Заснеженными тропами

– Диана, – окликнула Лара, попятившись в тень подъезда.

Вскинув большое тяжелое ружье, Диана почувствовала, как от страха и волнения трясутся ее руки. Был ли у нее шанс остановить их? Первый выстрел прилетел в тушу прыгнувшего на нее опытного зверя и отбросил его вбок. Из-за отдачи отбросило и саму Диану. Она бухнулась в тень подъезда.

Воспользовавшись заминкой чуть затрусившего второго, Лара всучила подруге темный сверток и отобрала у нее ружье. Вылетела из подъезда. Подпустила второго поближе. Прогремел выстрел. Основной заряд угодил в пасть, выбив ее. Дробь почти ничего не оставила от ряда пожелтевших зубов. Алые брызги смешались с обломками резцов и клыков.

Когда вторая особь была повержена, детский плач начал утихать. То ли младенец выдохся и устал кричать, то ли тоже, как и Диана, почувствовал себя в безопасности. Лара обладала аурой своей матери и была способна успокаивать лишь одним своим присутствием. Сейчас же, в этом свете сурового пасмурного неба, окруженная следами волчьей крови, она казалась настоящим воином, способным тягаться с защитниками поселения.

Лара оглянулась на восхищенную Диану и мотнула головой, жестом предлагая идти дальше. Следом за ней. Она двинулась, убедившись, что подруга поднимается.

Но стоило лишь на миг Диане потерять ее из виду, как картинка изменилась. Когда Диана поднялась, то заметила, как сбоку от подъезда стремительно поднимается недобитый ею первый волк. Он был всего в паре шагов. Сердце белой неприятно ухнуло.

– Лара!

Истекающий кровью матерый метнулся к подъезду, готовый к легкой добыче. На миг Диана заметила обернувшуюся на зов подругу. Как назло та расслабилась и забыла перезарядить ружье.

Отскочив, Диана наехала спиной на косяк прохода и ойкнула, едва не выронив ребенка. Закрыла глаза, отчаянно сжимая кокон. И когда вся жизнь пронеслась перед глазами, чудище заскулило. Открывая глаза, Диана видела, как огромный волк неуклюже разворачивается в тесном для него подъезде, отвлекаясь на девушку позади. Очевидно, та умудрилась подскочить и воткнуть кинжал в его мускулистую тушу.

Дальнейшие события Диана видела лишь обрывками. Еле разворачиваясь и пятясь, застрявший волк давал мельком увидеть то, что происходило.

Она видела, как к подъезду подходила волчица. Чуть больше метра в холке. Видела, как она подобралась к Ларе, в руках которой было лишь поалевшее лезвие. Диана не видела, как Лара обернулась, но слышала ее ругань. Заметила, как монстр напал на нее, наваливаясь своим весом и опрокидывая.

Все так же прижимавшая к себе сверток Диана не видела развернувшуюся борьбу, но слышала неприятные звуки проникновения лезвия в плоть, напуганное кряхтение, спертые, тревожные выкрики и жалобный скулеж хищницы.

Бахнул выстрел. Эхо грозного звука утонуло в сильном ветре.

– Что ты здесь делаешь?!

Мужской голос. Отчего-то в нем слышалась паника. За ним – еще один выстрел, уже ближе. Его отзвук отлетел от стен подъезда. Ранее недобитый волк грохнулся и затих. Уже навсегда. И когда казалось, что самое ужасное позади, Диана заметила Лару и впала в оцепенение. Лара не пыталась подняться, и было понятно, почему.

– Черт возьми, – тихо выругался подошедший ирбис и присел перед девушкой.

– Лара!

Мужчина с короткой бородой не обратил внимания на белую девочку со свертком, перескочившую тушу у подъезда. Все его внимание было обращено на Лару, судорожно давившуюся собственной кровью. Горло ее полосовали две глубокие рваные раны.

Очень быстро снег под ее головой становился красным.

Барс посмотрел на застывшую в шаге от него Диану. Не издавая ни звука, та смотрела на свою умирающую подругу. Алые мокрые глаза выражали шок и растерянность.

Еще несколько минут назад эта девушка была полна жизни. Ее несомненно ждало хорошее будущее, ведь такие, как она, способны вести людей за собой. Лидерство – это то, что было дано Ларе от рождения. Стойкая, сильная, она стояла возле изуродованной туши, ожидая свою спутницу.

