Старший советник

– Я пойду с вами! – свесилась с верхнего ряда вездесущая Лия Гаурхот.

Симпатичная девчонка (да в неё были влюблены все мальчишки!) хоть и происходила из богатой эльфийской семьи никогда была не прочь броситься в приключения с головой. Чего только стоило их прошлогоднее путешествие за город и смертельные салки с подвыпившим драконом.

Конечно никто из мальчишек не смог сказать золотоволосой красотке Лии нет.

Уже через пятьдесят две минуты они сидели на бочках напротив магазина «Магическая чепуха» в ожидании конвоя с Мордекаем Гломом. Из порта к зданию суда была только одна дорога. На обочине собрались и другие зеваки, горожане выглядывали из окон и даже свешивались с крыш. Всем было интересно увидеть собственными глазами Сумеречного пса. Так называли Глома в газетах и по радио.

Мир узнал о Мордекае Гломе лет семь назад после того как группа магов под его руководством совершила покушение на Министра Магии Алана Холидея. Тот хоть и не был убит, но получил серьёзный ожёг лица «Выжигателем». А ведь в юности Холидей считался непревзойдённым поединщиком. К тому же террористы перебили всех телохранителей министра, а среди них слабаков точно не было. Облавы и засады результата не дали. Глом сумел-таки перебраться за границу где написал книгу «Сумерки цивилизации» где он призывал читателей избавиться от правительства якобы продавшегося с потрохами гоблинам. Все эти годы Мордекай Глом бедокурил, а четыре года назад сумел убить влиятельного гоблина – старейшину целого клана, вместе с семьёй. В газетах писали, что он обрушил в пропасть с моста целый поезд. Тогда погибли не только гоблины, но и люди, эльфы, гномы. Были за Сумеречным псом и другие подвиги. И вот наконец террориста (только так звали Глома министерские чиновники) поймали, сломали его волшебную палочку и надели на его дар «кандалы» – персональное заклинание лишающее преступника магических способностей. В этом году на лекциях криминалистики профессор Шерлок рассказал им в чём хитрость «кандалов». Это мощное заклятие накладывает сильный маг. Снять его можно только убив мага, но он как правило всегда находился далеко от субъекта на которого было наложено заклинание. В общем Мордекай Глом был теперь абсолютно не опасен. Да и сюда его доставили на специальном корабле-тюрьме оборудованном для перемещения опасных преступников-магов. От дирижабля правительство Кронберга сразу отказалось.

– О! Смотрите! Смотрите ребята! Ведут! Его ведут! – закричал Гордон не забывая засунуть в рот очередную порцию конфет.

Лия тут же забралась на бочку повыше, чтобы лучше видеть конвой, а Альберт, сердце которого забилось в груди сильнее, придерживал её за горячую руку. Почему-то у неё всегда были горячие руки. Не то что у Альфреда.

– Джеймс перестань жрать сладкое! Все зубы испортишь! – толкнул локтем толстяка Нильс встав на цыпочки.

– Испорчу и что? Моя бабушка наложит заклинание, и они будут как новенькие!

– А ты знаешь как это больно? – ещё раз пихнул толстяка в пухлый бок Нильс (но тот кажется это даже не заметил). – Я год назад катаясь на старой метле упал лицом вниз и сломал передний зуб. Под корень. Так вот, от заклинания восстановления я чуть не описался. Клянусь Мерлином!

Гордон серьёзно взглянул на товарища перестав жевать, а потом выплюнул комок сладостей между прутьев канализационной решётки под стеной дома.

Откуда-то раздался пронзительный свист и вот Альберт увидел идущего по улице Мордекая Глома. Высокая, сгорбленная фигура, длинные руки, волнистые чёрные волосы с проседью, глубоко посаженные светло-зелёные глаза почти такие же как у Лии. Лет пятьдесят не больше. Одет легендарный террорист был в узкие клетчатые брюки, белоснежную сорочку без запонок (так что манжеты свободно болтались), клетчатую жилетку (тоже без пуговиц) и остроносые ботинки.

