Отражение

Алексей Ратахин

Отражение

Пролог

«Каждый из нас совершал ошибки. Кто-то осмысленно, а кто-то вынужденно. Нелегко сразу найти то, чего ты хочешь. А если и нашел, то попробуй, пойми – нужно ли это тебе на самом деле. В нашей жизни есть большой выбор, нам дается бесчисленное множество путей, по которым мы можем идти. Но не всегда этот путь правильный. Кто-то может успеть соскочить, а кто-то пойдет дальше против своего желания.

Совершать ошибки – это обыденность. Нельзя прожить идеально. Идеальность – это сказка. И неважно, сколько тебе лет. Оступиться можно как в 14 лет, так и в 62. Никто из нас не защищен. Но зато в наших руках их исправить. Всё можно исправить.

Но главное препятствие в борьбе с ошибками – это незнание себя и внутренняя потерянность. Как часто мы не знаем, что делать. И никто не может толком помочь и подсказать, ведь кто знает нас лучше, чем мы сами. Всё в наших руках.

Все проблемы у нас в голове! Все препятствия в нашем подсознании!»

Именно это было написано на листовках, которые в последнее время зачастили появляться на улице. Их раздавали студенты, нуждающиеся в заработке, они были хаотично расклеены по остановкам и столбам, а так же ими просто играл ветер по асфальтным дорогам.

Реабилитационная программа «Новый путь» – найди себя! Это первое что бросалось в глаза обычному прохожему. Всё что о них было известно по разговорам, можно уложить в два предложения. Но возможно именно эта немногословность и могла заинтересовать. Слухи о них ходили уже больше полгода, но уровень засекреченности не уменьшался. Неизвестно кто стоит за этим и где они центрируются. Но что интересно, социальные сети не были заполнены группами и сообщениями о данной организации. И именно эта таинственность и отпугивала людей. А человек, который находится в безвыходном положении и ищет помощи, обязательно их найдет. Именно на это и рассчитывал «Новый путь».

Глава 1

Невзрачный светильник включился с характерным потрескиванием лампы накаливания и насколько смог осветил небольшую комнату. Не сказать что она маленькая, для одного человека, не придирчивого к мелочам, вполне сойдет, но и большой её не обозвать. Освещенный антураж был максимальным минимализмом. В нём не было ничего лишнего, более того, каждый бы добавил сюда что-нибудь от себя. Однотонные бежевые обои под покраску могли как успокоить, так и взбесить своей простотой. Ламинат, который идеально лежал на полу, сложно как-то либо описать. Он был настолько никаким, что нужно постараться чтобы придумать ему какую-нибудь характеристику. Светильник стоял на обычном белом «икеевском» столе, а из под него выглядывал стул из той же мебельной коллекции. Компанию им составили: деревянный шкаф-купе с открученным зеркалом, который можно описать как пустой, а так же кровать, застеленная белым бельем без какого-либо узора или рисунка, даже без номерных знаков. Цель осветить комнату выполнял только один светильник, эта задача не была легкой, ведь там не было не единого окна. Они не то чтобы были забиты досками, стены просто напросто о них и не слышали. Что еще можно добавить – это то, что в углу одиноко стояла раковина с пару вёдер, а так же отсюда можно было выйти только через одну черную металлическую дверь и, скорее всего, звуконепроницаемую. Стоит уточнить, что дверь была без ручек и замков. И даже через тусклость можно было понять, что всё это сделано буквально на днях. И это был не ремонт или обновка, это построили только что.

– Это что-то новенькое, – открыл глаза и прохрипел похмельным голосом парень распластавшийся звездой на полу возле двери, – Здесь я еще не просыпался.

Он не спешил вставать. Ему казалось, что пол его не отпускает, а возможно и сам так хотел думать. Сделать новое движение было настолько лень, что сложно найти прилагательное, которое опишет степень желания. Идеально белый потолок немного успокаивал своей невзрачностью его взгляд. Для недавно выпивавшего человека он был одет неподобающе – пиджак, а для некоторых кругов блейзер, и брюки цвета индиго были сделаны не из дешевого материала, который выглаживался не с помощью утюга, а только потому, что уже давно не снимался. Из под пиджака выглядывала чистая белая, слегка помятая, рубашка без ворота и верхняя пуговица не была застегнута, не потому что она давно оторвалась и потерялась, а потому что он так этого хотел. Галстуки были для него всегда чем-то лишним, про них он всегда говорил – «не люблю когда кто-то или что-то сжимает мою шею». И если следовать обычной логике, то этот образ должны были дополнить не строгие туфли. Но если галстуки он просто не любил носить, то туфли вызывали эстетическую ненависть. Даже если увидев их у кого-то еще на ногах, он уже был раздражен. Поэтому заношенный костюм дополняли белоснежные не спортивные кроссовки, которые при любой погоде все равно оставались чистыми.

