Я тебя не смогу отпустить

– Хорошо, но только я не знаю, как ведут себя парочки, – от волнения губы пересохли, и Ангелина невольно облизнула их. – Пояснишь, что мне делать?

Олег вдруг медленно приблизился к её лицу, заставляя вспыхнуть, и порывисто поцеловал в щёку.

– Однажды, мой ангел, – судорожно вздохнул он. – Когда подрастёшь. – Отстранился, взял её за руку и потянул за собой. – А теперь пошли.

Ну вот, опять воспоминания о том времени, когда он всегда был рядом, продолжают приходить к ней во сне и напоминать, что вернуть его невозможно. Стоп! Она же видела Олега сегодня! Он был живой и совершенно здоровый. Только смотрел на неё с какой-то укоризной.

Ангелина от удивления широко распахнула глаза и сразу заметила, что узор потолка разительно отличается от того, который привыкла видеть при пробуждении. Она резко присела на постели и спешно огляделась. Её взгляд вдруг столкнулся с любимыми голубыми глазами, которые ожидаемо смотрели на неё, как на незнакомого человека.

– Леди Ангелия, – торопливо поднялся с кресла Олкэй и направился к ней. – Как вы себя чувствуете?

Он подошёл поближе, бережно взял её руку в свою и на мгновение прикрыл глаза. Длинные угольные ресницы спокойно лежали на слегка смуглых мужских щеках. Правильной формы нос и хорошо очерченные красные губы делали его невероятно привлекательным. Чёрные волосы, в которые ей так нравилось зарываться пальцами, были собраны в низкий хвост.

Сколько же раз она любовалась по утрам лицом мужа, изучая каждую чёрточку, пока он спал. Тепло его кожи, как прежде, приятно ласкало и откликалось жаром в сердце, вызывая желание подняться, крепко обнять и поцеловать любимого. Но вместо этого Ангелина лишь безмолвно взирала на него, не в силах произнести ни слова.

Олкэй внезапно резко открыл глаза и озадаченно воззрился на неё. На мгновение их взгляды вновь столкнулись, и она почувствовала, как сердце ухнуло вниз. Его определённо мучил какой-то вопрос, который он, ввиду обстоятельств, не мог задать прямо. Хотя это и хорошо, потому что ей вряд ли удалось бы отыскать на него ответ.

Юной герцогине стало не по себе от его потемневшего взора. Ну не мог же он, в конце концов, прочитать её мысли. Если бы у него имелась такая сила, то герцог Кресский не допустил бы, чтобы они жили под одной крышей. И уж тем более не попросил бы её о помощи.

– Мне уже значительно лучше, – торопливо пролепетала она и отняла ладонь. – Благодарю вас за заботу.

Недавний сон и пытливый взгляд супруга вдруг напомнили ей о прошлом. Именно так смотрел он на неё, когда однажды, ещё в детском доме, заметил синяк на её руке. Олег долго выпытывал, откуда он появился, а когда понял, что она не признается, сам сумел добраться до истины. С тех пор больше никто не смел даже оскорбить её.

Ангелина решила не испытывать судьбу. Ей не хотелось, чтобы он всё же озвучил то, что его интересовало.

– Вы, наверное, Олкэй, внук герцога? – нарочито мило улыбнувшись, спросила она.

– Да, вы правы, – кивнул он и внезапно продолжил: – Простите, что так поздно приношу свои соболезнования. Мне очень жаль, что ваши родители погибли. – Олкэй тяжело вздохнул. – Признаться честно, я не был знаком ни с кем из них, но уверен – они были чудесными людьми, раз сумели дать жизнь такой прекрасной дочери.

– Вы правы, – не стала отрицать Ангелина и с грустью добавила: – Самые лучшие уходят первыми.

– Не все, – вдруг выдохнул он. – Вы ведь остались с нами, леди Ангелия.

– Давайте без всей этой официальности, – неожиданно для себя попросила она, не в силах общаться с ним, словно с чужим человеком. – Всё-таки мы родственники, да и в данный момент никого рядом нет.

– Хорошо, Ангелия, – произнёс Олкэй и внезапно задумался. – У меня такое ощущение, будто я уже называл вас так.

Ангелина на мгновение оцепенела.

– Возможно в детстве мы всё же виделись, – поторопилась она найти этому оправдание. – К сожалению, я не могу ничего подтвердить. – Юная герцогиня коснулась пальцами головы. – Из-за травмы моя память утрачена.

