Заснеженными тропами

Анастасия Лягущк

Заснеженными тропами

Файл0: Пролог

16 января 3083 г.

Island 8 (бывш. Санкт-Петербург)

Еще не было и пяти часов, когда на развалины города опустилась кромешная темнота.

Вечно ходившие над землей серые облака скрывали звезды. Сегодня тучи темнее, чем обычно, что предвещало снегопад. Даже спустя век после ядерной катастрофы эти облака и не думали расходиться, отчего земля здесь мерзла круглый год.

В этот морозный вечер в холле заброшенного храма собрались люди с пушистыми пятнистыми хвостами. Все они принадлежали к породе ирбисов из низшей расы – серви, но, в отличие от иных пород (кот домашний, ягуар-меланист, лев, пума, тигр, гепард), ирбисы жили вдали от городского тепла.

Они заняли места вокруг большого костра, разожженного по центру. Здесь было не все население развалин, а лишь некоторые мужчины и одна миловидная девушка. Лица всех выражали волнение и некое нетерпение.

Во главе этого собрания сидел пожилой шаман в пестром балахоне, украшенном металлическими фигурками. Его хвост не попадал под свет костра, а обмороженные кошачьи уши скрывал головной убор, сделанный из черепа крупного хищника из числа тех редких мутантов, которые ходят вблизи территории ирбисов.

Сидевший с закрытыми глазами старец пребывал в трансе. Подняв руки и запрокинув голову, ворожей дрожал и судорожно мычал что-то на латыни, коей не владел никто, кроме шаманов. Вдруг остановившись, он опустил руки и открыл глаза, обратив взгляд на расписные храмовые своды. Посидев так несколько секунд, он склонил голову.

Перед ним лежал тряпичный кокон. Укутанная в теплую ткань бледная девочка с алой радужкой вытянулась, раскрываясь навстречу холоду. И всякий раз, когда любопытное дитя глазело на шамана и тянуло к нему свои ручонки, тот морщил нос.

– Что это за знак, мудрейший? – подал голос один из собравшихся оборванцев племени ирбисов.

Шаман огорченно качнул головой.

– Духи поведали мне, что барсенок проклят, – его властный бас эхом отдавался от стен. – Духи не смогут даровать ей пятна. Кто отец ребенка?

В ответ – оглушительное молчание. Все ирбисы начали глазеть друг на друга, но никто не хотел признаваться в связях с сидевшей у костра юной незамужней девушкой. Тогда шаман вопросительно посмотрел на нее.

У нее были острые черты лица и серьезный взгляд, обращенный на темный кокон. Сплетенные в хвост длинные белые волосы ложились на плечо, покрывая утепленную черную куртку.

– Агнес, – обратился он, – здесь собрались все молодые люди, которые не уходят в начале весны за добычей и не ведут торговлю с купольным городом. В апреле ты отяжелела. Сможешь ли ты указать на виновного в проклятии?

Девушка оглядела присутствующих. Те с ужасом смотрели на нее, зная, что тот, на кого она укажет, может подвергнуться кастрации. Ведь по местным законам преступника лишали той части тела, коим он ощутимо навредил их дикому обществу.

В их племени внебрачные связи порицались, но не наказывались, а бастарды вне зависимости от пола должны проходить крещение охотой на зверя, чтобы стать полноценными членами племени. Но нынешний новорожденный отличался от прочих: у него нет пятен, хотя спустя месяц после рождения они должны были проявиться, а глаза его были красными, тогда как у всех ирбисов они отливали зеленью.

Взгляд Агнес метнулся к одному из собравшихся молодых мужчин. Короткая стрижка, сильные плечи, мужественные черты лица. Звали его Влас. Сидя со скрещенными руками, он даже не смотрел в ее сторону. Но она точно знала, что это он.

Секунду она без особой надежды смотрела на него, но Влас оставался безучастным. И если он не желает сознаваться, то указание на него Агнес посчитала бессмысленным. Ведь Влас был более чем уверен в том, что ее симпатичное личико и безропотность уже тогда спровоцировали немало людей. Он ни за что не признает вину.

– Я не вижу смысла говорить, – смиренно сказала она. – Это ничего не изменит.

Шаман немного помолчал, внимательно глядя на Агнес. Выражение ее лица оставалось уверенным. Убедившись, что она не захочет что-либо рассказывать, он обратился к собравшимся.

