Иллюзия правды. Джокер

– Хорошо, – сказал он в трубку, – но это не может подождать? У меня пациент.

И посмотрел на Софию. Она, достав платок, приложила его к глазам, но при этом махнула рукой, показывая, что подождет.

– Хорошо, я подойду, раз это не терпит отлагательств.

Доктор положил трубку и обратился к Софии:

– Я отлучусь на пять минут, нужно срочно решить важные рабочие моменты. А вы пока примите это успокоительное. Вы очень напряжены. Подумайте о чем-нибудь приятном, о ярких моментах, которые вызывают у вас теплые воспоминания. А потом мы поговорим с вами о них. Я уверен, что таких в вашей жизни было много.

Он протянул ей таблетку и направился к выходу.

– Не торопитесь, доктор, – наигранно всхлипнула София, – мне понадобится время, чтобы припомнить их. Хорошего было много, но плохое все перечеркнуло.

– Я понимаю, но жду приятных рассказов, – кивнул он и вышел из кабинета.

София сразу убрала платок от лица и посмотрела на ноутбук. Доктор его не закрыл! Даже не подумал, что она может заглянуть в него!

София быстро поднялась и бросилась к рабочему месту доктора. Даже пароль вводить не понадобилось. Но сколько здесь документов! Куча папок, в которых можно ковыряться часами! А у нее есть лишь несколько минут. И нет под рукой флешки, на которую можно скинуть информацию. А значит… шанс на успех примерно один к тысяче. Надо попытаться им воспользоваться.

Она открывала желтые папки, Софию бросило в жар, сердце застучало сильнее. Никогда таким не занималась, даже во рту пересохло от тревоги. Отрывая папки, убеждалась в одном: ей и месяца не хватит все перелопатить! Устроившись в кресле, она, посматривая на дверь, продолжала искать. Нужна всего лишь одна фамилия – Савич, но в поле зрения такая не попадалась.

– Поиск! – прошептала она. – Конечно!

Она вбила в поиск фамилию, и на экране появилась папка. Савич Корнелия! Быстро кликнув по ней, София замешкалась и перевела взгляд на дверь. Сердце ускорило темп, кровь застучала в висках, но София вернулась к папке, в которой оказалось много файлов. Девушка наобум открыла последний. Глаза бегали по экрану монитора: «Депрессия, биполярное расстройство личности… переведена на лечение в стационар в психиатрическую больницу города Нови-Сад» и дата…

Шаги и голоса за дверью приближались, и девушки закрыла все вкладки. Она вскочила с кресла, и тут дверь распахнулась! София не успела пройти к своему месту… Стоя посередине кабинета, она свалилась в обморок…

Доктор Драшкович оказался рядом, а голос прокричал о помощи. София все прекрасно слышала и чувствовала, но выбора не было: надо было отвлечь доктора от того, что она поднялась со своего места. Это помогло: внимание врача сосредоточилось на ней. Прибежали медсестры, стали приводить Софию в чувства – она открыла глаза и обвела кабинет вопросительным взглядом.

– Что со мной? – простонала девушка.

– Вы упали в обморок, – произнес женский голос, – давление высокое, сердцебиение частое. Как вы себя чувствуете? Вы что-нибудь помните?

– София, зачем вы встали? У вас закружилась голова? – Обеспокоенный доктор стоял рядом.

Девушка поднялась с помощью медиков.

– Мне стало душно, – прошептала София, – я встала, чтобы выйти… А что было потом, не помню. Но мне уже лучше. Наверное, это от голода, я сегодня ничего не ела.

Понадобилось много времени, чтобы усадить ее в кресло, снова дать воды и лекарства. А мысли Софии были лишь о том, как пробраться в психушку, чтобы увидеть Корнелию. Корнелия! Корнелия Савич, возможно, дочь Александра Зеца! И она совсем близко. Судя по диагнозу, девушка и правда психически больна. А дата! Корнелия получила свой диагноз пять лет назад!

Спустя сорок минут София на ватных ногах вышла от доктора. Она сунула таблетку в карман, так ее не выпив. Доктор Драшкович пытался с ней поговорить, но девушка настояла на том, что ей надо просто выспаться и поесть. Получив новую партию таблеток, София спустилась на лифте на первый этаж, где взволнованная Йована уже поджидала ее:

– Ну как? Я слышала, ты упала в обморок, поэтому позвонила Йону, он довезет тебя до дома.