В его взгляде вдруг отразилось глубокое сочувствие, напоминавшее едва ли не сострадание. Олкэй поспешно присел на постель рядом с ней и протянул к её щеке ладонь. Бережно накрыл её руку своею и заглянул в глаза, внимательно вглядываясь в их глубину.

– Если позволите, я бы мог попробовать восстановить её, – мягко предложил он. – Не сейчас, конечно, когда вы хотя бы немного придёте в себя после всего произошедшего.

– Но дядя говорил, что это невозможно, – не стала она давать ему бессмысленные обещания и аккуратно высвободила свою ладонь из-под его. – Может, стоит поверить его опыту?

– Не переживайте, Ангелия, – неожиданно хрипло выдохнул Олкэй. – Я ни за что не допущу, чтобы с вами случилось что-то плохое.

Ангелина судорожно сглотнула. Он снова пытался её успокоить и позаботиться. Совсем, как при их первой встрече.

– Ангелия, хвала небесам, вы уже пришли в себя, – раздавшийся у дверей голос наследного принца избавил её от необходимости отвечать.

Аристон молниеносно оказался у постели и взял её руку в свою.

– Как вы себя чувствуете?

Ангелина заметила, как брови Олега сердито сошлись у переносицы. Неужели он её ревнует?

– Со мной всё хорошо. Оле… Олкэй позаботился обо мне.

Внезапно они переглянулись, и её муж помрачнел ещё больше.

– Милая Ангелия, не хотели бы вы переехать во дворец? – внезапно предложил ей принц. – У вас там будет самый лучший уход, который только можно представить.

Ангелина ошеломлённо переводила взгляд с него на Олега и обратно. Ей неожиданно пришли в голову слова герцога Кресского, что внук сначала может в штыки воспринять её. Так неужели его предложение исцелить – лишь попытка поскорей от неё избавиться? На крайний же случай, видимо, попросил своего брата уговорить её уехать.

– Нет, благодарю вас, Аристон, мне здесь очень нравится, – мягко улыбнулась она, стараясь не обидеть его. – К тому же, необходимо дождаться дядю. – Ангелина нарочито ласково погладила ладонь принца. – Не могли бы вы прислать ко мне мою горничную?

– Конечно, Ангелия, сейчас она будет у вас, – радостно улыбнулся он и спешно покинул спальню.

Ангелина поднялась с постели, игнорируя протянутую Олкэйем руку и с обидой посмотрела на него.

– Могли бы не утруждать принца, и не навязывать ему меня, – вздёрнув подбородок, бросила она и впервые воспользовалась подаренным ей именем: – К вашему сведению, я не какая-то нищенка, я – герцогиня Ольская и в приюте не нуждаюсь.

Она гневно сверкнула глазами и молчаливо направилась к выходу.

6. Соперник

Ангелина спешно перешагнула через порог и с силой захлопнула дверь. Она почувствовала, как гнев схлынул, оставляя после себя предательскую слабость и пустоту. Изящные балетки годились для сидения в библиотеке, а в коридоре они заскользили по гладким мраморным плитам, грозя довести юную герцогиню до падения.

Вдобавок ко всему, голова неожиданно закружилась, к горлу подступила тошнота. Колени казались ватными, дрожали от слабости и подгибались. Ангелина ощущала себя так, словно книга из библиотеки всё же упала ей на голову. Но несмотря на самочувствие, она с завидным упорством заставляла себя идти вперёд, стараясь скрыть своё состояние.

Ей хотелось поскорее оставить позади комнату и оставшегося в ней Олкэйя. У неё больше не было сил смотреть в родное лицо и знать, что на самом деле любимый не хочет её видеть. И даже его помощь шла не от чистого сердца, а лишь преследовала определённую цель – убрать её с глаз долой.

Да и после брошенных в запале горьких слов на душе осталось мерзкое послевкусие. Всё же стоило промолчать, дождаться Клариссу и вернуться в свои покои. Но боль от осознания двойственности его предложения не позволила ей так поступить. Она видела в нём близкого для себя человека, и подобное поведение мучительно било по сердцу.

Ангелине до этого не приходилось навязываться Олегу. Муж всегда радовался её присутствию и говорил обо всём прямо. Сейчас же всё было наоборот. Похоже, в её пребывании здесь нет смысла. Он не желает видеть её в стенах своего дома, так какой от неё прок? Она не станет покидать комнату до самого приезда Кироса, а потом попросту уедет.

