Моя слабость

– И не страшно тебе спать со мной в одной комнате в темноте? ― услышала голос со стороны кровати, и вздохнув, отвернулась к окну.

– Лучше пусть ваши рабы печку побольше топят, а то что‐то холодает.

– Макс! ― неожиданно рявкнул он, заставляя меня вздрогнуть. ― Макс!

– Слушаю, брат.

– Печь натопите сильнее, врачиха мерзнет.

– Сделаем.

У меня глаза на лоб полезли. Он это серьезно? Для меня? Этот бандит ради меня попросил топить печь сильнее? Быть такого не может!

– Надеюсь, теперь ты согреешься, ― произнес он приглушенным тоном.

Я отодвинула край пледа, и кивнула. Ой, он же не видит меня. Здесь даже уличных фонарей нет. Лес же вокруг!

– Спасибо. Таких привилегий я не ожидала.

– Мне не нужны здесь еще больные. Меня достаточно.

Кто бы сомневался.

– Я так и подумала.

Мое утро наступило в половине восьмого.

В туалет приспичило, чему я была несказанно не рада. Да‐да, именно так. Я помнила, что в туалет нужно бежать на улицу, как в прошлом веке, блин!

Отодвинув на окне шторку, отметила, что сегодня пошел снег. Хотя, в лесу это, наверное, частое явление, учитывая размеры сугробов и глубину дорожек, расчищенных от калитки до входа в дом.

Ну нет, терпеть больше нет сил.

Я под удивленные взгляды Максима и Паши выбежала из комнаты, быстро набросила на себя пуховик, и сунув ноги в сапоги вылетела из дома. А на входе столкнулась с огромным бугаем, носом впечатавшись в твердую грудь.

– Ой, щас описаюсь.

– Я что такой страшный? ― услышала над головой знакомый хриплый голос, и медленно вдохнув морозный воздух, подняла голову.

– Здрасти, ― тихо прошептала я, и покачнувшись, едва не упала в сугроб, но крепкие руки бандита вовремя меня перехватили и прижали к своему телу.

– Че, совсем уже ноги не держат?

– А чего вы подкрадываетесь незаметно? И вообще! Вам «утка» нужна, а не бегать самому по полю морозному. Хотите, чтобы швы разошлись?

– Какая еще к херам утка? Девочка, ты спятила? ― он коснулся моего лба тыльной стороной ладони, и нахмурившись, добавил: ― Вроде в норме температура.

– Может хватит меня обжимать?

Дядя нахмурился еще больше, а потом, когда дошло, о чем я говорю, резко отпустил меня.

– Спасибо, ― обошла его, и по свежевыпавшему снегу пошла в сторону нужной мне избушки.

– А ты куда, врачиха?

– На кудыкину гору, знаете такую? Мне что уже и в туалет нельзя сходить?

– Так это, в доме есть.

Я остановилась и слегка склонив голову, нахмурилась. Что значит в доме есть? Не поняла сейчас. Резко развернулась и смерила Гришу непонимающим взглядом.

– А может у вас еще и ванная есть в доме?

– Душ. А тебе что не сказали?

– Вот идиоты! ― буркнула я, и развернувшись, все равно пошла в уличный туалет.

Вот же два придурка. Я значит здесь мерзну, а они скрыли от меня, что в доме есть туалет! Ну ничего, вам еще это аукнется.

Быстро справившись на улице, я, кутаясь в пуховик, забежала в коридор, где снова было накурено. Только в этот раз, кажется, накурил раненный. Гриша стоял, упершись в стену и смотрел на меня любопытным взглядом.

– Чего? ― решила уточнить, потому что не очень любила, когда меня сканируют.

– Ничего не простудила?

Я закатила глаза, и хотела пройти в дом, но мужчина преградил путь, выставив руку перед дверью.

– Лучше поговорите со своими рабами, которые так отнеслись к моему здоровью. Им явно плевать, застужу я себе что‐нибудь, или нет.

– На улице минус двадцать три.

