Полная версия
Училка и Чемпион
– Любовь Андреевна! Вы уже уходите?
Этот замечательный тон с акцентом на «уже» – будто я решила с уроков сбежать. Почему некоторые коллеги считают, что чем дольше мы сидим в школе, тем качественней и усерднее работаем?
– Да, уже собралась.
– Задержитесь на минутку. Директор просит вас зайти. Я писала вам в ватсап, но, смотрю, вы не прочитали.
И снова укор. Телефон у меня на беззвучном. Но по мнению нашей администрации, все должны быть ежесекундно на связи. Я как-то ушла дома в уборную без телефона, а по-старому – с книгой, так за эти десять минут у меня было три пропущенных: один от родителей и два от завуча. Потом ещё взбучку получила.
– Сейчас поднимусь.
Завуч возвращается к себе в кабинет, не раскрывая причин вызова к директору, хотя, как мне кажется, она в курсе. Но да ладно, сейчас сама узнаю.
– Вызывали? – стучусь и потом, получив приглашение, заглядываю в кабинет директора.
– И снова здравствуйте, – улыбается Марина Владимировна. Она уже отставила туфли на высоком каблуке в сторону, переобулась в тапочки и как раз поливает фикус, не доверяя это важное дело секретарше. – Любовь Андреевна, заберите у меня на столе папочку с личным делом вашего нового ученика.
– Оу, у меня новенький? – с интересом подхватываю папку. Только бы не такой, как этот Дорофеев.
– Да, мы с Ольгой Матвеевной посоветовались и решили перевести к вам в шестой «А» Дорофеева Игоря.
– Как? – выдыхаю сдавленно.
Шок!
Только не это!
– Ну давайте уже пожалеем Зою Михайловну, – поворачивается ко мне, отрываясь от любимого фикуса. – У неё не класс, а взрывоопасная смесь. Она у меня в кабинете в день раза по три. А вы вроде бы с отцом Дорофеева общий язык нашли. Он мне так сказал после беседы с вами. Выглядел спокойным и удовлетворённым.
– Марина Владимировна, а может в «Г» его? Или в «Б»? Там классные руководители поопытнее, – предпринимаю попытку спастись.
– Вы тоже вполне профессиональны, Любовь Андреевна, несмотря на небольшой стаж. Поверьте, у вас отлично получится наладить отношение и с ребёнком, и с его отцом. Я в вас верю, дорогая.
Обалдеть просто.
«Наладить отношения».
Вот только я в себя как-то совсем не верю.
Капец мне с этой семейкой.
10
– И вот это возьмите, Любовь Андреевна. И это тоже. Посмотрите – проанализируете.
Тамара Степановна – наш социальный педагог и гроза всех малолетних курильщиков, скидывает на мою флешку, воткнутую в её компьютер, нужные документы.
– Это характеристика. Изучите, пожалуйста, характеристики Дорофеева с предыдущих мест учёбы и составьте свою первичную. Это до пятницы.
– Угу, – киваю, вздыхая. Ну какую я могу ему характеристику написать? Только что хам невоспитанный, такой же, как и его папаша.
– Это бланк сводной ведомости по успеваемости за прошлый учебный год и отдельно за сентябрь этого года. Как данные внесёте, отправьте в электронном виде на почту делопроизводителя, завучу по учебно-воспитательной работе и мне. И в распечатанном виде в двух экземплярах тоже сдайте.
– Хорошо, – изо всех сил пытаюсь подавить вздох.
Эх, так я домой и не ушла. А ведь уже была почти-почти.
Поймала меня Ольга Матвеевна на выходе уже, и вот уже скоро час как закрутило. Сначала директор новостью о новом ученике в классе огорошила, потом долго пыталась убедить, как же мне повезло!
Ведь папа у него – не просто кто-то, а целый чемпион России по боксу в тяжёлом весе.
А то я не знаю. Вот бы ещё Марина Владимировна видела, как этот чемпион в тяжёлом весе с девушками обращается, считая их проститутками!