Справа и слева от Мордекая шли люди в чёрной форме министерства магии с волшебными палочками наголо. В количестве шести человек. Позади и впереди шагали гномы-полицейские вооружённые серебряными дубинками способными нейтрализовать лёгкие и часть средних магических атак.

Лия, увидев Мордекая замерла на месте и даже немного побледнела. Он и правда был жуткий. Поймав на себе взгляд преступника Альберт понял, что по спине его бежит холодный пот. Стараясь не показать слабость друзьям, он улыбнулся, продолжая крепко сжимать руку девушки.

Люди вокруг зашумели. Кто-то проклинал Мордекая, кто-то славил министерство. Вот на дорогу выскочила женщина в платье для верховой езды и в симпатичной шляпке-таблетке красного цвета. Девушка грозно топнула ногой и что-то бросила в террориста.

И в этот момент, что-то оглушительно лопнуло, а затем полыхнуло так, что Алберт вместе с Лией свалились с бочки на землю, а Нильс и Джеймс покатились по мостовой вниз. Но самое страшное было другое. Идущие справа и слева от Мордекая министерские оказались буквально размазаны по стенам. Это было ужасное зрелище потёки крови, деформированные кости, что-то, но уже точно не человек в чёрной форме.

Люди вокруг кричали, захлопывали окна, спрыгивали с крыш в подворотни, Мордекай же смеялся. Смех его мало был похож на нормальный, изящным движением руки (будто дирижёр оркестра) он переломил пополам одного из гномов позади «Крушителем», затем швырнул во второго «Кровь горлом» наблюдая за тем как бедняга захлёбывается. Один из гномов идущих впереди наконец поднялся на ноги и попытался атаковать преступника дубинкой, но голову его охватило пламя буквально за пару секунд убившее полицейского. Последний четвёртый гном казалось испугался и не мог двинутся с места, но так показалось Альберту и Лие только на первый взгляд, на самом деле ноги его и одна из рук, были приморожены к мостовой. Гном не пытался просить пощады, наоборот, бесстрашно сверкнув чёрными глазами из-под лохматых бровей он бросил в лицо преступнику какое-то забористое ругательство на своём языке. Уже не смеясь, а просто улыбаясь, Мордекай встал над беднягой и сделал движение палочкой в воздухе справа налево перерезав гному горло.

Лия всхлипнула и выхватила из внутреннего кармана своего жёлтого плащика волшебную палочку. Свисающие на спину хвостики золотистых волос подпрыгнули и она сделала выпад попытавшись выпустить в Глома «Кельтский крест». То ли от волнения, то ли ещё от чего, но заклинание у неё вышло слабым. Преступник легко отбил его направляясь к парочке студентов факультета криминальной полиции.

Альберт навсегда запомнил то чувство. Чувство парализующего страха. Кровь на мостовой, стонущие, попавшие под раздачу зеваки, и гипнотизирующий взгляд зелёных глаз Мордекая Глома. Наверное, он так бы и погиб там, не решившись противостоять монстру в теле человека если бы не Лия.

Девчонка же тем временем повторил заклинание. На этот раз оно получилось. Новый «Кельтский крест» ударил поперёк туловища Мордекая и он хоть и успел парировать его на мгновение даже скорчился от боли. В ответ он метнул в ребят «Крушитель».

Сам того не заметив Тисли активировал заклинание защиты. «Русский щит» отбил красную молнию. Люди прятавшиеся вокруг закричали от восторга, Глом в удивлении поднял брови и словно не веря своим глазам метнул друг за другом «Оледенение», «Судороги» и «Кровь горлом». Смертельная троица. Так кажется говорил на занятиях профессор Холмс.

