The Last Artifact

Maxim Tikhonv

The Last Artifact

Меч выбирает не героя. Он выбирает того, кто не побоится стать монстром.

Глава 1. Бункер прошлого: Дверь, которая не открывается

Передо мной снова захлопнулась дверь. На табличке холодно поблескивали буквы: «Терапевт Елизарова В.А.» – и никаких объяснений, кроме равнодушного: «Ваш дом не в моём секторе». Будто её волнует, что в моём секторе терапевта нет вообще, а вакансия висит уже полгода.

С одной стороны, её можно понять: людей много, всех не принять. Но с другой – что делать мне? Язва желудка, больной кишечник, поджелудочная, которая напоминает о себе жгучей болью после каждого приёма пищи. Зато в поликлинике теперь – свежий ремонт. Белоснежные стены, пахнущие краской и стерильностью, удобные кресла с едва уловимым ароматом синтетической кожи, новое оборудование… Но талонов нет. «Держитесь там», – словно говорят мне. «И ни в коем случае не занимайтесь самолечением. А то, не дай бог, поправитесь».

Я усмехнулся и вышел на улицу.

Май. Солнце палило так, будто хотело выжечь всё ненужное. Воздух был густым, пропитанным пыльцой и тёплым асфальтом. Ветер шевелил молодые берёзки, аккуратно высаженные вдоль тротуара, и доносил до меня их горьковато-свежий запах. Моя старая чёрная «Пежо» терпеливо ждала у входа, издавая лёгкий треск остывающего металла.

Сегодня она завелась не с первого раза. Двигатель «троил», на приборной панели моргал значок ошибки. Обычно это проходило после прогрева, но сегодня пришлось повозиться. В салоне пахло бензином и старым кожзамом, а руль слегка лип к ладоням, будто предупреждая: «Не сейчас». Только собрался тронуться – зазвонил телефон.

– Здорово, Лёх. Надеюсь, дела уже закрыл? – голос босса звучал так, будто он уже знал ответ.

– Да.

– Отлично. Вчера давал тебе документы на новый объект – Ленинградская, 20. Старый советский бункер. Осмотреть, сфоткать, отправить мне.

– Принято.

Через двадцать минут я был на месте. Типичная хрущёвка, четыре подъезда, облупленная штукатурка, от которой отделялись мелкие крошки, оседая на пальцах. А сбоку – полу заросший спуск в подвал, перекрытый ржавым амбарным замком.

Когда я дотронулся до него, холодный металл будто слипся с кожей, словно не желая отпускать. На секунду мне показалось, что где-то в глубине подвала кто-то вздохнул – глухо, протяжно. Но ветер тут же донёс запах сырости и плесени, и звук растворился, будто его и не было.

«Ну конечно. Кто говорил, что будет легко?»

Позвонил Анатолию Сергеевичу. Мой начальник, человек, который умудрялся сочетать в себе цинизм чиновника и обаяние старого армейского товарища. Работаю я, если официально, в «Центре инспекции исторических объектов» – звучит солидно, но на деле это значит, что лазаю по полуразрушенным подвалам и пишу отчеты, которые потом годами пылятся в архивах.

– Толя, ключей нет, – сказал я, придерживая телефон плечом и пытаясь оттереть ржавчину с пальцев.

– В ЖЭКе, – тут же отрезал он, и в его голосе явно читалось удовольствие.

«ЖЭК». Это слово звучало как приговор.

– Ты же знаешь, что у них даже ручки на месте нет. Последний раз, когда я просил у них ключ, мне сказали: «А вы уверены, что дверь вообще должна открываться?»

Анатолий Сергеевич фыркнул:

– Ну так покажи им удостоверение. Или, на крайняк, ногу. Может, поймут, что ты не просто так тут ковыряешься.

– Они и так знают, кто я. В прошлый раз сторож Василич мне заявил: «Опять пришёл, проклятый шакал? Ты ж все подвалы в округе уже проверил!»

