Гора в объятьях облаков

От позорной панической атаки или обморока меня уберегли расчески. Восемь самых разных гребней, щеток и брашингов наконец помогли осознать очевидное. Вот примерно тогда я и выбрала вазу, для дальнейшей воспитательной работы с сестричками. Бессовестные создания решили повеселиться за мой счет?

– Госпожа, – от мрачных, с садистским налетом, мыслей меня отвлек скрипучий голос мастера – прошу вас присесть. Я вынужден просить разрешения дотронуться до ваших волос и головы.

Кивнув, я заняла место перед зеркалом, ожидая и надеясь на каплю волшебства. Все девочки любят наводить красоту.

 Богомол завязал свои широченные рукава какой-то лентой, хитро пропустив ту за спиной и едва касаясь, стал рассматривать мои волосы. Его хмурое лицо со сведенными бровями отражалось в зеркале немым укором. Ну да, не самое ценное сокровище мне досталось от природы. Мой, когда–то темно русый, был местами высветлен по обычной женской блажи пару месяцев назад, отчего волосы стали ломкими и местами пересушенными. Не фатально,  и вполне прилично, если уж честно. Самое плохое я отстригла, оставив длину чуть ниже плеч.

– Госпожа, – глаза у богомола в отражении оказались ярко-зелеными, вызывая еще больше мыслей о насекомом, – могу я узнать имя того мастера, который так обошелся с вами? Думаю, его стоит вызвать в гильдию для разъяснений.

– Не думаю, господин Хасами, что мой парикмахер сможет предстать перед гильдией.

– Почему? Отказ может стоить ему лицензии.

– Госпожа только прибыла из мира людей, – пришла на подмогу зубатка. В глазах гостя появилось понимание. Мол, ничего другого от людей не ждал. Впрочем, он все же удержался от комментария.

– Тогда приступим.

И началось что-то совершенно невероятное. Мастер начал не с расчески, а с разжигания трех небольших жаровен сбоку от рабочей поверхности. На одну положили щипцы, две другое были заняты водой. Дальше пошли какие-то порошки, травки, даже кристаллы. Все это в строжайшем порядке высыпалось и кидалось в емкости, вызывая облака то сизого, то черного дыма. Не парикмахерская, а какая-то алхимическая лаборатория.

Когда я уже почти забыла, для чего мы тут собрались, мастер, обняв мою голову длинными пальцами, принялся попеременно надавливать на какие-то точки.

– Хм, костяк у вас хороший, крепкий. Соединения на удивление эластичные, – о да, я, кажется, всем черепом почувствовала эту самую эластичность. Кожу головы приятно согрело, вызывая легкий бег мурашек. А мастер продолжал массаж-обследование, – и кровоток хороший. Думаю, Шиджеру-сама останется доволен результатом моей работы. У вас прекрасная голова, госпожа.

– Это радует, – чуть пьяно промурлыкала я. Какие пальцы! Если такой массаж всему телу сделать, то можно впасть в экстаз. К сожалению, мне это сегодня не светило, так как вслед за руками, кожи головы коснулась какая-то почти ледяная жидкость, довольно густая, от которой по телу прошла дрожь. Не давая втянуть голову в плечи, богомол стал резво втирать жидкость в мой скальп, прогоняя холод.

Зеркало продемонстрировало ярко–фиолетовое облако, окутавшее мою шевелюру, разрастающееся по мере движения пальцев парикмахера. Когда я стала напоминать звезду диско, с ярким шаром вместо головы, мастер присыпал все это сверху какой-то пылью, облако с легким «пш» испарилось. Волосы блестели и чувствовались невероятно чистыми. Значит, это был шампунь. Весьма забавно.

Дальше из первой миски мне на волосы нанесли какую-то массу, очень напоминающую глину. Серовато-сизая грязь пахла тиной и масляно блестела. Закончив наносить состав, мастер взялся за горячий утюжок, начав прихватывать измазанные пряди. Высыхая, или застывая, пряди, которые начали обрабатывать почемуто не с затылка, а со лба, оставались торчать огромными иглами. Не сдержавшись, я захихикала. Кажется, теперь понятно, почему у некоторых героев аниме такие странные волосы.

Просидеть дикобразом мне пришлось почти час, пока мастер доваривал второе зелье. Сжалившись над горестными постанываниями моего желудка, зубатки принесли нам чай и вкуснейшие булочки. На второй жаровне  все еще что-то кипело и булькало, распространяя по комнате сладковатый аромат.