– Если тут кто-то еще есть, отзовись. Потому что мне сейчас довольно сложно вертеть головой, – с трудом проговорил он, не закрывая, красные, не выспавшиеся глаза.

– Ты не один, – прозвучал тихий голос с противоположной стороны.

– Ну слава богу! Вдвоём веселее. Я уж думал опять в одиночку загулял.

– Втроём, – практически выдавил из себя только, что объявившийся голос.

Обладатель белоснежных кроссовок наконец-то попробовал встать, но тяжелая голова не позволила сделать это с первого раза. С третьей попытки он уже сидел на безликом ламинате.

– Еще немного и я встану! – попробовав встать, он повалился назад прямиком к стене и теперь сидел, опершись спиной на неё, – Ну нет, так нет! Повременим.

Тусклый свет не давил на похмельный взгляд и позволил сразу осмотреться. На кровати лежал парень, упершись лицом в стену, поджавший ноги в коленях и крепко охватывающий себя руками. И даже если он его и знал, то сразу бы и не понял кто это. Возле стола сидел кто-то третий, он поджал к себе ноги, а его взгляд потерянно смотрел в одну точку.

– Ну и кто из вас мне отвечал? Не, я не наезжаю! Просто реально не понял, – молчание заполнило комнату на несколько секунд – Не все сразу! Давайте по отдельности!

Потерянный парень продолжал находиться в себе. Именно он начал диалог, но ему это стоило больших усилий. Даже пару слов пришлось выдавливать из себя через внутреннюю борьбу. Нет, физически он чувствовал себя прекрасно, но психологическое состояние могло быть и получше. Внешний облик соответствовал взгляду. Возможно ему было наплевать на себя. Очки всем известной марки имели небольшую трещину на левой линзе. В какой-то степени эта помеха нарушала видимость, но это никак его не заботило. Сцепившиеся не расчесанные волосы, цвета брюнет, отлично сочетались с легкой небритостью. Но несмотря на неряшливый образ, одна деталь выделялась. Потерянный взгляд излучали карие глаза. Несмотря на свой темный оттенок, они все равно были яркими. Они никогда не были пустыми. Они всегда заполнены чем-то глубоким и осмысленным. Вся его суть находилась во взгляде, но никто не мог её разглядеть и понять.

– Ладно, не заладился диалог. Давай с тобой пообщаемся, ты хотя бы иногда моргаешь! Так что походу живой, – начал с весельем разговор только что пробудившийся – Мы возможно с тобой всю эту ночь пили, но я тебя не помню, так что надо снова познакомиться. Но давай без четких имен и фамилий, чтоб не запоминать лишний раз. Короче, меня все зовут Туса. И только посмейся что это бабская кликуха, я тебе…. да ниче я тебе не сделаю, кого я запугиваю.

– А мне как представиться, если у меня нет прозвища? – всё таки решился ему ответить потерянный.

– О, ответил еще раз, пошла жара! – сыронизировал Туса – Так давай сварганим! Смотри, я люблю отдыхать и тусить, ну отсюда и пошло. А ты чё любишь?

– Не знаю. Это как-то сходу и не скажешь.

– Ну давай тогда от другого будем отталкиваться, вот ты где живешь?

– Дома, – попытался отшутиться потерянный.

– Во! Будешь Хата! А, не! Конура! Хотя нет, конура как то не очень. Буду звать тебя Хат.

– Как тебе удобно, – сказал почти себе под нос новоиспеченный Хат.

– А третий чё молчит? Эй, мужик!

– Он за всё время никак не реагировал, так что не пытайся.

– Ну значит будет Игнор. Даже если ему не нравится, мне пофиг, не будет молчать.

Туса наконец-то смог встать, причем с первой попытки, и что удивительно голова больше не тянула обратно вниз. Теперь комната предстала для него в новой ипостаси. Не сказать, что она заиграла новыми красками, но с этой высоты можно разглядеть гораздо больше. Он неспешно подошел к крану и, включив синий вентиль, единственный из двух возможных, жадно стал пить облегчающую воду.

