Последний чертёж

Кенан обнял Аврору за плечи и посмотрел ей в глаза. «Все будет хорошо, дорогая. Я уверен, что у нас все получится. Мы вместе, а это значит, что мы справимся с любыми трудностями.»

Аврора улыбнулась и прижалась к Кенану. Ей было хорошо и спокойно рядом с ним. Она знала, что он всегда будет рядом, поддерживая её и помогая ей в трудную минуту. Вместе они могли преодолеть любые препятствия и осуществить все свои мечты.

Утро в Лиссабоне встретило Аврору промозглым ненастьем. Тяжёлые, свинцовые тучи нависли над городом, словно предвещая затяжную меланхолию. «Не к добру это», – подумала Аврора, вспоминая португальскую примету, и её сердце сжалось от предчувствия. Она как будто ждала, что дождливая погода отразится в её душе, напоминая о событиях, которые ей ещё предстоит пережить.

Звонок в дверь прервал её размышления. Кенан, как всегда галантный, открыл дверь, впуская в квартиру невысокого, но статного мужчину, закутанного в помятый плащ, как будто он только что выскочил из нуарного фильма. На голове мужчины красовалась широкополая шляпа, надвинутая на глаза, скрывая взгляд. В руке гость держал не обычную лупу, а скорее, увеличительное стекло, размером с тарелку для супа. Это был Ахмед, эксперт по ювелирным изделиям и давний друг Кенана.

«Ахмед,» – представился гость с едва уловимым восточным акцентом, пожимая руку Кенану. «Рад видеть тебя, старый друг! Слышал, ты затеял что-то интересное? Надеюсь, мои познания помогут вам.»

Кенан с теплотой поприветствовал Ахмеда, представив его Авроре. Ахмед, слегка поклонившись, окинул взглядом комнату, его взгляд на мгновение задержался на аккуратно разложенных украшениях.

«Итак, приступим к делу,» – произнёс Ахмед, доставая из кармана очки и водружая их поверх тех, что уже были на его лице. Он смахивал на учёного безумца из старинного фильма, готового погрузиться в свои исследования. – «Покажите мне ваши сокровища! Готов погрузиться в мир блеска и тайн!»

Ахмед, казалось, превратился в настоящего сыщика, принявшегося за увлекательное расследование. Он начал тщательно изучать каждое украшение, словно перед ним предстали артефакты, хранящие древние тайны. Используя своё гигантское увеличительное стекло, он рассматривал их со всех сторон, поднося к свету, чтобы уловить игру бликов, словно пытаясь прочесть послание, зашифрованное в драгоценных камнях. Ахмед даже слегка приоткрывал рот, словно пробуя их на вкус – он признался, что это старый приём ювелиров, позволяющий распознать подлинность камней.

Аврора и Кенан замерли, наблюдая за этим действом, затаив дыхание, боясь прервать столь сосредоточенную работу. Ахмед, погруженный в свои исследования, бормотал себе под нос: «Интересно… Очень интересно… Тут есть настоящие шедевры! Но, увы, попадаются и подделки. Хорошо исполненные, но все же…»

Ахмед продолжал свою работу несколько часов, задавая Авроре вопросы об истории каждого украшения. Откуда они взялись? Какие тайны хранят? Как они попали в её семью? Аврора старалась отвечать честно и подробно, надеясь, что это поможет эксперту определить истинную ценность каждого изделия. Она ощущала смесь волнения и надежды, понимая, что от этого анализа зависит её мечта о строительстве доступного жилья.

Наконец, Ахмед закончил осмотр. Он снял очки, потёр переносицу и с усталым видом окинул взглядом Аврору и Кенана. Он напомнил о себе, как о следователе, который, наконец, закончил долгое и трудное дело, и готов огласить вердикт.