– А ты ему: «Василич, я не шакал, я ревизор. И если я не проверю этот бункер, то завтра в нём поселятся либо бомжи, либо демоны. А тебе потом отчитываться».

Я усмехнулся:

– Демонов он ещё переживёт, а вот бумажку в три экземпляра заполнять – нет.

– Ладно, не ной, – босс вздохнул. – Если совсем прижмёт, звони, я позвоню ихнему начальнику. Только учти – потом он мне неделю будет жаловаться, что мы ему работу создаём.

– Значит, у нас есть неделя, чтобы найти что-то интересное, пока он не передумал, – пошутил я.

– Вот именно. А теперь иди и работай, герой.

Связь прервалась. Я взглянул на замок, который упрямо не хотел поддаваться, и потянулся за ломиком в багажнике.

«Ну, Василич, прости. Но если тут и правда заведутся демоны – я хотя бы попробую их сфотографировать для отчёта».

ЖЭК встретил меня радушием морга: выцветшие таблички, запах хлорки и ощущение, что ты здесь лишний. Фойе – музей советской бюрократии: линолеум цвета тоски, стены в объявлениях «ОТКЛЮЧИМ» и портрет начальника, который явно следил за мной. За древним компьютером дремала синеволосая женщина, а из кабинета №3 доносились телевизор и чавканье.

– Кабинет четыре. Завхоз.– Ключи от подвала на Ленинградской, 20? – спросил я официально.

Там сидел мужчина с лицом «Я ненавижу всё».

– Добрый день. Ключи, по заданию управления. – Я протянул бумагу с печатью.

– Не наш участок. Кабинет два.Он изучил её, как древнюю рукопись, и фыркнул:

– Без заявки не выдаём. Читайте правила.– Только что оттуда. Мне сказали – к вам.

– Ой, ну тогда тем более, – закатила глаза синеволосая. – Бегите к Сергею Петровичу.Я постучал по стойке: – Через час отчёт у начальства!

– Ключи. Срочно.В этот момент из кабинета вышел он сам – тельняшка, лицо «служившего» человека. – Чё шумите?

– На «срочно» у нас отдельная очередь. Вон там. – Ткнул в пустой коридор.Он взял бумагу, разорвал и бросил под ноги:

– Анатолий Сергеевич, да, именно в ЖЭКе на Советской… Нет, ключи не дают. Может, вы позвоните их директору? А то тут говорят – «пусть начальство само разбирается»…Я достал телефон:

Сергей Петрович вдруг побледнел. Через десять секунд ключ уже лежал у меня в ладони, тёплый от чьей-то злобы.

– Спасибо за оперативность, – я ухмыльнулся. – Как же приятно иметь дело с профессионалами.

– Там свет не работает! И крысы!Девушка с ногтями фыркнула, а синеволосая крикнула вслед:

– Мелочи, – буркнул я, выходя на улицу. По сравнению с этим адом, бункер казался раем.

Я вернулся к зловещему спуску. Замок поддался не сразу, скрипя, будто нехотя отпуская свои секреты. Вниз вела узкая лестница, затянутая паутиной и тенью.

Запах сырости и ржавых труб ударил в нос. Стены были такими близкими, что казалось – ещё немного, и они сомкнутся, навсегда оставив меня здесь. «Сегодня я окончательно похороню свой последний приличный костюм», – мелькнула мысль. Мама всегда учила ходить в больницу, как на важный приём: чисто, опрятно, с достоинством.

«Давно я её не навещал…»

Ещё один поворот – и передо мной встала массивная железная дверь с огромным штурвалом. Я ухватился за холодный металл, провернул его. Механизм скрипнул, но поддался неожиданно легко.

Достал телефон, сделал первый кадр. Затем включил фонарик – луч света дрожал в пыльном воздухе. Сделал шаг внутрь. И вдруг – резкий порыв ветра. Он ворвался ниоткуда, взметнул мои чёрные волосы и так же внезапно стих. «Откуда здесь сквозняк?» Лестница вниз была тёмной, как забытое прошлое.