 Шиджеру

 Время между фестивалем фейерверков и праздником Обон – один из самых беспокойных периодов в году. Каждый дух норовит испробовать свои силы, каждое существо терзается темной стороной своей души. Та же лисица – явный пример. Она уже давно не ест людские сердца. Неуверен, что вообще когда-то потребляла их, но тоже добавила неприятностей. Вовремя сестрички подослали мне Орису. Не известно, какими последствиями  все это в итоге могло выйти. Кицуне нанесла на руки смесь с приворотными свойствами. Да так, что и не сразу сообразил. Хорошо, что все  так обернулось.

Опять кинул взгляд на карту. По самой северной границе моей префектуры. Не слишком далеко, но сигнал довольно яркий. Задумавшись, отправил сообщение двоим из старших учеников. Может, потренируются.

Деревья скрипели и трещали под огромными лапами существа, которому не положено иметь столько силы. Пришлось остановиться и подумать, как такое могло пробраться незамеченным. Усевшись на одну из верхних веток сосны, самого рослого дерева в округе, огляделся. Если паучиха набралась такой мощи перед праздником, здесь не обошлось без неприятностей. Очень не хотелось связываться с судьей соседней префектуры, но раз демон гуляет от границы к границе, то все же стоит переговорить с Сенши.

Воздух наполнился влагой. Скоро начнется дождь, так что, наверное, стоит немного подождать.

Наступил час Быка, два часа ночи, время, когда грань между миром людей и духов становиться самой тонкой, позволяя некоторым незваным гостям проникать на чужую территорию. Надеюсь, сегодня в лесу, за которым присматривает Сенши, нет самоубийц. Только посторонних неупокоеных духов нам не хватало.

Сосны зашумели, первые капли дождя ударили по веткам. Справа от меня, на более тонкой части ветки возникло слабое голубое свечение. Можно было не оборачиваться. Мальчишка сидел, болтая босыми ногами.

– Что, будешь ловить ЭТУ? Она уже третью ночь ходит, покоя не дает. – Маленький дух дождя не любил опасных демонов, таких как паучиха. Вполне миролюбивый, мальчишка мог разве что стряхнуть капли на путника или подстроить внезапную лужу, из простой шалости.

– И почему я об этом только сейчас узнаю?  – если паучиха бродит третий день, круша мою префектуру и нарушая правила, значит, сигналки перестали правильно работать. Да и  помимо них у меня на территориях хватает соглядатаев. Непорядок.

– Так она не у тебя, не в Кумояма бродит.

– У Сенши, что ли? – мальчишка-дух закивал, отчего каменные круглые бусы на шее зазвенели. Странно, красный тенгу вполне прилично поддерживает порядок на своей земле.

– У Сенши-сама дней пять как прорыв. Он, конечно, почти все почистил, но, видно, ЭТА сбежала.

Вот так новости. Сосна резко качнулась, отчего мальчик дождя свалился с ветки, пролетев пару метров вниз. Расправив зонт, дух замер, а потом вернулся на прежнюю высоту, с укором и возмущением глядя на одного из моих учеников.

– Какой неуклюжий тенгу! У тебя что, вместо пары только одно крыло? – маленький дух недовольно фыркнул и исчез с неяркой голубой вспышкой.

– И?

– Простите, учитель, – у молодого ворона еще не идеально получалось управлять огромными крыльями и ловить потоки, несмотря на постоянные тренировки. И что с ним делать? Нужно будет что-то новое придумать, чтобы разобраться с его координацией. Второй вон, даже ветку не пошатнул, замерев на соседнем дереве.

– Помните, что делать с таким демоном? – парни, внимательно вглядевшись в темноту, кивнули. – Тогда приступайте.

 Из ножен, чуть сверкнув, с шелестом вышли мечи. Не слишком длинные, чтоб не мешать в полете и на поранить хозяина, но достаточно острые, чтоб разрезать падающий шелковый паток. Две черных тени молниями мелькнули вниз, туда, откуда раздавался шум.

Ученики закончили довольно быстро, за полчаса, не больше. Лишенная лап, паучиха шипела и извивалась на брюхе. Ей придется основательно похудеть, пока новые конечности отрастут. На вскидку, я бы сказал, что это потребует лет восьми. Может чуть больше. Молодые тэнгу вполне популярно объяснили ей, что нападать на людей запрещено. Ей очень повезло, что это было в первый раз. У меня было не самое радужное настроение, так что даже немного жалел, не имея возможности развеять тоску. Но парней тоже нужно учить.

