Как всё тут устроено (я пока не всё понял)?

Николай Щербатюк

Как всё тут устроено (я пока не всё понял)?

Глава 1: Что это за мир?

Почему всё такое большое?

Иногда я сижу на полу у окна и просто смотрю. На деревья, на небо, на дом напротив. Всё такое большое. Даже кошка – она кажется больше меня, когда я лежу. А особенно папа. У него такие большие руки, что он может взять меня и понести, как рюкзак. Я думаю: если бы всё было моего размера, было бы проще. Я бы доставал до всех полок, до кнопки лифта, до кранов на кухне.

Но, может, если бы всё было моего размера, то мир был бы скучный? Не было бы сюрпризов. Сейчас я иногда не знаю, что там наверху. И мне интересно. А если бы я был большой, я бы всё уже знал. И не было бы смешно, когда мама смеётся, что я не достаю до раковины. Я бы просто мыл руки – и всё. Без смеха.

Когда я иду рядом с деревом, я думаю: это дерево знает, что я маленький? Оно видело много таких, как я? Может, оно помнит даже папу, когда он был ребёнком. Может, дерево – это как дедушка, только зелёный и молчит. Если бы дерево могло говорить, я бы его спросил: «Почему ты такой большой?» А он бы, может, сказал: «А ты почему пока маленький?» И мы бы оба засмеялись.

Иногда мне кажется, что я как точка в книжке. Маленькая такая. Но в точке может быть целый мир. Я же думаю. У меня в голове много всего. Даже если я сам маленький, у меня внутри – целая планета. Просто никто её не видит. Кроме меня.

Мир большой, но может быть он тоже как я – просто растёт? Может, когда я вырасту, он станет меньше. Или я его пойму лучше. Пока я только гляжу вверх. А когда стану большим, может, буду глядеть внутрь.

Почему облака не падают?

Облака – это странно. Они плывут в небе, но в них ничего не видно. Только белое и серое. Иногда они как звери. Иногда – как гора. Я люблю смотреть на них, когда лежу на траве. Один раз я увидел в облаке слона, а потом оно стало вдруг чайником.

Но я не понимаю: почему они не падают? Вроде бы всё падает. Мяч падает, если его бросить. Я падаю, когда бегу и спотыкаюсь. Даже яблоки падают. А облака – нет. Они как будто умеют держаться. Или умеют летать? Но у них же нет крыльев!

Я спросил у мамы, она сказала, что облака – это как пар, только в небе. Но я не понял. Пар от чайника идёт вверх, а потом исчезает. А облака не исчезают – они там долго. Иногда целый день.

Может, облака знают, как не падать? Может, они научились быть лёгкими? Если я стану лёгким, я тоже не упаду? Я пробовал прыгнуть и остаться в воздухе. Не получилось. Папа сказал: «Ты ещё не птица». Но может, и не надо быть птицей. Надо просто стать как облако – пушистым и спокойным.

Иногда мне кажется, что облака – это мысли неба. Оно что-то думает, и вот – появляется облако. И пока оно думает, облако плывёт. А потом – бац! – и мысль прошла, облако исчезло. Тогда мне становится весело: может, я тоже могу быть облаком? Если я придумаю лёгкую мысль, она поплывёт? А если грустную – пойдёт дождь?

Я хочу потрогать облако. Я даже летал на самолёте с мамой и папой, но облака были за окном. Я кричал: «Я хочу потрогать!» Но стекло мешало. А может, если я потрогаю облако, оно исчезнет? Тогда лучше пусть оно там плывёт. И я просто буду на него смотреть.

Почему я не могу быть небом?

Я думаю, небо – это самое интересное, что есть. Оно всегда там. Даже когда ночь. Просто оно другое. С чёрными пятнами и звёздами. А днём оно синее, как вода в ванне, только без пузырей.

Я бы хотел быть небом. Тогда я был бы везде. Я бы видел всех людей, даже тех, кто на другой стороне мира. Я бы знал, как они живут. Может, я бы видел, кто грустит, и посылал туда солнышко. А если кто радуется, я бы прислал радугу. Или ещё облачко, чтобы они удивились.

Но я – не небо. Я просто я. Я стою на земле, в ботинках, и могу прыгнуть только немного. А небо высоко. Оно всегда смотрит сверху. Оно – как взрослый, только тише.

Я думал: может, я не могу быть небом, потому что небо – это не кто-то. Это просто место. Но вдруг это тоже кто-то? Просто он большой и не умеет говорить. А может, оно говорит, просто мы не слышим? Ветер – это его голос? А молния – это когда оно злится?