От воспоминаний одного его пренебрежительно-хамского «Эта для меня?» в дрожь бросает.
И вот теперь я у соцпедагога торчу уже почти сорок минут. Вся школа разбежалась, кроме тех, кто работает по ставке с восьми до пяти. Как наш соцпедагог как раз, ей спешить некуда.
– А вот это бланк обследования условий проживания обучающегося, – перетаскивает с рабочего стола мне папку на флешку. – Постарайтесь за выходные, хотя бы чтоб до понедельника, посетить семью Дорофеевых и составить акт посещения.
О нет!
– Мне домой к ним нужно идти? – спрашиваю упавшим голосом.
На мой вопрос Тамара Степановна поднимает глаза и приспускает очки, чтобы посмотреть прямо в глаза.
– Конечно, Любовь Андреевна, это ваша святая обязанность как классного руководителя. Посещение обучающихся на дому в рамках всеобуча хотя бы раз в год никто не отменял. Вы должны иметь более полную картину о том, в каких условиях проживает ребёнок и как это на него влияет.
О да! Я и так имею уже весьма определённое представление о том, с кем проживает Дорофеев-младший, и могу вполне уже предположить, как это на него влияет.
– Это всё?
– Пока да, – важно кивает Тамара Степановна. – И не забудьте внести изменения в социальный паспорт класса.
– Конечно.
Больше я вопросов не задаю. Как говорится, меньше вопросов – меньше ответов. Мне уже всего и так выше крыши с этим новеньким.
Кладу флешку в сумку и выхожу в коридор. Хочется начать красться к выходу, пока меня ещё кто-нибудь не заметил и не решил пригрузить работой.
Выдыхаю только когда оказываюсь за воротами школы, да так, чтобы и из окон охраны не было видно, но и тут меня настигают – телефон начинает булькать в кармане сообщениями.
Я какой-то из чатов забыла поставить на бесшумный?
Очень непредусмотрительно, Любовь Андреевна.
Достаю телефон и смахиваю блокировку. Сообщения в мессенджере с незнакомого номера.
«Привет, Любовь Андреевна, мне сказали, ты теперь классуха у моего пиздюка? С чем я тебя и поздравляю»
О, ну конечно. Какая неожиданность!
«Номер твой мне Зоя Михайловна скинула, сказала любить и жаловать. Когда можно начинать? И отлюбим, и пожалуем»
Ну козёл!
«Хотя, слушай, а может он под твоим чутким педагогическим началом пай-мальчиком станет? Я, как ответственный родитель, готов взаимодействовать»
Закатываю глаза в жутком раздражении. Ну кто бы сомневался, что ты готов взаимодействовать.
«Можем начать с личной беседы в кофейне недалеко от твоего дома. Расскажешь, что к чему, дашь рекомендации. А я тебе очки верну новые взамен разбитым? Как смотришь на это?»
Как я на это смотрю? С сожалением, дорогой орангутанг.
И сожалею только о том, что сегодня учебником не попала тебе прямо в глаз. Чтобы и второй был подбит, для симметрии.
Ну где я в профессиональном плане так провинилась, что мне досталось в класс вот такое?
И одно дело, что ученик проблемный, тут ладно, сложно, но меня учили с такими работать. Но когда и родитель у него из-за угла мешком прихлопнутый, то ничего тут не попишешь.
Деваться при этом мне некуда.
А вот очки, кстати, пусть вернёт. Хорошая идея.
Делаю глубокий вдох, борясь с диким желанием послать ему смайл со средним пальцем, и набираю ответ.
«Мирон Максимович, ваш контакт сейчас добавлю в родительский чат. Там в закрепе сможете посмотреть требования к школьной форме, график дежурств детей и табличку, в которую нужно внести данные по посещаемым кружкам. Вышлю вам бланк с данными, которые нужно заполнить»
Зажмуриваюсь на секунду, понимая, что на следующее сообщение он обязательно ответит что-то эдакое в своём орангутангском стиле:
«В выходные или в пятницу между пятнадцатью и семнадцатью часами приду к вам по месту жительства ребёнка для инспекции условий проживания ученика. Это требование социальной службы школы»
Фух.