И снова Тисли отбил атаку правда удалось ему это с большим трудом. Из ноздрей его, заливая новенькое серое пальто, хлынула кровь. Он всего лишь на мгновение отвлёкся и «Кельтский крест» Глома вонзившийся в стену справа вырвал из стены дома тяжёлый булыжник который пробил голову Леи превратив её прекрасное лицо в месиво. Земля ушла из-под ног, Мордекай Глом направил на него палочку со светящимся красным кончиком, но в этот момент сразу несколько заклинаний ударило в преступника. Финал схватки и пленение Сумеречного пса Альберт уже не увидел, потеряв сознание.

Лею хоронили через два дня. В закрытом гробу на семейном кладбище в поместье Вардхот. Никто из однокурсников Альберта Тисли не пожелал проводить в последний путь самую красивую девочку на факультете. Наверное, они боялись увидеть её изуродованное лицо и навсегда запомнить её такой.

Было холодно. Выпал первый снег и на кладбище находились только самые близкие.

Высокий статный красавец в чёрном пальто и отец – Ян Гаурхот (светлые волосы, совсем не такие как у Леи спадали на плечи эльфа, а между бровей и в углах губ его пролегли печальные складки), рыдающая в голос Елена Гаурхот – высокая статная эльфийка лицо которой было закрыто чёрной вуалью и десятилетняя Саманта – симпатичная маленькая девочка с точно такими же золотистыми волосами как у сестры. При встрече Альберт поцеловал ей руку отчего девушка почему-то перестала дышать.

Пар вырывался изо рта не торопясь рассеиваться. Пожав руку скорбящему отцу, Тисли услышал:

– Юноша, что сумел дважды поставить «Русский щит» отбив атаки Мордекая Глома? Молодец! Уверен родители гордились бы тобой.

В голосе отца семейства было слышно явное одобрение и Альберт тогда подумал, что вряд ли родители бы гордились им видь они его, никогда не любили. Слишком были заняты собой.

Ветер гонял над свежей могилой снег вперемешку с осенними листьями одновременно накрывая её белым покрывалом, словно убаюкивая навсегда, и тут же разрисовывая свежую позёмку чудными узорами.

Только спустя пару лет Тисли узнал, что отец Леи и Сэм убил Мордекая Глома оказавшись вместе с ним в Бермалш. Чтобы очутиться в одной тюрьме с убийцей и отомстить за дочь он даже пошёл на преступление.

* * *

– ЧТО ЗАСЛУЖИЛ, ТО И ПОЛУЧИЛ! – слова покрасневшего от гнева Робба Пуффбакса вернули Альберта Тисли в реальный мир.

Как бы Пуффбакс был разгневан узнав, что инспектор всё это время его не слушал снова переживая смерть Леи и знакомство с Сэм и её семьёй.

Сдав серебряный жетон отдела «С» и надев на указательный палец левой руки перстень криминальной полиции с изображением щита на фоне башен Кроу (он будто и не расставался с ним на три этих крайне суетливых и бестолковых года) Альберт Тисли покинул офис Робба Пуффбакса поцеловав на прощание руку Саманты.

На её памяти Берт делал так всего один раз. Тогда повод для этого был прямо скажем, невесёлый, теперь тоже, но не для Тисли и семьи Гаурхотов, а для урода, называющего себя Маятником. Сэм была уверена в этом. Собаки спущены с цепи, волк-людоед, безнаказанно терзавший лесных жителей, обречён.

От счастья Саманта улыбнулась и вздохнув скушала четвёртое за сегодня пирожное с заварным кремом. Хорошо, что эльфийки не толстеют.

Альберт Тисли же наплевав на моросивший на улице дождик и спрятав руки в карманы брюк, широко шагал по мостовой размышляя о случившемся. Ещё сам того не понимая он строил планы будущих расследований, засад, отмечал в голове адреса будущих облав.