Если бы я был небом, я бы не давал дождю идти в день рождения. Я бы сделал, чтобы было солнце. И чтобы запахло мороженым. Но я пока не небо. Я просто мальчик. Но, может, у меня внутри есть кусочек неба. Иногда, когда я лежу и думаю, мне кажется – я и есть небо. Просто маленькое.

Я спрашивал у папы: «Почему небо не падает?» Он сказал: «Потому что оно не из чего-то, что может упасть». Но я не понял. Всё же из чего-то. Даже ничего – это всё равно что-то. В моей комнате, когда я выключаю свет – темнота. А она ведь где-то берётся. Значит, и небо откуда-то.

Я пробовал стать небом. Лёг на спину, раскинул руки и ноги, и смотрел в потолок. Молчу, ничего не делаю. И так долго лежал, что чуть не уснул. Почти получилось. Только мама зашла и сказала: «Ты что валяешься?» А я сказал: «Я – небо». Она посмеялась и ушла.

Если бы я был небом, я бы придумал, как сделать, чтобы все могли один день побыть в тишине. Не в наказание, а просто. Чтобы подумать. Я не знаю, зачем, но мне кажется – иногда это нужно.

Когда идёт дождь, мне грустно и весело сразу. Весело, потому что можно надеть сапоги и прыгать по лужам. Грустно, потому что как будто небо плачет. Оно, может, устало. Или кто-то его обидел. Но кто может обидеть небо?

Я спросил у бабушки: «Почему дождь идёт?» Она сказала: «Потому что вода испаряется и потом падает вниз». Но это будто объяснение из книжки. А если небо просто скучает? Оно же всё время там, и никто его не гладит, не разговаривает с ним. Только смотрят – и всё. Я бы тоже заплакал.

Иногда я думаю, что небо – это как я, только большое. Оно тоже что-то чувствует. И когда я сижу у окна, и мне хорошо – может, ему тоже хорошо.

Я видел однажды закат. Это когда солнце становится красным и садится. Я сидел с папой, он сказал: «Смотри, какое небо!» А я и так смотрел. Я сказал: «Папа, оно как апельсин». Он засмеялся. Потом сказал: «Ты хорошо видишь».

Иногда я не только вижу – я как будто чувствую, что небо меня тоже видит. Я не знаю, правда ли это, но приятно так думать. Я даже иногда шепчу что-то ему. Про то, что боюсь темноты. Или что хочу, чтобы мама не болела. Я думаю: если никто не слышит, может, небо услышит.

А ещё бывает, что я иду и вижу, как луч солнца попадает прямо мне на нос. И я думаю: это он специально. Он знает, что я здесь. Может, небо и солнце друзья, и они вместе делают так, чтобы мне стало чуть теплее.

В детском саду сказали, что Земля круглая. Я долго думал, как мы не падаем с неё. Я пробовал на мячике поставить солдатика – он упал. Но люди не падают. Я сказал воспитательнице, что, может, мы приклеены. Она сказала: «Гравитация». Но разве это не просто слово?

Я люблю думать, что Земля нас держит, как мама. Она не даёт упасть. Даже если мы её не видим – она всегда под ногами. Может, Земля – это тоже кто-то? Только она не говорит, а просто тихо помогает. Я говорю: «Спасибо», когда наступаю на землю. Просто на всякий случай.

Когда я рисую небо, я всегда делаю его синим. Хотя оно не всегда синее. Иногда серое, иногда розовое. Один раз оно было почти фиолетовое. Я сказал маме: «Смотри, небо заболело». А она ответила: «Оно просто устало». Мне понравилось это.

Я решил, что у неба тоже есть настроение. Оно может быть весёлым – тогда солнце. Может быть злым – тогда гроза. Может просто грустить, как я. Я не боюсь небо, даже когда гром. Я думаю: это оно кричит, чтобы его услышали. Тогда я шепчу: «Я тебя слышу». Может, ему становится лучше.

В один день я весь день смотрел на облако. Оно было одно и никуда не уходило. Я даже подумал, что оно ждёт меня. Я сказал ему: «Привет». Потом рассказал, что у меня потерялась машинка. И что я скучаю по коту, который ушёл. Я не знаю, понял ли он. Но мне стало легче.

Папа сказал, что облака просто идут, куда ветер дует. Но может, ветер – это то, что их уговаривает плыть. Или гладит, чтобы они не боялись. Я не знаю, откуда ветер. Но он бывает разный: тёплый – как одеяло, холодный – как лизнуть металл.

Я не хочу, чтобы облака падали. Пусть они будут там. Пусть просто плывут. Тогда у меня будет с кем поговорить, даже когда никого нет рядом.