– Что, веселая ночь была? – на удивление обоих первым начал разговор Хат.

– Да черт его знает! Я просто летать боюсь, ну и накинул немного, а дальше ничего не помню.

– Ну, куда ты летел, спрашивать не буду, раз мы здесь.

– А я б спросил на твоём месте, потому что в памяти словно дыра…

– «Новый путь», – с некой таинственностью произнёс Хат

– Аааааааа…… Дай минуту и я вспомню. Наверное.

Туса не отлипал от крана. Он словно стал с ним одним целым, лишь иногда отрываясь на разговор.

– Знаешь, я не всё детально помню. Сам в самолёте уснул и только здесь очнулся, – сказал Хат, словно вытаскивал это из своих воспоминаний.

– Погоди, погоди, погоди! «Новый путь» – это же какая-то «психо-хрень»? Типа мы вам поможем, только придите?

– Ага, «психо-хрень». Так сказать какие-то неизвестные «благодетели» помогают найти себя.

– А ты чё потерялся? – усмехнулся Туса, наконец-то отойдя от раковины.

– Скорее всего. Но я бы на твоём месте не смеялся, ты тоже тут.

– Да я же не сам сюда припёрся. Так, по пьяни на спор, можно сказать на слабо.

– И что ты получишь за победу в споре?

– Ничего, – Туса растянул последнюю букву «о» как будто начал страшный рассказ – В этом и кайф спора. Соревновательный момент. Испытание себя.

– А меня друзья отправили.

– Заботятся? – в разговоре Туса прибавил движение рук, которое не всегда совпадало со смыслом произносимого.

– Ну да. Это единственные близкие в моей жизни. Хотя не понимаю, как я их заслужил, – он на секунду замолчал, в его взгляде промелькнула некая благодарность, и снова продолжил – Как думаешь, что с нами будут делать и надолго ли мы здесь?

– Думаешь? Вот ты сказал! Я по утрам редко думаю. Но мне кажется, что это всё развод и мура. Пару часов подержат и скажут «гуляйте по новому пути».

Как известно, в комнате не было часов и окон, поэтому было сложно определить, сколько времени прошло. Их диалог продвигался вне континуума. И в перебросе фраз минуты летели незаметно.

– Слушай, а может Игнора разбудим? – оживился Туса

– Кого?

– Ну пацана на кровати, а то непонятно живой он вообще или нет.

– Бессмысленно. Я пытался пробудить – ноль реакции. Он словно приклеен к стене.

В любом другом месте общение между Тусой и Хатом не шло бы в таком ускоренном темпе, но именно та ситуация, которая происходила с ними в данный момент, дала новую доверительную установку. Они были разными, Туса открытый весельчак, а Хат закрытый домосед, но что-то было общее между ними. Возможно их объединила проблема «поиска себя», хотя и не хотели этого признавать.

– А ты веришь что они могут помочь? – наконец-то Хат поднял свою голову и посмотрел на Тусу.

– Кто они? В чем помочь?

– Ну «Новый путь. Как думаешь, они нам помогут?

– Ну если тебе надо, то может и дадут что потребуется. А я тут не поэтому вопросу!

– Уверен, что ты только из-за спора? Может просто удачно ситуация подвернулась? А признавать внутреннюю тревогу не хочешь.

– Слушай, мозги не пудри! Меня всё устраивает в своей жизни! И не лезь в неё! – в словах Туса появилась скрытая агрессия, которой не было ранее – Я не псих! Мне помощь не нужна!

– Извини, не хотел злить. Не горячись.

– Ну а ты тут зачем? За помощью пришёл? – резко спросил уже успокаивающийся Туса

– Судя по всему да. Наверно я псих, как ты говоришь, – на фразе «я псих» он немного вздрогнул, ему не нравилось так себя называть, но деваться было некуда.

– Ну псих – это еще не приговор! Так говорил…. Слушай, а так кто-нибудь вообще говорил?

– Возможно, за всеми не уследишь.

– Окей, предположим ты псих, но им же ещё стать надо, таким не родишься. И чё тебя довело до такого состояния? – в словах Туса чувствовалась настоящая заинтересованность

– Да походу жизнь. Или я сам.