Это было лишним, но София перевела взгляд на мужчину-цыгана с длинными волосами, который шел к ней и явно был взволнован.

– Это была игра, – устало произнесла София, – но ты молодец, что участвовала в ней. А теперь мне нужен твой халат.

– Мой халат? – не поняла Йована.

– Игра продолжается, но уже в стенах другой больницы, – ответила подруга. – Просто дай мне халат.

Подойдя к девушкам, Йон понял, что с Софией все прекрасно. Если в ее голове рождаются безумные планы, то она здорова. Зря только приехал.

Получив от Йованы халат, София перекинула его через руку и обняла друзей:

– Вы у меня самые лучшие! Но мой вам совет: посмотрите друг другу в глаза и произнесите самые важные слова. Жизнь слишком коротка.

София ослабила объятия и направилась к выходу. Обернувшись, она увидела, что Йон и Йована неотрывно смотрят друг другу в глаза, словно завороженные.

– Ты хочешь что-то сказать? – наконец нарушила молчание Йована. – Я слушаю.

– Разве я хотел? – не понял тот, и девушка закатила глаза. Недовольно отвернувшись от него, пошла было на ресепшен, но Йон притянул ее за руку. Йована обернулась и вопросительно посмотрела на мужчину.

– Не знаю, что сказать… Я не романтик и вообще не любитель говорить… Да и что говорить, только спасибо, что помогаешь всем нам. Помогла с казино и баром, сейчас Софии… Всегда помогала и ничего взамен не просила. Ты достойна лучшего мужчины, лучшей жизни, чем я… Чем я могу тебе предложить…

– Сколько слов! А сказал, что не умеешь говорить, – вставила она. – Да вы, цыгане, любого заговорите. И не надо за меня решать, чего я достойна, а чего – нет. Я как-нибудь сама решу, чего хочу.

– И чего ты хочешь?

Йована смущенно улыбнулась, схватила Йона за воротник рубашки, притянула к себе и поцеловала. Прямо посреди клиники на глазах у посетителей и персонала она целовалась с цыганом и впервые в жизни не испытывала при этом стыда! Напротив, ощущала гордость за то, что целуется с человеком, которого любит. Она любит! Как часто она думала об этом. Она любила того, кого не должна была любить и которого боялась любить, от которого бежала столько времени, но все равно оказалась рядом.

– Йована! – прогремел мужской голос, и влюбленные резко отпрянули друг от друга и обернулись. На них смотрел мужчина в пиджаке и галстуке – отец Йованы. – Что вы тут творите?!

Йон перевел дыхание, обнаруживая, что все это время за ними наблюдали. Одни улыбались, другие перешептывались, и только грозному отцу Йованы было не до шуток, он ждал ответа.

– Папа… – начала оправдываться девушка, но Йон притянул ее за руку к себе и вышел вперед.

– Кажется, нам всем надо поговорить, – спокойно произнес он, – но не здесь.

– Конечно, не здесь! – возмутился отец и указал на лифт. – В моем кабинете!

Все трое зашли в лифт.

* * *

София мчалась по городу в сторону «Цеппелина». Припарковав машину возле бара и забежав внутрь, оказалась в привычной обстановке. Не обращая внимания на отсутствие посетителей, на убранные столы и стулья, она навалилась на барную стойку, напугав Нико.

Он подключал компьютеры, которые вынес отсюда недавно. Вернул их – вернулся сам.

– Ты напугала меня! – Он уставился на Софию и протянул ей бейджик. – Я сделал, что ты просила. Подсмотрел в интернете и изменил имя, но не на твое. А зачем тебе в психбольницу?

– Навестить одного человека. – София схватила бейджик и прочитала свою должность – уборщица. – Я что, уборщица?

– Тебя сделать главврачом? – скривился Нико. – Тебе лучше оставаться незаметной.

– Логично! – кивнула она и быстро надела белый медицинский халат. – Отвернись!

Нико пригнулся за стойку, вновь зарывшись в компьютеры, а она стянула с себя длинную юбку и осталась в одном халате. Прекрасно!

– Ты узнал что-нибудь новое? – спросила она, и голова цыгана вновь показалась.

– Ты назвала мне имя Корнелия, но я ничего не нашел. А сейчас занят, ты же не хочешь остаться без денег?

Девушка кивнула ему на прощание и направилась из бара. Впереди ее ждала новая игра.