Опустившись на землю, отшвырнул ногой извивающуюся сегментированную ногу. Щелчок пальцев – и вокруг мгновенно вспыхнуло неяркое пламя.

– В ущелье ее отнесите, пусть подумает над своим рационом. Потом домой. Промывать царапины и спать. – С неудовольствием заметил, что все же чистой работы не получилось.  Стоит над этим поразмыслить. Завтра.

 Поместье Сенши мало отличалось от моего. Те же восемь павильонов, высокие стены,  резные ворота с аркой и множество фонарей, даже в такое позднее время освещающих двор. Разве что находилось поместье у подножия горы, а не у самой вершины.

Опустившись у ворот, коротко постучал рукоятью меча по старому крашеному в красный цвет дереву. Конечно, можно было явиться сразу и к дому хозяина, но ночной визит все же предполагал соблюдение некоторых правил приличия.

Ворота распахнулись почти мгновенно. Кланяясь, напротив меня стоял старик-пэн-хоу. Дух тысячелетнего камфарного дерева, центрального в поместье Сенши. Старик являлся и хранителем, и привратником поместья.

– Шиджеру-сама, приветствую в доме моего хозяина. Господин ждет вас.

 Конечно, Сенши уже знал, что я на его территории. Хозяин поместья, красный тенгу, ждал в Хрустальном павильоне, здании, у которого даже крыша была прозрачной. Из дерева первый хозяин сделал только полы и несущие балки с колоннами. Этот зал, не очень большой, был невероятно красив в солнечные дни, рассылая по стенам и потолку сотни радуг. Даже сейчас, заполненный огнями фонариков, отражая мягкий желтый свет вокруг, павильон выглядел волшебно. Иногда мне было немного грустно, что это поместье принадлежит красным тенгу. Правда, стоило вспомнить, какие территории входят в эту префектуру, как на место сожалению приходило облегчение. Мужчина–ворон с ярко–рыжими волосами, старше меня всего лет на восемь, поднялся из-за стола, приветственно кланяясь.

– Хочешь чаю? – несмотря на поздний час, из маленького керамического чайника поднимался пар.

– Не откажу.

– Быстро поймал нарушительницу? – ароматный напиток приятно согрел внутренности.

– Учеников отправил. Удивлен, что ты позволил паучихе так вырасти, – Сенши чуть скривился на мои слова, отодвигая пиалку.

– Занят был. У меня что ни день, то по паре прорывов на территории.

Присвистнул от удивления. В моей префектуре сейчас по два–три нарушителя в сутки, а прорывов вовсе может не быть неделями. А уж так…

– Что, вуаль не сдерживает демонов?

– Не в том дело. Мы с Икато поругались на той неделе, – взъерошив волосы, красный тенгу с какой-то печалью посмотрел в темноту за открытыми дверями. – Ей скоро родить, и женщина стала совсем неуправляемой и какой-то невыносимой.

Благоразумно уткнувшись в пиалку, я промолчал. Когда красный тенгу привел в качестве невесты в дом ведьму, мы все его предупреждали, что это будет сложный союз. Вот и явный пример. Плохое настроение ведьмы сбивает защиту между миром людей, безобидных и разумных ёкаев и теми мирами, где держат самых злобных мононоке.

– Говорил с матерью Икато?

– Да, старая ведьма обещала, что это не продлится больше двух недель. Вот только…

– Обон.

– Обон. И парад ста духов. Как пережить эту ночь – не представляю. Впрочем, – с красного тэнгу слетел его траурно–обреченный вид. Сенши блеснул глазами в мою сторону, – не у меня одного сложности будут. Твоя нынешняя невеста из славянской страны.

– Уже все знают? Быстро.  –  В мои планы совсем не входило оповещать высокое общество о нынешней гостье. Как оказалось, от меня этого и не требовалось. Сенши кивнул, вертя в пальцах вновь наполенную пиалку.

– Больше того, госпожа Мисао, как я знаю, уже готовит приглашение для нее. На весь праздник.

– Никак не могу понять, почему Великий Дракон держит эту женщину старшей наложницей, – расстроенный новостями, я позволил себе несколько неэтичную ремарку. Выходки этой дамы уже практически доводили меня до истерики. Моей нынешней гостье было не место в столице. Тем более на празднике духов.