От осознания его к ней отношения стало ещё хуже. В прошлой жизни муж беззаветно любил её, заботился и берёг. Называл своим самым бесценными сокровищем, никогда не делил что-либо на «твоё» и «моё». Он всегда был готов отдать ей последнее.

В этом же мире всё перевернулось с ног на голову. Прошлое воспринималось как однажды пригрезившийся сказочный сон. Олкэй оказался полной противоположностью человека, которого она безумно любила. За то короткое время, что им довелось провести вместе, ей открылись все его неприглядные черты.

Потомок герцога Кресского был надменным, высокомерным, заносчивым и вёл себя так, словно все окружающие несопоставимо ниже его. Он совершенно не задумывался о том, что его поведение может задеть человека. А ещё лгал, чтобы добиться своего.

Олег никогда не опускался до такого, поэтому ей не верилось, что это один и тот же человек. Единственное, что их объединяло – внешность. Ей слишком хорошо были известны и все его чёрточки, и каждое движение, чтобы не понимать, что перед ней тот, за кого она когда-то вышла замуж.

Ангелине внезапно до ужаса захотелось вернуться домой. В свой мир. Крепко обнять подушку, на которой спал Олег, и погрузиться в воспоминания, где её чувства ещё взаимны. Сейчас только копаясь в прошлом, она могла по-прежнему ощущать себя счастливой, любимой и нужной.

Ей нужно было попросить Кироса отправить её домой, как только она очнулась и встретилась с ним. Глупо полагать, что любящая женщина сможет отпустить своего супруга к другой. Несмотря на то, что он сильно изменился, она вряд ли сможет равнодушно следить за тем, как он станет чужим мужем и отцом не её детей. Поэтому лучше уйти сейчас.

Ангелина с трудом подавила рвущиеся на волю горькие рыдания, опёрлась о стену и медленно побрела прочь. Подальше от комнаты, в которой оставался тот, кто был причиной её страданий и в этой, и в прошлой жизни.

***

Справедливые обвинения Ангелии безжалостным пламенем обжигали сердце. Олкэй в смятении похолодел. Как она сумела догадаться, что ему изначально не хотелось её видеть? Неужели магия открыла ей это? Нет, вряд ли. Он бы сразу почувствовал. Да и прорваться сквозь его барьер не каждый сумеет.

Впрочем, сейчас это не настолько и важно. Главное, как подобрать слова, чтобы объяснить юной герцогине, что те эмоции были временны и несправедливы и что теперь он сам всё прекрасно осознал? Вот гордыня и сыграла с ним злую шутку, оттолкнув ту, которая всего за несколько часов стала для него бесценной.

Но что, если Ангелия никогда не простит его?

Единственный брошенный взгляд оскорблённых изумрудных глаз позволил увидеть себя со стороны. И от этого стало ещё хуже. Ему самому с таким человеком не хотелось бы иметь ничего общего, а она терпеливо беседовала с ним. Какой же он идиот, раз ещё смеет надеяться, что леди Ольская будет принадлежать ему.

Только после того, как их встреча пробудила в нём неизведанные волнующие чувства, не надеяться он не мог. Да и её внутренний отклик на его прикосновение, заставлял желать большего. Он отчётливо ощущал, как вся её сущность стремилась к нему. Их безумно тянуло друг к другу. Её потребность в нём была настолько же сильна, как и его.

Олкэй устало прикрыл глаза. Он наконец встретил ту, которая избавила его от этого мучительного чувства одиночества. Рядом с ней ему не нужен был окружающий мир, ведь она сама являлась для него вселенной, полной таинственных загадок, которые хотелось разгадать.

А сейчас произошедшее недоразумение могло отнять её у него.

Судя по тому, с каким гневом она захлопнула дверь, вернуть её будет непросто. Стоп! Да о чём он только думает? Ангелия до сих пор слаба, и ей необходим отдых, а не прогулки по длинным коридорам замка. Её нужно поскорее проводить в отведённые ей апартаменты и проследить, чтобы она как следует выспалась.

Ему вдруг пришло в голову, что Аристон с минуты на минуту может появиться со служанкой. Если же принц встретит герцогиню Ольскую одну, то обязательно перевезёт во дворец, не слушая никаких доводов. Там, не откладывая, проведёт церемонию помолвки, а потом женится на ней, даже если она того не захочет.

Больше размышлять Олкэй не стал и спешно устремился вслед за Ангелией, молясь про себя, чтобы удалось догнать её прежде, чем она столкнётся с Аристоном. Ему было удивительно ощущать подобное. Словно он связан с кем-то невидимыми нитями, и пугала даже мысль, что им с леди Ольской придётся расстаться.