«Очки верните. Оправа чёрная тонкая»
Молчит в ответ. Прочитал и молчит.
Ну взрослый, в конце концов, человек. Должен же понимать рамки приличия.
«Ещё никогда так сильно не ждал инспекцию. Даже ту, которую мне заказали друзья на тридцатник»
Ясно. Рамки приличия, похоже, для некоторых понятие сильно растяжимое.
11
МиронСмарт-часы на руке вибрируют, и я, разлепив один глаз, смотрю, что там на экране.
Сообщение от Дикой Кошки.
«Доброе утро. С инспекцией буду через два часа»
Та-а-ак. Значит, пора подрываться.
И где там малой? Вчера остался у бабы Шуры с ночёвкой, говорил, к десяти притащит свой мелкий зад.
Рядом что-то ворочается, и я уже жду мохнатую длинную морду, которая уткнётся мне в плечо и лизнёт языком в ухо, но вместо этого обхватывают мой член под одеялом.
Чёрт!
Это нихрена не моя колли по имени Линда.
Баба.
В моей кровати.
Когда уже должен вот-вот вернуться сын от бабули и прийти училка!
– Мир, может ещё раз? – мурлычет у уха хрипловатый женский голос, окутывая перегаром.
Откидываю одеяло и смотрю на гостью.
Какого хрена она вообще ещё здесь? Я ведь вызвал ей такси около двух часов ночи и ушёл спать.
– Ты какого ляда тут забыла? – сдёргиваю её руку со своего дружка.
Чёрные кружки из размазавшейся косметики разлепляются, являя покрасневшие щелки глаз.
– Ты чего? – баба дует губы. – Грубый такой…
– Я не грубый, – сажусь на кровати и натягиваю трусы. – Я не понял, что ты делаешь в моей постели утром. Как там тебя? Настя?
– Наташа, – девка тоже садится и натягивает свои кружевные полоски. – Я хотела сделать тебе сюрприз, думала, утром ещё потрахаемся.
Чем ты там думала, блядь?
– Сюрприз удался. Всё, можешь проваливать.
– Слушай, Дорофеев, – пытается изобразить обиженку. – Думаешь, если ты звезда спорта, так можешь так со мною разговаривать?
– Вот! – засовываю ноги в домашние шорты и натягиваю футболку. – Не станешь же ты терпеть такое отношение к тебе скотское? Не по принцессе холуй. Так что давай, обидься уже и свали.
– Да с радостью! В душ только схожу.
– Дома сходишь.
Иду в душ сам, очень надеясь, что, когда выйду, этой бляди в моей квартире уже не будет.
Что вообще за херня? Я вроде чётко вчера сказал: выпили вина, поебались и давай до свидания. В следующий раз придётся ждать и не идти спать, пока дверь не закрою.
Когда выхожу из душа, этой Наташи, слава Богу, и след простыл.
Дома при этом пиздец. А через два, а точнее уже полтора часа, придёт Кошка.
Беру мусорный пакет и заталкиваю туда остатки от вчерашнего ужина – бутылку из-под вина, коробки от роллов, прейзик.
На клининг уже времени нет, так что приходится самому.
– Эй, Игорь, ты там где? – звоню мелкому. – Скоро твоя училка придёт проверять, как ты живёшь, я что, сам должен срач дома убирать?
– Ну а чего мне будет-то? – недовольно ворчит малой.
– Чё-чё – через плечо. В детдом отправят, скажут, папаша не справляется. Будешь знать тогда, там тебе ни айфона, ни плейстейшн. Будешь жрать макароны с дерьмовой сосиской и квашеную капусту, понял?
