Пожертвовать всем ради нее

Анна Жнец

Пожертвовать всем ради нее

Глава 1. Встреча в лесу

За деревьями кто-то стонал от боли, и утро, пронизанное золотом солнечных лучей, больше не казалось безмятежным.

Илриан вернул стрелу в кожаный колчан за спиной и пошел на звук, но старался двигаться бесшумно и все время озирался, ибо Пограничный лес не то место, где можно позволить себе расслабиться.

Под ногами пружинил мох. Вековые дубы вокруг шептались на языке ветра.

Последний жалобный стон донесся из кустов орешника – тронул тишину слабым эхом и больше не повторился.

Возможно, страдалец, прервавший охоту эльфийского мага, испустил дух.

Перед тем, как отвести в стороны ветки кустов, Илриан еще раз прислушался к таинственным, шелковистым шорохам лесной чащи: не пытаются ли его заманить в ловушку, поймав на крючок жалости? Пограничье кишмя кишит ненавистными людишками, а тем лишь бы только пролить эльфийскую кровь.

Но нет, тихо. Кажется, никто не притаился в засаде, дожидаясь удачного момента, чтобы напасть.

Круглая полянка за стеной орешника купалась в солнечном свете, а на ее краю, в высокой траве, лежала девушка в белом платье. И именно благодаря тому, что платье на ней было таким кипенно-белым, кровавая рана в животе сразу бросилась в глаза.

Дева.

Одна в лесу.

При смерти.

Илриан нахмурился. Ему совсем не было стыдно за то, что он не кинулся незнакомке на помощь в ту же секунду, как увидел, что она истекает кровью, а перво-наперво посмотрел на ее уши.

Человек.

Он стиснул зубы и шагнул назад, уходя с солнечной поляны в тень под кронами деревьев-гигантов.

И все же совесть не позволила ему уйти от своей злополучной находки слишком далеко. На душе было неспокойно, а угрюмые дубы, меж которых пролегал его путь, глядели на эльфа с молчаливым неодобрением.

Будь на месте раненой незнакомки мужчина, Илриан ни за что не вернулся бы на поляну, но молодая девица, пусть и человечка, вряд ли успела причинить вред кому-нибудь из его народа.

«Не успела. Вот именно! Просто не успела», – подумал он, сжав кулаки, но все-таки опустился на колени рядом с этой страдающей человеческой девушкой.

Глаза безымянной красавицы были закрыты, на щеках дрожали тени от пушистых ресниц, длинные волосы рассыпались по траве языками рыжего пламени. Из живота торчала стрела с зеленым оперением.

Зеленым.

Илриан озадаченно свел брови.

За его спиной висел колчан со стрелами, и хвостики у них были точно такие же по форме и цвету.

Выходит, бедняжку подстрелил эльф. В ее животе была эльфийская стрела.

Но зачем кому-то из его народа покушаться на жизнь беззащитной девы? Из ненависти к людям? Но женщины и дети неприкосновенны!

Злой на своего сородича, грубо поправшего эльфийский кодекс чести, Илриан взял девушку за руку, чтобы проверить пульс, и в ту же секунду его будто пронзило молнией. Он вздрогнул. Вокруг его пальцев, лежащих на запястье раненой, возникла сфера золотистого света, мерцающая в такт биению сердца.

В венах тотчас забурлила раскаленная лава, и эта лава устремилась прямиком в пах, ударив туда волной невыносимого удовольствия.

Что с ним? Что это такое?

Илриан в ужасе отпрянул от странной человечки, выпустив из руки ее белую безвольную кисть со следами крови. Похоже, этой ладонью несчастная зажимала рану в животе, пока не потеряла сознание от боли и слабости.

Как только прикосновение было разорвано, волшебство, так напугавшее эльфа, исчезло, но не его последствия.

Сердце в груди громыхало спятившим барабаном. Кожа горела, словно под ней трещал невидимый огонь. Судя по тому, как щипало лицо, Илриан был весь красный. Его трясло.

С опаской он покосился на девушку, прикосновение к которой буквально обожгло его. Кинул на нее один настороженный взгляд – и задохнулся от бури чувств.

Рыжеволосая незнакомка показалась ему самой прекрасной женщиной на свете, она словно светилась изнутри. Илриана влекло к ней с неодолимой силой.

«Сияние», – понял эльф сначала с восторгом, а затем с ужасом.

Из жара его бросило в холод.