Диана не допускала и мысли о том, что Лара может умереть. Смерть для нее в принципе была чем-то отдаленным и не про них. Но прямо сейчас белая стояла над холодеющим молодым телом. Это немыслимо, невозможно. Несправедливо.

Убивший двоих волков мужчина поднялся. Подошел к разряженному ружью, которое откинула Лара. Наклонился, поднимая его. Разогнулся. Во второй руке он держал свое. Точно такое же.

С его шеи свисал деревянный тотем с изображением бизона.

– Чего застыла? – гавкнул мужчина Диане.

Та вздрогнула, будто проснувшись, и подняла глаза.

– Я тебя прикрою, – он перевесил пустое ружье через плечо. – Уходи.

– Но Лара, – жалко скрипнула Диана.

– Уходи, говорю. Тебе нужно донести его.

В последний раз Диана мазнула взглядом по лицу Лары. Рвано вдохнула, не в силах сдержать хлынувшие слезы.

Направленные в небо мутнеющие глаза пятнистой девушки застыли. Кровь уже не хлестала из-под приоткрытых мертвенно-бледных губ, а лениво стекала по лицу…

…Диана семенила в сторону павильона, слыша позади звуки выстрелов. Уставший ребенок в руках умудрился уснуть несмотря на охватившую Диану тряску. Она глубоко вдыхала морозный воздух, но никак не могла унять дрожь. Никаких мыслей в голове. Только безжизненное лицо Лары…

…Мать младенца с трепетом обхватила сверток, любовно прижимая его к груди. Взгляд Агнес выражал облегчение. Она обняла заплаканную дочь. Уткнувшись в ее одежды, Диана сотрясалась в беззвучной истерике.

– Где Лара? – неуверенно спросила стоявшая рядом Селена, сердцем уже понимая, каким будет ответ. Она нервно сжимала кулаки, впиваясь когтями в кожу ладоней.

– Я не защитила ее, – сдавленно ответила Диана и звучно вдохнула.

На них были обращены десятки недоуменных глаз спасшихся. И под этими внимательными взглядами Селена прикрыла краснеющий нос ладонью, осознавая произошедшее. Никто никогда не видел ее такой потерянной, как в этот момент.

– Этого не может быть…

– Это я виновата, – чуть успокоившись, Диана посмотрела на Селену, не отрывая щеки от куртки Агнес. – Будь я такой же сильной и смелой, как она…

– Нет, – Селена мотнула головой, сдерживая слезы, – это был выбор моей дочери. Она отдала жизнь ради спасения жизни другого. Это так похоже на нее… Как она умерла?

– Ужасно. Это было ужасно.

Она хныкнула. Крупные капли спустились по мокрой дорожке, хотя казалось, что Диана успела выплакать все слезы. Она оторвалась от матери, решив, что от ее объятий ей становится только хуже. Агнес понимающе отстранилась и перевела внимание на свою подругу, готовую разрыдаться.

– Иди ко мне, – шепнула Агнес, мягко обхватывая ее плечи.

– Его бабушка решила остаться? – с надеждой спросила молодая женщина со свертком.

В ответ Диана кивнула.

– Спасибо, что принесла его.

– Не меня благодарить надо. Не меня.

Сожалея, прижимавшая к себе ребенка женщина тоскливо опустила уши с неровными пятнами, выражение лица ее оставалось благодарным. Диана отвернулась, прерывая их зрительный контакт. Двинулась вглубь толпы, которая чуть расступалась, давая ей дорогу.

Диана винила себя. Убей она первого волка – они бы смогли вовремя заметить ту белоснежную самку, почти невидимую на фоне монохромных мест. Но от испуга ей удалось лишь ранить матерого, хоть и серьезно.

Когда она ушла подальше от входа, позади послышались встревоженные голоса. Жалобный голос Селены едва разборчиво, судорожно повторял имя ее дочери, истерзанное тело которой донес до убежища тот мужчина.

Файл3: Обвинение

13 ноября 3099 г.

Island 8

Остатки стаи удалось уничтожить лишь ближе к вечеру следующего дня. Когда опасность миновала, барсы немедленно начали готовиться к похоронам погибших. Их оказалось немного, и все они были удостоены предания огню.

В полночь древние обломки площади озарились светом двадцати трех погребальных костров, зажигаемых главным шаманом. Умерших необходимо проводить по всем традициям, и основная роль здесь лежала на жрице.