«Что ж, у меня для вас две новости: хорошая и плохая. Начну с плохой: треть украшений – подделки. Не самые дорогие, но… Подделки,» – с грустью произнёс Ахмед. «Ну а теперь о хорошем: остальные украшения представляют значительную ценность. Особенно вот это колье в стиле ар-деко и вот этот браслет с филигранной резьбой. Они, возможно, стоят целое состояние!»

Ахмед озвучил общую стоимость украшений, озвучив сумму, которая все же была меньше, чем рассчитывали Аврора и Кенан, но все равно была достаточной для начала строительства.

«Спасибо, Ахмед, ты очень помог,» – произнёс Кенан, пожимая руку своему другу. «Мы очень ценим твою экспертизу.»

«Не за что! Я всегда рад помочь старым друзьям. Но помните, что деньги – не главное. Главное – что вы делаете с ними. Надеюсь, вы используете их для добрых дел,» – с улыбкой произнёс Ахмед, намекая на благородные планы Авроры.

Ахмед попрощался, оставив Аврору и Кенана наедине. Аврора, посмотрев на Кенана, улыбнулась, её глаза блестели.

«Ну что, кажется, мы на верном пути,» – с оптимизмом произнесла она. «Теперь нужно найти покупателя, который заплатит достойную цену, а главное, чтобы он не был таким эксцентричным, как наш друг Ахмед.»

Кенан рассмеялся. «Не волнуйся, дорогая. Я знаю несколько коллекционеров, которые с удовольствием приобретут эти сокровища. И, уверяю тебя, они не носят с собой лупу размером с блюдце, хотя, возможно, у них есть свои странности.» Кенан приобнял Аврору, давая ей понять, что они справятся.

Глава 7

Сделка с тенью

Поиски покупателя затянулись, словно португальская сага о мореплавателях, только вместо сокровищ Индии, они охотились за покупателем фамильных драгоценностей,» – подумала Аврора, нервно теребя брелок в виде миниатюрного трамвайчика «Электрико 28». Кенан, как и обещал, задействовал все свои связи, обзвонил коллекционеров, антикваров и даже парочку аукционных домов, но достойного предложения всё не поступало. Казалось, рынок антиквариата Лиссабона замер в ожидании кризиса или, что вероятнее, конца света.

«Кажется, все выжидают, надеясь сбить цену, как голодные чайки атакуют забытый туристами багет,» – раздражённо сказал Кенан, откладывая телефон. Они сидели в «Pastéis de Belém», ресторане, который Кенан любил не только за уединённость, но и за, чего уж греха таить, потрясающие пирожные паштел-де-ната. Авроре же, несмотря на любовь к сладкому, даже любимое лакомство сегодня казалось пресным, как жизнь без вдохновения.

«Может, стоит обратиться в аукционный дом за границей? Sotheby’s, например?» – предложила Аврора, машинально поправляя непослушную прядь волос.

«Это долго и дорого, как строительство моста Васко да Гама. Комиссия, транспортировка… Да и нет гарантии, что там дадут больше. Знаешь, говорят, у них там свои тараканы в голове, как у Сальвадора Дали», – Кенан нахмурился, постукивая пальцами по столу. «Есть один вариант, но он мне не нравится. Сразу скажу – совсем не нравится».

«Какой?» Аврора внимательно посмотрела на Кенана, чувствуя, как внутри нарастает тревога.

«Есть один коллекционер, точнее, скупщик антиквариата по имени Рубен. Говорят, у него связи… с ребятами, которые не всегда платят налоги и уважают закон. Он платит быстро и много, как будто у него свой печатный станок. Откуда у него деньги и как он их зарабатывает – лучше не знать. Знаешь, ходят слухи, что он не брезгует и контрабандой, и уклонением от уплаты налогов. В общем, парень с тёмным прошлым и мутными схемами.»

Аврора задумалась. Она понимала, что это рискованный шаг, но время поджимало, как корсет королевы Марии I. Ей хотелось как можно скорее начать строительство и увидеть, как её мечта воплощается в реальность, словно феникс из пепла.