– Нет, – замотал он головой, пятясь от человечки, истекающей кровью. – Нет, нет, нет.

Она – враг! Да еще и вот-вот испустит последний вздох.

Он не хотел этих чувств!

Но у него не спрашивали. Боги распорядились его судьбой так, как посчитали нужным.

С каждой секундой нежное и страстное чувство, пустившее корни в его груди, крепло и разрасталось. Он не мог ему сопротивляться, больше не принадлежал самому себе. Стал рабом этой женщины, рабом Сияния.

Задыхаясь от счастья и паники, Илриан снова подполз на коленях к своей… истинной, к девушке, которая еще минуту назад была для него незнакомой, чужой и вдруг стала самой дорогой и родной на свете. Стрела эльфийского лучника торчала из раны в ее животе, и белое платье стремительно пропитывалось кровью. Теперь он видел, что кровь повсюду, не только на одежде – впиталась в землю, окропила зловещими красными брызгами сочные стебельки травы.

– Она умирает, – шепнул эльф дрогнувшим голосом и дернулся, как от удара хлыста. – Она… она… умирает.

Если она умрет, сияние померкнет! Тот, кто познал сияние, не выдержит жизни во тьме. Погасшие эльфы, мужчины, потерявшие свою пару, от горя сходят с ума. Они более не чувствуют вкуса радости, их души каменеют и отмирают, словно ткани, пораженные гангреной.

– Надо ее спасти. Надо спасти.

И ее, и себя.

Дрожащими руками Илриан обломал древко стрелы и как мог осторожно вытащил железный наконечник из поврежденной, развороченной плоти. Далее он стянул через голову свою тунику и зажал тканью рану, но его избранница продолжала бледнеть. Ее пульс слабел. Между сомкнутыми губами собиралась полоска красной влаги. Это кровь поднималась по горлу, предвещая скорый конец.

Счет шел на минуты, на секунды…

Засиять и сразу погаснуть – несправедливо, нечестно, жестоко! Он не мог ее потерять! Не мог! Не успел вкусить счастья, а на языке уже горечь тлена.

Ох, если бы Илриан был целителем, но нет. Его магия боевая, а не лечебная. Он не сможет заживить смертельную рану, как и не успеет донеси свою избранницу до эльфийских знахарей.

А значит, остается одно.

Чтобы спасти свою пару и спастись самому, Илриан решился на отчаянный шаг.

Редкий безумец отважился бы на подобное безрассудство, но у него не было выбора.

И он рискнул.

Илриан надеялся, что поблизости нет людей, которые могут его услышать, ведь к своему дару эльфы – что боевые маги, что бытовые, что целители – взывали с помощью песни.

Когда кто-то из его народа начинал петь, все вокруг замирали, завороженные сильным, выразительным голосом. Девицы теряли головы от любви к его обладателю. Вражеские воины опускали мечи и луки, не в силах противиться желанию дослушать волшебную песнь до конца. Тут-то коварные дети леса и косили зазевавшихся человечков. Так что голоса эльфов были грозным оружием, совсем как у далеких морских сирен, обитающих в южных водах у мыса Вековой Скорби.

Левую ладонь Илриан упер в землю, обагренную кровью, правую – положил себе на грудь, ловя частые, беспокойные толчки сердца. После сосредоточился и запел, открывая источник магии, что пульсировал внутри него огненным сгустком.

Звуки мягкого баритона, богатого на оттенки, растеклись по воздуху сладким медом. С каждой секундой голос эльфа креп, набирал глубину и мощь. Сила, порожденная им, гудела, закручиваясь над поляной искрящим вихрем, от нее с деревьев срывало листья, а волоски на коже вставали дыбом.

Илриан чувствовал, как дрожат от напряжения голосовые связки, как болезненно горят легкие, как от распирающей магии растет жар в груди, становясь практически нестерпимым. Готовый вот-вот охрипнуть, он тянул свою колдовскую песню и не сводил глаз с девушки на земле, понимая, что ее время почти на исходе.

Наконец сущность, к которой он взывал, откликнулась.

Со стороны дубов на поляну, поглощая солнечный свет, наползала густая тень. Золото на стволах деревьев таяло, сочная зелень травы темнела. Еще секунду назад на небе не было ни облачка, но вот в мгновение ока ясную синеву поглотили рыхлые свинцовые тучи. За три взмаха ресниц яркий, погожий день сменился вечерними сумерками.

По коже побежали иголки холода.