– Хорошо. Теперь могу идти? ― бросила на него короткий взгляд, а в следующую секунду он убрал руку, позволяя мне войти в дом.

Точно три… коня!

Сняв с себя пуховик и сапоги, я бросила на рабов недовольный взгляд, и пройдя мимо, рукой толкнула дверь, которая вела в ванную комнату! Я‐то думала там кладовка!

Захлопнула за собой двери, собираясь нормально умыться. Да здесь даже бойлер есть!

За дверью послышался хохот. Очень смешно.

– Че ржете, придурки? ― неожиданно прозвучал грубый голос Гриши. ― Ваши шутки могут лишить эту девицу возможности иметь детей. Не думали об этом?

– Да просто…

– Да не просто, Макс! Ты куда смотрел? Ладно Паша!

– Извини, протупили, брат.

– Головой думайте, девчонка молодая совсем. Не убивать же ее.

– Знаешь, я бы поспорил, ― а это прозвучал голос Паши, ― вдруг она сольет нас кому.

– А что сливать? Я что бандит?

А разве нет?

– В общем так, Макс, сейчас повезешь Нину в город за вещами, а потом обратно сюда привезешь. Она пробудет здесь, сколько надо. И смотри, чтобы ни с кем не трепалась. Знать, что я с пулевым ранением никто не должен.

– Понял, Гриш.

– А шуточки свои в жопу себе засуньте. Это тоже понятно?

– Понятно, ― буркнул Паша, а я довольная, что меня защитили, включила горячую воду.

Господи, вот так жить можно!

К тому времени, как я вышла из ванной комнаты, Макс приготовил завтрак. Главному отнес в комнату, а мне поставил тарелку на кухне.

– Ешь, и будем ехать.

– Куда? ― сделала вид, что я не в курсе. Не признаваться же, что я подслушивала.

– Домой к тебе. За вещами! Или тебе и так сойдет?

– А нет, вещи надо. В конце концов, я же не по своей воли в заложниках сижу.

– Тоже мне, заложница. Ешь, я пока машину прогрею, да снег разгребу.

Макс вышел из дома, а я осталась на кухне наедине с Пашей. Вот это мне жутко не нравилось. Зачем он здесь? Пусть тоже бы пошел снег разгребать. Ах чаек пьет? Ну как бы язык не обжог!

– Вкусно, красавица?

– Очень, ― буркнула я, в надежде, что он отстанет от меня.

Разговаривать с Пашей не было никакого желания. Доверия он не вызывал, к слову, после его грубых наездов, чего еще ожидать от него? Я даже в одной комнате сидеть с ним не хотела, по крайней мере наедине. Что‐то вообще не спокойно становится.

Положив в рот кусочек котлеты, я бросила взгляд в окно. Снег практически закончился, а вот небо по-прежнему было снежное. Знаете, как бывает перед снегопадом? Ох, любила я зиму, а тут на тебе, бонус в этом году. Густой заснеженный лес и три самца. Кхм, про самцов я погорячилась. Хотя, глядя на Гришу…

– Слушай, если уж нам здесь коротать время вместе, может развлечемся?

Я чуть вилку не выронила от его слов. Перевела недовольный взгляд и нахмурила брови.

– Чего? А ну, повтори еще раз.

– Трахнуть тебя хочу, что повторять? ― рявкнул он, с грохотом ставя на стол свой стакан с чаем.

– Тебе что яйца отбить, идиот? Или я на шлюху похожа?

Неожиданно он достал нож и демонстративно открыв его, зло ухмыльнулся.

– А тебе, кажется, нужно язык отрезать, чтобы лишнего не говорила.

– Убивают! ― вдруг заорала я, не собираясь терпеть его хамство. ― Помогите, меня убивают!

Дверь из комнаты с грохотом открылась, и к нам на кухню ввалился злой Гриша.

– Вы че тут, бл*ть, подурели?

– Он хотел меня изнасиловать и убить, ― я сорвалась с табуретки и подбежала к Грише, надеясь, что он меня защитит.

– Ты че несешь, дура? ― нахмурился Паша, складывая нож и убирая его в карман.