«Давай хотя бы узнаем, что он предложит,» – сказала она, решительно посмотрев в глаза Кенану. «В конце концов, мы же не обязаны соглашаться».

Кенан вздохнул, словно прощаясь с последними остатками здравого смысла. «Хорошо. Но я буду рядом, как телохранитель у поп-звезды. И никаких сделок без моего ведома. Помни: я – твой щит и твой меч. И, в крайнем случае, я знаю пару приёмов самообороны, которым меня научил мой дед в Стамбуле.»

Встреча была назначена в старом портовом районе Лиссабона – Алфаме. Ветер с реки Тежу пронизывал до костей, словно иголки опытного татуировщика, а обшарпанные здания и узкие улочки создавали гнетущую атмосферу, как в фильме нуар.

Рубен, скупщик, которого за глаза называли «Кровопийцей» (поговаривали, из-за его аппетитов к чужому добру), встретил их в полумраке заброшенного склада, где раньше, вероятно, хранили сардины. Это был крупный мужчина, скорее похожий на вышибалу из ночного клуба, чем на ценителя искусства. Тяжёлый взгляд исподлобья и татуировки на руках, изображавшие то ли змей, то ли драконов, совсем не располагали к доверию. Его лицо казалось высеченным из камня, без единой эмоции, как у статуи на кладбище.

Рубен молча взял шкатулку с украшениями, достал лупу (гораздо более скромную и пыльную, чем у Ахмеда) и внимательно изучил каждое изделие. В его действиях чувствовалась не страсть коллекционера, а холодный расчёт оценщика.

«Ар-деко, филигрань… Хорошие вещи. Антиквариат. Я дам вам за все…» Он назвал сумму, которая была значительно выше, чем предлагали другие коллекционеры. Почти неприлично высокой.

Аврора и Кенан переглянулись. Сумма была заманчивой, словно дьявольское искушение, но атмосфера сделки пугала, как встреча с призраком ночью на кладбище Жеронимуш.

«Откуда такие деньги, если не секрет?» – прямо спросила Аврора, стараясь скрыть дрожь в голосе.

Рубен усмехнулся, обнажив крупные, слегка пожелтевшие зубы. «Это не ваше дело, сеньора. Вам нужны деньги? Я готов их заплатить. Быстро и без лишних вопросов. Бизнес есть бизнес, понимаете?»

Кенан нахмурился, сжимая кулаки. «Мы хотим знать, что эти украшения не будут использованы в преступных целях. Что они не будут переплавлены в слитки для финансирования какой-нибудь грязной сделки».

Рубен пожал плечами, словно отмахиваясь от назойливой мухи. «Я коллекционер, а не преступник, хотя, признаюсь, иногда приходится иметь дело с… разными людьми. Я просто люблю красивые вещи. И готов за них платить.»

Аврора чувствовала, что за этими словами скрывается ложь. Она колебалась, словно на краю пропасти. Рискнуть и получить деньги сейчас, закрыв глаза на все подозрения, или продолжить поиски более надёжного покупателя, рискуя потерять время и возможность начать строительство?

Вдруг, словно молния в ночи, она заметила на пальце Рубена кольцо. Старинное, массивное, с крупным рубином в центре, ограненным в форме капли. Кольцо показалось ей смутно знакомым, как мелодия старой песни. Она присмотрелась внимательнее и похолодела, словно в неё вдохнули лёд. Это было кольцо её бабушки, которое пропало много лет назад, вместе с другими фамильными драгоценностями.

«Откуда у вас это кольцо?» – дрожащим голосом спросила Аврора, чувствуя, как кровь отливает от лица.

Рубен на мгновение растерялся, словно его поймали с поличным, но быстро взял себя в руки, словно опытный карточный шулер. «Я купил его на аукционе несколько лет назад. Что с того? Красивая безделушка, не правда ли?»