– Мы отложим это дело. Виновного найдем в день совершеннолетия этой девочки по внешнему сходству. Тогда же будет вынесен и исполнен приговор. И да помогут нам духи сделать верный выбор.

Услышав об этом, тот, на кого ранее смотрела Агнес, впервые за все время собрания покосился в сторону кокона. Хмурясь, он сузил глаза.

Этот жест не остался без внимания Агнес, которая краем глаза пронаблюдала за этим мужчиной. Ее лицо при этом чуть смягчилось. Она подавила желание злорадно ухмыльнуться от осознания того, что безнаказанным он в конце концов все равно не останется.

Следующая фраза шамана заставила Агнес отвлечься от мимолетной мысли.

– На восемнадцатый день рождения этот ребенок будет принесен в жертву. Таково желание сил свыше.

Небольшая пауза. Треск костра. Когда до Агнес дошел смысл сказанного, она возмущенно округлила глаза.

– Но мы никогда не приносили в жертву людей, – ужаснулась Агнес.

– Таков был ответ, – главный шаман снова огорченно качнул головой. – Мы должны пойти на эту жертву. Того просят силы свыше…

…Начавшаяся метель мгновенно заметала следы, оставленные на снегу. Несмотря на то, что в поселение пришли на зимовку ирбисы-добытчики, среди развалин Агнес не заметила ни одной живой души, кроме возвращавшихся с собрания мужчин. Но и те спешили уйти в свои скромные жилища.

Вдали маячил огромный прозрачный купол городского сектора Острова, в котором жили официальные граждане. Купол не пропускал непогоду в отапливаемый город. Сияли высокие здания, гудели машины. Оттуда веяло благополучием, которое, однако, было совсем ни к чему ирбисам, привыкшим к суровым морозам.

– Я помиловала тебя, Влас, – подала голос Агнес. – И я надеюсь, что эта история послужит тебе уроком на будущее.

Бушующая непогода скрывала разговор двоих. Стоя посреди кирпичных домишек, которые когда-то служили людям в качестве гаражей, среднего роста угрюмый мужчина в задумчивости курил. Белые разбитые стены ограждали его от морозного ветра. Рядом стояла Агнес, прижимавшая тряпичный кокон. Она не смотрела на собеседника, как и он на нее.

– Так себе милость, – проворчал Влас. – Это мог быть кто угодно, с чего ты взяла, что ребенок мой?

– Потому что ты украл мою девственность.

– Сказки мне не рассказывай. Была бы таковой – я бы это почувствовал и даже увидел, – он помолчал, затягиваясь. Выдохнул серый дым, который тут же растворился в темноте. – Но я допускаю, что этот ребенок мог быть и от меня. Во всяком случае, через восемнадцать лет тайное станет явью.

– Восемнадцати лет достаточно для того, чтобы вдоволь нагуляться и даже обзавестись семьей. Будь благодарен за это.

Он недовольно помычал под нос и выпустил облачко дыма, а ей не нашлось, что добавить. Да и не было в этом смысла.

Их молчание нарушалось свистом вьюги, свойственной для этих краев в это время года. Иногда потрескивал счетчик Гейгера, предупреждая о витавшей в воздухе радиации.

Чуть развернув теплый кокон, Агнес заглянула в него, не заметив обращенного к ребенку взгляда Власа, в котором блуждал холод. Внутри тряпичного клубка дремала совсем крохотная аккуратная девочка. Молодой матери было тяжело осознавать, что такое прелестное создание, как ее первенец, должно умереть, даже толком не начав жить.

До их времени расставания еще целых восемнадцать лет, но Агнес казалось, что оно вот-вот наступит. Ее одолевала печаль. Ей не хотелось причинять боль ребенку и своему материнскому сердцу. Но можно ли избежать этой судьбы?

***

Единственной надеждой была молодая шаманка, с которой тесно дружила Агнес. Подруга наверняка сможет помочь и уговорить духов пощадить девочку в обмен на иные дары.

Маленькое темное помещение с голыми бетонными полами. Треск костра был громче завывавшего за грязными оконными стеклами ветра. Иногда до ушей доходил скрип подрагивающих оконных рам.

– Наши с тобой дочери наверняка стали бы хорошими подругами, – говорила колдунья, бросая в костер тонкие птичьи кости. – Прямо как мы с тобой.