* * *

Запыхавшись, София забежала на территорию больницы и показала свой бейдж задремавшему охраннику:

– Я новенькая, у меня сегодня первый рабочий день, но я опоздала! Боже! – К счастью, он не стал смотреть списки, пропустил ее без проблем, а потом снова задремал.

София очутилась на зеленой территории, где по дорожкам возили душевнобольных на колясках. Она будто оказалась в фильме с участием ее самой в главной роли.

Некоторые пациенты молча сидели на скамейках, болтая ногами и смотря на голубое небо, или рассматривали медсестер. Было бы чудесно найти Корнелию среди них, но София не знала ее в лицо.

Девушка на несколько секунд пришла в замешательство, но, не придумав ничего лучше, кинулась в здание больницы.

Как только очутилась за дверью, в нос ударил неприятный запах немытых тел и лекарств.

– А ты кто? – перед ней предстала, уперев руки в бока, тучная женщина. Судя по белому халату, можно было предположить, что это медсестра. София перевела взгляд на зеленые стены, с которых местами отвалилась краска, и снова посмотрела на женщину:

– Я новая уборщица.

– Ну наконец-то! – воскликнула та. – Где ты шлялась все утро?

Женщина что-то заголосила и ушла, а потом вернулась с ведром и шваброй:

– Начальство набирает новых людей, но никто здесь не задерживается. Мы уже уборщиц в лицо не знаем: одни сменяют других так быстро, что они лишь мелькают перед глазами. А ты к нам надолго?

– Насовсем. – София схватила ведро и швабру. – С чего начинать?

– Весь второй этаж в твоем распоряжении, больных как раз вывели на прогулку. Но не все палаты свободны, некоторых, особо опасных, держат взаперти.

– Опасных? – удивилась София, не хотелось бы попасться в руки маньяка-расчленителя.

– Не преступников, – успокоила ее женщина. – Они могут сбежать, поэтому их запирают, вернее… На втором этаже есть одна пациентка, как по мне, тихая, как мышь. А ходят сплетни, что она уже пыталась сбежать несколько раз. Сейчас она неопасна: напичкана нейролептиками и смотрит в одну точку. Ключ висит при входе в палату.

София кивнула, сделав вид, что ее здесь все пугает, на самом деле ощущая лишь интерес. Интрига с запертой в палате пациенткой не давала думать о чем-либо другом. Было предчувствие, что эта пациентка и есть дочь Александра Зеца, которую он держит за семью замками. Даже собственному ребенку портит жизнь. София уже засомневалась, что Александр нормальный и заботливый отец. Заботливый не стал бы держать дочь взаперти в бесплатной больнице.

Поднявшись на второй этаж, девушка попала в полумрак. Вдалеке, прямо по коридору, за столом в одиночестве сидела медсестра. Голова ее слишком близко наклонилась к столу, и София поняла, что та спит. Персонала в этой больнице явно не хватало. София схватила ключи, висевшие у единственной закрытой палаты, желая быстрее увидеть ту, которая находится здесь словно в клетке.

Легко зайдя внутрь, София обнаружила девушку, сидящую на кровати и обхватившую руками колени. Незнакомка подняла на вошедшую испуганные большие глаза и замотала головой, а потом из ее глаз хлынули слезы.

Глава 8

– Я тебя не трону, – испугалась София. – Я только вымою пол.

Она отвернулась от девушки, продолжая слушать ее всхлипывания. Корнелия это или нет, но девушка была очень красива: с большими яркими зелено-карими глазами, аккуратным носиком и пухлыми губами. И даже подстриженные под мальчика волосы не портили ее внешности, скорее наоборот – подчеркивали благородство черт лица, красоту больших глаз, обрамленных густыми ресницами. София взглянула на девушку мельком, но успела заметить ее красоту. И поняла, что Александр – красивый мужчина, статный, харизматичный. Но из-за уродливости души София никогда не видела его достоинств, а эта девушка была на него похожа. Волос Александра уже коснулась седина, но в молодости они наверняка были жгуче-черные, как и у этой девушки.

София кинула в ведро половую тряпку и все же нашла в себе силы обернуться:

– Почему вы плачете?

Девушка тут же замолкла, но глаз не подняла. Ее поза не изменилась: она сидела на кровати сжавшись.

– Когда-то и я была такой, как ты, – прошептала она.

– Какой? Уборщицей? Вы работали уборщицей? – София прикинулась, что ничего не поняла, на самом деле поняла даже без комментариев – свободной. Она была свободной.