Олкэй бежал настолько быстро, что ему на мгновение показалось, будто он воспользовался магией и левитировал по коридору замка. Внезапно его взгляд остановился на хрупкой девичьей фигуре. Юная герцогиня шла очень медленно, было очевидно, что каждый шаг давался ей с трудом.

Она вдруг остановилась, опёрлась плечом о стену и устало подняла глаза к потолку. С его губ сорвался вздох облегчения. Ему, к счастью, удалось отыскать её до того, как принц поднял бы на уши всё поместье и потребовал бы, чтобы Ангелия вместе с ним отправилась во дворец.

Олкэй неторопливо направился к ней. Его глаза пристально следили за герцогиней, подмечая каждое движение. Он посмотрел на её лицо и похолодел от ужаса. По её щекам неиссякаемым потоком катились слёзы. Ангелия не утирала их, лишь исступлённо смотрела вверх, будто желала вырваться из этого места.

– Олег, мне так тебя не хватает, – прошелестел её голос в безмятежной тишине коридора.

«Неужели у неё уже есть возлюбленный? – пронеслось в голове. – Кто же он такой?»

– Ангелия, – подошёл он поближе и негромко позвал, желая узнать у неё о неизвестном мужчине.

Юная герцогиня испуганно вздрогнула и обернулась. Олкэйю показалось, что сияющие от слёз изумрудные глаза заглянули прямо в душу. До конца не осознавая, что делает, он распахнул руки, словно призывая её в объятия. К его неподдельному изумлению, она отозвалась на этот призыв. Бросилась к нему, отчаянно уткнулась в его грудь и зарыдала ещё горше.

– У тебя что-то болит? – встревоженно спросил Олкэй, совершенно позабыв об этикете, и не решаясь самовольно проверить её состояние магией.

Ангелия ничего не ответила, лишь покачала головой, и ещё сильнее прижалась к нему. Она вдруг порывисто обвила руками его талию, словно боялась, что он оттолкнёт её и уйдёт. Её начала бить мелкая нервная дрожь. Пальцы неистово цеплялись за его одежду, будто пытались удержать.

Олкэй прикасался к ней всем телом и невольно чувствовал все её эмоции. Сердце болезненно сжалось, ощущая, как она отчего-то погружается в опасный омут безысходности. Его энергия отозвалась, заволновалась и едва не выплеснулась в удивительно естественном порыве защитить её.

В голову вновь пришло, что вскоре здесь появится Аристон, и лучше им покинуть это место до того момента. Оставить Ангелию в таком состоянии в замке было откровенно плохой идеей. Ему ничего не оставалось, как бережно подхватить юную герцогиню на руки и сбежать с ней через портал.

Олкэй не решался уйти далеко от замка. Немного поразмыслив, его выбор пал на охотничий домик. Он слегка щёлкнул пальцами, и сияющий небесно-голубой ореол на мгновение ярко вспыхнул и поглотил пару.

7. Моя

Всплеск сияющей энергии окатил голубым блеском деревья и превратился в мерцающий ореол, в центре которого стоял высокий мужчина. На его руках лежала хрупкая девушка. Она плотно прижималась к мужской груди щекой. Шпильки уже давно вывалились из причёски, и волосы чёрным водопадом свободно струились вниз.

Олкэй неспешно покинул портал, трепетно прижимая Ангелию к себе. Он отыскал глазами одинокое одноэтажное строение, расположившееся от него в нескольких метрах, и молчаливо направился к нему. Охранная магия дома узнала хозяина и приветливо распахнула перед ним двери, пропуская внутрь.

Оказавшись в здании, Олкэй хотел было отпустить юную герцогиню, но неожиданно услышал тихий сап. Его глаза невольно остановились на ней. Он с благоговением увидел, как она умиротворённо спит, прижимаясь к нему, словно безоговорочно доверяла и знала, что безопаснее места для неё не существует.

Во сне Ангелия чему-то радостно улыбалась, и от этой картины у него перехватило дыхание. Безграничная нежность сокрушающей волной мгновенно затопила душу. Он впервые чувствовал себя настолько счастливым, лишь глядя на безмятежно спящую родственницу. Ему вдруг отчаянно захотелось, чтобы этот момент длился вечность.