– Кто ты и зачем пробудил нас?

Из набрякшей черноты над головой Илриана раздался голос, похожий на раскат грома. На небольшом расстоянии друг от друга сверкнули две короткие симметричные молнии, словно из грозового сумрака на эльфа взглянули сердитые глаза. И под взглядом этих сердитых глаз он попятился, не сумев сдержать внутренней дрожи.

Трава тихо зашуршала под его отступающими шагами. В следующую секунду Илриан заставил себя остановиться и задрал лицо к бугрящейся над ним тьме.

– Мое имя Илриан, – ответил он голосу, вопрошающему из косматых туч. – Я боевой маг из Дома Цветущего Древа. Один из хранителей и защитников Пограничья. И я молю о помощи, о великое, могучее божество. Спаси эту девушку от смерти. Вместе с ней погибнет и моя душа.

От незримой сущности, более древней, чем эльфийская раса, исходили волны зловещей, подавляющей силы. От этой силы подгибались колени и воздух замерзал в горле кристаллами льда. Илриан едва дышал.

– Плата будет высокой, – прогремел голос, и снова на черном небе блеснули глаза-молнии. – За самое дорогое ты заплатишь самым дорогим. Готов, смертный?

– Готов, – заявил Илриан, сжав и разжав кулаки.

Разве может быть что-то хуже безумия от потери истинной? Даже смерть не столь страшна, как жизнь во мраке, когда твое сияние погасло.

И все же вдоль позвоночника зазмеился холодок. Какую цену назначит древнее божество? Что стребует за свою помощь?

Илриан опустил взгляд на раненую девушку у своих ног. Кровавая лужица между ее губ росла, готовая вот-вот стечь на подбородок. При виде этой картины он почувствовал, что под мышками стало влажно, и отчетливо уловил запах собственного пота. Впервые его пот пах настолько неприятно.

Она же вот-вот умрет! Надо поторопиться, пока его истинная окончательно не ушла за грань, откуда ее будет не вернуть. Нельзя терять ни секунды!

– Прошу, скорее! Давай скорее заключим договор. Помоги ей! Я готов отдать тебе все, что ты за…

– Твой голос.

Илриан осекся.

На несколько мгновений он застыл в ступоре, затем пошатнулся, как если бы земля под ним вздыбилась.

– Мой…

У него зашумело в ушах. Шум нарастал, истончаясь до пронзительного, визгливого писка. Пытаясь от него избавиться, Илриан тряхнул головой.

– Мой, – повторил он пересохшими губами, – голос?

Но ведь если у него заберут голос, он лишится не только речи, но и… магии. Не только станет немым, но и не сможет сотворить ни одного заклинания, ведь волшебство рождается с помощью звуков эльфийской песни и никаким иным способом.

Его затошнило. Запах пота усилился, стал еще более резким и омерзительным.

В отчаянной надежде на другой ответ Илриан переспросил:

– Ты хочешь за свою помощь… Я, наверное, неправильно понял. Что ты хочешь за свою помощь?

Может, он ослышался? Наверняка существо, принявшее облик грозовой тучи, имело в виду совсем другое.

Но с железной, не оставляющей надежд непреклонностью божество повторило:

– Твой голос.

Голос…

Его дар останется с ним, но воспользоваться им без голоса Илриан не сможет.

Он задрожал. Дрожь, зародившаяся в кончиках пальцев, побежала вверх по рукам и постепенно охватила все его тело.

Оцепеневший, он опустил взгляд на девушку в белом окровавленном платье, на незнакомку, имени которой не знал. По ее губе на подбородок медленно покатилась красная струйка влаги.

Скорее!

– Я согласен, – выпалил эльф и в безотчетном жесте коснулся своего горла.

Он думал, что его лишат речи сразу после этих слов, но вызванное им божество заставило Илриана повторить за ним текст заклинания на незнакомом языке.

Слушая свой голос, сочный, мелодичный, певучий, Илриан морщился от боли, ибо тот звучал в последний раз. Как только он договорит, его уста замолкнут навек. Трепещущий огонек дара в груди не погаснет, но будет похоронен внутри, словно в склепе.

И вот заклинание было произнесено.

– Теперь ты вырежешь мне язык? – спросил Илриан, содрогнувшись.

Эта фраза стала его последней. Когда он в очередной раз попытался что-то сказать, то, вместо своего глубокого красивого голоса, услышал невнятное мычание.