Наконец девушка взглянула на Софию и даже сделала попытку улыбнуться:

– Счастливой.

А вот это уже большое заблуждение! Но что бы ни говорила узница этой клетки, София примет любую игру: ей выгодно узнать девушку лучше.

Ведро и швабра остались позади, София подошла к кровати, улыбнулась незнакомке и протянула ей руку:

– София.

– Корнелия, – девушка не подала руки, лишь сильнее сжала ими колени, – я сумасшедшая, не подходи ко мне.

София убрала руку, но не отошла.

– Откуда ты знаешь, что я счастливая? У меня на лице написано? Счастливые люди не работают уборщицами в психушке.

– Счастливая, потому что свободная.

– А-а-а, это. Наверняка тебя лечат и однажды выпишут. Ты тоже будешь счастливой. Только вот…

– Только вот за пределами этой больницы можно нахлебаться горя. Ты это хотела сказать?

А Корнелия оказалась смышленой. Вроде мыслит здраво.

– Поэтому я уже не тороплюсь выйти отсюда, – закончила девушка. – Ничего хорошего меня там не ждет. – И кивнула на окно с решеткой.

Получилось это грустно. Софии на какое-то время стало ее жаль. В принципе, эта миниатюрная девушка на первый взгляд вызывала именно эти чувства.

– А семья? – Надо рыть глубже и выяснить хоть что-то о ее отце, брате, если он жив, и о том, как она здесь оказалась.

К счастью, Корнелия оказалась незамкнутой, хотя ее поза говорила об обратном. Может, она и напоминала сумасшедшую, но только внешне, – мысли у нее были вполне логичными.

– Семья, – грустно повторила девушка, продолжая всматриваться в окно, – у меня уже нет семьи.

– А родители?

Корнелия пожала плечами и вытерла с щеки слезу.

– Мамочка моя… – тихо прошептала она, и у Софии защемило в груди. Она вспомнила свою мать Катарину Андрич, вспомнила даже ее запах, как любила прижиматься к ее груди, обнимать. И что бы у ее матери ни было с Александром Зецем, она навсегда останется любимой мамочкой, по которой София будет скучать. – Ее нет. И никогда не будет.

Софии это было знакомо: и состояние после перенесенной травмы, и отчаяние, и страх за будущее.

София рискнула присесть на край кровати, и Корнелия сразу насторожилась.

– Не бойся, – прошептала София, коснувшись ее руки, – моей мамы тоже нет – ее убили. – Отчасти это был ход, чтобы разжалобить, войти в доверие, но также это был крик души. Она хотела поделиться болью с тем, кто пережил подобное. – Ее убили в нашем доме. Я вернулась с вечеринки и увидела, что вся гостиная залита кровью. Папу убили вместе с ней. Они умерли в один день.

Корнелия перевела удивленный взгляд на Софию, явно не ожидая таких откровений. А потом расслабилась и заговорила:

– Мой отец убил мою мать, нанял для этого человека. Он не признается, но я-то знаю.

– Поэтому ты здесь? Не смогла пережить потерю?

– Меня не спрашивали, привезли сюда и закрыли в этой камере. Поначалу я пыталась сбежать, но отец приставил к двери охрану. Они простояли здесь два года… Или дольше… Я не знаю, сколько точно. Как и не знаю, сколько здесь нахожусь и сколько мне лет…

– Сколько лет тебе было, когда твою маму убили?

– Двадцать пять. Кажется, двадцать пять…

Сейчас ей тридцать, судя по истории болезни, которую она подсмотрела у доктора Драшковича. Но Корнелия выглядела совсем юной, возможно, такой вид придавали ей короткая стрижка, полное отсутствие косметики и бледный цвет лица.

– Мне было пятнадцать. – София застыла, вспоминая то страшное время. – Моего брата похитили… цыгане. – Ее губ слегка коснулась теплая улыбка. Она подумала об Анхеле. С какой теплотой сейчас произнесла это слово. Цыгане подарили ей семью и любовь.

В горле снова образовался ком. Если она уже могла спокойно говорить о родителях, то новой болью стал муж. С трудом сдерживая слезы, София искала в себе силы, чтобы взять себя в руки и продолжить беседу. Ради Анхеля!

– Это страшно! Цыгане похищают детей…

– Они подарили ему жизнь, когда убийца хотел ее забрать. Мой брат жив и здоров. А у тебя есть братья или сестры?

Корнелия не торопилась отвечать. Было видно, что она заволновалась, растерялась. Ее взгляд забегал – она сглотнула и сильнее сжалась.