– Да понял, иду уже. Бабе Шуре воды сейчас принесу и приду.
– Жду. Шурши давай. Ещё Линду выгулять надо.
Линда, кстати, уже поскуливает у порога. Я-то и с вечера её, кажется, не выгулял.
– Жди, подруга, сейчас Игорёк придёт и выведет тебя. А мне с пылесосом пробежаться надо. И давай шерстью тут не труси.
Собака смотрит на меня как на идиота. Только что бровь скептически не поднимает, увидев, как я достаю пылесос.
Баба тоже, короче, чего с неё взять.
Но родная. Уже седьмой год с нами, с тех пор, как щенком мне её в Питере после соревнований по дзюдо среди юношей подарили, когда был там приглашённым гостем. Единственная верная баба, которой можно доверять, хоть и тоже не без загонов.
Поправляю подушки на диване, убираю кружку с подлокотника и даже влажной салфеткой протираю оставленное от неё колечко следа. Куртки в шкаф, кроссовки в обувницу, сломанный зонт в мусорку.
А тут и Игорь приходит.
– Бать, да чего ты такой кипиш поднимаешь? Ну придёт училка и придёт. Тоже мне, из-за какой-то курицы так напрягаться.
– За базаром следи, понял? – смотрю на него хмуро и бросаю мяч ему, чтобы убрал в кладовку. – Ещё раз услышу в сторону учительницы что-то, что мне не понравится – получишь по усам, ясно?
Игорь вскидывает брови в удивлении и смотрит на меня насмешливо.
– Ты чего, пап, втюхался в неё?
Что-то мелкий мой стал слишком смелый и борзый.
– Ты сейчас подзатыльник отхватишь. Давай иди с Линдой, а то она сейчас обоссытся уже, а потом шуруй к себе в комнату прибирайся.
– Окей, – закатывает глаза, на что ему прилетает тренировочная боксёрская лапа в башку. – Ладно-ладно, хватит, пап! Я понял.
– Вот и славно.
Но когда он выходит за дверь, слышу приглушённый бубнёж:
– Чай с печеньками ещё не забудь…
Вот засранец. Договорится у меня.
Через час в квартире вполне себе сносно, мелкий в чистой одежде после душа сидит у себя и делает уроки грустно, пока его планшет лежит у меня на комоде в спальне. Линда разлеглась на диване, проигнорировав лежанку снова. Но да ладно, ей можно.
Не то чтобы я парился перед приходом Кошки, но… похоже, что всё-таки запарился.
Не, ну а кому приятно, чтобы к тебе в гости пришла сексуальная училка, а у тебя срач?
Так не годится.
В домофон раздаётся звонок.
А вот, кстати, и она.
12
Люба– Серьё-ё-ёзно? Уи-и-и! – пищит Наташка в трубку, а я закатываю глаза. Она как всегда. – Прямо к нему домой идёшь? Да? Вот прям туда, где он живёт?
– Наташа, – качаю головой, хоть она и не видит.
– Да что Наташа-то?! – звонко возмущается подруга. – Ты идёшь домой к чемпиону России по боксу! Ты хоть знаешь, как у меня просмотры взлетели, когда я фотку с ним в день боя выложила? В два раза!
– Наташ, он подумал, что я девушка лёгкого поведения, если ты не забыла. Из-за него разбились мои новые очки, оторвалась пуговица с мясом на блузке, а пятно на чести не вывести даже кислородным отбеливателем.
Прижимаю телефон к уху и внимательно смотрю по сторонам, чтобы перейти дорогу. Я, признаться, что-то нервничаю.
В пятницу так и не решилась пойти к Дорофеевым, хотя уроки из-за посвящения в пятиклассники немного сократили, а пятый «Б», который был у меня шестым уроком, ещё и отпросила их классная руководительница, чтобы успеть ещё раз прорепетировать выступление перед мероприятием. Я освободилась пораньше, но струсила и не пошла на обследование жилищных условий к новому ученику.