Иногда я думаю, что я тоже плыву. Только не по небу, а по жизни. Я просто иду, куда-то бегу, чего-то хочу, иногда не знаю – чего. Как облако. Я не выбираю, куда идти, – просто иду, как будто кто-то внутри знает путь. Может, это и есть я настоящий?

Мама говорит, что надо быть собой. А я не всегда знаю, кто я. Сегодня я люблю динозавров, а завтра вдруг – космос. Сегодня я громкий, а завтра тихий. Я думаю: а может, быть собой – это просто быть разным, но по-настоящему?

Я бы хотел быть, как облако. Оно не старается быть красивым – просто есть. И всё. И все его любят.

Я однажды спросил у старшего брата: «Ты когда-нибудь чувствовал, что ты – просто точка в огромной тетради?» Он сказал: «Что за чепуха?» А я подумал: жалко, что он уже большой. Может, он забыл, как это – быть точкой.

Иногда я чувствую, что я – маленький, но важный. Как кнопка на пульте. Если её нет – телевизор не включится. Так и я. Может, я тоже – кнопка для чего-то большого. Я не знаю для чего, но когда я смеюсь – другим тепло. Может, в этом и есть мой смысл?

Я сказал это бабушке. Она улыбнулась и сказала: «Ты уже всё понял. Только не забудь это, когда вырастешь».

Я люблю смотреть в окно перед сном. Там иногда видно луну. Она как кусочек фонарика, который забыл выключиться. Я думаю: может, это глаз неба, который не спит. Он смотрит на нас и охраняет.

Если бы я был небом, я бы не спал. Я бы охранял всех, кто боится темноты. Я бы пел им молчаливые колыбельные. Без слов, просто – тихо. Чтобы они знали: всё хорошо.

Я иногда говорю луне «спокойной ночи». Мне хочется верить, что она слышит. И отвечает. Просто по-своему. Может, свет – это её «доброй ночи»?

У нас в садике был день, когда мы делали поделки. Я сделал небо. Вырезал из бумаги синее, приклеил облака и нарисовал солнце. Воспитательница сказала: «Какое красивое!» А я подумал: а оно ведь всегда красивое. Просто не все смотрят.

Когда я стану взрослым, я хочу не забыть смотреть вверх. Даже если буду занят. Даже если буду спешить. Потому что небо – это как мама, которая всегда ждёт, когда ты просто посмотришь ей в глаза.

Я хочу быть взрослым, который умеет видеть небо. Даже когда идёт дождь.

Мы с папой однажды пошли гулять рано утром. Ещё никого не было. Только мы, трава и туман. Папа сказал: «Смотри, мир ещё спит». А я подумал: может, это не мир спит, а он просто дышит? Тихо-тихо. Чтобы мы не испугались.

Я люблю утро. Оно как начало сказки. Всё ещё может случиться. Даже если потом будет обычный день, утро – оно волшебное. Как будто мир только что придумали.

Я спросил папу: «Кто придумал мир?» Он сказал: «Это большой вопрос». Я подумал: может, он придумал сам себя? Может, он тоже хотел быть. Как я – когда родился.

Теперь, когда я смотрю на всё вокруг – на небо, на облака, на папу, который пьёт чай – я думаю: это всё не просто так. Всё как будто говорит: «Ты не один». Даже камень. Даже тишина.

Я не знаю, почему всё большое, почему облака не падают, и почему я не могу быть небом. Но, может, мне не нужно всё знать. Может, просто быть и удивляться – это уже правильно.

Когда я стану большим, я, наверное, тоже буду забывать смотреть вверх. Но я постараюсь не забыть. Я запомню, что небо – это не просто воздух. Это как сердце всего. И я – его часть.

Глава 2: Я и другие

• Почему люди такие разные?

• Почему взрослые говорят «нет»?

• Как понять, что мне нужно?

Иногда я думаю: почему я – это я, а не кто-то другой? Вот, например, у Димки волосы чёрные и он кричит громко. А у меня светлые, и я люблю молчать. Но мы сидим за одним столом, и даже едим одинаковые котлеты. Он любит гонки, а я люблю динозавров. А родились почти в один день. Почему мы не одинаковые?

Я спросил у мамы: «А если бы я был другим, ты бы меня всё равно любила?» Она сказала: «Я люблю тебя любого, потому что ты – это ты». Но если бы я был другим, я был бы уже не я. А кого тогда бы она любила? Это странно.

Я думаю, что быть разными – это как раскрасить одну и ту же картинку разными цветами. Форма вроде одна, а каждый выбирает свой цвет. Вот Димка – это красный, он всегда шумный. Катя – зелёная, она любит лягушек и всё нюхает. А я, наверное, синий. Мне нравится вода и думать молча.