«Это кольцо моей бабушки! Его украли! Вместе с другими фамильными драгоценностями!»

Рубен усмехнулся, поправляя кольцо на пальце. «Докажите, сеньора. Слова к делу не пришьёшь. Где у вас свидетели? Где документы? Нет ничего. Так что, нечего тут сказки рассказывать».

Аврора не знала, что делать. У неё не было никаких доказательств, кроме чувства узнавания, которое жгло её изнутри, словно клеймо. Но она была уверена, что это её кольцо. Она чувствовала это каждой клеткой своего тела.

«Мы не будем заключать сделку,» – решительно сказала Аврора, глядя Рубену прямо в глаза. «Вы вор! И я уверена, что у вас украли не только кольцо моей бабушки».

Рубен помрачнел, словно небо перед грозой. «Вы пожалеете об этом, сеньора. Очень пожалеете.»

Кенан, почувствовав опасность, взял Аврору за руку и потащил её к выходу. Они бежали по узким улочкам Алфамы, словно их преследовал сам дьявол, чувствуя на себе тяжёлый взгляд Рубена, прожигающий спину.

«Что теперь?» – спросила Аврора, задыхаясь от бега, когда они выскочили на набережную.

«Теперь мы ввязались в серьёзные неприятности, как Дон Кихот в битву с ветряными мельницами,» – ответил Кенан, переводя дыхание. «Но я не позволю этому вору нажиться на твоей семье. И мы вернём кольцо твоей бабушки, чего бы это ни стоило. Обещаю.

Аврора прислонилась спиной к облезлой каменной кладке старинного здания, глубоко вдыхая терпкий, солоноватый воздух набережной. Сердце, словно загнанная птица, металось в груди, готовое вырваться на свободу. Страх, липкий и холодный, леденил тело, но вперемешку с ним кипела ярость – ярость против Рубена, мерзкого стервятника, покусившимся на святое; против самой системы, что позволяла таким, как он, безнаказанно наживаться на чужом горе; против собственной беспомощности, что заставляла зубы скрежетать от бессилия.

Кенан, словно опытный укротитель, нежно обнял её за плечи, стараясь унять бурю эмоций. Он всегда был рядом, как надёжный якорь в шторм. «Все будет хорошо, моя Аврора. Мы справимся. Главное – дыши глубже и давай подумаем, как выпутаться из этой передряги».

«Что делать? У нас нет ни единого доказательства! Он просто презрительно отмахнётся, как от назойливой мошкары. А если у него действительно крыша в виде мафии, то нас ждёт ад». Аврора провела рукой по шраму на руке – напоминанию о другом, куда более давнем, адском опыте.

«Спокойно, Аврора. Я обещаю, мы вернём кольцо. Это – память о твоей бабушке, и мы сделаем все, чтобы вернуть её». Он видел, как важна для неё эта реликвия, как горели её глаза, когда она рассказывала о бабушке, о её заботе и любви. Кенан знал, что ради Авроры он готов на многое.

И тут, словно яркая вспышка молнии в тёмном небе, пронзила её сознание. «У меня остались старые фотографии! Бабушка носила это кольцо. Они хранятся в старом доме в Порту».

«Тогда собираемся и едем в Порту, Аморе. Чем быстрее, тем лучше. Этому… Кровопийце не стоит позволять упиваться своей безнаказанностью». Кенан, как всегда, был решителен. В его глазах плескалось пламя, готовое спалить любого, кто посмеет причинить боль его любимой.

Они поймали такси, направляясь к вокзалу Санта-Аполония. Три часа в пути до Порту – три часа, за которые Аврора погрузилась в свои мысли, словно в бездонный колодец. Она вспоминала свою бабушку, милую сердцу женщину с невероятно добрыми, ласковыми глазами и голосом, звучавшим, словно нежная мелодия. Бабушка умела рассказывать истории, погружая внучку в мир сказок и тайн. Аврора вспомнила её рассказы о фамильных драгоценностях, которые бережно передавались из поколения в поколение, словно частички души. Кольцо с рубином – самое драгоценное из них – было для неё символом семейной истории, символом любви и преданности.