– Это правда, врачиха?

– Правда, ― кивнула я, ― он предложил мне потрахаться. Я для чего здесь? Чтобы из меня шлюху делали? Знаете что? А развлекайтесь здесь сами! С меня хватит! ― я схватила свой пуховик и сунула ноги в сапоги. Мне нужно найти сумку и валить, иначе это дело добром не кончится.

– Ты куда намылилась?

– Ай… куда надо! Достали!

Я хлопнула дверью и выбежала из дома под удивленный взгляд Максима. Только вот странно, что он не стал меня останавливать. Ну еще бы! Команды «фас» не давали.

Осмотревшись, я махнула рукой на все, и побежала в сторону леса. А к черту, здесь все равно куда не глянь сплошной лес. Сейчас до трассы доберусь и гори оно все огнем.

Так я думала до тех пор, пока на улице не стало темнеть. Конечности продрогли, в желудке пусто, и кажется, горло начало болеть…

Господи, не дай мне умереть вот так жалко…

– АААААААА, ― заорала я на весь лес, услышав позади себя дикий рев. ― Какого черта он не спит зимой???

Глава 3

Гриша.

Где эту дуру черти носят?

Я прикурил уже седьмую сигарету злясь на врачиху и ее дебильное поведение. Как можно было уйти в лес, да еще одной? Среди зимы!

Черт! Затянулся и выдохнул, поморщившись от боли в спине. Сука, проклятый Мигрецкий, чтоб ты сдох падла. Я же до тебя еще доберусь, и волосы на голове повыщипываю пинцетом для пущей радости. Сученыш думал меня надурить и оставить без моей доли, только не учел, что такое еще никому не удавалось сделать. И я не прощаю тех, кто меня предал. Я убиваю. С особым наслаждением. И в этот раз будет так же. Правда ту пулю, что он всадил мне в спину, я забыть тоже не смогу, и обязательно верну ему монетой пожестче.

Снова поморщившись, бросил взгляд в сторону заката. Небо красное, к изменениям погоды. Бля, в приметы еще ударюсь. Да с такой ненормальной во что угодно можно поверить. Только бы приключений на жопу не нашла, идиотка.

Докурив сигарету, потушил ее в железной ржавой банке и снова посмотрел в сторону леса. Хотя, тут куда не глянь один сплошной лес, но я видел куда именно убежала врачиха. А вот будет ли так легко ее найти? Это вряд ли. По крайней мере, ребята уже битый час ищут ее, а на улице совсем скоро стемнеет.

Вдалеке послышался вой волка. Я чертыхнулся, и подкурил восьмую сигарету, когда увидел, как из глубины леса выходит Макс неся на руках врачиху, а следом за ними Паша.

Допрыгалась-таки.

Как раз скурил сигарету, когда они зашли во двор. Кажется, Макс на грани того, чтобы грохнуться.

Открыл им входную дверь, и смотрел на девчонку, которая лежала на руках брата без сознания. Задушить готов.

– На кровать мою ложи, ― приказал я, скидывая валенки и следуя за Максом.

Он послушно уложил врачиху на кровать и принялся растирать ее руки.

– Выйдете! ― рявкнул я, собираясь сам помочь этой дуре.

– Гриша, может…

– Я сказал, выйдите!

Брат послушно кивнул и бросив взгляд на Пашу, они вместе вышли из комнаты.

Я прошел к девчонке. Стянул с нее пуховик, отбросил в сторону промокшие сапоги и замер. А че дальше? Мне‐то ее раздеть надо, но где гарантия, что она потом не вколет мне убойную дозу мышьяка? С такой станется. Да похер. Я ее сам задушу за такое поведение.

Расстегнул кардиган, стянул легкий свитер, футболку, джинсы с колготами и оставил ее лежать в одном белье. Ледяная вся.

Осмотрелся. Штанов сухих я точно не найду, а вот кофта и моя сойдет. Сорвал со стула вязанную теплую кофту и надел на полоумную. Затем забрал с кушетки плед, укутал ее ноги, а сверху накинул одеяло. Так должно стать лучше. Господи, только бы не заболела! Мало того, что я понятия не имел, как возиться с девушками, так еще… ответственности мне не хватало за врачиху, которая тут находится не по своей воли.

