Никогда не сдавайся

– Меня не обманешь, – добавляла она зачем-то.

Для Дмитриева это дело о выселении зятя Уваровой было одним из первых в практике. Он эту задачу решил и особо не возражал, когда суд предоставил ответчику – зятю отсрочку в выселении сроком на полгода. Как-то Уварова позвонила адвокату и рассказала, что «дурачок, слава Богу, сам ушел из квартиры, не пришлось судебных приставов вызывать».

Дмитриев внезапно понял, почему он не узнал выселенного по суду «дурачка». Разительная перемена произошла с зятем Уваровой.

В судебном процессе участвовал крупный, но рыхлый и блеклый молодой человек, который равнодушно выслушивал судебные обвинения жены и тещи, и даже угрозу своего выселения воспринимал апатично, словно ему предстояло всего-навсего отнести мусорный пакет до мусоропровода и вернуться обратно. В суд этот увалень приходил в мешковатых штанах, бесформенной футболке, из-под которой выглядывал пивной живот, был всегда не причесан и небрит. Зять словно был пропитан диванной ленью и скукой, и лень и скука смотрели из его одежды, выглядывали из его слов, которые он неохотно цедил в судебном процессе. У судьи этот лодырь не сумел вызвать никакого сочувствия, хотя судья была женщиной. Единственный раз маска равнодушия и лени сползла с его лица при оглашении судебного решения. Тогда молодой человек выглядел удивленным, взволнованным и даже растерянным. Растерянность столь явственно проступила в нем, что, должно быть, поэтому судья предоставила ему полугодичную отсрочку в выселении, хотя он даже не просил об этом. Не просил, потому что не знал о такой возможности и ничего не пытался узнать для своей защиты…

Сейчас напротив Дмитриева стоял другой человек, пышущий силой, здоровьем и… достоинством. На нем было темно-синее зимнее пальто со стоячим воротником, теплые кожаные ботинки с тупыми носами и шапка с егерским козырьком, отороченная мехом норки. Брюки – классического черного цвета и даже из-под пальто было видно, что стрелки на брюках тщательно отутюжены. Пивного живота не было и в помине, а движения рук были наполнены уверенностью и энергией. И этот сильный человек сейчас весело глядел на виновника потери жилплощади, предлагая вспомнить дело о выселении.

– Вас просто не узнать, – пробормотал Дмитриев. – Вы так хорошо выглядите, что…

– Важно, что я хорошо себя чувствую, – прервал его Грибакин. Продолжая держать руку адвоката в своей ладони, он вдруг притянул защитника к себе ближе, причем сделал это так легко, словно кухонный стул передвинул с места на место, и, с той же широкой улыбкой, спросил:

– Не ожидали меня таким увидеть?

Обмеревший Дмитриев несколько секунд пытался что-то ответить, но у него так перехватило дыхание, что он не мог произнести ни одного слова. Адвокат беспомощно поводил свободной рукой почему-то в направлении Лиговки, пытаясь выдавить из себя ответ, но только беззвучно разевал рот. В эти мгновения он напоминал «Семен Семеныча» из фильма “Бриллиантовая рука” в исполнении Юрия Никулина, встретившегося на спуске в подземный переход с бородатым громилой в противосолнечных очках.

– Не ожидали? – переспросил Грибакин, продолжая скалить зубы.

– Нет! – выдохнул Дмитриев.

– Да, круто вы мою жизнь повернули. Все хотел найти да спасибо сказать. А тут вы сами навстречу идете, прямо в руки, можно сказать.

Внезапно адвокат испытал чувство злости, злости на самого себя. Эта злость неоднократно выручала его в юридических схватках – в момент, когда он безнадежно проигрывал дело, когда понимал, что уже нечего было терять. Это была та спортивная злость, которая вселяла в него уверенность в правоте своих доказательств; он обретал чувство собственного достоинства, при этом, не превращаясь в чванливого индюка, но становился находчивым и молниеносным в аргументах. В эти минуты в нем словно жил некий голос, задававший один вопрос: “Ты можешь, Дима?” И нередко защитник находил ответ за короткое время, а доводы его обретали ту железобетонность, которая помогала вытянуть безнадежный судебный спор или свести потери клиента к минимальным.

Вот и сейчас в нем словно проснулся этот голос, спрашивающий – “Ты можешь?”