Если они думает, что работа в Камденсмит его напугает, то они идиоты. Да это Авгиевы конюшни и Чёрная дыра, зато начальства над ним будет поменьше, а свободы будет хоть захлебнись…

Глава 2: Новая метла по-новому метёт

Блямс, новое начальство, пятнистая свинья, полный бардак, якорь и начало положено.

Здоровенная пятнистая свинья, стоящая в луже грязи, с хрустом и чавканьем перемалывала челюстями пучок морковок только что выпавший из проехавшей мимо тележки зеленщика. Глаза животного в красных прожилках с вызовом уставились на незнакомцев, замерших напротив Камденсмитского полицейского участка. Впрочем, названия над входом не было с того времени как планку с медными буквами сбило ударом молнии. Было это в 1879 году. То есть двенадцать лет назад.

Не думайте, что у Альберта Тисли было мало друзей. Нет, они у него были. Просто он был таким человеком, что свои проблемы предпочитал решать самостоятельно, плакаться в жилетку не любил, а всё своё свободное время посвящал работе, чтению книг и отработке магических навыков. Как правило боевых или тех, что могут помочь в расследовании преступлений. И когда тут спрашивается дружить? Найдётся ли время пропустить с товарищем кружку-другую пива с солёными орешками, прошвырнуться по клубам Бугстрит наслаждаясь гоблинским джазом или эльфийским канканом, взять пару-тройку симпатичных девчонок и… кхм, что-то я увлеклась. Суть в том, что наш дорогой инспектор умел заводить друзей, верных друзей, но не умел с ними дружить. Однако разжалования его и последующее назначение начальником полицейского участка в Камденсмит всё изменило. Тисли призвал на помощь тех кому он мог по-настоящему доверять, тех кто был ему верен и пошёл бы за него «и в огонь, и в воду». Классное выражение, да? Услышала от одного русского домового. Опять отвлеклась… В общим таких товарищей нашлось шестеро. Буду рассказывать о них по порядку. Слева направо.

Карпентер Браснаклс – высокий пижон лет тридцати пяти в чёрном костюме в белую полоску, цвет волос каштановый, сами волосы зачёсаны назад (даже на височках), глаза зелёные, руки длинные. В целом красавчик. Немного о нём знала так как видела его всего в третий раз. Однако Браснаклс был дамским угодником и опытным сержантом полиции без раздумий согласившимся на перевод в Камденсмит. А ещё у него постоянно были сбиты костяшки на руках. Немаг. Хотя… я чувствовала, что сильная магия постоянно витала вокруг него.

Патрик Белкин, вот он в развивающимся плаще и с надушенным мамкиными духами платочком прикрывающим нос. Тут и правда воняет. Как и во всём квартале. Симпатичный голубоглазый, русоволосый мальчишка (так бы и укусила его за ушко) среднего роста, в дорогом костюме и начищенных ботинках. Одевался как настоящий денди. Конечно костюм-тройку от «Зигерньют», красный шерстяной плащ от «Пама-Ама» и ботинки из кожи саламандры с серебряными насадками-колпачками сделанные на заказ, простой коп себе позволить не мог. Но двадцатидевятилетний Патрик был племянником заместителя министра внутренних дел и вообще из богатой семьи. Тоже сержант. Маг. Маг, но какой-то странный словно магия в нём так и не развилась. Как же вам объяснить? А! Придумала! Вот бывают люди с отставанием в развитии. Тело вырастает, а твои мысли, суждения нет. Взрослый с мозгами ребёнка. Так вот магия Белкина отстала в развитии от его тела. Он вырос, а магический дар ни капельки. А ещё Белкин был родственником инспектора, но каким-то дальним потому как я их кровные узы совсем не чувствовала. «Седьмая вода на киселе». Это я тоже услышала от русского домового.