Эхо моих шагов раскатывалось по бетонному коридору, будто за мной шёл невидимый двойник. Света не было – только луч фонарика выхватывал из темноты облупившуюся краску на стенах и ржавые трубы, свисающие с потолка, как щупальца.

«Где тут чёртов рубильник?»

Я шарил по стене, ища хоть что-то похожее на выключатель. Пальцы наткнулись на шероховатую поверхность металлического щитка. Дёрнул рычаг – тишина. Ещё раз, с проклятием – и вдруг… Щёлк.

Одна за другой загорелись лампочки, спрятанные за решётчатыми колпаками. Жёлтый, мерцающий свет заполнил коридор, и передо мной открылась картина, будто застывшая в 1970-х.

Длинный красный бетонный коридор уходил вперёд, словно артерия какого-то гигантского механизма. По бокам – двери с потускневшими табличками: «Склад №3», «Комната дежурного», «КПП». Воздух пахнул плесенью, машинным маслом и чем-то ещё… металлическим. Кровью?

Я включил камеру.

Первое помещение оказалось бараком: двухъярусные деревянные нары, прибитые к стенам, тонкие матрасы, провалившиеся от времени. На одной из коек лежала свернутая в трубочку газета «Правда» за 1982 год.

Второе помещение было затоплено на треть. Чёрная вода стояла неподвижно, отражая свет, как зеркало. Посредине – узкий деревянный мостик, скрипящий под ногами. У стены торчало какое-то оборудование: насос с оторванными проводами или, может, часть системы вентиляции.

Я навёл фонарик на воду – и сердце ёкнуло. Там что-то шевельнулось. Но нет… просто пузырь воздуха. Наверное.

– Ну конечно, Лёха, испугался пузыря, – пробормотал я себе под нос, стиснув фонарик покрепче. – Тебе платят за то, чтобы ты лазил по таким дырам, а не прыгал от каждой тени.

Дальше я прошел в офицерскую комнату. Дверь скрипнула, словно не хотела впускать – будто предупреждала: «Не лезь, потом пожалеешь».

– Да ладно тебе, – хмыкнул я, толкая её плечом. – Я и не такие двери открывал.

Внутри – массивный дубовый стол, заваленный бумагами, сейф с оторванной дверцей (видимо, кто-то уже побывал здесь до меня и не стал церемониться) и… Папка. Толстая, в потрёпанной обложке. На ней – «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО», и ниже – «Проект „Гранит“». Я оглянулся. Тишина.

– Ну вот, – проворчал я. – Или это разводка, или мне сегодня чертовски везёт. Если тут что-то ценное, зачем это бросили? Может, спешили? Или… спешили убраться подальше? Пальцы сами потянулись к папке. В тот момент, когда я её поднял, где-то в глубине бункера грохнуло – будто захлопнулась дверь. Я замер.Тишина.

– Воображение, – попытался убедить себя. – Просто сквозняк. Или крыса. Или… Но инстинкты кричали: «Уходи».

– Ладно, хватит на сегодня, – буркнул я, сунув папку под куртку. – Если там чертежи бомбы или инструкция по вызову демонов – разберёмся потом. В более цивилизованной обстановке.

Быстрым шагом я направился к выходу, но не побежал – нет, я не трус. Просто… торопился.

– Главное – не оглядываться, – пробормотал я себе под нос, уже поднимаясь по лестнице. – А то вдруг там правда что-то есть… И, конечно же, я оглянулся. Но там ничего не было.

Когда Лёха вышел на улицу, в тени у стены притаился маленький чёрный волчонок.

Его шерсть была матово-чёрной, будто впитавшей в себя саму тьму, лишь на груди выделялось белое пятно, похожее на семёрку. Глаза горели алым светом – не отражением уличных фонарей, а каким-то собственным, глубинным жаром.