«О чем ты так задумалась?» Кенан, заметив её погруженный в себя вид, ласково погладил её по руке.

«О бабушке. Она так дорожила этим кольцом. Оно было не просто украшением, это была часть её жизни, память о предках, о семье. Я просто обязана вернуть его, Кенан. Я должна это сделать ради неё, ради её памяти». Слезы выступили на глазах Авроры. Кенан прижал её к себе, стараясь утешить. Он знал, что для неё это не просто украшение, это – часть её души.

В Порту их встретил резкий, прохладный ветер с Дору, пропитанный влажным запахом портвейна – визитной карточки этого старинного города. Этот запах, одновременно пьянящий и терпкий, смешивался с запахом рыбы и соли, доносившимся с набережной Рибейра, создавая неповторимый аромат Порту. Аврора поёжилась. Ветер пронизывал насквозь, несмотря на тёплую куртку, напоминая ей о холоде, который всегда царил в её детстве.

Они сели в старенькое «Мерседес» такси, пропахшее сигаретами и дешёвым одеколоном. Водитель, угрюмый мужчина с густыми седыми усами, молча кивнул в ответ на адрес и резко тронулся с места. Такси пронеслось по мосту Дона Луиша I, шедевру инженерной мысли, соединяющему Порту с Вила-Нова-ди-Гая, где располагались знаменитые погреба портвейна. Аврора машинально взглянула наверх, на величественные арки моста, и вспомнила, как маленькой девочкой она боялась высоты и всегда закрывала глаза, когда они проезжали по мосту на автобусе.

Город менялся за окном. От блестящих витрин современных магазинов они въехали в узкие, извилистые улочки старого города, вымощенные булыжником. Дома здесь были обшарпанными и обветшалыми, с облупившейся краской и покосившимися балконами. На бельевых верёвках, натянутых между домами, сушилось пёстрое белье, создавая ощущение хаоса и беспорядка. Но в этом хаосе чувствовалась какая-то особая, неповторимая жизнь.

«Здесь почти ничего не изменилось,» – прошептала Аврора, глядя на знакомые улицы.

«А ты помнишь этот район?» – спросил Кенан.

«Помню,» – ответила Аврора, – «Каждый камень помню.»

Наконец, такси остановилось у старого, обветшалого дома, с покосившимися окнами и облупившейся штукатуркой. Вокруг дома царила тишина, нарушаемая лишь криками чаек, доносившимися с реки. Это был тот самый дом, где Аврора провела свои детские годы. Дом, который она пыталась забыть.

Дом встретил их пустыми, выбитыми глазницами окон и облезлой краской, словно изголодавшийся призрак из прошлого. Краска на стенах облупилась, словно кожа старика, обнажая под собой слои старых обоев с узорами, которые давно выцвели. Сам дом, казалось, дышал на ладан и прелой листвой – запахи, которые Аврора помнила с детства. Запах заброшенности. Аврора, достав ключ, долго копошилась, вспоминая, где его прятали. Под каким именно камнем? Все камни у крыльца казались одинаково серыми и шершавыми. Она помнила, как в детстве ей казалось, что этот ключ – пропуск в другой мир, в мир приключений и фантазий. Сейчас же он казался лишь тяжёлым грузом, напоминающим о прошлом.

Наконец, её пальцы нащупали знакомый выступ. Вот он. Щелк… Дверь со скрипом поддалась, пропуская их внутрь. Скрип был настолько громким, что эхом разнёсся по всему дому, словно приветствие от старого друга (или врага?). Спёртый воздух ударил в нос запахом сырости, пыли, плесени и многолетней тоски. Этот запах, въевшийся в стены и мебель, казался осязаемым, словно тяжёлое одеяло, наброшенное на плечи. Аврора почувствовала, как к горлу подступает тошнота.