Илриан нахмурился, затем шумно вздохнул – понял: эти противные звуки раздавались из его рта! Их издавал он! Тот, который завораживал всех своим пением.

Он знал, что его ждет, но все равно ошеломленно схватился за горло. Подвигал языком. Язык был на месте, однако ничего сказать не получалось. Илриан ощущал себя рыбой. Снова и снова он открывал рот, шевелил губами, но его речь звучала так бессвязно и омерзительно, что лучше было молчать.

Илриан крепко стиснул зубы.

Небо прояснилось. Зловещая тень отползала с поляны в глубину леса, уступая место солнечным лучам. Все вокруг опять сияло, облитое золотом, а он стоял посреди этого буйства красок, сгорбившись и безвольно уронив руки вдоль боков, будто последний островок сумрака в царстве света и радости.

Его внимание привлек тихий стон. Девушка на земле пошевелилась, приходя в сознание. Ее аппетитная грудь в глубоком декольте наполнилась воздухом. Веки дрогнули.

Она сейчас откроет глаза! Увидит его! Они познакомятся!

Сердце Илриана забилось чаще. Позабыв о своей немоте, он упал на колени рядом с истинной и перевел взгляд с ее лица на раненый живот, из которого недавно извлек эльфийскую стрелу. Ее железный наконечник порвал платье, и сейчас сквозь прореху в ткани был виден кровавый кратер влажной заживающей плоти. Рана не рассосалась, не выродилась в свежий рубец, все еще немного кровила, но больше не казалась смертельной. Илриан вздохнул с облегчением.

Когда он снова посмотрел в лицо рыжеволосой красавицы, ради которой стольким пожертвовал, то встретил настороженный взгляд ее зеленых глаз.

Девушка наблюдала за ним и не шевелилась, но застыла она не оттого, что обессилела после потери крови и не потому, что боялась боли от неосторожного движения. Ее пугал Илриан – нависающий над ней незнакомый мужчина.

Надо было скорее успокоить бедняжку, сказать, что ей нечего опасаться, что Илриан не причинит ей вреда.

Эльф открыл рот – и скривился от мычащих звуков, которые оттуда вырвались.

Отвратительно.

Горячий румянец затопил его лицо до самых ушей. Илриан отвернулся.

И тут девушка дернулась. Краем глаза он уловил это порывистое движение.

– Нет, нет, нет. Пожалуйста, не надо. – Красавица отчего-то смотрела на его грудь и с перекошенным лицом отползала назад, выставив перед собой окровавленную ладонь в оборонительном жесте. – Не трогай. Не надо.

Илриан нахмурился. Силясь понять, что привело его истинную в ужас, он оглядел себя и лишь тогда вспомнил, что обнажен до пояса. Его туника грязной тряпкой валялась на земле. Он снял ее, чтобы зажать кровавую рану в животе умирающей.

– Не подходи. Не смей. Не надо.

Рыженькая почти рыдала. Похоже, решила, что Илриан собрался над ней надругаться и поэтому избавился от одежды.

Он хотел ее разубедить, но лишь мычал и этими постыдными звуками пугал свою избранницу еще сильнее.

Впрочем, ее можно было понять: очнулась, а над ней склоняется полуголый мужик, к тому же эльф, враг. Да и стрелу она поймала эльфийскую. Наверняка подумала, что это он в нее и стрелял.

Пытаясь донести до девушки, что он не насильник, Илриан в отчаянии замотал головой и замахал руками, но его жесты, вероятно, показались рыженькой угрожающими, ибо она забилась под дерево и сжалась в испуганный комок.

О боги, как же тяжело быть немым! После всего пережитого ему только не хватало женских истерик!

Илриан не знал, что делать, – в итоге просто сел на землю в нескольких метрах от дрожащей незнакомки и принялся ждать, когда та сама поймет, что он неопасен.

После того, как Илриан пожертвовал самым ценным, ему хотелось получить заслуженную награду – объятия и поцелуи, но до них было как до луны. Пока истинная даже не подпускала его к себе. Ему предстояло как-то все ей объяснить без помощи слов, потом заставить ее увидеть в нем не врага, а привлекательного мужчину, а ведь она наверняка относилась к эльфам предвзято, как и все люди.

Илриан устало растер виски.