 Сенши, к его чести, удержался от комментария, сделав вид, что не услышал. Хозяин дома только собирался что-то  сказать, как раздался мелодичный звон. С какой-то обреченностью глядя на экран смартфона, красный тенгу поднялся, принимая из рук появившегося помощника меч.

– Прости, Шиджеру, но я должен уходить.

– Опять прорыв? – я поднялся вслед за ним, забирая свое оружие, которое оставил у входа на подставке.

– Не думаю. Видимо, кто-то из остатков предыдущих. Много мелких точек. Похоже на стаю.

– Могу я составить тебе компанию в этой прогулке? – подумав, предложил свою помощь. Желание свернуть кому–нибудь челюсть или выдрать пару конечностей никуда не пропадало.

Мы с Сенши потратили почти два часа, пока сумели переловить мелких кровожадных демонов, выбравшихся в темень ночи из какой-то норы. Весьма зубастые и юркие, ёкаи оказались не самой простой добычей, искусав все руки  и ноги. Нападая стайками по шесть-семь тварей, хватая за конечности, они требовали особого внимания.

Рассовав демонов по клеткам, вполне уставший и довольный, я направился домой, попрощавшись с красным тенгу. Небо на востоке уже приобретало тот едва заметный  оттенок синевы, который предвещал скорый рассвет.

Войдя во двор поместья, глубоко вздохнул, по запаху пытаясь определить, все ли в порядке. Пахло, как всегда соснами, сакурой и свежей травой. Еще добавился слабый, чуть уловимый привкус жимолости. Но, кажется, и этот был вполне уместным. Что-то такое я уловил вчера от Орисы.

Щелкнув пальцами, призвал мелких прислужников, один из которых принял оружие, а второй полил на исцарапанные и искусанные руки шипящей жидкостью. Стряхнув пену и вытерев ладони, я направился вглубь сада, откуда все более явно чувствовался новый аромат. Девушка спала на подушках там, где мы вечером пили чай. В неудобной позе, укрытая только моей накидкой.

Несмотря на середину лета, ночь была довольно сырой и прохладной в горах. А люди никогда не отличались особым здоровьем. Сердитый на сестричек, которые караулили свою подопечную тут же, я подошел ближе, проверяя дыхание девушки. Ориса спала крепко, свернувшись калачиком под слишком короткой накидкой.

 Зубатки распахнули свои большие глаза, внимательно следя за движениями, когда я осторожно поднял замерзшую девушку на руки. Гостья оказалась довольно легкой, хотя и не такой тонкой, какими мне казались японские девушки. Чувствовалось, что у нее немного другое строение тела, шире бедра и плечи, больше перепад к талии.

Ориса глубоко вздохнула, сунув холодный нос мне в плечо. Не удержавшись, нагнулся к ее голове, вдыхая запах. И едва сумел удержать рвавшееся наружу чихание от свербящего запаха химии, оставшегося на волосах. М–да. И почему женщины все время пытаются вытворить что-то не то со своей головой? Наверное, поэтому приятный аромат жимолости был мне раньше не слышен. В столице она станет посмешищем с такими волосами. Зубатки семенили следом, неся обувь моей гостьи. Наша небольшая процессия двигалась в полной темноте, не нуждаясь в свете фонарей.

Пройдя в Персиковый павильон, который занимала гостья, осторожно опустил свою ношу на приготовленную постель, укрывая одеялом. Лицо было почти не различимо в темноте, но чувствовалось, что мягкое тело согревается, расслабляясь, вызывая во мне какое–то умиротворение. Интересное и милое созданье. Она мне нравилась.

Кажется, я знаю, как помочь ей с прической.

Алиса

Мои волосы чесали. Снова и снова. Мне почемуто казалось, что  этап с ежиной прической будет самым долгим на сегодня, но я жестоко ошибалась. Мастер выставил на столе три разных мисочки, в которых плавали то цветочные лепестки, то что-то наподобие стрекозиных крыльев. Макая в жидкость плоский деревянный гребень, парикмахер–богомол проводил по моим волосам снова и снова, раз за разом захватывая на миллиметр больше волос. И так множество раз. Вся моя спина была уже мокрая от жидкости, напитавшей волосы. Голова казалась чугунной от постоянного натяжения, а процесс и не думал завершаться.

– Знаете, я просто больше не могу, – сил справляться с мигренью больше не было. В висках гудело и стучало, предвещая скорую тошноту. А у нас оставалась еще одна миска с отваром.  Мученически посмотрев на мастера в зеркале, почти взмолилась. – Я вам очень благодарно за все, но еще немного, и кажется, голова отвалится и просто покатится по полу.