Он вырвал свою ладонь и резко ответил Грибакину:

– Так ведь вам же на пользу пошло! Вы другим человеком стали и это видно. Может, стоит действительно поблагодарить меня за это?

Грибакин слегка сконфузился, но затем снова заулыбался:

– Да я и хочу поблагодарить вас. Честное слово. А вы о чем подумали?

– Уже неважно, – сказал спокойнее Дмитриев. – Важно, что вы изменились в лучшую сторону. Значит, и жизнь ваша стала лучше во всех отношениях.

– Разрешите вас в кафе пригласить? – спросил Грибакин. – Тут недалеко отличная пиццерия. “Песто фунги поло” – пальчики оближешь.

– Да вы гурман, – улыбнулся Дмитриев. – Стали знатоком итальянской кухни?

– Лучше всего я разбираюсь в русской кухне, – ответил Грибакин. – У меня ведь, знаете, ресторанный бизнес. В том числе, банкетный зал на Октябрьской набережной. Но итальянскую кухню уважаю… Поваром в этой пиццерии, правда, русский работает. Но руки у него растут откуда надо. Хочу его к себе переманить.

– Чтож, от хорошей пиццы не откажусь.

– Надеюсь, от бокала красного вина – тоже?

– Кстати, как вас зовут? – спросил адвокат. Он уже совершенно успокоился и предвкушал и ароматную пиццу, и вкусное вино.

– Николай, – просто ответил Грибакин.

– Дмитрий, – представился и адвокат.

– Я помню, Дмитрий Николаевич.

– Ну и память у вас! – восхитился Дмитриев. – Ведь сколько лет прошло?! Да вы сами сказали, пять.

– С памятью у меня все в порядке. Но дело не в этом. На прошлой неделе я перебирал свои бумаги и ваша визитка выпала из них. Вы мне ее сами дали в начале процесса по выселению.

– Точно! – вспомнил Дмитриев. – Я же думал, что у вас будет адвокат в таком важном деле. Вот и отдал визитку, чтобы были мои контакты на тот случай, если вы захотите вопрос миром решить. Уварова ведь вначале готова была заплатить вам отступное, чтобы вы добровольно жилплощадь освободили…

После бокала аперитива в уютном зале ресторанчика Дмитриев совсем расслабился. Он чувствовал, что его гложет неимоверное любопытство, но попытался скрыть это за легкой иронией:

– Расскажите, как вы докатились до такой жизни?

 Грибакин улыбнулся, будто услышал ожидаемый комплимент, и начал рассказывать:

– Я ведь всегда мечтал о ресторанном бизнесе. Обучался на разных курсах, чтобы лучше в нем разбираться: ресторанный менеджмент, курсы на повара закончил, дизайн интерьера изучал, чтобы лучше представлять отделку ресторанного зала. Только денег стартовых не было, а в кредит влезать было страшно, банки кабальные условия предлагали. Сколько я с тещей разговаривал, уговаривал ее совместно этот бизнес открыть, она – ни в какую. Все дурачком меня считала, говорила “тебя обмануть – как два пальца…” А у меня к ее купипродайству турецкими шмотками – душевная аллергия. Ну, не хотел я разбираться в поделках под дубленку, в дешевой парфюмерии и бижутерии. Нашла коса на камень. Она меня не понимает, а я под нее прогибаться не хочу. Жена тоже хороша, все маме в рот заглядывала, своей головой думать не хотела. А уж когда они вдвоем на меня ополчились, то мне вообще все равно стало – и на тещу, и на жену, и на жизнь совместную. Депрессию к жизни чувствовал. Вот и кончилось  разводом…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Сейчас виды экономической деятельности регистрируются в едином реестре индивидуальных предпринимателей и доступны каждому желающему

2

Неосновательное обогащение – юридический термин

3

Охранники супермаркетов никакого отношения к органам внутренних дел не имеют.

4

Совещательная комната – кабинет судьи, в который никто не имеет права входить без предварительного разрешения самого судьи

5

Вопросников по экспертизе не существует в природе. Есть справочники и пособия

6

“Фонтанка.ру” – популярная интернет-газета Петербурга

7

Добросовестное заблуждение – юридический термин

8

Злодей – в уголовно-правовом сленге, человек совершивший преступление, проще говоря – уголовник