Движения ее рук сопровождались звоном медных талисманов, из которых были сплетены браслеты. На ее одеянии, сшитом из оленьей кожи, висели металлические подвески. В ее образе особенно выделялись распущенные длинные волосы, похожие на пролившееся на одежду молоко.

– Не знаю, Селена, – вздохнула Агнес, садясь перед костром. – Моя дочь будет слишком сильно выделяться среди остальных.

Сверток с новорожденной Агнес положила перед собой поближе к теплому костру.

– Это даже к лучшему. Ты ведь знаешь, что я отвечаю за духовное воспитание детей племени, а не только за погребальные обряды. Я хочу попытаться взрастить в них терпимость к тем, кто на нас не похож. Хочу, чтобы наши потомки налаживали контакты с миром.

– Разве это не противоречит традициям племени?

– Традиции не должны мешать развитию нашего народа, – шаманка села у костра напротив Агнес и скрестила ноги. – Я верю, что наши дети будут более открытыми для всего нового, нежели их замкнутые предки. И твоя дочь может помочь им таковыми стать.

Выудив из грудного кармана склянку с чудодейственным веществом, помогающим шаманам путешествовать в мир духов и общаться с ними, Селена откупорила его, сделала глоток и отложила емкость. Накинула капюшон, переходящий в костяной шлем с ветвистыми рогами. Бросила в костер горстку некой порошковой субстанции. Огонь вспыхнул ярче, языки пламени потянулись вверх и почти тут же стихли. Дым от костра врезался в потолок и начал медленно обволакивать пространство над головами молодых женщин.

С надеждой глядевшие на колдунью глаза Агнес поблескивали в свете огня. В этой атмосфере мистического и запредельного частично скрывавшая голову Селена была похожа на причудливое изваяние. Выглядела она столь уверенно, что напряженная Агнес понемногу успокаивалась, веря в лучший исход.

Но сомнение в ней было все так же велико. Каждая проходящая секунда затягивалась, словно острый жгут на шее матери.

– Audire orationem nostram, – проговорила Селена. Она подняла руки, звякнув браслетами. – Audire nos…

Жуткий грохот и последовавший свист резанули по ушам. Старый засов оконной рамы не выдержал натиска вьюги. Створки окна распахнулись, впустив ветер со снегом, и ударились о стены. Зазвенели выбитые стекла. Погас огонь. Комната погрузилась во мрак.

Падая, острые осколки осыпали женщин и сверток с лежавшей внутри белой девочкой. Ее не задело, чего не скажешь об Агнес. Осколки оставили маленькие порезы на ее лице.

Грохот напугал младенца. Из кокона прорезался детский плач, почти сразу переросший в надрывный крик. Агнес взяла сверток на руки и прижала его к себе, закрывая от ветра. Покачиваясь, она старалась успокоить малышку.

– Плохой знак. Похоже, – Селена с грустью усмехнулась и дрожащими руками сняла капюшон, – духи не хотят говорить с нами. Боюсь, что я ничем не смогу помочь. Как бы я ни хотела этого, – она помолчала, подождав, пока девочка окончательно успокоится. – Советую не давать ей настоящее имя. Иначе привяжешься.

Однако посмотрев на свою подругу, Селена заметила огонек упрямости в ее глазах. Уже по этому взгляду шаманка догадалась, какой получит ответ.

– Поздно, – Агнес вздрогнула от пробирающего морозного ветра. – Я уже привязалась.

– И как ты ее назвала?

– Диана. Ее зовут Диана.

– Красивое имя. Так тебе будет тяжелее от расставания, но дать ей имя – это твой выбор. И я его уважаю.

Селена поднялась. Зашумели подвески и талисманы, перебивая завывание ветра.

– Хм? – сделав шаг, она недоуменно похлопала по нагрудному карману. – Куда я ее дела?..

Взгляд Агнес упал на бутылочку возле подгоревших досок. Она хотела подобрать его и отдать колдунье, но тут к ней пришла сумасшедшая мысль.

Воспользовавшись заминкой Селены, Агнес потянулась к склянке и подобрала ее, скрыв в кармане своей куртки. Сама Селена в этот момент засмотрелась на мусор под ногами, среди которого валялись стеклянные осколки.

– Ладно, – махнула Селена, – Там все равно мало оставалось, – она оглянулась на свою подругу, которая уже поднималась, прижимая к груди сверток. – Мне очень жаль. Правда.