Следующим был гном. Констебль Келкрокин Даин по прозвищу Армагедон. Известная в городе личность. Подземщик. Неуживчивый характер. Хамьё. Неосторожный взгляд в его сторону принятый за вызов, и всё, ты уже лежишь на мостовой со сломанным носом или челюстью. Сейчас то он ещё ничего. Повзрослел, а в молодости говорят чудил во всю. Если бы не инспектор ушёл бы Келкрокин на пенсию досрочно без денежного содержания. Тяжёлый взгляд синих глаз из-под мохнатых бровей, коренастый, мускулистый, рыжий, бородатый, морда словно из камня вытесана. Кто-то вытёсывал, вытёсывал, а потом надоело и бросил. Ну что я вам объясняю, чего вы гномов не видели? Келкрокин был обязан Тисли жизнью, а значит эти двое были связаны навсегда. Таковы традиции гномов. Мне лично констебль нравился. Не хотелось бы чтобы инспектор пострадал, а гном в трудную минуту точно не бросит.

Следующих опишу вместе потому как они были похожи как братья хотя таковыми и не являлись. Огерблям и Шпаклифер – гномы и троюродные племянники Келкрокина. Тоже подземщики. На каждом крепкие ботинки на тяжёлой подошве, чёрные брюки, шерстяная жилетка, котелок надвинутый на глаза и толстый красный шарф вокруг горла. Бородки у них тоже были, но короткие цвета спелой пшеницы. Морды натурально бандитские, все в шрамах, вставные золотые зубы, глаза с прищуром. Не потому что плохо видели, а потому что манера такая была. Ни тот, ни другой в полиции никогда не работали они служили вышибалами в «Чёрном котле», а ещё зашибали деньгу участвуя в боях без правил с тотализатором. Между прочим, почти всегда побеждали. В городе их побаивались задирать. Эта парочка была беззаветно предана Армагедону считая его чем-то вроде отца.

Никого не забыла? Пятерых назвала. А шестая конечно я – феечка Блямс. Не спрашивайте меня почему я голая. Хотя я предпочитаю термин обнажённая. Не спрашивайте всё равно не скажу. Это мой манифест. Почему я следую везде за инспектором? Тоже не ваше дело. В женщине должна быть загадка. Ну что? Начнём?

* * *

Не вынимая изо рта зубочистку Карпентер Браснаклс не спускал глаз со здоровенной свиньи замершей между ними и покосившемся крыльцом полицейского участка. Сжевав морковку вместе с ботвой, она громко рыгнула.

– Настоящая дыра! – наконец произнёс сержант, пригладив пятерней волосы.

– А вот интересно это чья-то свинья или она потерялась… начал Огерблям двигаясь влево.

– А мы её нашли! – закончил фразу Шпаклифер обходя свинью справа. – Ничего такая, упитанная.

Гномы-братья переглянулись и вытянули из-за спины тесаки приличного размера.

– Совсем чокнулись? – грозно прикрикнул на племянничков Армагедон. – Вы же теперь полицейские! Забыли? Ну-ка выкинули ножи!

Даже не пытаясь спорить гномы дружно будто по команде бросили ножи в зелёно-коричневую лужу. Свинья с интересом наблюдала за их действиями, за погрузившимися в жижу тесаками, а потом оскалилась и забавно захрюкала.

– Она что смеётся? – с удивлением спросил у товарищей Белкин.

– Свиньи не умеют смеяться, – буркнул себе под нос Альберт Тисли шлёпая по луже к крыльцу потому как другого пути всё равно не было. – Сгинь!

Последние слова инспектора были обращены к свинье. Та моргнула и посторонилась, пропуская Тисли и последовавших за ним товарищей. Кстати Дору, а свинью звали именно так собственное поведение немало удивило. Обычно то она посетителей от участка отпугивала. Даже боднуть головой могла или покусать.