Собранная Селена совершала свой обход. Свет от языков пламени играл и переливался на подвешенной латунной курильнице, цепи которой она сжимала в своих бледных руках. Лицо ее было каменным, но сведенные брови и глубокие вдохи выдавали бушевавшие в ней эмоции. Селене потребовалось все ее мужество, чтобы провести тяжелый для нее обряд погребения.

Она остановилась у одного из костров. Селена знала, что ей не стоило этого делать, не стоило смотреть на деревянное ложе, объятое высоким огнем. Но она все равно оглянулась на него, чтобы в последний раз увидеть свою дочь, которую она провожала вместе с мужчинами. Стоило ей мазнуть взглядом по лицу умершей, как его сразу размыла навернувшаяся на глаза мокрая пелена. Селена прерывисто вздохнула, успокаивая себя. Она боролась с желанием откинуть цепи, упасть на колени и дать волю слезам. Но вместо этого Селена через силу оторвала взгляд от языков пламени и двинулась дальше.

– Ей так тяжело, – жалостливо шепнула Дора, наблюдая за обрядом.

Пока основная часть большого племени занималась уборкой территорий, у костров собрались те, кому погибшие были дороги.

– Лара была ее единственной дочерью, – ответила стоявшая рядом Диана, глядя куда-то под ноги.

Она не могла смотреть на костры. Не только из-за того, что их свет на фоне кромешной тьмы больно резал ее глаза.

– Еще есть два сына, – дополнила Дора. – Но они не смогут унаследовать ее дело. Оно ведь только женщинам передается. Это все так печально.

– Это точно не то, о чем ей стоит переживать, Дора, – тихо сказала Агнес. Темнота почти полностью скрывала ее силуэт за спинами дочерей. – К тому же, у нее есть шанс передать свои полномочия вон той девочке.

Агнес легко мотнула головой в сторону стоявшего у одного из костров ребенка. Совсем маленькая девочка в крупной для нее куртешке тихо плакала, вытирая глаза рукавами.

– Одно из тех чудовищ сделало ее сироткой, – объяснила Агнес. – Если Селена удочерит ее, то сможет обучить всему, что нужно знать жрице. Но сначала им обеим нужно хоть немного оправиться.

Все обряды были соблюдены. Костры затухали на рассвете, оставляя после себя лишь пепел и кости. По местным обычаям огонь должен потухнуть сам, тем самым знаменуя полный переход души к предкам.

Когда Агнес и Дора ушли, Диана осталась. Она выдохнула, собираясь с мыслями. Потускневшее пламя наконец дало ей возможность попрощаться с усопшей. Приблизившись, она сжала пальцы опущенных рук и понурилась. Чуть отвернулась, не в силах смотреть на останки. И как бы Диана ни силилась, кроме робкого «прости» она сказать так ничего и не смогла.

***

Утренние поминки были начаты после развеивания праха умерших по ветру, и проходили они вяло. Сказывалась усталость поселенцев после бессонной ночи.

В большом помещении собралось много людей с пушистыми хвостами. Погибших они знали лично. Сидя за длинными столами под светом тусклых ламп, они молча уплетали жареное мясо и овощи, выращенные людьми под куполом.

Диана уже через пару укусов поняла, что больше не сможет съесть и кусочка от жестковатого мяса. Положив руки на колени, она без особого интереса смотрела на предложенную еду в общих чашах. Здесь была даже какая-то рыба. Большая редкость, которую не на каждом банкете можно увидеть. Но и ее Диане есть не хотелось.

Чуть правее она заметила знакомое лицо. Тот самый парнишка, сынок охотника, который приставал к Ларе. Он выглядел унылым, и точно так же, как и Диана, был не в настроении для пира. Ничего не ел, только тяжко вздыхал. Белая с горечью подумала, что он тоже переживает по поводу смерти Лары. А может, и не только. Мысленно Диана хотела ему посочувствовать, но, как оказалось, его печаль того не стоила. Ведь горевал он не по поводу покинувших этот мир людей.

– Хватит переживать, – тихо заворчал его отец, сидевший рядом со своим сыном, – через год выменяю тебе протез, а пока так походишь.

Приглядевшись, Диана заметила, что левый рукав его куртки ниже локтя выглядит неестественно.

– Чертовы твари, – буркнул он. – Когда стану охотником – буду искать их логова и отрезать лапы их щенкам…

Этот парень переживал из-за своей инвалидности. Заслуживало уважения то, что он сражался с волками и потерял в бою половину руки, но Диана ощущала презрение. Во время поминок он думал о себе, его мало занимала смерть девушки, которую он хотел заполучить.