Тяжело вздохнул, снова морщась от боли.

Надо мужикам сказать, чтобы накачегарили сильнее. Отогреть нужно, красавицу.

Слава Богу дышит, и то хорошо.

– Паша, печку не прекращайте топить.

– Гриш, она не помрет? ― спросил Макс, с тревогой глядя в сторону комнаты.

– Будем надеяться. Жрать приготовь чего‐нибудь. Курица у тебя есть? Ей бы бульона по пробуждению.

– Сделаю все.

– Завтра утром, Паша, отправляйся в город.

– Зачем?

Я бросил на него удивленный взгляд и устало выдохнул.

– Домой. В офисе будешь работать.

– Из‐за нее ссылаешь? Не велика честь?

Его тон мне не понравился. Я прищурился, и приблизившись к своему подчиненному, схватил его за ворот свитера и резко прижал к стене.

– Ты меня будешь учить, что делать? Ты ее изнасиловать хотел.

– Да я пальцем ее не тронул! ― заорал он, вызывая во мне дикое желание стукнуть его головой о стену.

– Трахаться предлагал? Нож доставал, запугивал? Так, о чем речь тогда, Паша? С каких пор мои люди стали насильниками над женщинами?

– Да не собирался я ее насиловать! ― снова закричал он, и я сразу же его отпустил.

Не хочу руки марать. Поверю на первый раз.

– Если еще кто подумает напугать ее, уволю к чертям. Врачиха лечить должна, а не сама болеть. Паша, завтра в город. Макс, ты тоже поедешь, как раз отвезешь его. И еще пару дел поручу. Потом вернешься.

– Хорошо, брат.

– Приготовь бульон, и чай теплый. Не горячий.

Бросил последний взгляд на Пашу, и вернулся в комнату.

Идиот! Я ненавидел мудаков, что брали женщину силой, а то, что Паша пытался припугнуть врачиху, уже вызывало подозрения. Что было бы, если бы я не вмешался? Он сделал бы то, что планировал? Да кем бы я себя после этого чувствовал? Взяли девочку, чтобы вылечить меня, а сами изуродовали ей жизнь? Я бы Пашу на куски порезал, и рука не дрогнула.

– Ммм, ― услышал стоны Нины, и присел рядом с ней на край кровати.

Просыпайся, дуреха, просыпайся.

Я достал ее руку из‐под одеяла и понял, что девушка начала согреваться. И на этом спасибо.

– Где я? ― прохрипела она, слегка пошевелив пальцами.

– Не бойся, ты еще на земле. И если бы хоть немного включала мозги, могла быть и в полном здравии.

– Что со мной произошло? Я пить хочу.

– Сейчас.

Я вышел на кухню, когда Макс протянул мне кружку с теплым чаем.

– Я еще лимончику туда кинул. Ей не помешает.

Кивнул и прошел обратно в комнату.

– Приподнимись на подушках…

– Черт, ты же с раной. Ой, простите…

– Успокойся, тебе сейчас в разы хуже. Ты же дурная, поперлась в лес полураздетая.

Поправил подушку и помог ей улечься повыше. Она устало вздохнула и посмотрела на меня грустным взглядом.

– Держи кружку. Чай теплый, не обожжешься.

Врачиха кивнула и сразу же прижала кружку к губам. Сделала несколько больших глотков.

– Простите, что доставила вам неудобства.

– Похер. Главное не болей. Я отвечать за тебя не хочу.

– А что, так неприятна, что…

– Я в тюрьму не хочу. Дура! Ты мне здесь для помощи, а не для того, чтобы сама страдала. Если еще кто к тебе полезет с угрозами и приставания, сообщи мне. Я таких людей со скалы обычно сбрасываю.

– Что? ― она в удивлении округлила ротик, на который я тут же залип взглядом.

Черт!