Дверь полицейского участка противно скрипнула, и вся честная компания оказалась внутри. Куда делся непременный колокольчик обязанный оповещать полисменов о приходе очередного потерпевшего не ясно. Его будто здесь никогда и не было. Посреди холла замерла стойка за которой… за которой должен был стоять полицейский, но там никого не было. Зато на стойке, прямо на сгибе журнала регистрации лежал засохший огрызок яблока и мышиная какашка. Справа от двери (так было положено по уставу) должен был находится констебль, но и его не было.

Апчхи! – это я чихнула поднявшись в воздух над головами товарищей. Вокруг паутина, грязь, на перилах второго этажа на меня уставившись мышь удерживающая в лапках кусок копчёной колбасы.

Не найдя в холе полисменов, инспектор достал волшебную палочку и сделал короткий взмах напоминавший круг. По участку разнёсся резкий, дребезжащий звук от которого у меня заныли зубки. И не у меня одной. Сверху к перилам подошёл невысокий полисмен с тремя подбородками и с тоненькими усиками в форме младшего инспектора. Левой рукой он поддерживал блюдечко, а правой держал чашечку смешно оттопырив мизинчик. Он хотел показать всем, что пил кофе, но в посуде был бренди. Меня то не обманешь.

– Сэээр? – с вопросительной интонацией произнёс он и в тот же момент в воздух взвился листок бумаги с синими и зелёными печатями. Развернувшись документ замер напротив глаз младшего инспектора.

– Я инспектор Альберт Тисли ваш новый начальник. А это старшие сержанты Карпентер Браснаклс, Патрик Белкин, старший констебль Келкрокин Даин, констебли Огерблям и Шпаклифер.

– Очень приятно, инспектор, – произнёс полисмен, но должного уважения не проявил.

Только когда бренди в его чашке внезапно вспыхнуло умудрившись опалить бедняге брови, он наплевав на разбитую посуду вытянул руки по швам и даже попытался принять соответствующий званию и должности вид.

– Младший инспектор Спуун… простите Генри Траверти, – произнёс он, сглотнув слюну.

Албер Тисли же ещё раз оглядев холл нашёл взглядом кабинет начальника участка. Полустёршиеся буквы на стеклянной двери прочесть было нелегко. Забавно было то, что помещение не заперли на замок, а почему-то забили обыкновенными дощечками. Сохраняя безэмоциональное выражение на лице, инспектор направился к двери с которой уже слетели доски.

– Младший инспектор, через полчаса нужно собрать в зале заседаний всех служащих участка, – бросил через плечо Тисли.

– В з-зале заседаний, с-сэр? – что-то проблеял сверху Спуун (буду называть этого мерзкого типа так).

* * *

Оказывается, Зала заседаний в участке не было. То есть он был, но давно превратился в кладовку… мусорную кучу, жилище для мышей и тараканов? Не важно, слетевшиеся отовсюду в участок полисмены, многие из которых были откровенно пьяны, со скоростью пчёл, но с грацией пьяных слонов принялись за работу. Из помещения зала помимо всякого барахла, сломанной мебели, вытащили старый засохший фикус, якорь (я с восторгом наблюдала за дюжиной покрасневших от натуги гномов тащивших трёхсоткилограммовый кусок железа), чихающую чёрным дымом и щелкающую зубами обсидиановую ящерицу с потомством и череп тролля с дыркой под левой глазницей. Стайка летучих мышей покинула помещение самостоятельно.

Менее чем через час все полисмены собрались в только что освобождённом Зале для заседаний. Ждали только Альфреда. А пока всё пялились на мою наготу. Чтобы дать им разглядеть меня получше я и так поворачивалась в воздухе и эдак. В общем все стались довольны.

– Начинаем! – прогрохотал Альфред, оставляя шляпу на вешалке только что внесённой внутрь Армагедоном.

Дюжина гномов и трое людей робко смотрели на нового начальника участка. Робость возникла из понимания, что перед ними боевой маг.

