Песня Пожирателя

Эйрик постоянно сверялся с "Картой Шепчущих Троп", бормоча под нос формулы стабилизации. Чернила на карте двигались, образуя новые пути и стирая старые – ландшафт Леса менялся каждую минуту, как будто кто-то постоянно переписывал его заново.

– Стойте! – вдруг резко скомандовал Арден, поднимая руку.

Перед нами воздух дрожал, как марево над раскаленными камнями. Но вместо жара там клубился холод – особый вид холода, который "Кодекс Аномалий" описывал как "дыхание пустой страницы".

В этом мареве плавали обрывки текста – фрагменты историй, потерянные фразы, забытые имена. Они складывались в постоянно меняющиеся узоры, как снежинки в метели.

– Текстовый шторм, – прошептал Эйрик, его глаза-руны расширились от ужаса. – Мы должны найти укрытие. Немедленно.

Текстовый шторм приближался с неумолимостью опускающейся точки в конце предложения. В воздухе закружились первые "снежинки" – буквы древних алфавитов, способные прожечь плоть не хуже кислоты. Согласно "Хроникам Бедствий", целые экспедиции погибали в таких штормах, превращаясь в бессмысленные наборы символов.

– Там! – Ролан указал мечом на массивный дуб-архив, чья кора была испещрена защитными рунами. – Это якорный дуб, он выдержит шторм!

Мы бросились к дереву. Велемир на бегу играл "Песнь Убежища" – древнюю мелодию, способную укреплять природные барьеры. Золотые нити на его губах светились все ярче, резонируя с каждой нотой.

Первая волна шторма накрыла нас, когда мы были в десяти шагах от дуба. Я почувствовал, как буквы впиваются в кожу, пытаясь переписать мою сущность. "Око Молчания" на груди пульсировало, отражая самые опасные символы.

– Кайлар! – крикнул Эйрик, видя, как мои тени начинают извиваться и принимать форму текста. – Не сопротивляйся! Позволь теням защитить тебя!

Он был прав. Трактат упоминал о такой технике – "объятия тени", когда носитель проклятия использует свою искаженную природу как щит. Я закрыл глаза и позволил теням окутать меня.

Мир вокруг изменился. Сквозь пелену теней я видел истинную природу шторма – это были не просто буквы, а фрагменты Первичного Текста, того самого, из которого, согласно легендам культа, была соткана сама реальность.

– Невероятно, – прошептал Велемир, глядя, как тени вокруг меня формируют кокон из древних символов. – Он действительно может читать их…

Но времени на удивление не было. Шторм усиливался, и даже якорный дуб начинал содрогаться под напором текстовой стихии. Мы укрылись в естественной нише между корнями, где руны на коре образовывали особенно плотный узор защиты.

Внутри ниши оказалось просторнее, чем казалось снаружи. Корни дуба образовывали естественную комнату, стены которой были покрыты светящимися письменами. Я узнал почерк – такой же, как в моем дневнике, когда "они" писали через меня.

– Это убежище Летописца, – Эйрик благоговейно коснулся одной из надписей. – Одного из первых Арканистов, кто пытался систематизировать законы текстовой магии.

Снаружи бушевал шторм, но здесь, под защитой древних рун, мы были в относительной безопасности. Велемир продолжал играть, теперь уже тише, поддерживая защитный барьер. Каждая нота словно вплеталась в узор рун, усиливая их.

– Смотрите, – Арден указал на странную нишу в корнях. Там лежала книга, настолько старая, что казалась частью самого дерева. Её страницы были сделаны из древесной коры, а чернила пахли смолой и кровью.

Когда я потянулся к книге, "Око Молчания" на моей груди вспыхнуло с такой силой, что сквозь рубаху пробился свет. Тени вокруг моих рук сформировали странные символы – те самые, что были описаны в Трактате как "ключи от всех дверей".

– Не открывай её! – резко сказал Ролан, но было поздно.

Книга раскрылась сама, и из её страниц поднялся голос – не звук, а именно голос, видимый в воздухе как струйки светящегося текста:

"Приветствую тебя, носитель Ока. Я ждал того, кто сможет прочесть эти строки. Я – Летописец, или то, что от меня осталось после слияния с текстом. То, что ты ищешь – правду о своем состоянии – можно найти только в Первой Странице. Но цена этого знания…"

Голос прервался, когда особенно мощный порыв текстового шторма сотряс дуб. В воздухе повисли недописанные слова, медленно тающие, как снежинки.

– Он говорит о Трансформации, – прошептал Эйрик, его глаза-руны лихорадочно перестраивались. – Легендарном состоянии, когда человек добровольно становится частью текста реальности. Валтаар искал этого. Но все его последователи, кто пытался повторить ритуал…

– …исчезли, – закончил Эйрик. – Не умерли, нет. Просто растворились в тексте, став частью бесконечного повествования. Некоторые говорят, что их можно услышать в шорохе страниц или увидеть их тени между строк древних книг.