Раньше он просто запел бы, и эта испуганная недотрога растеклась бы влюбленной лужицей у его ног, а теперь…

Скорее бы проступила метка связи! Ответного чувства она не обещала, но могла помочь Илриану донести до его избранницы правду. Хотя…

Люди же ничего не знали о традициях эльфийского народа – об истинности, о метках. Ничего! Эльфы тщательно оберегали свои секреты от врага, чтобы тот не воспользовался их слабостью.

Проклятье!

В какой-то момент Илриану показалось, что девушка успокоилась, и он решил попытать удачу. Поднялся на ноги и шагнул к ней. Но тут его истинная заметила на своей руке кровь, а затем поняла, что кровь насквозь пропитала ее платье, что она в крови вся. Вся! Тотчас ее глаза округлились, почти вылезли из орбит. Оттягивая на себе окровавленную ткань, девушка жадно хватала губами воздух.

Ветка под ногой Илриана хрустнула предательски невовремя. Незнакомка заторможенно перевела взгляд с ужаснувшего ее красного пятна на мужчину, которого считала насильником, и ее глаза распахнулись шире, лицо исказилось, подбородок дрогнул.

В следующую секунду она с криком метнулась в сторону деревьев.

Повинуясь инстинкту, Илриан бросился за ней и почти догнал, но…

Заросли орешника затряслись, листья на ветках зашелестели, и из кустов на поляну высыпалась вооруженная толпа. Десять бородатых мужчин с мечами и заряженными арбалетами.

Люди!

Илриана тотчас взяли на прицел.

Тем временем его избранница, не успев затормозить, с разбега влетела в грудь угрюмого брюнета в кожаном доспехе. Могучий бородач, в которого она врезалась, был похож на медведя, вставшего на задние лапы.

– Леди Алисия! – воскликнул он, опустив огромные ручищи на плечи девушки. – Хвала превеликим, мы вас нашли! Где вы были все эти дни? Ваш несчастный батюшка весь извелся.

При упоминании батюшки истинная эльфа, леди Алисия, – какое прекрасное имя! – смертельно побледнела. Вид у нее стал затравленный. Похоже, она не горела желанием возвращаться в отчий дом, в объятия любящих родителей.

Илриан нахмурился: может, вовсе не по вине трагической случайности эта юная особа оказалась одна в лесу?

– Что с вами, леди?

Медведь наконец заметил на ее лице кровь. И не только на лице, но и на платье.

– О превеликие, да вы ранены! Скорее, скорее приведите сюда лорда Абракса! Он отстал от нас.

Мужчины, заполнившие поляну, засуетились. Некоторые из них нырнули обратно под кроны деревьев, остальные продолжали целиться из арбалетов Илриану в грудь.

Сгорбившись, Алисия обхватила себя руками за плечи. Ее трясло.

Бедняжка! Едва не погибла, столько всего вынесла. Как же Илриану хотелось обнять ее и утешить, но ни истинная, ни мерзкие людишки, взявшие его на мушку, явно не оценят этот порыв.

– Грязный эльф! – замахнулся на пленного медведь и мазнул брезгливым взглядом по его голому торсу. – Он же не успел сотворить с вами дурное, леди Алисия?

Девушка мотнула головой и спрятала в ладонях вспыхнувшее лицо. После этого унизительного вопроса она съежилась еще больше, словно мечтала стать невидимой.

Ублюдки с арбалетами в руках понимающе переглянулись. Кто-то из них стиснул зубы, а кто-то искривил губы в сальной ухмылке. Все на этой поляне считали Илриана несостоявшимся насильником.

Он раздул ноздри.

– Может быть, здесь его упокоим? – предложил рыжий верзила с лицом, похожим на зад лисицы. – Раз – и нет ушастого. – Мужчина прицелился, словно собираясь выстрелить.

В ответ Илриан оскалился.

Смерти он не боялся, но не желал умирать так позорно, от рук жалких человечков, на глазах истинной, которая считала его подонком, способным посягнуть на девичью честь.

Забывшись, он открыл рот, чтобы песней призвать разрушительное пламя, но издал звук, от которого униженно покраснел.

– Что, эльфийская падаль, испугался? – заржал рыжий детина. – Умоляешь тебя пощадить? А нечего на наших девок лезть.

– Патрик, заткнись, – одернул его медведь, покосившись на всхлипывающую в ладони Алисию. – Он свое получит. Сгниет в темнице. Или лишится головы на площади Трех Судей. А может, его выставят на торги. Будет до конца жизни ходить в рабском ошейнике.