– Мы рады приветствовать вас, сээр… – начал было Спуун, но инспектор заклинанием стёр ему рот. Тот было запаниковал, но кто-то из гномов-полисменов быстро усадил его на кривоногий стул удерживая рукой.

– Буду краток, – тем временем продолжил Альфред. – Увижу вас ещё раз в алкогольном опьянении, небритыми, грязными, вонючими, превращу в мокриц. Всех без исключения. Нагрудные бляхи начистить до блеска, участок отмыть, чтобы блестел, что можно починить собственными руками – починить. Особенно входную дверь. И верните колокольчик для посетителей.

Спуун кажется свыкся со своим положением и достав блокнот и карандаш принялся записывать.

У двери снаружи должен дежурить констебль, внутри на всякий случай ещё один. Оба должны быть вооружены дубинками, иметь при себе серебряный свисток.

– Старшие сержант Карпентер Браснаклс возглавит криминальный отдел, старший сержант Патрик Белкин мой заместитель, старший констебль Келкрокин Даин отвечает за порядок на улицах. Злить его не советую. Огерблям и Шпаклифер переглянувшись мечтательно заулыбались сжав здоровенные, покрытые рубцами от вонзавшихся в них зубов кулаки.

В этот момент Армагедон закатал рукав рубашки на правой руке и показал окружающим татуировку. Лично я язык гномов знала с пятое на десятое. Что про истинную власть, традиции и возмездие. Всё находящиеся в Зале гномы рухнули на одно колено прижав правую руку к левой стороне груди. Выросшие наверху чтили Подземщиков – тех немногих чьи предки продолжал жить в суровых условиях под землёй и после Исхода. Это у гномов из мозгов не вытравишь. Мне вот другое было интересно. Почему Подземщики крупнее и почти на голову выше своих соотечественников? Ведь, казалось бы, живут на солнышке, питаются лучше, не мрут от чахотки… Не иначе предки Подземщиков ели какой-то волшебный мох. Простите, опять отвлеклась.

– Да и ещё! Прошвырнитесь по улицам задержите десяток местных с нарушениями. Пусть они завтра же начнут мостить площадку перед крыльцом. Надо избавиться от этой грязной лужи. Гов… грязь из переулка тоже вынести.

– Но эта лужа… – попытался было возразить один из людей – худой сержант с синяками под глазами (делавшими его похожими на Сову) и в пиджаке с вытянутыми локтями.

– Ничего не хочу слушать. Это приказ. Исполняйте.

– СЛУШАЮСЬ! – выдохнули одновременно полисмены и бросились выполнять приказы налетая друг на друга.

О чём Тисли думал я знала. Сделав круг другой над головой инспектора, я присела ему на плечо как бы невзначай коснувшись горячим бедром щеки. Альфред собирался навести порядок в Камденсмите, сделать его идеальным полицейским участком, что в принципе было для Чёрной дыры задачей нерешаемой. Спросите зачем ему это? Да чтобы не отвлекаться от расследования. Он был одержим задержанием «Маятника» – серийного маньяка уже несколько лет похищавшего молоденьких девушек. Только официально его жертвами уже стали четырнадцать малышек. Не все они умерли, но выжившим вернуть разум не помогла даже долгая реабилитация в клинике доктора Ойвинда.

Размышления мои прервал сначала треск дерева, потом звук падения. Кто-то заорал от боли, кто-то от страха.

– Там орк! Орк!

Тисли (и я вместе с ним) выглянул в коридор. Нашему вниманию предстала двухметровая женщина орк в чёрном брючном костюме и с забранными на затылке в хвост тёмными волосами. На пышной груди её была приколота бриллиантовая брошь-бабочка. Орка, орчанка (не знаю как правильно) в одной руке держала трепыхавшегося гнома-констебля. В другой в огромном кулаке зажала Спууна, кажется потерявшего сознание от страха. Четверо гномов с дубинками уже окружали возмутительницу спокойствия.