Иногда я хочу быть как кто-то. Когда кто-то быстрее меня бегает. Или когда у кого-то крутая игрушка. Я даже пробовал говорить, как Ваня, потому что у него смешной голос, и все смеются. Но мне не понравилось. Это было как будто костюм, который мне не подходит.

Мама говорит: «Ты – лучший в том, что ты настоящий». А что, если я не знаю, какой я настоящий? Я же каждый день разный. Вчера я плакал, сегодня смеюсь. Вчера боялся, сегодня храбрый. Я всё ещё я?

Наверное, я – как погода. Она меняется, но это всё равно небо. И я – меняюсь, но внутри всё равно есть кто-то, кто остаётся. Просто тихо наблюдает, как я играю, ем мороженое или грущу.

Однажды в садике я подрался с мальчиком, потому что он сказал, что мои рисунки глупые. Я обиделся. Потом плакал. А потом подумал: может, ему просто грустно, и он хотел сделать мне тоже больно. Не потому что он плохой, а потому что ему одиноко.

Я подошёл к нему и сказал: «Хочешь, я тебе дам фломастер?» Он сначала ничего не сказал, а потом кивнул. Мы вместе нарисовали динозавра. Не идеального, но нашего.

Я понял, что, может, люди разные, потому что каждый по-своему хочет, чтобы его заметили. Кто-то кричит, кто-то молчит, кто-то дразнится. Все просто очень хотят быть любимыми. Даже если делают это странно.

Взрослые часто говорят «нет». Я не знаю, почему. Даже когда я просто хочу ещё одну конфету или погулять подольше. Иногда они говорят «нет» не потому что нельзя, а просто потому что устали. Или у них в голове что-то другое.

Я спросил у папы: «Почему ты говоришь “нет”, когда я тебя зову играть?» Он сказал: «Потому что я работаю». А я подумал: а если бы работа была играть со мной – он бы согласился?

Я представляю: папа сидит в кабинете, а у него на столе не бумажки, а динозавры. И он звонит по телефону и говорит: «У нас срочная игра, начинаем немедленно». Было бы здорово.

Но потом я понял, что «нет» – это не всегда про то, что меня не любят. Иногда это как дорожный знак. Не чтобы обидеть, а чтобы не разбился. Я не всегда это понимаю, но стараюсь.

Иногда мама говорит «нет», а потом всё равно разрешает. Тогда я думаю: а может, сначала она проверяет, насколько мне это важно? Или она тоже сомневается. Ведь взрослые тоже не всё знают. Я думал раньше, что взрослые всё понимают. А теперь вижу – нет. Они тоже учатся. Только молча.

Иногда, когда мне говорят «нет», я сначала злюсь. Прямо вот тут, внутри, как будто маленький вулкан. Хочется топнуть ногой и сказать: «Почему нельзя? Ведь это просто!» Но потом я сижу и думаю: может, у них тоже есть свой «вулкан». Только они уже не топают ногами, а просто говорят «нет».

Я однажды сказал бабушке: «Ты говоришь “нет”, потому что ты не хочешь, чтобы я радовался?» Она удивилась и сказала: «Я говорю “нет”, потому что я тебя люблю и берегу». Это странно. Иногда любовь выглядит как «нельзя». Но, может, это как зонтик – он не даёт промокнуть, даже если тебе хочется под дождём побегать.

Мне нравится наблюдать за людьми. Иногда я просто сижу и смотрю, как кто-то говорит, как двигается, как улыбается. У всех лица разные. Даже у близнецов. Я спрашивал у воспитательницы: «А если два человека одинаково выглядят, это значит, что они одинаково думают?» Она сказала: «Нет. Мы все разные внутри, даже если снаружи похожи».

Я думаю, что внутри у всех как будто есть мир. У кого-то там много звёзд, у кого-то – река, у кого-то – дом с камином. Я хотел бы заглянуть в мир других. Но никто не даёт туда билеты. Только если ты подружишься – тогда немного приоткроется дверь.

Когда кто-то меня не понимает, я сначала думаю: «Он плохой». А потом думаю: «А вдруг я тоже его не понимаю?» Может, он просто по-другому слышит, по-другому чувствует. Я попробовал представить, как будто я – он. И это оказалось сложно. Потому что у него другие мысли, которые я не слышу.

А если бы я был волшебником, я бы сделал такие очки, через которые можно было бы видеть, что чувствует человек. И тогда все бы понимали друг друга лучше. Но, может, такие очки уже есть – просто они не на глаза, а на сердце надеваются.