С губ исступлённо сорвалось:

– Я тебя никому не отдам, ни Аристону, ни этому Олегу. Ты – моя и всегда будешь только моей, и мне плевать, какую цену за тебя запросит судьба. Я без сожаления оплачу любой счёт.

Олкэй неторопливо направился в дальнюю часть дома, где располагались комнаты для отдыха. Он невольно прижал Ангелию к себе, не в силах хоть немного ослабить свои объятия. Ему казалось, стоит только разомкнуть руки, и она исчезнет навсегда из его жизни, а этого он допустить не мог.

Он знал, что без неё мир опять погрузится в серую рутину, скрашиваемую лишь минутами поглощения знаний. Но и они бы теперь вряд ли смогли бы принести ему желаемое удовлетворение. Эх, всётаки не зря прислушался к деду, поверил его обещаниям и пошёл за ним. От переполнявшего сердце счастья на губах заиграла радостная улыбка.

Олкэй остановился у резной дубовой двери, и магия вновь распахнула её, прислушиваясь к неозвученному пожеланию хозяина. Он прошёл в покои и направился в спальню. Там аккуратно уложил на постель Ангелию, но никак не мог отыскать в себе силы, чтобы покинуть её, и продолжал стоять у кровати.

Она внезапно заворочалась и резко отвернулась, сжалась и тихо всхлипнула. Олкэй спешно прилёг рядом и коснулся её лба ладонью: на сердце герцогини было неспокойно. Он прикрыл глаза и чуть слышно принялся нашёптывать призыв умиротворения. Мягкие звуки невидимым успокаивающим покровом ложились на неё, и вскоре Ангелия заметно расслабилась и тихонько засопела.

Олкэй не стал подниматься, опасаясь, что тревоги, живущие в её душе, снова пробудятся и не дадут ей как следует отдохнуть. Он касался её, ощущая под пальцами нежность алебастровой кожи, и наслаждался так неожиданно возникшей непередаваемой близостью с малознакомым, по сути, человеком.

В академии ему бы и в голову не пришло коснуться кого-нибудь. Напротив, он старательно держался от всех в стороне, не позволяя никому пересекать черту обычной вежливости. Если бы в то время ктото сказал, что его сердце способно испытывать подобные чувства, он бы рассмеялся глупцу в лицо.

Олкэйю неожиданно вспомнилось, как деду удалось уговорить его отправиться с ним…

Он стоял на плоском выступе высокой скалы с бушующим у её подножия океаном. Ему стало невыносимо метаться по мирам. Вместо облегчения, они лишь ещё сильнее распаляли ноющую в груди невидимую гигантскую рану. Иногда ему казалось, что там и не рана вовсе, а бездонная дыра.

За спиной всколыхнулся воздух и наполнился искрящимся напряжением. Олкэй мысленно усмехнулся. Неужели этому старику не надоело таскаться за ним и постоянно уговаривать? Может всё-таки проявить уважение к его упорству и дать возможность высказаться, а потом уже найти возможность покончить с этим бессмысленным существованием?

– Что, опять пришёл поговорить? – нарушил он своё молчание и, не дав собеседнику произнести хоть слово, добавил: – Хорошо, я выслушаю тебя.

– Как я рад, что ты наконец решил проявить благоразумие, – радостно улыбнулся старик и торопливо продолжил, будто опасаясь, что он передумает. – Как я уже говорил, я твой дед, и пришёл, чтобы вернуть тебя на родину. – Олкэй сложил руки на груди, равнодушно внимая его словам. – Знаю, тебя сейчас снедают различные чувства и эмоции, причина этого в том, что твой исконный мир призывает тебя.

– Что-то я очень сомневаюсь в этом, – покачал он головой. – То, что я переживаю сейчас… Оно глубже и выше, чем зов любой вселенной.

Старик неожиданно замолчал. Олкэй обернулся к нему и безучастно заглянул в его задумчивое лицо.

– А если я скажу, что сумею исцелить твою боль? – внезапно произнёс он. – Панацея от твоего состояние мне известна, и даю слово, что добуду её, чего бы мне это ни стоило.

– И с чего я должен поверить тебе? – его губы искривились в презрительной усмешке.

– Ты волен самостоятельно определять – верить или нет, но разве не хочешь дать мне шанс? – хитро прищурился старик. – Установим временные рамки, и, если я не уложусь в них, можешь смело уйти, куда захочешь.