– Почему ты так напряжена? – София положила свою ладонь на руку девушки, смотрела пристально, боясь пропустить любую эмоцию. – Я много рассказываю о себе, да? Иногда хочется поделиться своими переживаниями с незнакомым человеком. Рассказать ему о своей жизни. Такие разговоры не напрягают никого, напротив, помогают лучше разобраться в себе.

– У меня тоже есть брат, – внезапно вставила Корнелия, – но у меня нет таких теплых воспоминаний, как у тебя. Мой брат… Они с отцом упекли меня сюда, а сами продолжают жить дальше.

– И даже не навещают тебя? – удивилась София, понимая, что проникается к этой девушке симпатией. Проще простого получить нож в спину от собственного отца, если этот отец – Александр Зец.

– Отец иногда приезжает, потому что живет в Нови-Саде, – Корнелия взглянула на Софию, – а брат – нет, он в Албании. Кажется, в Шкодере. Ради меня он точно сюда не приедет. В целом ему всегда было на меня плевать.

София замерла. Шкодер! Албания! Она сразу вспомнила, как они освобождали из плена цыганских детей, прятали их у Златана, вспомнила, что за эту свободу Ясмин поплатилась жизнью… Стало дурно. Вытерла лоб тыльной стороной руки, блуждая взглядом по просто обставленной палате. Возможно, она только что нашла того, кто поставляет Александру живой товар. Его сын! Конечно, это же логично. Торговля людьми – самое страшное деяние, и, чтобы быть уверенным в своей безопасности, такие дела можно поручить только проверенным, близким людям.

– Тебе нехорошо? – Корнелия обратилась к Софии, смотря на нее большими печальными глазами.

– Мне уже давно нехорошо, – прошептала та, – но давай не будем обо мне. Я и так уже достаточно сказала. Расскажи о себе, о брате. Чем он занимается?

Корнелия пожала плечами. Знала ли она о делах отца? Наверняка да, ведь он занимается этим достаточно давно.

– Он старший, любимец папы. Тот всегда хотел сыновей, а второй родилась я. Мой брат образован, но я всегда лучше училась, была успешней в науках, поступила в институт на факультет биоинженерии. А он… Никогда не понимала, чем занимается мой брат. Он бизнесмен, как мой отец. Пошел по его стопам, чтобы наслаждаться родительской любовью.

– А твой отец чем занимается? Какой у него бизнес?

Корнелия одарила Софию испуганным взглядом. Знает, но не хочет говорить.

– Просто бизнес, – наконец ответила она.

– Странно, – прошептала София и обвела взглядом палату, – у бизнесменов много денег, а ты сидишь тут, а не где-нибудь в частной клинике за городом или в Европе. Он тебя за что-то наказывает? – Именно такой вывод сделала София, другой версии не возникло.

Но Корнелия пожала плечами и еще сильнее обхватила колени руками. Она устала от разговоров и погрузилась в себя. И София поняла, что эта девушка – жертва. Точно такая же, как сама София или Анхель. Корнелия – жертва Александра Зеца.

Не хотелось бы снова приходить сюда, чтобы выяснять детали. Тем более она уже знает, что брат Корнелии в одной связке с отцом. Сама девушка вызывала лишь жалость и сочувствие. Причинять ей вред не хотелось, да и Александр не оценит, возможно, даже облегченно выдохнет.

– Убийцу твоих родителей нашли? – вдруг неожиданно задала вопрос Корнелия, и София вышла из задумчивости.

– Официально нет, но я знаю, кто это сделал. Он сознался.

Сказать или не сказать настоящее имя убийцы, чтобы увидеть реакцию Корнелии? Имя отца, возможно, заставит говорить ее больше? Или, напротив, промолчать? София замешкалась, не зная, как правильно поступить. Анхель бы знал! Цыгане – хорошие психологи, она уже столько раз в этом убеждалась. Ему понадобилось бы меньше времени, чтобы узнать больше информации, чем то, что ее брат находится в Албании.

– Имя этого человека… Александр Зец, – наконец рискнула она, внимательно следя за реакцией Корнелии.

И та пришла в шок! Распахнула и без того большущие глаза и уставилась на Софию.

– Не может быть, – прошептала она и побледнела еще больше, – это мой отец.

Она лишь созналась в том, о чем София уже знала, но пришлось удивиться, ведь играть надо правдоподобно.