Книга Летописца продолжала говорить, её слова формировались в воздухе:

"Валтаар не был безумцем, как утверждает Гильдия. Он понял фундаментальную истину: реальность – это текст, а мы – персонажи в нём. Но он совершил ошибку, пытаясь переписать историю силой. Истинная Трансформация требует добровольного слияния с текстом."

Я почувствовал, как чернила в моих венах забурлили, откликаясь на эти слова. "Око Молчания" пульсировало в такт с невидимым сердцебиением самого Леса.

– Вот почему они выбрали тебя, – внезапно произнес Велемир, прекратив играть. – Ты не сопротивляешься изменениям. Ты принимаешь их.

Снаружи шторм начал стихать, но теперь в его вое можно было различить слова – обрывки историй, фрагменты судеб, незаконченные предложения. И среди них – шепот существ, живущих между строк.

"Последняя страница моего дневника содержит карту, – продолжал голос из книги. – Путь к Первой Странице. Но предупреждаю: каждый шаг туда будет менять вас. Текст не терпит неизменности."

Эйрик достал "Карту Шепчущих Троп" и положил рядом с раскрытой книгой Летописца. Чернила на обеих картах пришли в движение, словно притягиваясь друг к другу, образуя новый путь.

– Теперь я понимаю, – прошептал он. – Все эти годы мы искали не там. Первая Страница… она не в центре Леса. Она…

– …она везде и нигде одновременно, – закончил Эйрик, его глаза-руны теперь светились так ярко, что отбрасывали тени на стены. – Это не место. Это состояние текста. Первичное состояние, из которого родились все слова.

Карты продолжали сливаться, образуя невозможную топографию, где расстояния измерялись не милями, а метафорами, а направления определялись силой повествования. Я видел, как привычные ориентиры исчезали, уступая место странным символам:

Перекресток Омонимов

Долина Недосказанности

Архипелаг Утраченных Строф

Лабиринт Многоточий

"Чтобы достичь Первой Страницы, – продолжал голос из книги Летописца, – вы должны пройти через три порога. Каждый порог – это испытание, каждое испытание – это выбор. И каждый выбор будет стоить части вашей… человечности."

Внезапно шторм снаружи полностью стих, оставив после себя странную тишину, в которой каждый звук казался частью какого-то большего текста.

– Время уходит, – Ролан встал, его меч тихо гудел, реагируя на изменения в пространстве. – Если мы собираемся идти, нужно выдвигаться сейчас. Гильдия не оставит следы шторма без внимания.

Я закрыл книгу Летописца, но её последние слова повисли в воздухе, как предупреждение:

"Помни: когда достигнешь Первой Страницы, у тебя будет выбор – стать частью текста или остаться его читателем. Но выбор должен быть осознанным. Иначе ты станешь просто еще одной незаконченной историей в библиотеке теней."

Когда мы выбрались из убежища, Лес изменился. Текстовый шторм оставил после себя странные следы – застывшие в воздухе буквы, светящиеся тропинки из полупрозрачных слов, деревья, чья кора теперь напоминала страницы древних фолиантов.

– Первый порог недалеко, – сказал Велемир, сверяясь с объединенной картой. – Перекресток Омонимов. Место, где одно слово может иметь множество значений, и каждое значение – своя реальность.

Я чувствовал, как "Око Молчания" реагирует на приближение к порогу – его пульсация участилась, а чернила в моих венах начали складываться в незнакомые символы. Тени вокруг меня становились плотнее, формируя защитный кокон из текста.

– Смотрите под ноги, – предупредил Арден, указывая на землю. – После шторма почва нестабильна. Один неверный шаг – и можно провалиться в подтекст.

Эйрик достал из складок мантии маленький кристалл, внутри которого плавали чернила. – Навигационный камень, – пояснил он. – Показывает направление наиболее стабильного повествования. Но после шторма даже он может ошибаться.

Мы двигались осторожно, следуя за мерцанием кристалла. Вокруг нас Лес продолжал меняться – деревья срастались в архитектурные формы, напоминающие библиотечные залы, а в воздухе плавали светящиеся строки из несуществующих книг.

Внезапно Ролан поднял руку, призывая к остановке. Впереди, в просвете между деревьями-книгами, виднелось нечто, от чего перехватывало дыхание – Перекресток Омонимов во всей своей невозможной красоте.

Перекресток Омонимов парил в воздухе – сложное переплетение светящихся дорог, каждая из которых была соткана из слов. В центре находилось что-то похожее на фонтан, но вместо воды из него вытекали буквы, формируя в воздухе постоянно меняющиеся слова.

– Невероятно, – прошептал Эйрик, его глаза-руны лихорадочно записывали увиденное. – Это описано в "Кодексе Невозможных Мест", но видеть своими глазами…