– Всё, придумал! Дай мне свои очки! – Туса загорелся новой идеей, и схватив стул, сел напротив Хата.

– Очки? Зачем?

– Короче, я буду сейчас твоим психологом! Ты типа пришёл ко мне на приём и будешь мне рассказывать «что же тебя беспокоит», – последнюю фразу он произнёс, уже вживаясь в новую роль.

– Окей, понял, – Хат даже улыбнулся на такую внезапную идею – А очки то зачем?

– Ты когда-нибудь видел мозгоправов без очков? Вот и я не видел! Давай сюда!

Надев треснувшие очки, Туса закинул ловко ногу на ногу и пафосно сказал: «Что вас беспокоит?». Хат решил подыграть ему, да и куда ему было деваться.

«Бесконечность»

Знаешь, возможно, скажу очень простую и не заморочную вещь – чтобы что-то потерять, сначала это нужно приобрести. И возможно в моей жизни было слишком много хорошего, но, к сожалению, я это не ценил. Одно из главных в нашей жизни – это дружба. И в моей жизни был лучший друг, которого возможно я не заслужил.

Если не ошибаюсь, то я недавно закончил второй класс, и через пару дней мне должно было исполниться восемь лет. Мы гуляли во дворе своей «бандой». Ну «банда», конечно, громко сказано, но тогда нам нравилось так себя называть. Мы не делали ничего криминального и плохого, просто в этом возрасте чувствуешь некую крутость, когда пользуешься словами из взрослого мира.

Наша компания была небольшой, даже более чем небольшой, нас было трое. Я, Тима и Машка. И если тебе покажется, что история про обычный детский любовный треугольник, то ошибаешься. История о том, что нельзя ходить в опасные непроверенные места без верных друзей.

Первое место, в котором ты начинаешь играть – это твой двор, или максимум ближайшие гаражи. Но лет в двенадцать приходит гениальная идея погулять на заброшенной стройке. Но мы же «банда» и нам казалось, что качельки уже не для нас, поэтому гордо ринулись на ближайшую стройку. Насколько нам было известно – это обычный жилой дом заброшенный пару лет назад. И неизвестно из-за чего всё приостановили, то ли пропали спонсоры, то ли всё проходило вне закона, тогда нас это не интересовало.

Чёткий план действий отсутствовал, ранее нас там не было, поэтому мы не знали, что нас ждёт. Просто нам было интересно, чем же туда так манит семиклассников. Поднявшись на первый этаж, в нас зародился небольшой адреналин, а таинственная темнота добавляла немного мистики. В таких условиях детская фантазия придумает каких-нибудь монстров, которые живут тут на постоянных условиях.

Здание состояло из четырнадцати недостроенных этажей, но выше седьмого нам не позволяла подняться трусость. Хотя, наверное, трусость это будет громко сказано. Мы не шли туда, потому что обычно родители запрещают, запугивают такими местами. Поэтому первое время нам хватало и этой высоты.

Буквально за час мы успели побыть в роли пиратов, разведчиков, подземных жителей и вампиров, которые буквально по щелчку превращались в летучих мышей и могли облететь всю округу одним взмахом крыльев. Больше всего нам зашла игра «Индиана Джонс в поисках Имхотепа», просто по телеку часто крутили подобные фильмы, а какой ребёнок не представлял себя киногероем. Вот и мы не были исключением. Но как я уже сказал ранее, интереса хватило на час, а следующий этаж продолжал затягивать своей новой высотой.

И мы с Тимой всё-таки решили перейти на новый уровень. Просто Машка уже ушла, потому что должна была куда-то ехать с родителями, но мы как настоящие друзья проводили её, вслед обзывая «трусихой», с добавочным гулом от Тимы.

Короче, восьмого этажа нам оказалось маловато. Мы же всё-таки пацаны! Мы же «банда»! Именно так мы кричали, преодолевая новую ступеньку. Нам казалось, что эти слова придают нам стимула. Тима даже предложил представить, что Имхотеп пробудился и идёт за нами, от чего наш шаг ускорился. В спешке мы и не заметили, как достигли тринадцатого этажа. И вот он – новый взгляд на знакомый маленький мир с высоты птичьего полёта. Хотя, если честно, и я и Тимур жили на пятнадцатом, но одно дело подняться на лифте, а другое взобраться как настоящий храбрец на своих двух. Да и тем более стен не было, так что видок был то что надо.

