. Пока Дух лесной их оттуда вытаскивал, они ему все ветки погрызли и со страху обгадили немного. Тот в реке отмылся, показал им место, где жить и сбежал, сказав, что горынычей он растить не нанимался, велел не проказничать и вести себя тихо. Они так и жили. Только вот братьям на обед мясо подавай, и дальше она поведала грустную историю про порку, домашних кур, кота и неожиданное преображение её братских голов. Яга прижала к груди ошейник и выпустила слезу. Котик, ты, мой котик! Куда ж тебя понесло. Слёзы высохли. Бабуся велела Зяме допивать чай и спать. Утро, оно вечера мудренее, может, и придумаю, как вам помочь.

Зяма слизала последнюю каплю, Яга развела руками, дом исчез, а вместо него на мягкой тумановой подушке сладко сопели три головы горыныча.

Яга ухнула, из–под крыши её домика выпорхнула маленькая совушка, которой она поручила найти Духа леса и передать, что срочно его ждёт.

Прошло немного времени, и Дух лесной по стойке смирно держал ответ перед бабой Ягой на тот же вопрос – как горыныч оказался в их лесу?

– Докладываю! Три года назад прибежали мыши, а за ними зайцы и ещё там кто–то, и сказали, что яйцо огромное лежит одно в листве, а никого из взрослых нет. Они беспокоились, может мать погибла? Я сжалился и стал за ним присматривать. На зиму в берлогу подкладывал, жизнь то я внутри чуял. За всё это время мать не появилась, а в начале лета появилось это… Сто лет не видывал, пятьдесят не слыхивал. Откуда яйцо попало к нам в лес – не имею чести знать!

– Почему сразу не доложил?

– Думал, сгинет, не выживет, а оно не тут–то было… – лесовик растерянно зашуршал листвой.

– …не тут–то было… – передразнила его баба Яга, – думал он… Давай, дальше будем думать. Вместе. У меня два вопроса – как мой кот оказался заколдованным, и откуда к нам занесло этого котоворобышка.

Бабуля подперла щёку рукой и махнула Лесному духу присаживаться. Со словами, что про котов ему ничего не ведомо, тот примостился рядышком. Ягиня ухватилась за его слова:

– А про горынычей, значит, ведаешь?

Дух потряс ветками туда–сюда, что Яга перевела как – немного, но знаю.

– Тогда, расскажи мне, где обитают горынычи?

– С обратной стороны Луны, на горе Буянэ.

– Далеко забрались. – Баба Яга от удивления закачала головой. – А к нам зачем наведывались?

– Места у нас здесь чудесные…

– Чавоооо? – баба Яга взглянула на Духа, как на ненормального, уж не хочет ли он убедить её, что этим многоголовым нужны их местные красоты?

– Это я к слову. Остановка у них в наших местах была иногда, когда на Землю спускались, но никогда они здесь кладки не делали, этот первый здесь родился. Только давно их уже не было, правду говорю, весть была, что исчез Буянэ и горынычи вместе с ним.

– Смотри, что делается! – лоб бабы Яги собрался в гармошку, – гора исчезла. А название–то какое земное! Слышала я в детстве про остров Буян, так его тоже найти не могли. С нашего распутья к нему дорога шла, только ведающих путь к нему не осталось.

– А на земном Буяне кто жил, знаешь?

– Нет. Дитём была, всякие истории слышала, страшнее страшного, но всегда говорилось, что схрон там есть, где вся сила против зла собрана. В тех рассказах герой той силы набирался и очищал мир от скверны…да… а зла меньше и не стало.

Рядом ухнула сова, в лесу прокуковала кукушка, издалека донёсся крик петуха.

– Утро на пороге, скоро лес проснётся, а мы всё ещё не знаем, что делать с горынычем.

Баба Яга пригорюнилась. Дух леса зашебуршал сам с собой, вытряс с головы старый мох.

– Освежиться бы. Пошли к озеру? Туман разгоним, позовем зеркального карпа, в его чешуе мир посмотрим.

– Вспомнил! Карп давно на пенсию вышел, без особой приманки не дозовёшься.

Но Дух лесной уже шагал к берегу, и бабуле пришлось за ним поспешать.