– Еще восемнадцать лет, – тоскливо подметила Агнес, выходя из помещения в коридор вслед за жрицей. – Думаю, этого времени хватит, чтобы подружить ее с ровесниками…

– Вряд ли, – вздохнула Селена. – То, что она – жертва, наложит свой отпечаток. Дети ее не примут, наверное, даже будут высмеивать.

– Может, тогда просто не будем рассказывать об этом?

– Можно попробовать. Я поговорю с главным шаманом, глядишь и удастся сделать так, чтобы никто из уже знающих не распространялся о предназначении Дианы. Пусть это будет тайной.

***

Ее собственное жилище было таким же, как и у остальных: сломанная довоенная мебель, «починенная» при помощи брусков-подставок, дырявые ковры и бочка с деревянными опилками, в которой зажигался огонь, если было необходимо согреться.

Здесь был и самодельный генератор. Когда Агнес включила тумблер, замысловатая техника затарахтела и пустила дым. Одновременно с этим в квартире зажегся холодный свет двух ввинченных в стены овальных светильников.

Оборванное старое кресло едва слышно скрипнуло, когда Агнес положила на него сверток. Взяв спичечный коробок с журнального стола, стоявшего перед креслом, она вытащила одну спичку, быстрым шагом прошлась до бочки и зажгла в ней огонь.

Спешно подскочила к свертку, взяла его на руки, положила перед костром и села рядом. Вытащив из кармана склянку с шаманским зельем, Агнес осмотрела емкость с полупрозрачной жидкостью. Напряженно свела брови. Она понимала, что рискует своим здоровьем и рассудком, используя напиток для колдунов, но ее желание спасти свою дочь было сильнее страха.

Она решила лично увидеть тех могущественных существ, по велению которых Агнес вынуждена пожертвовать своей дочерью. Она хотела сама поговорить с ними.

Открыв баночку, Агнес прильнула к маленькому горлышку. Выпив остаток таинственного зелья, она выронила склянку. Ее зрачки расширились.

Погасли лампы. Осталось пламя, будто охватившее все помещение.

Огонь начал приобретать причудливые формы. В дыму вырастали неестественные, косые, устрашающие тени существ, вселявших неописуемый ужас. Они издавали низкое мычание, впиваясь в Агнес своими пустыми глазницами.

Когда одно из этих чудищ потянулось к Агнес, она закричала и дернулась в попытке подняться, случайно задев рукой кокон. Ее движения и голос побеспокоили барсенка. Громкий детский плач разлился по комнате. От страха Агнес будто парализовало.

Через какое-то время она ощутила легкий холод. Начала ползти назад. И почти тут же ее спина с чем-то столкнулась. Ее взяли под руки и оттащили. До ушей доходил мужской голос.

– Зачем ты приняла эту дурь? – ворчал он.

– Потому что это моя дочь, – все еще бреду говорила Агнес, – моя кровь…

– Ну-ка очнись!

Медленно этот голос возвращал Агнес обратно в реальность, и вместе с этим приходило горькое чувство от осознания неудачи. И разочарование. Она заглянула туда, откуда шаманы берут свои знания, и увидела отвратительных существ, которые были столь омерзительными, что вызывали сомнение в том, что они вообще существуют.

Она никогда еще не ощущала настолько остро вкус отчаяния.

Ее встряхнули. Потом облили водой. И когда Агнес окончательно пришла в себя, то увидела силуэт у костра. Этот мужчина держал в руках сверток с ее малышкой. Уже успокоившейся.

– Больше не принимай эту гадость, – сказал он. – Она вызывает привыкание. Не зря же ее не дают тем, кто не связан с шаманами.

Реальными ли были те образы? Или они – лишь галлюцинации, порожденные зельем? В свете ламп, которые на самом деле не погасли, ее взгляд выловил пустую склянку, валявшуюся на полу.

Файл1: Знамение

10 ноября 3099 г.

Island 8

Здешние условия жизни как нельзя кстати приходились Диане. Природа наделила девушку густым мехом, покрывающим ноги до колена и пушистым хвостом. Такая защита не позволит ей замерзнуть. Солнечных лучей здесь не было и в помине, что также играло Диане на руку, так как яркий свет неприятно резал ее глаза.