Мастер задумался, внимательно оглядывая мое лицо.

– Наверное, вы правы, госпожа. Я забыл, что вы совсем недавно в поместье и пока просто человек. Прошу простить мою оплошность, – отложив гребень прямо в керамическую мисочку с отваром, парикмахер задумался, осматривая проделанную работу. –  Я могу нанести третий отвар вам на волосы, и завернуть, чтоб он действовал. Это менее эффективно, но вам будет не так тяжело.

– Я согласна, – невероятное облегчение уже оттого, что мои волосы перестала тянуть расческа, сделало меня крайне сговорчивой.

– Это не все, – нахмурил брови над изумрудными глазами богомол,– вы мне обещаете, что все две недели до празднования, каждое утро, помощницы будут расчесывать вам волосы в течение часа с отваром, который я оставлю. В противном случае я продолжу проводить процедуру, как и планировал.

Скрипнув зубами, я поняла, что придется согласиться на ежедневные расчесывания, если я не хочу расстаться с головой сегодня.

– Хорошо. Но только час в день. И мы сейчас заканчиваем.

– Прекрасно.

Мастер на самом деле закончил все довольно быстро, смазав волосы последним составом и завернув под своеобразную шапочку. По примеру зубаток, я поклонилась гостю, и меня увели переодевать мокрое насквозь одеяние.

Чистое, уже привычное мне домашнее юката стало каким-то сигналом. Я легла прямо на пол, прикрыв глаза. По внутренним ощущениям, сейчас было не меньше трех часов дня.

– Госпоже плохо? Госпожа хочет спать? – тут же встрепенулись сестрички, пытаясь оторвать меня от пола. Но мигрень была сильнее.

– Оставьте меня, – за рукава все  так же тянули и дергали, нервируя и усиливая головокружение, – отстаньте, прошу. Я сказала, отстаньте!

 От крика и резкого движения замутило, призывая снова лечь на теплый и такой приятный пол, сложенный в этом месте из плетеных циновок. Я прикрыла глаза, чувствуя, как все вокруг качается. Кажется, задремала.

Проснулась на том же месте, но с небольшой подушкой под щекой и тонким пледом на плечах. Солнце раскидывало по полу золотисто-розовые лучи, сообщая о наступлении вечера.

– Как самочувствие?  – повернув голову, увидела сидящего за низким столиком тенгу. Черный держал в руке книгу, внимательно следя своими колючими глазами. Интересно, он тут давно сидит? Книга открыта примерно на первой трети.

 Мужчина выглядел вполне расслабленно, но в глазах все же присутствовало что-то хищное и опасное. Казалось, одно резкое движение, и зверь может броситься.

– Куда лучше, – я медленно села, потирая затекшую шею. Голова еще немного болела, но  это не шло ни в какое сравнение с прежними ощущениями. Хозяин поместья отложил книгу на стол, предварительно установив тонкую металлическую закладку.

– Мне стоит извиниться. Не учел твою человеческую природу и не предупредил мастера.

–Начнем с того, что вы не предупредили и меня.

Тенгу поднялся, подойдя ближе. Нависая надо мной, ёкай выглядел еще выше и чернее, чем обычно. Меня внимательно рассматривали, как объект, который удалось разглядеть с новой, ранее неизвестной стороны.

– На это просто не было времени, –  мужчина протянул крупную ладонь, справедливо полагая, что мне будет не просто самой подняться в юката. Рука оказалась теплой, скрыв мою ладошку почти полностью. Тенгу потянул меня вверх, практически полностью поднимая. – Но я могу предложить компенсацию. Как насчет прогулки в город?

Глава 7

 Обрадованная возможностью выбраться из поместья, я сумела найти в себе второе, третье, и кажется, четвертое дыхание. Наскоро перекусив, с нетерпением стала дергать сестричек на тему сборов. Отсутствие прямого доступа к гардеробу в такие минуты немного удручало, но зубатки неизменно находились рядом, так что все решалось без лишних волнений.

К моему удивлению, принесли мне не кимоно и не юката, а простой длинный сарафан в крупные цветы, к которому прилагалась тонкая вязанная, почти кружевная, кофточка и балетки. Слегка опешив в первую минуту, в итоге страшно обрадовалась. Мое тело, отвыкшее от привычных одежды и обуви, наконец сможет немного расслабиться. Особенно радовались ноги. Красивая, но жесткая и неудобная национальная обувь, все же была тяжела в носке. Не дав мне даже глянуть  в зеркало, зубатки самолично заплели волосы в высокий тугой пучок. А было так интересно, что в итоге получилось после стольких часов мучения у парикмахера.