И несмотря на то, что египетский злодей не сумел меня поймать, Тима всё равно скрылся с моих глаз, потому что родители недавно подарили ему новенькие «найки», а в них он был ещё шустрее чем обычно. Так вот, сделав большой выдох, чтобы наконец-то расслабиться после «вертикального марафона», я стал звать Тиму. Мои позывы и поиски не приносили никакого толку. Я готов был его проклянуть, потому что был уверен, что Тима сидит и где-то прячется, чтобы внезапно меня напугать. В процессе поиска в моём лексиконе прибавился мат. Ну а как без него, во дворе все взрослые матерятся, а мы вообще-то «банда».

В один момент я наконец-то его спалил, услышав треск шифера за одним из-за углов. Но сразу подавать виду я не стал, а решил наоборот отомстить за все прошлые розыгрыши и напугать его в ответ. Тихо подкравшись, я резко выскочил из-за угла с диким ором, но Тима снова меня обвёл вокруг пальца. Он выпрыгнул на меня с противоположного угла, завыв во всю глотку. От двойной неожиданности я пошатнулся, и на резком повороте меня повело в сторону. В ту самую сторону, где не было стены, а вместо неё полнейшая пустота. И следуя прямой логике, я отправился за пределы «недостройки», но к счастью мои руки на инстинктивном уровне схватились за крепкую арматурину и я повис на высоте тринадцати этажей.

Буквально через пару секунд, мне на помощь пришли руки Тимура. Не проронив ни слова, наши правые ладони крепко схватились. И с невидимой тяжестью, Тима вытащил меня из сложившейся ситуации, назовём её так. И как только я оказался на крепком пыльном полу, мы оба убежали подальше от края и распластались на бетоне. Словно по команде, из наших глаз посыпались слёзы в смесь с истеричным смехом. Так мы пролежали почти минуту. Для нас она длилась необычайно долго.

Вдруг снизу послышался голос Машки, как оказалось, нас потеряли родители и срочно звали домой. И только здесь я проронил первую фразу.

– Слушай, а у меня послезавтра днюха.

– Круто. А у меня сегодня, – сказал Тима

– Да? А тебе сколько?

– Восемь.

– Мне тоже, – после этого появилась небольшая пауза – А ты знал, что восьмёрка это знак бесконечности?

– Круто….

Когда Машка уже нашла нас, мы стояли, отряхаясь от бетонной пыли. И с этого дня мы отмечали наши дни рождения в один день.

Глава 2

После того как Хат закончил последнюю фразу, он замер на несколько секунд. Туса продолжал изображать самого образованного на свете психолога.

– Так, так, так, понятно. А чем именно беспокоит вас эта ситуация?

– Да ничем, скорее всего. Это наоборот, одно из приятных событий моей жизни. Я рад, что мне попался такой друг. Хотя если честно, я его не заслуживаю.

– То есть, вы считаете себя плохим человеком? – в это время Туса водил пальцем по левой ладони, словно что-то записывал.

– Тут другой вопрос, считаю ли я себя человеком в принципе.

– Не, друг, ну это уже перебор! – новоиспеченный психолог мгновенно вышел из роли – Ты прям сам себя в землю закапываешь. Нельзя так жить!

– А как тогда надо? – Хат тоже немного встрепенулся и спросил на легких повышенных тонах.

– Знаешь, как говорил мой отец: «Живи так, как хочешь! Ни на кого не смотри!» – в это время он вытянул одну руку вперед словно революционер.

– Все так говорят, а вот делают единицы. Если вообще такие люди есть.

– А вот и есть! Мой отец такой. Он тот на кого можно было равняться, – в этот момент Туса внезапно ушел в себя, а в его глазах промелькнула грусть

В комнате повисла тишина. Хат не знал, как прервать это молчание. С каждой секундой Туса всё глубже и глубже уходил в своё подсознание.

– Ты в порядке? – наконец-то рискнул спросить Хат

– В полном. Нигде в мире нет такого порядка, как у меня, – в его словах пропало веселье, которое было с ним всегда – Слушай, а кем ты мечтал стать?

– Архитектором. А к чему такой вопрос?

– И ты им стал?

– К сожалению, нет, жизнь не сложилась. А ты кем хотел быть?

– А я хотел быть отцом. Своим отцом. И походу я стал таким как он, – глоток воздуха с характерным звуком пробежал по шее Тусы и он продолжил – К сожалению, я стал тем, кем хотел.