– Хорошо здесь у тебя. Озерцо прозрачное, обратный край земли видно. Как ещё люди здесь всё не угадили? Спасу от них нет последнее время. Куда не придут, столько мусора оставят – траве расти негде. А бутылки? Это же настоящее бедствие. Солнечные лучи в них преломляются и всё! Если на сухостой попало, дальше пожар. Боюсь, не догляжу когда–нибудь, и пропадёт наш край, в выжженную черную пустыню превратиться. Сил порой нет за лесом смотреть. А у тебя красота первозданная, научи, как сделала.

– Я морок на это место наложила, они думают, что здесь болото непроходимое, а я для них старуха горбунья травница.

– А ты не такая?

Кустообразное лесное существо вскинуло свои ветки вверх. Ягиня тоже удивилась.

– Надо же, я думала, ты меня видишь, как есть. Оказывается, чары и на лесных тварей действуют.

Дух леса остановился.

– Странное дело, – сказал он ей. – Ты только не обижайся на меня старая, но озеро я вижу, как есть, а тебя замороченной? Быть того не может. Сама–то себя, ты какой видишь, когда в зеркало смотришься?

– Некогда мне смотреться, – проворчала Ягуся, – то одну травку собираю, то другую. Одну дурёху в чувства приведу, а следующая уже на пороге стоит. Прежняя Ягиня так и говорила, много нас по глупости здесь бродит, от несчастной любви спрятаться хотят, а того не понимают, что любовь только счастливой может быть.

– Сама–то давно это поняла?

Яга так на него глянула, что внутри у Духа ветки пообламались. А та лишь рукой махнула – не боись, мол, и к воде подошла. Долго она своё отражение разглядывала. Дух крадучись тоже сравнивал отражение и оригинал, но как глаз не прищуривай, всё одно и тоже виделось. Тут бабка горбатая, волосы торчком, нос крючком, правый глаз на выкате, другой прямо в душу смотрит и в водной глади такая же покачивается. Зарыдала баба Яга, завыла.

– Была молодой, красивой, любимой. Любовь цыгане выкрали, а молодость и красота при мне же оставались. Куда всё делось? А–а–а–а–а… Когда изменилось? А–а–а–а–а…Быть мне вечно страшилищем лесным. А–а–а–а–а…Как такой к людям воротиться. А–а–а–а–а…

Рисунок создал ChatGPT

Лес вслед за ней зашелестел, заскрипел, птицы взмыли ввысь. Дух слегка горло прочистил: «Гх-кх», и ветками её тронул

– Ты, это,… не пугай зверьё понапрасну, привела весь лес в трепет…

– А что, прикажешь радоваться? Вчера этот троглодит котика моего сожрал, а сегодня я узнаю, что мною только ворон пугать! А–а–а!

– Так сдай пост, всё и вернётся. Забыла, что ли, как прежняя Ягиня сделала?

У бабки аж левый глаз открылся.

– Забыла, забыла. Как увидела отражение, про всё забыла. – Она умылась, по волосам рукой мокрой прошлась, чтоб патлы дыбом не стояли. Красивее не стала, но уже не так страшно. – Значит надо мне очередную девоньку в оборот взять, местами поменяться. Ты иди, давай, по делам, и я пойду, поищу горемыку.

– Нет – нет, не так всё просто, старая. Ты место получила без проблем, таким и сдать должна, а у тебя трёхголовый, что под сосёнкой спит, свихнулся. Любит только тебя, а на новую чары действовать не будут, проглотит, не подавится, это раз.

Старуха подбоченилась и в очередной раз полыхнула взглядом в сторону Духа.

– А два?

– А два, в преемницу твою первая попавшаяся не подойдёт. Нужна та, у которой один шаг до смерти желанной. Помнишь, небось, какой сама была?

Бабка только сплюнула с огорченья. А сразу сказать нельзя было? Дух в своё оправданье лишь прошелестел, что всему свой срок.

– Вернешь ты свой образ, успеется. Давай, как и решили, у Карпа узнаем про горынычей, может и ещё чего покажет интересного. Иди, помути воду, пусть слуги доложат, что ждём его на берегу.