– Тот волк, – подал голос один из охотников, сидевших напротив парня, – тот, который подорвался, не был одиночкой.

– Ты видел его тело? – спросил отец парнишки.

– Ходил посмотреть. Девочки ошиблись, посчитав его одиночкой. Он был вожаком. Альфа-самец стаи. Вожаки впереди идут, и этот шел, да нарвался. Поэтому и особи бегали сами по себе. Утратили слаженность и потеряли ориентиры. Так к чему я это? Будьте осторожны: неподалеку от поселения могут бродить те, кто откололся тогда от основного костяка…

Тут же люди заметно оживились, обсуждая возможную опасность. Их волновал вопрос о том, повторится ли нападение хищников.

Оживилась и Диана. Ее взгляд забегал, перекидываясь с одного ирбиса на другого. Она выловила среди сидевших в другой стороне людей Власа. Тот следил за ней, сузив глаза. Заметив взгляд альбиноски, он отвернулся.

– Это случилось из-за проклятия, – негромко заявил он.

После этой реплики люди начали поглядывать на Диану, отчего она напряглась.

– А ведь и правда, – подхватил кто-то, – такого ведь еще никогда не происходило. Быть может, та стая приходила за проклятой, и никто бы не пострадал, отдай мы ее зверям…

Лара была неотъемлемой частью ее жизни, и сейчас Диане было плохо после такой потери. Теперь на нее медленно, но верно сваливалось обвинение в смерти подруги, и от этого внутри Дианы что-то неприятно сжималось. От напряжения в груди, скручивающего сердце, ей хотелось разрыдаться.

– Виновато не проклятие, – вклинилась в разговор Селена, сидевшая за столом позади Дианы. – Виноваты мы все. Девочки нас предупреждали, что хищник подобрался, а мы не восприняли их всерьез.

– Именно, – поддакнула Агнес. Она сидела рядом с Селеной. – Не ищи козла отпущения, Влас. Здесь есть немалая доля твоей вины как защитника.

– Не смей обвинять меня! Я сражался, пока ты отсиживалась в убежище.

– Еще бы ты отсиживался. Оберегать поселение – это твоя прямая обязанность, а не моя.

Хмурившийся Влас хотел что-то ответить, но его опередил главный шаман, сидевший во главе П-образного стола.

– Довольно, – голос его был громким, несмотря на почтенный возраст в девяносто лет. Все, кто здесь находился, тут же умолкли. – После поминок я спрошу совета у сил свыше.

Уши Власа сердито припали к голове. Он был недоволен тем, что его перебили. И не только перебили, но и поставили точку в их с Агнес перебранке. Говорить что-либо еще по поводу вины Дианы было лишним.

Сама Диана чувствовала, что не вынесет возникшего напряжения. Не вынесет молчаливого осуждения. Не вынесет заразительной ненависти в глазах Власа. Она была здесь лишней.

Диана решила более не задерживаться на этом пиру, дабы не смущать людей своим присутствием. Она поднялась и осторожно перелезла через грубо сколоченную лавку. Агнес встала, когда силуэт ее дочери уже растворился в темноте коридора, ведущего на выход.

***

Пламя с приятным треском пожирало брошенные в бочку брусья, рождая свет и тепло. Диане всегда нравился этот треск, но после обряда сожжения тел он только усиливал ее грусть. Ведь огонь походил на живой, хищный организм. Подобно волку, он с непомерным аппетитом уничтожал и живое, и мертвое.

Диана лежала на диване в зале. Завалилась в том же, в чем пришла, даже не сняв куртку. Она прикрыла глаза, когда ее волос коснулись теплые когтистые пальцы матери. Голова Дианы покоилась на женских коленях, скрытых под плотной тканью одежды.

– Чего бы они ни говорили о тебе, – сказала Агнес, перебирая фенечки в волосах, – ты всегда будешь моей любимой крохой… А этот Влас пусть только попробует что-то тебе сделать, я с него шкуру спущу.

– Ты не сможешь, – тусклым голосом ответила Диана. – Он сильнее.

Недолгую тишину заглушили звуки костра, горевшего перед ними. Его свет рассеивал царящий полумрак.

– Не отчаивайся, девочка, – мягко сказала Агнес, ощутив, как дрогнули плечи ее дочери. – Лара сейчас в лучшем мире.

– А если ее там обидят? – скрипнула Диана. – Там ведь одни сплошные мужчины…

– Там только достойнейшие из достойных. Я уверена, что она с ними поладит. Поэтому не убивайся так. Лара бы этого не захотела.