Он осторожно облизывал переднюю лапу – шерсть вокруг когтей была вымазана в рыжей ржавчине, точно такой же, как на сорванных петлях сейфа в бункере.

Лёха прошёл мимо, так и не заметив зверька. А волчонок поднял голову и проводил его горящим взглядом, прежде чем раствориться в темноте, оставив после себя лишь слабый запах и тёплые следы на холодном асфальте.

Глава 2. Возвращение домой

Старая «Пежо» кряхтела на каждом ухабе, будто жалуясь на свою судьбу. По стеклу ползли первые капли дождя, превращая огни города в размытые пятна. Я приоткрыл окно – в салон ворвался запах мокрого асфальта и выхлопных газов.

И вдруг – шевеление в зеркале заднего вида. Я резко обернулся. Пусто. Только тень от моего же плеча, скользящая по потрёпанной обивке сиденья.

– Крыша поехала, – пробормотал я, сжимая руль.

– Ну конечно, – буркнул я и выключил.Радио хрипело: «…ожидается ухудшение погоды…»

Поджелудочная напомнила о себе тупым уколом под рёбра. Я потянулся за сигаретой, но передумал – сегодня и так перебор.

Во дворе, как всегда, стоял Андрей – мой сосед и единственный, кто ещё здоровался. Он сидел на лавочке с банкой «Жигулёвского», несмотря на дождь.

– Ну что, опять машина троила? – крикнул он, ехидно ухмыляясь.

– А у тебя, как обычно, «работа» кипит?Я показал ему средний палец, но остановился:

– Ага, – он хлопнул по банке. – Вот, провожу маркетинговое исследование. Тема: «Как быстро «Жигуль» превращается в мочу». Хочешь поучаствовать?

– Лучше сам выпей, – бросил я, но не удержался от ухмылки.

– Слушай, Лёх, тебе опять звонили какие-то типы. Спрашивали, когда ты вернёшься. Выглядели… ну, не как сборщики для «Подари жизнь».Андрей вдруг стал серьёзным:

– Знаю, – сухо ответил я.

– Не связывайся с ними, – он вдруг потянулся ко мне, но я уже отходил.

– Не собираюсь.

Лифт, как всегда, не работал. Пять этажей по лестнице, где пахло кошачьей мочой и старыми обоями.

Замок заедал – пришлось толкнуть плечом.

Вот и моя старая родная однушка. 25 квадратов, которые я называл «домом».

В прихожей— единственный приличный пиджак. На кухне: воющий холодильник, столик с царапинами и календарь, где красным перечёркнуты даты платежей по кредиту.

В комнате:

Диван, который я не раскладывал уже год – спал свёрнутым калачиком.

На тумбочке – фото мамы в простой деревянной рамке.

На полу – аккуратный небольшой коврик, выцветший от времени.

Капли дождя стучали по карнизу, словно отсчитывая секунды до чего-то неизбежного.

Я швырнул папку на кухонный стол. Бумаги рассыпались, вывалив наружу пожелтевшие листы с грифом «Совершенно секретно».

Первое, что бросилось в глаза – аэрофотоснимок пустыни с красной меткой в 20 км от Долины Царей. Черно-белое изображение, 1974 год. Надпись от руки:

Тема: Объект "Гранит" (предварительные данные и аномальные аспекты)СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО Экземпляр №1 Докладная записка капитана Архипова В.Д.

По вашему прямому распоряжению провел разведку аномальной зоны в квадрате 7-42-Дельта (район, обозначенный как "Зона молчания"). Результаты превзошли все ожидания.

1. Обнаружение объекта

Выявлен в ходе операции "Горизонт-2" (аэроразведка с применением ИК-сканеров нового поколения).

Размеры: 60×60 м, форма – ступенчатый зиккурат с признаками гипертехнологичной обработки камня.

Важно: конструкция не соответствует ни одной известной древней культуре.