Внутри царил полумрак. Лучи солнца едва проникали сквозь грязные стекла, создавая причудливые тени на стенах. Аврора включила фонарик на телефоне, рассеивая тьму в комнатах. Луч света выхватил из темноты обшарпанную мебель, покрытую толстым слоем пыли, старые фотографии в выцветших рамках, и сломанные игрушки, валявшиеся в углу. Все здесь было покрыто печатью времени, словно законсервировано в прошлом.

«Здесь все осталось… как будто время остановилось», – прошептала она, голос её дрогнул. Комната за комнатой, она узнавала каждый уголок этого дома. Потёртый диван в гостиной, где они с матерью смотрели старые фильмы по телевизору. Кухню с облупившейся плиткой, где они готовили простые, но вкусные блюда. Спальню, где она засыпала под тихий мамин голос, рассказывающий сказки. Как будто она лишь вчера покинула этот дом, а не много лет назад, убегая от прошлого. И это прошлое, казалось, ждало её здесь, готовое наброситься и поглотить её целиком.

Они прошли в гостиную. Старая, запылённая мебель, словно забытая в забытой комнате, была плотно укрыта саваном пыли. Казалось, если кто-то чихнёт, пыль поднимется в воздух и задушит их обоих. Интересно, здесь вообще кто-то убирался после моей «эвакуации»? – подумала Аврора с иронией. Кенан брезгливо сморщился и вытащил из кармана платок, чтобы прикрыть нос.

На стенах, словно призраки, висели выцветшие фотографии. В основном это были портреты родственников, которых Аврора едва помнила, или не помнила вовсе. Строгие лица, смотрящие в камеру с немым укором. Кажется, у меня очень «весёлая» семейка, – подумала Аврора, разглядывая очередного дядю с суровым взглядом.

Аврора начала методично осматривать фотографии, надеясь найти заветное изображение бабушки с кольцом. Это было единственное, что связывало её с прошлым, единственная ниточка, за которую она могла зацепиться. Она перебирала фотографии одну за другой, словно перелистывала страницы старого, забытого альбома. Вот её мать, молодая и красивая, с наивной улыбкой на лице. Интересно, о чем она мечтала тогда? Знала ли она, что её ждёт впереди? Вот она сама, маленькая девочка, с большими грустными глазами, смотрящая на мир с недоверием и страхом. Интересно, когда я разучилась улыбаться?

Вдруг Кенан чихнул, нарушив тишину. «Прости,» – сказал он, вытирая глаза платком. «У меня аллергия на пыль. Может, нам стоит надеть маски?»

Аврора усмехнулась. «Боюсь, маски здесь не помогут,» – сказала она. «Здесь нужна команда дезинсекторов.»

Кенан вздохнул. «Ладно, давай закончим с фотографиями и поедем в отель. Мне кажется, я уже начинаю задыхаться.»

Она пересмотрела десятки фотографий, но – увы! – нигде не было того самого снимка, что должен был доказать её правоту. Отчаяние, словно ядовитый плющ, начало оплетать её душу. Она уже чувствовала, как корни этого плюща впиваются в самое сердце, лишая её воли к борьбе. Прекрасно. Похоже, моё генеалогическое древо решило сыграть со мной в прятки.

«Может, фотографии в другой комнате? Не сдавайся, amore! Мы обязательно найдём их!» Кенан попытался подбодрить её, но в его голосе тоже звучала усталость. Видимо, его аллергия на пыль давала о себе знать.

Они обыскали весь дом, заглянув в каждый угол, в каждую щель. Казалось, что фотографии специально от них прячутся, играя в какую-то злую игру. Аврора, потеряв всякую надежду, села на старый диван, закрыв лицо руками. Надо же, диван пережил три поколения тараканов и две мировые войны, а все еще здесь… Прямо как мои проблемы.