В своем последнем высказывании Агнес ничего не приукрашивала, и Диана знала об этом. Лара всегда стремилась ободрить свою подругу, поднять настроение, помочь, если той было тяжело или больно. А вечно погруженная в себя Диана так не умела. Вспоминая, белая осознала, что не возвращала и половины адресованных ей улыбок. От этого на душе стало еще мрачнее.

– Дин, – окликнула Дора, – поешь хотя бы. Ты, наверное, и к еде-то на застолье не притронулась.

Младшая сестра села перед диваном, скрестив ноги. Собой она частично загородила свет от огня. Так как дома было тепло, девочка могла себе позволить ходить в домашних темных бриджах. На ногах виднелась короткая черно-белая шерстка, тянущаяся от колен до когтистых стоп. Стопы были длиннее, чем у людей высшей расы – рексов, а по крупным пальцам было несложно догадаться, что люди из низшей расы не опираются на всю стопу при ходьбе.

– Может, позже, – ответила Диана.

В ответ на упрямство сестры Дора кратко вздохнула.

– Принести чего?

– Да, – ответила Агнес, – принеси питьевой воды, у нас кончилась. Ты знаешь, где лежат деньги. Назад можешь не торопиться, погуляй, развейся.

Дора ответила на просьбу легким кивком и вскочила.

Диана проследила за уходящей в комнату Дорой. Ей нужно было переодеться. И когда та скрылась в комнате, Диана снова ощутила расчесывающие движения пальцев. Материнские руки необычайно успокаивали и дарили безмятежность. Когда Дора вылетела в коридор, Диана уже дремала.

***

По краям окровавленного Семиреченского алтаря застыли редкие замысловатые фигурки с завитками на спинах, в которых угадывались образы рычащих барсов. Когда-то найденный жертвенник уже давно стал узнаваемым атрибутом храма с едва сохранившимися сводами. Сейчас на нем покоилась крупная волчья голова, отделенная от тела. Само тело со связанными лапами лежало рядом с алтарем. Зверь был полуживым, когда его протащили сюда и отрубили голову.

Жертвенник на коротких ножках виднелся за спиной пожилого шамана. Перед его лицом – большой костер, в дыму коего старец видел тени. Его подсевшее зрение не было помехой для общения с духами.

В костер полетел мешочек с порошком из свежей перемолотой волчьей кости. На брусках алела подлитая в огонь кровь.

Помимо главного ворожея возле костра собрались четверо подручных шаманов и единственная в поселении шаманка.

– Они приняли всех, – оповестил старик, капюшон которого оканчивался крупными клыками рыси. – В том числе и твою дочь, Селена.

– Я знаю, – сказала Селена, не отрывая взгляда от огня. – Я ее видела. Она среди них. Но я не слышу ее.

Для матери, потерявшей ребенка, она хорошо держалась.

– Лара еще не полностью перешла в тот мир. Женские души слишком крепко связаны с нашим миром. С землей и водой, которые даруют всему жизнь. Огонь и воздух – не их стихии. Уйти быстро не сможет. Через два-три дня ты поговоришь с ней.

Шаман сказал что-то на латыни. Еще одна субстанция полетела в костер. На долю секунды огонь вспыхнул. Языки пламени потянулись выше и почти тут же опустились. Стало больше дыма. Воцарилось недолгое молчание.

– Жертву просят сейчас, а не потом.

Селена отвлеклась от созерцания огня и ошарашенно посмотрела на пожилого шамана, который озвучил желание духов. Сначала она удивилась этому, ведь сегодня нет никаких праздников, и тем более тех, в которые нужно делать подношения. Вспомнив про Диану, она понадеялась, что речь идет не о ней. Своей следующей репликой лидер собрания развеял ее ожидания.

– Проклятие Дианы – это проклятие всего нашего народа. Наши предки отведут хищников как можно дальше от наших домов, но взамен они заберут ребенка, посланного к нам для умерщвления. Пока жертва среди живых – эти звери не оставят паству в покое.

Селена с недоверием нахмурилась. Неужели появление волков – настолько серьезное событие, что сдвинуло срок на целый месяц?

– Здесь не может быть ошибки? – спросила она. – Срок ведь еще не прошел. Быть может, я смогу проверить?

– Селена, – грозно ответил шаман, – ты смеешь сомневаться во мне? Не гневай высшие силы, избравшие нас с тобой.