– Пей чай и спи! ― рявкнул я, поднимаясь с кровати. ― И желательно лицом к стене.

– Не поняла.

Я бросил на нее негодующий взгляд и мысленно выругавшись, вышел из комнаты.

Вроде не молокососка, а тупая. Ну да ладно, это поправимо.

Нина.

Утром я проснулась с диким ознобом и болью в горле. Ну что же, просто прекрасно! Это то, о чем я мечтала, находясь вдали от города среди трех незнакомых мне мужиков.

Господи, час от часу не легче.

Разлепив глаза, поняла, что на улице уже день, а в комнате нет Гриши. Укутавшись в одеяло, поднялась с кровати и только сделала шаг, как с грохотом завалилась на пол. Черт возьми, что такое?

Со стороны входа послышался шорох, и я, подняв глаза заметила у двери раненого.

– Ты чего шумишь, болезная?

– Кто бы говорил. На тебе вообще вон как заживает все…

– Как на собаке?

Я прищурилась и посмотрев в его глаза, негромко произнесла:

– На собаках часто долго раны заживают, и к огромному сожалению причиной тому является двуногое кожаное создание.

– Ну извини, что задел твои чувства. Смотрю, ты у нас зоозащитница.

– Какого черта я связана? ― говорить ему о своих принципах я точно не собиралась, уж слишком много чести.

– Мозг у тебя связан, а ты укутана, потому что вчера полдня таскалась по лесу и замерзла. Как самочувствие?

Я виновато опустила глаза в пол, а потом вспомнив причину моего побега, с вызовом снова посмотрела в его глаза.

– Если бы не идиот Паша, угрожающий меня трахнуть, ничего бы этого не было. Я требую, чтобы Максим отвез меня домой, тем более, как погляжу ты нормально себя чувствуешь.

– А перевязку мне кто будет делать? Паша?

– Меня это не волнует.

– Меня тоже мало, что волнует в твоей жизни. Так что поднимайся, и ложись обратно в кровать.

– То есть, для тебя нормальна данная ситуация?

Гриша подошел ко мне, и скривившись от боли, помог подняться с пола, усаживая меня на кровать.

– Пашу я отправил в город, он больше здесь не появится. Как твое самочувствие?

– Мне холодно и болит горло.

– Не удивительно. Закутывайся, сейчас пойло принесу. Где у тебя градусник?

Я посмотрела на него недовольным взглядом и кивнула на чемодан. Гриша тут же открыл его и достал градусник, всучив его мне подмышку.

– Ложись нормально, я скоро.

Я послушно кивнула, и улеглась на подушки, кутаясь с носом в одеяло. За окном снова снег пошел. Интересно, как там дела в городе? А еще, как операция прошла? Надеюсь, Виктория Семеновна не в обиде на меня.

Прикусив губу, я закрыла глаза, чувствуя, как снова пробирает дрожь. Как же хочется домой, надеть любимую пижамку, закутаться в плед и пить горячий чай с лимоном.

Стоп! Я же раздета! Распахнула глаза от шока. Как он посмел? Совсем уже охамел, или думает, что ему все позволено?

– Что там градусник показывает? ― в комнату вернулся Гриша, и я никак не отреагировала на его вопрос. ― Оглохла?

– А ты охамел?

– Врачиха, закрой рот, иначе я буду очень грубым. Не зли меня.

– С какой стати я должна молчать? ― вытащила градусник и отдала его хаму. ― Кто тебе позволял меня раздевать? Ничего, что ты мне никто?

– Ты хотела заболеть? ― он посмотрел на меня, как на идиотку, и перевел взгляд на градусник. ― Хотя ты и так заболела. Температура тридцать восемь и один. Теперь возись с тобой.

– А я просила везти меня сюда? Я просила, красть меня? Отвезите домой, и я забуду вас как страшный сон.

– Послушай сюда, ― рыкнул он и навис надо мной, буквально прижимая к кровати своей грудной клеткой, ― если ты еще раз откроешь рот с воплями, я тебя отдам на растерзание волкам.