«Я не знаю, что делать… Кажется, я безнадёжно все потеряла». Её голос звучал глухо и отчаянно.

Кенан присел рядом с ней, бережно обняв, стараясь согреть своим теплом. Он чувствовал её отчаяние, её боль. «Не смей так говорить. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Может, ты просто забыла, куда их положила? Не расстраивайся, Аврора, сейчас все будет хорошо. Давай, сосредоточься, вспомни все, что ты знаешь… Ты же у нас архитектор, а не кто-то там. Вспомни, где бабушка хранила свои сокровища! Неужели в швейцарском банке?» Он попытался пошутить, чтобы разрядить обстановку.

И вдруг, словно молния, пронзившая темноту, её осенило. «Подожди! Бабушка всегда хранила свои самые ценные вещи в старом сундуке, в кладовке. Там должны быть фотографии! Точно!»

Они нашли сундук в кладовке. Тяжёлый, запылённый, он словно веками ждал своего часа. Кажется, даже пауки боялись к нему приближаться. Кенан, кряхтя, помог Авроре открыть его.

Внутри сундука лежали старые письма, изжелтевшие документы, кружевные салфетки, пахнущие нафталином, украшения и стопки фотографий, как будто сама история хранила свои сокровища. Аврора начала перебирать их, словно археолог, надеясь откопать что-то важное. Интересно, сколько пыли нужно вдохнуть, чтобы найти правду?

И вдруг, в один из самых неожиданных моментов, её взгляд упал на старый альбом с фотографиями в кожаном переплёте. Сердце забилось, словно пойманная птица, в предвкушении. Она открыла альбом, листая его страницы, стараясь не дышать, чтобы не рассыпать хрупкие воспоминания.

И вот она! На одной из старых, пожелтевших фотографий была её бабушка, одетая в красивое платье, изящно улыбающаяся в камеру. А на её пальце – то самое кольцо с рубином, которое они искали! Аврора достала фотографию, поднеся её к свету, словно молясь на святыню. Ну наконец-то! Хоть кто-то в этой семье решил мне помочь!

«Вот оно! Доказательство! Теперь мы сможем доказать, что это кольцо принадлежит моей бабушке!» Она ликовала, словно ребёнок, нашедший долгожданную игрушку.

Кенан, сияющий от радости, обнял её и поцеловал. «Я знал, что ты справишься, моя дорогая! Ты – самая лучшая женщина на свете! И самая упрямая».

Но их триумф был недолгим. Внезапно, словно предвестник беды, раздался звук разбивающегося стекла. Что за чертовщина? Кто-то был в доме…

Глава 8

Дрожащий трамвай

Аврора и Кенан замерли в объятиях друг друга, словно два потревоженных оленя в лесу. Или, скорее, два испуганных кота, которых застали врасплох. Они оба услышали это: едва различимый скрип, донёсшийся откуда-то из глубины старого дома. Словно кто-то осторожно наступал на скрипучую половицу, скрываясь во мраке.

В доме, который, по мнению Авроры, должен был быть её убежищем от кошмаров прошлого, теперь поселилась новая тревога. Это была зловещая тишина, густая и липкая, как португальский мёд «Мел де Браганса», который они пробовали на ярмарке на прошлой неделе. Этот мёд, тягучий, золотистый, с тонким ароматом вереска, теперь казался символом чего-то липкого и опасного. Тишина, в которой слышалось лишь тиканье дедушкиных часов в холле, отсчитывающих последние секунды их спокойствия, и назойливое потрескивание старых половиц, словно дом жаловался на тяжесть времени, на то, что его потревожили.

Кенан осторожно обнял Аврору крепче. Он чувствовал её дрожь. «Все в порядке, – прошептал он, – просто, наверное, ветер.» Но ветер, конечно, здесь был ни при чем.