– Все мы – свидетели, – оповестил молодой мужчина в медвежьей шкуре. Он сидел рядом со жрицей. Капюшон его был сделан из черепа медвежонка. – Свидетели воли высших сил. Мы приведем девочку для исполнения ее предназначения.

– Но для начала позаботьтесь о ее матери – Агнес. На момент жертвоприношения она должна быть в метро, под землей, где ее дух не сможет помешать забрать душу.

Селена молча слушала диалог и не подавала виду, что не согласна с таким итогом. Слишком свежей была ее рана от потери дочери, слишком болело ее сердце, чтобы она позволила Агнес испытать то же самое. Некогда она думала, что сможет принять судьбу, но сейчас все ее существо противилось такому исходу.

***

В метро в этот день воняло мертвечиной из-за сваленных в переходах тел волков. Проходя мимо прилавков, Дора озиралась, наблюдая за работой мясников и рассматривая зубастые челюсти трехглазых зверей.

Ничто не пропадало. Шкуры освежеванных мутантов сворачивали в неровные рулоны, чтобы потом шить из них одежду; черепа и клыки шли на украшения и обереги; кости мололи, готовя порошки для обрядов; мясо рубили и сушили, его можно было использовать во время охоты; внутренние органы содержали как яды, так и полезные вещества, их отдадут медицинским организациям под куполом в обмен на медикаменты.

Побродив по рельсам, измазанным кровью волков, Дора поднялась на станцию по деревянной лесенке. Здесь было гораздо меньше прилавков, чем в смердящих туннелях.

На возвышенности ближайшей к дому станции разливали воду из запасов, хранящихся в крупном цилиндрическом резервуаре. Сам цилиндр лежал у стены между туннелями метрополитена. Разливали воду люди, занимавшиеся ее заготовкой.

После уплаты символической суммы Дора схватилась за ручку протянутой ей прозрачной двухлитровой емкости. Внутри бутылки колыхалась питьевая вода. Развернувшись, она двинулась на выход. И почти тут же остановилась, немного не дойдя до лавки с диковинными украшениями, привезенными из-под купола.

– Уже слышал, что сегодня белую в жертву приносить будут?

У последующего столика со сластями одинокий торговец болтал с Власом. Тот, очевидно, спустился в метро, чтобы не возвращаться домой с пустыми руками и побаловать своих детей чем-нибудь вкусным. Дора отошла к противоположному прилавку, делая вид, что рассматривает выложенные амулеты и статуэтки.

– Рановато еще, – подметил Влас. – От кого узнал?

– От одного из шаманов. У них собрание ведь было.

– Вот ведь, – проворчал Влас.

– Ты неровно дышишь к этой альбиноске? – усмехнулся тонкий мужчина в капюшоне. – С чего такая реакция? Ну, убьют и убьют, может, и правда после этого снег станет белее.

– …Что-нибудь подсказать? – спросил торговец, отвлекая Дору, которая задумчиво глядела на застывший в смоле птичий череп.

В ответ она отрицательно мотнула головой и поспешила на выход, минуя спину живущего по соседству ирбиса. Влас ее не заметил.

Файл4: Побег

– Дин, проснись!

Легкую дрему Дианы нарушила встревоженная Дора. Она снова потормошила сестру. Когда та открыла глаза, пятнистая ускакала в комнату.

– Что случилось?

Дора выскочила из комнаты уже с темно-зеленым рюкзаком. Диана проследила за мечущейся девочкой, роющейся на полочках с консервами.

– Тебе нужно уходить, – воскликнула Дора. Она положила пару пайков в рюкзак и застегнула молнию.

– Что? – усевшись, Диана протерла глаза кулаком. – Зачем?

Дора побегала глазами по комнате, посреди которой горел костер. Убедившись, что она ничего не забыла, пятнистая подошла к Диане.

– Тебя хотят убить, – она положила средних размеров рюкзак на диван. – Я слышала, как взрослые шептались, будто тебя хотят принести в жертву!

– Тебе точно не показалось? Шаманы не приносят в жертву…

Раздался стук. От резкого шума Дора подпрыгнула. Оглянулась в сторону коридора, в тени которого – запертая дверь.

– Пришли? – ужаснулась Дора. Она снова посмотрела на Диану. – Спрячься, спрячься быстрее!

Щелчок. Скрип двери. Стоя на пороге, Дора удивленно вылупилась на гостью. Отступила, без лишних вопросов пропуская ее внутрь.