Слышалось эхо от центра переработки нефти, построенного за лесом. Заводские здания принадлежали купольному городу. Из-за такого шума можно не бояться нападения хищных мутантов, бродящих в окрестностях.

Сами скважины стояли гораздо дальше. Появлялись и новые месторождения, данные о которых находили и продавали гражданам купола ирбисы.

Находившаяся в окружении мертвого леса Диана осторожно перелезла через поваленный ствол ветвистого дерева. Она шла след в след другой девушке, носившей облегающую куртку. Ее хвост из длинных волос подпрыгивал в такт высоким шагам – ноги почти по колено проваливались в снег. Диана поражалась тому, как у ее спутницы находилось столько сил: у нее болели ноги уже после нескольких шагов по сугробам, а та без устали скакала уже почти полчаса.

– Почти пришли, – звонко воскликнула девушка из племени ирбисов, шедшая впереди.

Диана хотела двинуться дальше, но застопорилась: свободная серая куртка зацепилась за ветку пожухлого ствола.

– Лара, подожди! – окликнула она, пытаясь оторваться от цепкой ветки. Когда у Дианы получилось себя освободить, она двинулась по следу дальше, навстречу приостановившейся подруге.

– Тебе тяжело? – спросила Лара. – Здесь не очень чистый снег, отражать дневной свет не должен…

– Я просто немного устала, – она остановилась перед Ларой. – Нам долго идти?

– Совсем недолго, – Лара махнула вперед.

Посмотрев в ту сторону, Диана заметила большой бесформенный валун явно неприродного происхождения. Из валуна торчала огромная железная труба. И когда девушки подошли к непонятному объекту, Лара тут же поспешила залезть на выступ с боковой стороны.

– Это какая-то огромная машина, ушедшая под снег, – сказала она, стряхивая небольшой слой снега с люка наверху. – Наверное, боевая.

– И ее никто не нашел?

– Вряд ли, сюда мало кто ходит, – Лара пожала плечами. Попробовала поднять крышку люка. – Заклинило…

– Может, оно и к лучшему, – Диана присела на выступ. – Внутри наверняка опасно. Может, там какие-нибудь взрывчатые боеприпасы.

Свистевший меж деревьев ветер ворошил короткие волосы. В некоторые локоны вплетены бежевые и красные костяные фенечки. Диана понятия не имела, зачем они там были. Мало того, что такие никто не носил, так они еще и мешались. Говорят, что это обереги, но, в таком случае, почему их носит только она?

– Бесполезно, – вздохнула Лара, прекратив свои попытки открыть люк. – Я-то думала, что наберем там сейчас какого-нибудь добра да отнесем нашим…

Опустившись, Лара села рядом с Дианой. Наступило недолгое молчание.

– Может, позвать взрослых? – предположила Диана. – Они наверняка смогут вскрыть эту чертовщину. И наверняка знают, что это вообще такое.

– Чтобы им досталась вся слава?

– Но нашла-то ты.

– Да, но я девчонка. И ты тоже. Тот, кто вскроет, просто скажет, что это он все нашел. Даже таких красоток, как мы, никто не послушает.

Диана посмотрела на свою собеседницу. Лара также оглянулась на нее, легко улыбнувшись в ответ на хмурый взгляд.

Обе они были тонкими, хрупкими девочками, но Лара выглядела гораздо живее, и эта черта притягивала к ней молодых ребят, уже подыскивающих себе невест. С виду не скажешь, что она сильная, но Диана знала, что под этой одеждой скрывается рельефное тело, в котором есть лишь жизненно необходимое количество жира.

Они такие разные, но росли вместе, знали друг о друге все то, что скрывали от своих родителей. Их связывало нечто большее, чем простая дружба.

– Из нас тут только ты красотка, – отвернувшись, Диана уставилась в пустоту перед собой. – А я больше на пацана смахиваю.

– Неправда.

– Да ты посмотри на меня: мало того, что груди нет, так я еще и на мертвяка похожа.

– Ты похожа на ангела. А еще ты – копия своей матери, а она в свое время была такой, что мужики головы себе сворачивали, заглядываясь на нее.

Диана огорченно покачала головой, понимая, что у красоты есть вторая сторона медали.

– Ее красота сыграла с ней злую шутку.

– Ну, хватит, – Лара приобняла подругу за плечи. – Твоя мама очень любит тебя.

– А ты?

– Я тоже.