Но тянуть-то уже некуда. Надо ещё бумажки заполнить все, распечатать и разослать по запросу.
Успокаиваю себя, что просто иду к ученику, рутинная процедура, но всё равно нервничаю. За грудиной щекотка противная как поселилась с утра, так и не хочет проходить. Стрелки снова пришлось с утра три раза перерисовывать.
Вот решила Наташке позвонить по пути, чтобы отвлечься.
На свою голову решила, блин.
– Ой, ну слушай, Люб! – не унимается подруга. – Ну он же не знал! И потом пытался извиниться, вину свою как-то загладить.
– Ага, деньги предлагал!
– Ну как умеет, знаешь ли, – цокает Наташка. – Ты тоже хороша, давай там униженную и оскорблённую строить. Он тебя в кафе приглашал, а ты давай выпендриваться.
– Наташа, он меня кошкой назвал! Прямо в школе!
– Ну и? Сексуально же! Надо было мяукнуть в ответ.
– Ой, да ну тебя, – качаю головой безнадёжно.
– Вот ты не нукай, а присмотрись. Мужик-то хороший. И одинокий между прочим! А пресс у него, м-м-м, Любаш, – тянет Наташка. – Вот бы потрогать. Ну или ты хоть потрогай да расскажешь потом. Там сталь, наверное.
– Наташ, всё. Пока.
Зажмуриваюсь и отключаю звонок.
Спасибо, Наташа. Я думала, ты меня расслабишь и успокоишь, а вместо этого я теперь буду ещё сильнее краснеть у этих Дорофеевых после твоих стонов по прессу орангутанга.
Дохожу до шлагбаума местного дорогущего жилкомплекса, который выделяется в нашем микрорайоне. Сверяюсь с адресом – ну точно, где же ещё будет жить звезда спорта Мирон Орагнутанг-Дорофеев, если не в самом дорогом доме во всей округе.
У них тут и школа своя имеется, почему же его сын в неё не ходит? Хотя да, это же уже его четвёртая школа – я в документах прочитала. Притом, что переезд у них вроде бы был только один. Просто что сынишка невоспитанный, что папаша привык откупаться деньгами, а не решать проблемы, похоже.
– Мужик-то хороший, – передразниваю Наташку себе под нос и снова закатываю глаза.
Ладно. Дело надо сделать.
Сообщаю охране цель визита, и меня пропускают. Топаю через идеальный двор с ухоженным газоном, современной низовой подсветкой и аккуратными лавочками, у которых в спинке есть отверстия для зарядки телефона. Новая, современная детская площадка, спортивная площадка, аккуратно остриженные кустики и невысокие деревца. Есть даже качели для взрослых и небольшая закрытая площадка со странными сооружениями – оказывается это площадка для тренировки собак. Это я понимаю, когда вижу, как какая-то девушка выгуливает там своего французского бульдожика, заставляя его, кряхтящего и похрюкивающего, взбираться на разные деревянные лесенки и перепрыгивать препятствия.
Словно другой мир. Никаких тебе лебедей из машинный покрышек, никаких старых ковров возле входа в подъезд, кашпо из виниловых пластинок и комодов между этажами.
Ну а лифт, на котором я поднимаюсь на нужный этаж, и вовсе не сопоставить с теми, что в старых домах. Тихий и быстрый, без надписей, выражающих оценочные суждения и заданные направления. И в нём ещё приятно пахнет, даже не нужно задерживать дыхание.
А вот и нужная мне дверь. Выдохнув, уверенно нажимаю на звонок. Пытаюсь прогнать из головы Наташкины вздохи и образ Дорофеева-старшего, который такой открывает двери… бёдра обмотаны полотенцем… по фигурному прессу стекают капли воды…
Тьфу ты! Наташка! Со своими… пф.
Дверь мне действительно открывает Дорофеев-старший, и я, дурочка, первое, на что чисто на автомате смотрю – на его пресс. Который, к счастью, прикрыт свободной футболкой.