– А что в этом плохого? – Хат действительно не понимал его эмоций, ведь для всех родители – это пример подражания, а он сожалел о своём идеале – Он нехороший человек?

– Кому как. У всех своё мнение. Он конечно медийная личность, но никто его не знает лучше меня.

– Походу помощь психолога тут нужна не только мне, – Хат понял, что нужно взаимно выслушать своего собеседника и решительно меняться с ним ролями.

– Хах, какого еще психолога? Чего выдумал то? – Туса решил шуточно отойти от темы, но это было слишком наигранно.

– Это было не предложение, а установка ситуации. Так что устраивайся поудобнее и начинай рассказывать.

– Я так понимаю, что я не отделаюсь от этого?

– Всё верно. Я вас слушаю, вещайте!

«Живи так, как хочешь!»

Я уже сказал, что мой отец немало известный человек, особенно в некоторых кругах. Михаил Водов – главный редактор и создатель журнала «Отражение». Многие высокопоставленные личности побаиваются этого издания, потому оно является одним из самых главных «источников правдорубия». Мой отец человек безо лжи, он ненавидит любое проявление вранья. Всю свою жизнь он борется за правду, хотя не факт, что правильными способами. И не сказать, что он скандалист и интриган, просто его «Отражение» показывало настоящее лицо тех людей, которые заслужили своими поступками публичного раскрытия. Для общества, Михаил Водов – это пример подражания, и все смотрели на него почти как на идеал, но это почти. Никто не знал его настоящей стороны, внутренней, семейной. И, я как единственный сын, был знаком с этой натурой.

Как и для многих, для меня не было никого лучше на свете, чем мой папа. Все пацаны хотели быть супергероями, а мой супергерой – это мой отец. Его даже в других газетах называли «Судья» и я этим гордился, хоть и не сразу понимал значение этого прозвища. И в моей голове есть одно из самых ярких воспоминаний о нём, которое вбилось в моё подсознание, словно наставление по жизни.

Тогда мне было лет десять. Я гулял на улице, было немного пасмурно, не прям чтобы холодно, но немного неприятно, слякотно. Из моих друзей в этот день никого не было, все куда-то уехали, но не буду тратить время на подробности. Так вот, я сам по себе бегал, чем-то занимался, в этом деле только дай свободу ребёнку. А на огражденном футбольном поле играли старшеклассники, ну не то чтобы выпускники, но тогда для меня они были очень взрослыми. Они заметили меня сразу, не насмехались надо мной, как это обычно бывает, но периодически обращали внимание. И неожиданно они позвали меня тоже покатать мяч. Сначала я отказывался, отмазываясь не особым умением играть. Но после обещаний научить, мне было уже страшно отказываться. Да, именно страшно, потому что могли потом ещё загнобить на дворе, а я хоть и мелкий был, но прекрасно это всё понимал.

Меня сразу же поставили в защитники, и после нескольких падений перед мячом, старшеки решили показать пару основ. Честно скажу, после этого дня я больше ни разу не играл в футбол и единственное что помню – это удар щёчкой. И именно он получился у меня практически идеально с третьей попытки. Чтоб ты понимал, на сколько идеально добавлю то, что я бил метров с двадцати и чётко в левый угол, не забывай ещё что мне было десять лет, а на сетке стоял вратарь. И после этого шедевра пацаны подскочили ко мне с восхищённым криком, чтобы пару раз подбросить меня. В тот момент я почувствовал первое в своей жизни величие, хотя наверно громко сказано, пусть будет лучше «мини-величие». После этого, мы ещё немного попинали мяч, и пацаны предложили пойти вместе с ними за гаражи. Для нас это всегда было запретной территорией. Это место только для старших. Но любопытство перебороло страх, и я не стал упускать такой возможности.

Обстановка «загаражья» не особо удивила меня своим пейзажем. Во-первых, я и не думал что это самое прекрасное и самое красивое место на свете, а во-вторых, от увиденного особого разочарования не произошло. Мы присели на лавочки, которые можно было называть общественным местом, потому что каждый день здесь кто-нибудь да сидел. Я устроился на самом краю, чтобы не мешать их внутряковым разговорам. В один момент пацаны решили, как они выразились, немного подымить. Я старался не смотреть, но и не показывал свою неловкость, чтобы не подавать виду.