Гипотеза: возможна неземная или допотопная архитектура.

2. Аномальные явления

В радиусе 300 м от объекта зафиксировано:

Полный отказ компасов

Искажение радиосигналов

Колебания магнитного поля

Местные бедуины называют место "Эль-Макам аль-Мамнуа" ("Запретная зона") и категорически отказываются приближаться.

Упоминают "дурные ветра", вызывающие головную боль, галлюцинации и потерю памяти. Местные легенды упоминают „чёрного волка с огненными глазами“ – хранителя объекта».

В 1987 г. пропала группа кочевников, рискнувших переночевать у подножия зиккурата. Найдены через три дня – в состоянии полной амнезии.

3. Вход в сооружение

Обнаружен на северной стороне (ориентирован строго по магнитному полю).

Каменная плита с сложным механизмом замка (см. фото №1-3 в приложении).

Попытки механического вскрытия провалились – инструменты ломались или начинали плавиться.

Особенность: поверхность двери не поддается ни рентгеновскому, ни термальному сканированию.

Гравиметрия показала – за дверью пустота (или пространство с аномальной плотностью).

4. Историческая справка

В храме Эдфу (1962 г.) обнаружен текст, упоминающий "Ритуал Безмолвия":

"Место, где боги спрятали то, что не должно быть найдено… ибо оно развязывает узы миров".

Совпадение: детали двери полностью соответствуют древним описаниям.

В дневнике французского офицера (1799 г.) найдена запись:

"Бедуинский шейх показывал мне золотую пластину, найденную у зиккурата. Металл был теплым на ощупь и… пульсировал в руках. Он утверждал, что внутри спрятаны "сокровища, которые слепят алчных"".

5. Ключ

В том же храме Эдфу обнаружен артефакт – бронзовый диск с 12 символами (см. фото №4).

Находится у меня в сейфе

Объект "Гранит" представляет не только научный, но и стратегический интерес. Однако после официального запрета египетских властей на любые раскопки в этом районе все данные пришлось засекретить. Проект заморожен – по крайней мере, до лучших времен.

Я перевел взгляд на стол. Бронзовый диск с двенадцатью загадочными символами, которого еще минуту назад не было. Теперь покоился на кухонной столешнице.

Что, черт возьми, сегодня со мной происходит? Не паниковать возможно ключ выпал из папки.

Я сидел, ворочая в руках пожелтевшие страницы доклада. «Эль-Макам аль-Мамнуа» – «Запретная зона». Звучало как дешёвый сюжет для приключенческого фильма, но…

*Если объект не тронут с 70-х – там может быть всё что угодно.* Золото. Технологии. То, за что коллекторы наконец оставят меня в покое. Но эти аномалии… «Дурные ветра», сходящие с ума приборы… Бред какой-то.

Хотя…

Советские военные не стали бы просто так засекречивать пустынный пятачок. Я потянулся за сигаретой, но в этот момент завибрировал телефон.

Незнакомый номер.

– Алексей Викторович? – голос в трубке был спокойным, почти вежливым.

– Кто спрашивает?

– Мы с вами уже общались. По поводу… долга. Пауза. Триста семьдесят тысяч. Просрочка две недели.

– Я в курсе.Я стиснул зубы:

– Отлично. Тогда вы в курсе, что завтра сумма станет четыреста?

– У вас там что, совести нет совсем?

– У нас тут договор, Алексей Викторович. И терпение, которое кончается.

– Я решу вопрос, – буркнул я.

– Завтра. До вечера. Иначе мы сами зайдём «решить». С новыми друзьями.

Я швырнул телефон на диван.

«Вариантов нет. Либо я лезу в эту чёртову «Запретную зону», либо завтра ко мне придут «друзья» с кувалдами.» Перечитал последнюю страницу: «Врата открываются лишь для тех, кто ищет смерть».