– Приветики, – криво ухмыляется Дорофеев. – Мы вас уже тут заждались, Любовь Андреевна. Проходи, не стой в дверях.
– Добрый день, – киваю, привычным движением поправив очки сбоку, и вхожу в квартиру.
И стоит мне сделать шаг за порог, как я тут же громко вскрикиваю!
Потому что огромная лохматая псина вылетает из-за угла, подбегает ко мне и ставит свои лапищи мне на плечи, а потом протаскивает свой слюнявый язык по моей левой щеке от подбородка и аж до виска.
Фу-у-у!
– Ох ты ж мать твою! – вскрикиваю громко. – Убери собаку, Дорофеев!
13
– Ну точно кошка, – ржёт Дорофеев, оттаскивая псину, а та смотрит на меня так, словно точно собирается сделать так ещё раз. – Линда, фу! Нельзя.
Эта Линда уныло скулит, но отходит назад.
Огроменное мохнатое чудовище с длинной тонкой мордой. И взгляд внимательный такой.
Терпеть не могу собак. Они… громкие, активные, от них пахнет, шерсть сыплется и эти слю-ю-юни. Бр-р-р.
Я больше люблю кошек. Моя маленькая британочка Кася – воспитанная девочка и никогда вот так на гостей прыгать не станет.
Хотя о чём это я… у Дорофеевых это, похоже, семейное.
Вытираю рукой щёку и искоса поглядываю то на собаку, то на Дорофеева. Едкое чувство внутри хихикает, напоминая, что я только что вручила орангутангу ещё один козырь против себя, выругавшись так неподобающе.
– Извини за это, – хмыкает Дорофеев, явно наслаждаясь ситуацией, но тут же машет рукой в сторону квартиры, приглашая меня пройти. – Линда обычно так не ведёт себя, но ты уж очень ей понравилась.
Вся эта ситуация, конечно, поставила меня в неловкое положение. Я пытаюсь сохранить серьёзность, но внутри бурлит раздражение. Вспоминаю, что главная задача сейчас – осмотр условий проживания ученика, а не разборки с его нагловатым отцом.
– Где Игорь? – спрашиваю, стремясь сосредоточиться на своём деле и как можно скорее закончить это визит.
– В своей комнате, уроки делает, – отвечает он, кивая в сторону коридора. – Пойду позову, пусть покажет свою крепость.
Он разворачивается и уходит, оставляя меня стоять посреди просторной гостиной. Несмотря на внутреннее сопротивление, я начинаю разглядывать интерьер. Квартира очень просторная, дорогая, но без излишеств, в сдержанных тонах. Стена в коридоре имени хозяина квартиры – украшена фотографиями Дорофеева с различных соревнований, на полке стоят трофеи.
И снова всплывает Наташкин голос в голове, восхищающийся его прессом и статусом.
Но я не собираюсь поддаваться этим мыслям. Как ни крути, я здесь по работе. Нужно провести осмотр и составить отчёт.
Дорофеев возвращается с Игорем, который не выглядит сильно впечатлённым моим визитом. Мальчик, сложив руки на груди, стоит рядом с отцом и бросает на меня хмурые взгляды.
– Ну что, показывай свои владения, Игорь, – улыбаюсь ему, стараясь наладить контакт. Подавить вызванный им на прошлом уроке негатив оказалось непросто, но я справилась. Как-никак, работа у меня такая. Если держать зло и обиду на ученика, то нечего работать в школе. Взрослая из нас двоих я.
Мальчик нехотя кивает и ведёт меня в свою комнату. Она оказывается довольно опрятной, с постелью, заправленной почти идеально, и столом, заваленным тетрадями и учебниками. В углу турник, на полу под ним небольшие гантели, а на небольшом диванчике лежит гитара.
– Всё у тебя тут нормально, – говорю ему, разглядывая комнату. – Как с уроками справляешься?