Не в силах ничего ответить, Илриан прикрыл глаза и представил, как огонь, рожденный его песней, трещит в воздухе, как закручивается вихрем, как несется на эту свору тявкающих псов, превращая каждого из них в горстку пепла. Видение не даровало ему облегчения, только разбередило свежую рану. Его могущество теперь в прошлом. Огонь больше ему не подчиняется. Отныне он жалкий мычащий калека без магии.

И ему грозит плаха.

Пока Илриан лихорадочно искал выход из безнадежной ситуации, в которую попал, кусты орешника распахнулись опять, и на поляну ступил высокий блондин. Волосы у него были длинные, черты лица – хищные, кожа – бледная, как у покойника, ее белизну подчеркивала черная одежда – туника, подпоясанная ремнем, и накидка с капюшоном. Колдун. Вычислить мага среди людей было проще простого. Все они имели одну отличительную особенность – их золотистые глаза горели подобно факелам.

– Лорд Абракс, – обратился к мужчине медведь, но тот небрежным жестом заставил его умолкнуть.

– Алисия, девочка моя.

Под злое сопение эльфа человеческий колдун заключил его истинную в объятия. Та прильнула к нему доверчиво, как к близкому другу или старшему брату, вот только проклятый чародей смотрел на дрожащую красавицу совсем не с родственными чувствами.

На волне ревности Илриан дернулся в их сторону, но щелчок арбалета, готового выпустить стрелу, заставил его замереть на месте. Оставалось лишь скрежетать зубами.

«Отойди от нее, отойди, отойди», – повторял Илриан в мыслях.

– Ты ранена, моя дорогая. Дай-ка мне посмотреть.

Колдун аккуратно отстранил от себя бедняжку и взглянул сначала на ее грудь в декольте, и только потом на рану.

Алисия дрожала всем телом, пока опустившийся на колени мужчина изучал ее окровавленный живот.

– Все очень серьезно! – наконец заявил лорд Абракс драматичным тоном и, вскочив на ноги, бросил в сторону Илриана очень странный взгляд. – Почти смертельно!

При слове «смертельно» Алисия затряслась еще сильнее, а эльф вздрогнул.

«Что говорит этот безумный человек? – подумал он. – Жизнь моей истинной вне опасности. Я отдал древнему божеству свой голос, а взамен оно залечило смертельную рану. Этой девушке ничто не угрожает!»

Но мужчина с глазами, похожими на пылающие факелы, говорил другое.

– Наша маленькая храбрая леди держится на ногах лишь по одной причине. Шок! Только благодаря ему леди Алисия не чувствует боли и своих травм. Но вскоре шок пройдет, и несчастной резко станет худо. Надо скорее оказать ей первую помощь.

Илриан вытаращил глаза и покачал головой.

Алисия задышала чаще, прижав к груди обе ладони.

– Не волнуйся, милая моя девочка, – приобнял ее лорд Абракс. – Я лучший целитель в Лореанге и не дам тебе погибнуть в расцвете лет.

«Он лжет! Никакой это не шок! Она не умирает. Это поймет любой целитель».

Илриан шумно втянул ноздрями воздух, затем так же шумно его выпустил. Забыв, что ему в грудь целится с полдюжины арбалетов, он шагнул вперед, но не успел совершить роковую ошибку, которая наверняка стоила бы ему жизни.

Внимание эльфа отвлекли.

Один из бородатых мужчин, наводнивших поляну, заметил в траве обломок стрелы со следами крови.

– Смотрите, – он поднял тонкое древко в воздух и продемонстрировал всем собравшимся зеленое оперение на его кончике.

Помогая раненой, Илриан снял с себя не только тунику, но и ремень с колчаном, на поверхности которого были вышиты эльфийские руны. Сейчас этот колчан валялся на земле, и рука бородача указывала на рассыпанные возле него стрелы. Стрелы с зелеными хвостика.

– Ах ты, тварь! – взревел медведь, и его огромный кулак полетел Илриану в лицо.

Глава 2. Лжеспаситель

Ее разбудил аромат магнолий, принесенный ветром из открытого окна, а может, просто пришло время вставать, и целебный сон разомкнул свои объятия.

Если другие аристократки любили по утрам понежиться среди одеял, то леди Алисия, сколько себя помнила, вскакивала с постели сразу, едва начинала осознавать реальность.

Вот и сейчас, проснувшись, она резко села в кровати, и первая ее мысль, как и всегда, была о том, что надо одеться поскорее.