«Или это просто древний бред, или…»

В голове всплыло фото мамы на тумбочке. Её больные глаза в последний визит. Я позвонил ей узнал ее самочувствие, пожелал выздороветь и повесил трубку. Нужно было решаться и я был готов рискнуть. Я достал ноутбук и начал искать билеты в Каир. Попутно позвонил начальнику и взял отпуск на месяц. Давно хотел а повода не было.

Глава 3. «Песок и тени»

Первый шаг по трапу – и меня ошпарило волной горячего воздуха. Сорок пять градусов в тени, а ведь только утро. Я зажмурился от яркого солнца, чувствуя, как пот тут же выступил на спине и под мышками. В носу защекотало от смеси запахов – жареного мяса, бензина и чего-то сладковато-приторного.Прибытие в Каир

«Ну вот и Египет. Ты действительно это сделал, идиот», – промелькнуло в голове.

Таксист – загорелый паренек лет двадцати в выцветшей футболке «I ♥ NY» – тут же пристроился ко мне:

– Вижу по одежде вы русский. Я знаю ваш язык могу подвести.

Я машинально кивнул, вытирая ладонью стекающий со лба пот.

– Вас в хороший отель ?

– Нет, вези на рынок. Сукран, – ответил я, сжимая в кармане купюры.

Его лицо оживилось:

– А, для кемпинга!

Пока мы пробирались сквозь бесконечные пробки, он выдал целую инструкцию, жестикулируя руками:

– Днём в пустыне +60, ночью +5. Воду берите в два раза больше, чем думаете. И смотрите, чтобы верблюды не сожрали ваши вещи!

Я слушал вполуха, глядя в окно на мелькающие грязно-бежевые здания. «Где-то там, в этих песках, лежит мой билет к свободе. Или могила».

Сукран оказался настоящим лабиринтом из палаток, кричащих торговцев и назойливых попрошаек. Только я направился к ряду с экспедиционным снаряжением, как худой мальчишка лет десяти ловко выхватил у меня из рук кошелёк.На рынке

– Стой! – рявкнул я, бросаясь в погоню.

Мальчишка нырнул в узкий проход между палатками. Я, спотыкаясь о ящики и корзины, мчался за ним, слыша за спиной смех торговцев.

– Держи вора! – кричал я, но в ответ только раздавались новые взрывы хохота.

Малыш петлял между лавками, пока не скрылся в тёмном переулке. Я уже хотел остановиться, как вдруг увидел – мой кошелёк лежит на земле. Деньги исчезли, но документы и карточки на месте.

«Чёрт… Хорошо хоть основные средства во внутреннем кармане», – облегчённо выдохнул я, проверяя заветную пачку купюр.

Фонарь, вода, бедуинский костюм, лопата, нож, аптечка, палатка и прочая мелочь – всё это вытянуло из меня приличную сумму.Покупки

«Ещё один займ в «Быстрых деньгах», ещё одна петля на шее… Но выбора нет», – думал я, отсчитывая купюры продавцу. Хорошо, что в телефоне переводчик.

Пока я упаковывал покупки, ко мне подошёл пожилой бедуин с резными тростью. Его тёмные глаза изучали меня с ног до головы.Странная встреча

– Ты ищешь проводника, – заявил он, не спрашивая.

Я насторожился:

– Почему вы так решили?

– Все иностранцы с лопатами ищут одно и то же, – усмехнулся он, обнажив жёлтые зубы. – Я знаю пустыню как свои карманы. 1000 фунтов в день.

– Дорого, – покачал я головой, прикидывая в уме оставшиеся деньги.

– Зато живой останешься, – бросил он через плечо, удаляясь и оставляя меня в раздумьях.

«Может, он прав? Но где гарантия, что этот старик не приведёт меня прямиком к тем, кто уже ищет меня здесь?»

Я взглянул на часы – до вечера ещё несколько часов. «Нужно найти место поспокойнее, проверить снаряжение и… решить, стоит ли доверять незнакомцам в чужой стране».