Они теснее прижались друг к другу. Плечо к плечу. Немного посидели в таком положении.

– Ладно, хватит морозить хвосты, – воскликнула Лара и спрыгнула с холодного металла. – Вернемся в поселение.

Девушки были настолько увлечены общением, что не замечали и не чувствовали, что их преследуют.

Едва слышно снег скрипнул под подошвой мужчины породы ирбисов. Прижавшись спиной к дереву, он осторожно выглянул. На нем была куртка защитного цвета, помогавшая сливаться с монохромным лесом, а в руке он уверенно сжимал рукоятку крупного ножа с немного поржавевшим лезвием. Но он никак не находил удачного момента для нападения. И, наверное, нашел бы, да только помешал страшный грохот, который тут же заглох. Совсем недалеко.

– Что это? – испугалась Лара, навострив пятнистые ушки, но, вспомнив, сразу себе и ответила. – Кто-то подорвался на мине.

После ядерной катастрофы часть зарытых необезвреженных мин со Второй Мировой осталась активной, так как до них не дошла основная волна. Окрестности Восьмого Острова кишели ими.

С одной стороны, они защищают Остров от мутантов, но с другой – иногда на них подрываются вездеходы и люди. О расположении многих мин знают охотники и торговцы, но бывают случаи, когда карты подводят их. После встречи с миной кому-то повезло остаться инвалидом, а кто-то без срочной помощи умирал на месте.

– Пойдем обратно?

– Сначала посмотрим, кто подорвался. Может, кто-то из наших.

Они вышли к голому полю, но двинуться через него не решились. Они знали, какие опасности оно может в себе таить. Чего не скажешь об изредка бродившей здесь живности, иногда заходившей сюда в поисках падали. А ее было предостаточно: в поле виднелось как минимум две туши разлагающихся животных, которые было некому убрать.

В поле зрения Дианы попало свежее окровавленное тело, распластавшаяся на боку в правой стороне поля. Тела иных животных валялись гораздо дальше, чем это. Оно была достаточно близко, чтобы Лара смогла разглядеть месиво из внутренних органов твари. Зверь так удачно подорвался на противопехотной мине, что осколки проникли в его брюхо, вызвав почти мгновенную смерть. На белом снегу и белой шерсти зверя кровавые брызги казались особенно яркими.

– Волк, – нахмурилась Лара, поняв по общим чертам, кем была эта огромная туша при жизни. – Осмелел, близко подобрался. Решил не трогать мертвечину и пошел в нашу сторону. Надо оповестить поселение.

– Они ходят стаями, – ужаснулась Диана.

– Этот был одиночкой. Смотри, какой огромный. Стайные особи слабее.

Этот мутант в холке был выше девочек. Ему не пришлось бы даже прыгать, чтобы вгрызться в глотку взрослому ирбису. Обычные волки гораздо меньше этой особи. Этот – либо альфа-самец, либо изгнанник. Но стая не стала бы заходить в то место, где витает трупный смрад и слышна работа примитивной техники. Сюда зашел бы только изголодавшийся, не нашедший еды вдали от мест обитания человека.

Этот зверь слишком близко подошел к поселению, и лишь по счастливой случайности он не застал врасплох девушек, привыкших к безмятежности леса.

***

Территорию большого дикого поселения полосовали несколько глубоких трещин, шедших от затопленных довоенных каналов. Там протекали потоки талой воды вперемешку с нечистотами и протухшим мясом. Некоторые трещины можно было перепрыгнуть, а иные преодолевались только с помощью лестницы.

Через один такой разлом перелазила Диана. Перебираясь на тот берег, она цеплялась за металлическую лестницу, лежавшую чуть под наклоном. Чтобы не бояться, она обзавелась привычкой не смотреть вниз, на быстрое течение грязной ледяной воды.

Дальше ей вместе с Ларой предстояло спуститься в метро, где на более-менее уцелевших станциях ирбисы обустроили изолированные островки безопасности. В основном там были торговые точки, где барыжили как тем, что удалось выменять караванам у купольного города, так и тем, что не заинтересовало официальных граждан. Встречались и площадки для обучения и развлечения детей.

Скрип дрезины. Управление этой конструкцией легко давалось Ларе, ее усилиями грубая тележка мчалась по рельсам быстрее, чем если бы за рычаг села Диана.

Темнота глухого туннеля развеивалась теплым светом ламп.