Дед говорил логичные вещи, и он решил довериться ему…

Олкэй вынырнул из омута памяти, ощутив, как завозилась под боком Ангелия. Она повернулась к нему и неожиданно прильнула всем телом. Её рука по-хозяйски обвила его талию, а голову герцогиня положила ему на грудь. И отчего-то в душе родилось осознание, что всё происходящее правильно. Что так и должно быть.

Он бережно обнял её, заглянул ей в лицо и с удивлением обнаружил, что в её чертах отражалось блаженное умиротворение. Желая убедиться в верности собственных наблюдений, Олкэй сосредоточился и коснулся её лба. Душу герцогини переполняло счастье.

Не давая ему поразмыслить над столь быстрой сменой душевного состояния, Ангелия вдруг приоткрыла глаза, посмотрела на него затуманенным от сна взглядом и внезапно ласково улыбнулась. Она потянулась к его лицу и её нежные губы ласково коснулись его губ.

Герцогиня целовала его так, словно для неё касаться его было привычным делом. Вполне целомудренный и неторопливый поцелуй безумно опьянял Олкэйя и разжигал в нём пугающее по своему масштабу пламя. Ему казалось, что оно охватило его с головы до пят, и вот-вот перекинется на Ангелию. Но тут она вдруг отстранилась.

Олкэй мгновенно ощутил, как опустошающее сожаление заполнило его сердце. Он с грустью посмотрел на герцогиню, которая отчаянно зевала и тёрла кулачком глаз, и тепло согрело его душу.

Ангелия вновь прильнула к нему, положив, как и прежде, голову ему на грудь.

– Олег, знаешь, мне приснился странный кошмар, – неожиданно произнесла она, немного помолчала и задумчиво продолжила: – Помнишь, ты всегда говорил, что не дашь меня никому в обиду?

Олкэй недоумевал, отчего леди Ольская называла его именем какого-то неизвестного мужчины. Ему верилось с трудом, что в Кресской империи был кто-то, кто мог бы походить на члена правящей династии. Он мысленно дал себе зарок, что обязательно выяснит, о ком говорит Ангелия.

– Помню, – не став пояснять, что она обозналась, подыграл он и крепко обнял её: – Я и не дам.

– Знаю, – счастливо усмехнулась юная герцогиня и тихо добавила, погружаясь в сон: – Я люблю тебя.

Олкэй замер парализованный услышанным. Сердце в груди перевернулось и учащённо застучало. Но разум быстро оборвал всю эйфорию, напомнив, что признание предназначалось не ему. Однако душа отказывалась принимать то, что леди Ольская могла полюбить какого-то мужчину.

Ему не понаслышке было знакомо, как тщательно охраняли родовитых девушек. А уж ту, которую прочили в невесты наследнику короля, и вовсе берегли пуще родовой магии. Возможно, поэтому им никогда и не приходилось встречаться, чтобы мужские взоры не смогли коснуться прекрасной герцогини.

В этом мире способности ценились слишком высоко, а уж если в придачу к ним у невесты было привлекательное личико, то её сватали, не дав достигнуть брачного возраста. После помолвки девушку забирала к себе семья жениха, таким образом оберегая целомудрие продолжательницы рода.

Чтобы получить качественное потомство, невесты должны были быть невинны. Никто бы не взял в жёны ту, которая побывала в чьей-то постели. Магия такой девушки распылялась, как говорили, на удовольствия, не доставаясь детям. Только союз мог связать и укрепить энергию двух магов, и передать её будущим наследникам.

Олкэй криво усмехнулся. Эти традиции его вовсе не волновали, когда дело касалось Ангелии. Ему не было совершенно никакого дела до того, был ли у неё кто-то раньше. С тех пор, как они встретились, он не мог воспринимать её отдельно от себя. Она ощущалась слишком близкой, будто являлась частью его. Причём лучшей.

– Я уничтожу любого, кто посмеет возжелать тебя, – глухо выдохнул Олкэй и трепетно поцеловал её в макушку. – Ты – моя.

8. Предательство

Малахитовые стены королевского дворца мягко мерцали, отражая яркие лучи полуденного солнца, проникавшие через изящные арочные окна открытого коридора. Свет золотистыми бликами скользил по стенам, полу и потолку, озаряя помещение мягким сиянием и превращая его в загадочные водные глубины.

Кирос неторопливо шествовал по знакомому с детства замку и размышлял о произошедшем разговоре с Ангелиной. Вспоминая, что супруга его внука ни разу не попросила каких-то благ для себя, а лишь переживала о благополучии восставшего из мёртвых мужа, его впервые точила совесть.