С этими мыслями я направился к выходу с рынка, чувствуя на спине чей-то пристальный взгляд.

Я брёл по узким улочкам Каира, волоча за собой сумку со снаряжением. Солнце клонилось к закату, но жара не спадала – воздух всё ещё обжигал лёгкие.

«Нужно найти что-то подешевле. Но не настолько дёшево, чтобы там резали по ночам», – думал я, сверяясь с картой.

Третий по счёту отель оказался подходящим – «Золотой скарабей», выцветшая вывеска, но окна целые.

– Сколько за ночь? – спросил я у бородатого хозяина за стойкой.

– Для вас, сахиб, особенная цена! – он улыбнулся, демонстрируя золотой зуб. – Всего 500 фунтов!

– 300.

– 400, и я дам вам комнату на третьем этаже. Там тише.

Я кивнул, отсчитал деньги.

Комната оказалась крошечной – кровать, стол, вентилятор под потолком, который скрипел, но почти не гнал воздух. Я разложил снаряжение на кровати и начал размышлять. «Если там действительно есть что-то ценное, как я это вывезу?»

Завтра нужно найти верблюда. Отправлюсь без проводника чтобы не выдать место и не привлекать внимание к себе.

«Если меня поймают с артефактами – конец. Если ничего не найду – тоже конец. Кредиторы уже наверняка ищут меня в Москве. Мама…»

Я закрыл глаза, представляя её лицо. «Нет, назад дороги нет. Только вперёд.»

Вентилятор над кроватью монотонно поскрипывал, будто отсчитывая последние минуты моей старой жизни. «Нет пути назад. Только вперёд, через эти проклятые пески.» Сон накрыл меня как волна.

Я проснулся от резкого крика муэдзина. Солнце ещё только поднималось, но в комнате уже было душно.Утро

Разложил карту на коленях. По моим расчётам, до отмеченной точки – около 120 километров. Пять дней пути через пустыню, если идти по 25 км в день.

«Безумие. Но выбора нет.»

Утро на базаре начиналось медленно. Я нашёл торговца верблюдами – сухопарый старик с кожей, похожей на пергамент.На рынке

– Сколько за одного? – спросил я, показывая на рыжего дромадера.

– Этот? – старик засмеялся, обнажая три жёлтых зуба. – Он тебя съест по дороге. Лучше вон ту самку – спокойная.

После получаса торга мы сошлись на 8000 фунтов за верблюдицу по имени Надя.

– Она до Каира с Луны дошла бы! – хвастался он, вручая мне поводья.

Я тщательно упаковал: 30 литров воды (по 6 на день) Сухари, финики, консервы Палатку и спальник Фонарь, нож, лопату Аптечку и… бутылку виски «на крайний случай»Снаряжение

Старик покачал головой:

– Один? В пустыню?

– У меня нет выбора, – ответил я, проверяя узлы.

Он вдруг сунул мне в руку маленький амулет:

– От дурного глаза. Бесплатно.

Я кивнул в благодарность.

Я вышел за пределы последних глинобитных домов на окраине города, и сразу же горячий ветер ударил мне в лицо. Надя, моя верблюдица, недовольно фыркала, но шла покорно. Когда первые дюны закрыли город за моей спиной, я оглянулся в последний раз. «Или найду то, что спасёт меня, или эти пески станут моей могилой.» Надя фыркнула, будто соглашаясь.

Я достал компас, сверился с картой и направился на запад, где солнце медленно плыло по безжалостно голубому небу.

Первые два часа я ещё чувствовал себя относительно бодро – ноги двигались, голова была ясной, солнце не казалось таким уж невыносимым.

Солнце висело прямо над головой, будто раскалённый шар, готовый раздавить меня. Песок под ногами стал горячим настолько, что тепло пробивалось даже через толстые подошвы ботинок. Я остановился, вытер пот со лба и сделал глоток воды. Она была уже тёплой, почти горячей, но всё равно казалась спасением.Но к полудню всё изменилось.