– Он даже как отец никакой, – сделала вывод София. – Получается… он и твою мать убил?

Корнелия молча кивнула, пребывая в шоке. А через какое-то время подняла взгляд от рук, которые крепко сжимала, снова на Софию.

– Ты ведь здесь не просто так? Не уборщица? Зачем ты пришла сюда?

София отошла подальше от кровати: мало ли что придет в голову сумасшедшей. Хотя она не была похожа на ту, которая начнет защищать своего отца. Но София молчала, собираясь с мыслями.

– Хочешь мстить? Пришла убить меня? Начнешь с самого беззащитного? Но ты ошиблась, я неинтересна отцу. Если ты меня убьешь, то лишь облегчишь ему жизнь.

– Хотела, не спорю, – созналась София, – но теперь не хочу, ты права. Твой отец убил самого дорогого мне человека – моего мужа. Моя дочь лежит рядом с его могилой тоже благодаря изобретательности твоего отца. Он лишил меня всех…

– Почему? – воскликнула Корнелия, наконец отпустила свои колени и села прямо. – Что ты ему сделала?

– Это долгая история, и она связана с его, как ты говоришь, бизнесом – лабораторией и экспериментальными препаратами на цыганах. Ты что-нибудь слышала об этом?

Корнелия пребывала в шоке, часто моргала, явно пытаясь проанализировать сказанное.

– Да, – наконец кивнула она, – знаю. Я знаю многое о его лаборатории. И… она не одна.

А вот это уже интересно! София уселась на стул, предстоял долгий день, а ноги уже не держали. Не одна лаборатория! Ну конечно! Тот препарат, который должны были передать Александру и который перехватил Анхель и отдал на анализ Эмилии, являлся лишь первым компонентом. Александр должен был смешать его с другим. Сыворотку ввезли из Албании вместе с цыганами.

– В Албании… – задумчиво прошептала София, – твой брат занимается второй лабораторией?

Корнелия кивнула несколько раз, неотрывно смотря на гостью:

– Мой брат – Итан Савич, сын Александра Зеца, наследник всей его империи и владелец второй лаборатории «Арберия» в Шкодере, в Албании.

Это был долгий разговор двух девушек, судьбы которых в чем-то схожи. Корнелия рассказала о матери и о том, что знала о лаборатории отца, но главную информацию София получила еще раньше. Она узнала имя сына Александра.

– И ты мне сейчас так легко выдала информацию о брате и отце. Они же твоя родня!

– Для моей мамочки отец когда-то был смыслом жизни, она любила его, – уныло произнесла Корнелия, – но он ей постоянно изменял. Она нашла утешение в объятиях другого мужчины, и это стало фатальным для нее и для меня. Ты же знаешь, мой отец слишком влиятельный, ему все сходит с рук, но если ты добьешься справедливости, я лично скажу тебе за это спасибо!

Сирена, зазвучавшая в коридоре, отвлекла девушек от разговора. Корнелия испуганно запрыгнула с ногами на кровать и снова обхватила колени руками:

– Уходи быстрее! Сейчас приведут с прогулки пациентов, тебе станет сложнее выйти. Иди через пост медсестры и сверни направо, потом вниз – там выход на улицу из столовой.

София вскочила со стула. Некогда было думать об изменах Александра, ведь одна из них была с ее матерью Катариной Андрич. Но Корнелии не стоит об этом знать.

– И, пожалуйста, добейся справедливости, – жалобно попросила ее Корнелия. – Такие люди не должны жить.

– Я постараюсь, но буду действовать так, как они заслужили. Твой отец заслужил смерти, но я не знаю Итана.

– Мой брат – подобие Александра Зеца. Одно то, что он торгует людьми, переправляет их в Сербию для экспериментов, заставляет задуматься, какой это человек. Иди, а я буду за тебя молиться. Здесь больше нечего делать, кроме этого.

С первого этажа донесся шум: больных заводили в здание. И София, кивнув на прощание Корнелии, вышла из палаты и быстрым шагом направилась в другую сторону. Пройдя мимо пустующего поста медсестры свернула направо и спустилась вниз.

Свежий ветерок коснулся лица Софии, и девушка сделала глубокий вдох. Запах, который душил ее в больнице, все еще стоял в носу, – хотелось надышаться свежим воздухом.

Корнелия показала ей путь, которым когда-то наверняка пыталась сбежать сама. Беспрепятственно пройдя через калитку для работников столовой, София направилась к машине.