 Девочки тоже поспешили переодеться, сменив привычную одежду на яркие красные рубашки и широкие черные брюки. К сестричкам я уже даже несколько привязалась, так что их присутствие не мешало. Тем более, они, скорее всего, в город отправляются по своей собственной программе. Мы трое сидели на пороге и ждали, когда уже отправимся на прогулку. Я, сгорая от нетерпения, болтала ногами и поедала орехи с какими–то сушеными ягодами, чем-то напоминающими вишню. Миска стремительно пустела.

Тенгу появился, когда двор окрасился холодным синим цветом, расплывшимся тенями после заката солнца. От неожиданности я даже тихонько присвистнула, разглядывая его. Мужчина выглядел как с обложки какого-то модного мужского журнала, в черных узких брюках, шелковой рубашке и кожаной куртке. Какой жгучий и опасный субъект.  И весьма–весьма привлекательный. Собранные волосы  давали возможность лучше разглядеть лицо и оценить острые скулы, по которым хотелось провести пальцем. Исключительно ради эстетического удовлетворения.

Современный облик, который несколько не вязался с окружающей обстановкой, дал возможность наконец понять, что Шиджеру живет в обоих мирах, свободно перемещаясь туда и обратно. Единственное, от его внешнего вида возникло очень стойкое ощущение, что за воротами нас ждет черный, хромированный мотоцикл. Какой-нибудь огромный и рычащий Харлей. Хотя, нет, это неяпонская марка. Кавасаки? Хонда?

Приветливо кивнув, словно мы не виделись день-два, тенгу подал руку, помогая подняться.

– Готовы? Тогда можем отправляться.

Сопровождаемые сестричками, мы вышли за ворота поместья. Там, поразив меня до глубины неспокойной души, умываясь огромной лапой, сидел гигантский пушистейший кот. Прервав свое занятие при нашем появлении, он опустил большущую голову на землю, уставившись желтыми глазами. Кажется, моя макушка была где-то на уровне розового, похожего на сердечко, носа животного.

– Это Мику. Он нас отвезет сегодня, – представил тенгу, почесывая шерсть над носом зверя. Через мгновения со стороны кота, прикрывшего янтарно–желтые глаза, раздался рокот, который с трудом, но можно было определить как мурчание. Шиджеру обернулся к сестричкам, сделав какой-то приглашающий жест. Зубатки, раскинув широкие рукава и прикрыв глаза, замерли на несколько мгновений. Над спиной лежащего кота что-то слабо замерцало, и через мгновение сложилось в прозрачное изображение то ли кабинки, то ли паланкина. Раздался характерный звук, тенгу щелкнул пальцами, и призрачное видение стало вдруг материальным.

– Мы поедем в этом? – восторженно и в то же время немного испуганно спросила у мужчины.

– Подумал, что в первый раз ты можешь испугаться в открытом седле, – пожал плечами тенгу, подходя ближе. – Держись, лестницы тут не предусмотрены.

 Я едва успела ухватиться за широкие плечи черного, обнявшего меня за талию, как мы оказались в воздухе, подлетев вверх как из катапульты. Ужас и паника вырвались из горла тихим, высоким завыванием. Ухватившись рукой за кольцо на боковой стене кабинки, тенгу, посмеиваясь, усадил меня внутрь, протиснувшись в низкий проем следом. Получив опору под пятой точкой, я сразу благоразумно заткнулась, с любопытством оглядываясь. Низкая широкая лавочка с подушками, тяжелые, наверное, бархатные, шторы и раздвижные двери из крупной деревянной решетки. Купе смотрелось не вычурно, но весьма уютно. А если вспомнить, что мы на кошачьей спине, так вообще выше всяких мечтаний.

– Ну, как тебе? – с блеском в прищуренных хитрых глазах спросил тенгу, задвигая дверь. Почемуто вспомнился старый японский мультик, где был полосатый кот-автобус. Наш, хоть и был «цельным» и серо–белым, все же напоминал того героя. О чем я и сообщила Шиджеру. Мужчина усмехнулся, покивав головой. – Один из работников студии – ёкай. Он частенько привносит что-то из нашего мира в анимацию.