Я однажды сказал маме: «Мне кажется, что я иногда не понимаю даже себя». Она засмеялась и сказала: «Это у всех так». Я удивился. Как это – не понимать себя? Я же внутри себя живу. А всё равно иногда не знаю, почему я грущу или вдруг сержусь.

Иногда я думаю, что внутри меня живёт сразу много «я». Один – весёлый, другой – боится, третий – ленится. И все они как будто спорят. А я – тот, кто их слушает. И должен выбрать, кого слушать. Это очень трудно. Особенно, когда конфета рядом.

Быть собой – это как собирать пазл. Каждый день по кусочку. Иногда кусочек не подходит, и ты думаешь: «Может, я не такой?» А потом оказывается – просто он был не с этой стороны. И тогда всё становится на место. Я думаю, я ещё долго буду собирать себя. И это нормально.

Я спросил у дедушки: «Когда ты понял, какой ты?» Он посмотрел в небо и сказал: «Наверное, я до сих пор не до конца понял». И я подумал: значит, можно быть взрослым и всё ещё искать себя. Это как путешествие. Только не по миру, а внутри себя.

Иногда я думаю: «А если бы я родился другим, в другой стране, с другими родителями, что бы я чувствовал?» Может быть, ел бы другие супы и не знал слово «пельмени». Может, любил бы верблюдов. Или боялся дождя. И это всё равно был бы я, просто другой.

Это странно – быть собой, когда ты мог бы быть кем-то другим. Я спросил у учительницы: «Почему я – это именно я?» Она сказала: «Потому что ты здесь». Но я ведь не выбирал, где быть. Меня просто… положили в этот мир. Как будто кто-то нажал кнопку – и вот я уже смеюсь и ем хлеб.

Я думаю, что все люди – как книжки. У кого-то тоненькая, у кого-то толстая, но в каждой есть что-то интересное. Только вот мы не всегда читаем друг друга. Иногда смотрим на обложку и решаем: «О, это не для меня». А если бы открыли – там мог бы быть волшебный рассказ. Или грустный. Или весёлый.

Когда я был у бабушки, она сказала: «Слушай людей, даже если они старые. Внутри у них всё ещё живёт ребёнок». А я тогда подумал: а внутри меня живёт кто? Может, маленький старичок, который всё думает? Или просто птичка, которая поёт и боится темноты.

Однажды я увидел, как мальчик плакал. Я не знал, почему. Просто стоял в углу и прятал лицо. Я подошёл и не стал ничего спрашивать. Просто сел рядом. Мы сидели молча. А потом он дал мне жёлтый карандаш. И это было как «спасибо», только без слов.

Иногда, чтобы понять кого-то, не надо говорить. Просто быть рядом. Как будто ты – деревце, под которым можно посидеть. Или тёплая вода. Или просто небо, которое не спрашивает, почему ты грустишь.

Я всё ещё не всегда понимаю, что мне нужно. Иногда я думаю, что хочу мороженое. А потом ем и понимаю, что хотел объятие. А иногда я думаю, что хочу тишины, а потом оказывается – я хотел поговорить. Это сложно, потому что желания иногда надевают костюмы и притворяются другими.

Я спросил у себя: «Как понять, что я хочу на самом деле?» И внутри было тихо. А потом я услышал, как сердце бьётся. И понял – пока оно стучит, я могу спрашивать, искать, ошибаться. И всё равно быть собой.

Когда мне страшно, я представляю, что я – светлячок. Маленький, но светящийся. И даже если кругом темно, я могу немного светить. И может, рядом кто-то тоже засветится. И тогда уже будет не так страшно. Может, мы все – такие светлячки, просто иногда забываем, что можем светить.

Я верю, что все люди – добрые внутри. Даже если они злятся или кричат. Просто у них иногда темно, и они забыли про свой свет. Если напомнить – они вспомнят. Надо только сначала вспомнить самому.

Иногда я ложусь спать и думаю: «А что, если завтра я проснусь совсем другим?» Но потом я чувствую своё дыхание, свои пальцы, и понимаю – нет, я всё ещё я. Только, может быть, с новыми мыслями.

Быть собой – это как идти по лесу с фонариком. Не всё видно сразу, но если идти – становится светлее. И я иду. Шагаю понемножку. Думаю, чувствую, ошибаюсь, снова думаю. И в этом – я.

Вот и всё. Я не всё понял, но я стараюсь. Я учусь видеть других и себя. Иногда я злюсь, иногда плачу, но всё равно люблю. Потому что без любви всё становится холодным и серым. А с любовью – даже ошибка может стать подарком.