– Да нормально, – отзывается он без особого энтузиазма.
– Музыкой занимаешься? – киваю на гитару.
– Ну типа, – пожимает плечами. – Ходил в музыкалку, но не зашло. Сам немного подбираю песни.
– Отлично, – улыбаюсь ему. – Значит, я знаю, кто на новый год будет участвовать в мероприятии.
– Ой не-е-е, – передёргивает плечами. – Я на публику не буду.
– Ладно, – решаю не давить, но галочку себе в голове ставлю. – Вернёмся к этому вопросу позже.
Тем временем Дорофеев продолжает стоять в дверях, наблюдая за нашим разговором с выражением, которое я не могу понять. Смотрит на меня так, что мне хочется застегнуть кофту под самое горло, хотя она у меня и так достаточно закрытая, а сверху ещё какой-нибудь старушечий платок набросить.
Я делаю несколько записей в своём блокноте, подмечая, что в комнате всё чисто и опрятно. Когда я заканчиваю, чувствую, как за спиной начинает нарастать напряжение. Дорофеев словно ждёт чего-то.
– Ну, кажется, всё ясно, – говорю, убирая блокнот в сумку. – Спасибо за гостеприимство.
– Не за что, – отвечает он с лёгкой усмешкой. – Может, чайку напоследок?
Я вздыхаю, понимая, что сейчас главное – не попасться на удочку его провокаций.
– Спасибо, но мне надо идти, – говорю максимально ровно, потому что знаю, что Дорофеев зацепится за любой виток в моей интонации и потом отыграет этим в мою сторону.
– Слушай, Любовь Андреевна, ну я серьёзно, – идёт рядом, когда я выхожу из комнаты Игоря и иду к двери и своим туфлям. – Там в клубе… вышло очень некрасиво. Бой – это такой вкачь адреналина в кровь, что крышу просто рвёт. Логика, мозги – отключаются.
Ага, и включается кое-что другое, похоже.
– А ты была такая красивая. Ну и короче… Ну прости.
Я так старательно ищу внутри опору из своей злости на него, чтобы она меня поддержала и подпитала, но внезапно не нахожу. Его слова звучат… искренне. И комплимент, конечно, цепляет девочку внутри меня, заставляя тут же ощутить жар на щеках.
– Я потом… полночи вспоминал, – и пошло подмигивает.
Вот же мать твою, засранец.
– Супер, – складываю руки на груди, потому что понимаю, что ему, видимо, по приколу меня в краску вгонять. – Мечтала узнать, о чём вы там вспоминаете половину ночи, Мирон Максимович.
– Я знал, что тебе интересно, – ухмыляется. – А ты та ещё кошка, да, училка?
Козёл.
Не реагируй, Люба. Не реагируй!
Просто скорее бы свалить отсюда.
– Открывайте, – киваю на замок, вдев ноги в туфли.
Но, кажется, Дорофеев совсем не спешит делать это. Он упирается рукой в косяк двери рядом с моей головой, и я чувствую, как внутри всё превращается в желе. Его запах – свежий, резкий, с нотками ментола, окутывает меня, заставляя сделать глубокий вдох. По плечам бегут мурашки, а вставший в горле комок требует его громко сглотнуть.
– Так что насчёт извинений?
Поднимаю на него глаза. Чувствую себя под нависающим Дорофеевым какой-то слишком мелкой. Зачем-то отмечаю про себя, что ресницы у него длинные и тёмные, любая бы девушка за такие лет пять жизни отдала.
– При одном условии, – снова складываю руки на груди в попытке как-то от него отгородиться.
– М? – он вопросительно вскидывает брови, но отходить так, похоже, и не собирается.
– Раз уж вы отец ученика нашего класса, да ещё и целый чемпион России по боксу, то придёте на классный час и выступите перед ребятами.
– Зачем это? – он тут же меняется в лице.
– Неделя здорового образа жизни. Спорт это же вполне себе ЗОЖ. Вот и расскажете.