– Спорим, ты этого не сделаешь? ― с вызовом уточнила я, уверенна, что он лжет. Иначе зачем ему было спасать меня.

– Заноза.

Он отстранился, и вышел из комнаты. Меня еще сильнее бросило в жар.

Что вообще происходит? Но подумать я не успела, потому как в комнату снова вернулся Гриша, держа в руках кружку с чаем.

– Дышишь еще?

– Очень смешно.

– Пей бульон, потом чай будет.

Я приняла из его рук кружку и отметила, что внутри действительно бульон с сухариками. Господи, как же вкусно пахнет.

– Пей, а я печь топить.

– Тебе самому лежать надо с пулевой раной.

– Вот выздоровеешь, будешь ты мне носить еду в постель.

И он вышел из комнаты, оставляя меня наедине. Надо бы позвонить родителям, а то распереживаются еще, а у папы давление поднимется. Сейчас немного отойду, и обязательно позвоню.

Сделала глоток слегка горячего бульона, и хмыкнула. Накаркала. Обманула Викторию Семеновну, и получила бумеранг в виде простуды. Молодец, ничего не скажешь.

Еще глоток.

Теперь бы главное сбить температуру. Вроде бы у меня есть что‐то в чемодане от простуды. Сейчас только допью, а то еще отхвачу от психа по имени Гриша. С него станется по жопе мне дать. Хотя, кто ему позволит? И так одни увечья…

– Пьешь? ― заглянул в комнату, и распахнул двери, чтобы тепло пробиралось в комнату.

– Заливаюсь.

– Это хорошо. Надо температуру сбить. Макс из города привезет лекарства и вещи для тебя.

– Что? ― я нахмурилась, и одарила его злым взглядом. ― Кто позволял ему лазить в моих вещах? Вы совсем не считаетесь с моим мнением?

– Не льсти себе, мы понятия не имеем, где ты живешь. А женские трусы можно купить в магазине.

– Такая себе одежда, ― пожала плечами и допив бульон, оставила чашку на тумбочку.

– Не переживай, подберем что‐нибудь. Если ты, конечно, не бабские панталоны носишь.

Я закатила глаза и спрятала нос в одеяло. Сколько еще терпеть унижениях этого… бандюги?

Прикрыв глаза, начала засыпать, совсем позабыв о желании позвонить родителям. Видимо бульон так хорошо согрел, что организм потребовал срочного отдыха. Только вот Гриша думал иначе. Я только провалилась в дрему, как услышала над головой:

– Что за хер?

Глаза распахнулись, и я увидела перед собой экран телефона, где вовсю мигало имя Андрей.

Господи, ему‐то что надо?

– Очевидно же мужского пола. Не мешай спать, ― и я отвернулась к стене.

Плевать. Вот и пусть сам врет, а то, чего я должна весь удар на себя принимать. Да и глядишь Андрюха отвалится, как сухой лист на ветру.

– Еще один звонок с внешним миром, кроме родителей, и твой телефон улетит в лес. Не драконь меня, иначе…

–Да‐да, на лоскуты порежешь. Я поняла. Закрой дверь с той стороны, изверг.

Глава 4

Гриша.

Ни черта не понимал. Почему я так реагирую, глядя на экран мобильного этой заразы и видя на нем входящий звонок от какого‐то Андрея. Что вообще за мудак?

Принял вызов и приложил телефон к уху.

– Ну, наконец‐то, Нина. Ты куда пропала? Почему не вышла на операцию? Виктория Семеновна сказала, что ты заболела. Давай я привезу лекарства?

– Нина не нуждается в твоей заботе, ― ответил я грубо, и забрав со стола сигареты, вышел в коридор перекурить.

Что‐то мне не нравится моя тупая реакция.

– Простите, а с кем я говорю?

– С Федей. Повторюсь, Нина не нуждается в заботе чужого мужчины.

– А вы значит, ее мужчина?

Я подкурил сигарету, и выпустил густой дым в воздух.

А кто я ей?

– Да, ― ляпнул не думая.

Ну а что еще я ему скажу? И вообще, какого хера он ей звонит?

– Не знал, что Нина не одинока.

– Теперь знаешь. Не надоедай ей своими звонками.

– Переда…

Я сбросил вызов и снова затянулся. Передам, передам.

Посмотрел в окно, и задумался о том, что для Нины нужны валенки. Не будет же она постоянно сидеть в доме, да и ее сапоги тоже не лучший вариант с таким снегом.

Сделал новую тягу и набрал Макса.

– Да, брат.

– Ты еще в городе?

– Да.

– Валенки для девицы купи. И это… не знаю, цветов там что ли.

– Нахера? ― удивленно уточнил Макс, заставляя меня сцепить зубы.

Чтобы смеху было дохера. К чему лишние вопросы.

Затянулся.

– Гриш, ты еще тут?

– Макс, просто так купи, в вазу поставить. А то у нас даже домашних цветов нет.

– Ладно, куплю. А какие?

– Какие будут. Все, отбой. И продуктов не забудь.

Сбросил вызов и докурив сигарету, зашел в дом. Черт, холодно, однако.

Положил телефон и хотел потянутся, да не вышло. Рана давала о себе знать. Пусть врачиха выспится и сделает перевязку, а то совсем уж принцесса расслабилась.

Заглянув в комнату, отметил, что Нина уснула, и прикрыл дверь, чтобы не разбудить. Себе засыпал в чашку кофе, и залил кипятком. Благо на печи вода в чайнике практически не остывала.

На телефон пришло уведомление о переводе, и довольно хмыкнув, отпил горячий напиток. Приятная новость.

Пару кликов и набрал номер Паши.

– Да, босс.

– Паша, надо заехать в налоговую. Время платить.

– Хорошо, сегодня же заеду. Что‐то еще?

– Нет, потом можешь отдыхать.

Сбросил вызов и оглянулся. Нахмурился.

– Чего не спишь?

Врачиха пожала плечами.

– Накурено, дышать невозможно.

– Нежная что ли? ― уточнил я, продолжая курить.

Пусть не думает, что я перед ней стелиться стану.

– Просто трудно дышать, ― и она в подтверждение закашлялась.

Я скривился, и снова затянулся.

– Ложись иди, не маячь.

Взглядом обвел ее фигуру, укутанную в одеяло. Черт, а я ведь знаю, что под ним она почти голая.

Сжал кулаки, едва не сломав сигарету, и перевел взгляд в окно.

– Принесешь мне кофе?

Млять! Я думал она уже ушла.

–Тебе сейчас чай в самый раз.

– Ну, ты же не мой мужчина, чтобы мне указывать. Верно?

Я резко повернул голову в ее сторону, и прищурившись, посмотрел в глаза.

– Если я захочу, ты будешь делать то, что я сказал. А я хочу, чтобы ты пошла и легла в кровать. Еще раз надо повторить?

Она вздохнула и развернувшись, скрылась в комнате.

– Мне нужен платок или бумажные салфетки. А еще прокладки или тампоны.

Докурил сигарету и потушив окурок в пепельнице снова набрал Макса. Он меня пошлет за такие просьбы.

– Слушаю, Гриш.

– Сопливчики для соплячки купи. Прокладки и тампоны.

– Что? Я что нанимался бегать за бабскими штуками? ― зло прорычал брат, на что я скривился.

Но спорить не стал, понимал его негодование.

– Ей прям не в терпеж?

– Откуда я знаю? Разве это происходит по хочу или не хочу?

– Черт. Какие надо?

– Что увидишь, то и бери. Откуда мне знать.

До вечера старался не тревожить врачиху. Понимал, что ей нужно отдохнуть, чтобы скорее прийти в себя. Сквозь боль, которая стала жутко напрягать к вечеру, я готовил ужин. Брат голодный приедет, девица проснется. Да и самому охота жрать. Потому отыскал в кладовке картошку и лук, решив нажарить целую сковороду. В холодильнике нашел закрытую банку грибов, шпроты и пресервы. Отлично, на ужин достаточно, а на завтра Макс привезет продуктов.