Ань-Гаррэн: Вампирский сосуд

Мишель Фашах

Ань-Гаррэн: Вампирский сосуд

Пробуждение приходило мучительно, словно сквозь пелену забытья. Сначала почудилось, что слух возвращается, но он лишь отчаянно пытался рассортировать какофонию белого шума – словно хор сотен радиоприемников, одновременно транслирующих музыкальные каналы. Когда хаос стих, обоняние уловило странный, обжигающий запах, похожий на чистый озон, но и это ощущение вскоре растворилось. Глаза никак не хотели открываться, а кожа горела. Любая попытка движения отзывалась острой, нестерпимой болью, оставалось лишь терпеть.

Внезапно жар сменился блаженной прохладой, и сквозь сомкнутые веки перестал пробиваться свет. Вокруг возникли тени – неясные фигуры, шепчущиеся на незнакомом языке. Бережно, с трепетной осторожностью, они перенесли меня на что-то твердое и ровное.

Как только мое сознание начало отличать слова, я услышала странную эльфийскую речь, которую было трудно воспринимать.

Были слова, которые стали мне знакомы, но речь все никак не поддавалась переводу. Голова раскалывалась от напряжения. И видимо застонав, я привлекла внимание этих существ.

– Ваше Величество, выпейте это – вам станет легче, – произнес звонкий мужской голос. К моим губам прикоснулась прохладная, твердая поверхность, и теплая, терпкая жидкость хлынула в рот.

Она растекалась по пищеводу, словно бодрящий отвар, вызывая странные, болезненные спазмы. Наконец, я ощутила свой язык, появилась возможность говорить, но мою попытку прервали.

– Не стоит утруждаться, мы позаботимся о Вас. Отдыхайте, – повторил тот же голос.

"Замечательно," – успела подумать я, прежде чем вновь погрузиться в темноту.

Второй раз я приходила в себя в гораздо лучшем состоянии, по крайней мере мне удалось раскрыть веки, а ощущение стягивания кожи ушло. Было темно, но все видно. Я видела… удивительно четко видела! До этого момента у меня была близорукость и астигматизм, в полумраке я практически не пользовалась глазами. Тут же у меня складывалось впечатление, что воздух был заряжен и вибрировал, создавая искусственную линзу для моего слабого зрения.

Вытянув руку вперед я замерла в легком шоке. Под кожей, точно в футуристическом аквариуме, плавали японские карпы и оставляли за собой пульсирующую рябь немыслимых цветов. Лазурная волна набегала на багряную, рождая мимолетные, причудливые узоры. Сама же кожа сохраняла привычный для меня оттенок слоновой кости, насколько можно было судить в этом сюрреалистическом свете.

И тишины не было и в помине. В здании в котором я находилась, был постоянный шум. Будто работали сотни мелких моторчиков. Где-то был слышен шум, напоминающий плохое радио, которое пытается поймать одновременно новостной и музыкальный канал.

Помещение, в котором я оказалась, напоминало мне лабораторию магистра Кигорана, только наоборот. Темная, совсем без окон, но тоже круглая идеально ровная стена без единой зазубрины заканчивалась круглым куполом. Пол представлял из себя черный песок. Единственная кровать, больше напоминающая массажный стол, и дверь, столь же круглая, как и комната.

Необходимо было выяснить, что же произошло, и где я вообще нахожусь. Решив привлечь внимание окружающих, а сомнений в том что они где-то тут есть у меня не было, я приложилась кулаками по деревянной двери. За дверью усилили свое жужжание несколько моторчиков, кто-то зашуршал ногами по лестнице, где-то застучали женские каблуки. Звуки радио стали навязчивее, громче.

Наконец, дверь распахнулась, и в нее впихнули девицу лет шестнадцати. Довольно крупную, розовощекую и странно одетую. Будто кухарку пытались нарядить для борделя, да так и не получилось. Девушка была густо накрашена, слезы лились по лицу вместе с косметикой. А еще от нее веяло каким-то персиковым запахом. Дышала она так тяжело и шумно, что у меня начинала болеть голова от этого сопения.

– Тебя за что сюда? – решила я поддержать странно одетую, и судя по всему, человеческую девушку.

В ответ она лишь сильнее засопела и вцепилась побелевшими пальцами в подол платья.

Выудить из нее хоть слово казалось непосильной задачей. Разгребать дебри ее психологических проблем не входило в мои планы, и я решила оставить ее наедине со своими демонами. Девушка, словно подкошенная, осела на пол, устраивая себе импровизированный привал в этом странном месте. Веки ее то судорожно сжимались, то распахивались, обнажая испуганный взгляд.

Я вновь принялась колотить в злосчастную дверь. Из-за двери услышала взволнованный шепот, содержание которого решительно не разобрала.

– Я вас прекрасно слышу, – произнесла я, стараясь придать голосу максимум властности. – Неужели столь сложно проявить элементарную вежливость? В конце концов, вы имеете дело с королевой Фарготии! – решила я прибегнуть к своему положению, надеясь хоть как-то прояснить абсурдность ситуации.

– Ваше Величество, этот ужин предназначен для Вас. Примите наш скромный дар, и после мы поговорим, – прозвучал из-за двери голос, лишенный четкой гендерной окраски и отягощенный странным, незнакомым акцентом.

– Я не требую от вас изысканных манер, но представиться, полагаю, вполне уместно, – съязвила я, не желая уступать инициативу.

– Простите, что не могу предстать пред Вашим взором. Меня зовут Хронистраниэль, и я королевский Хранитель первого ранга.

Я даже услышала типичный звук расшаркивания. И мне стало смешно, потому как я представила себе чопорного господина, который с серьезным видом отвешивает глубокий поклон немой деревянной преграде.

– Странный Хроник… ахахах… – я не могла остановиться. Слезы текли по щекам. Нервное напряжение, видимо, достигло предела, и теперь выливалось наружу диким, неудержимым хохотом.

– "Хрон и странный эль", – с трудом выдавила я из себя, пытаясь унять дрожь в голосе. – Не уверена, что правильно запомнила Ваше имя, но почему вы упорно отказываетесь предстать передо мной лично? Это, знаете ли, несколько… неприлично.

– Вы еще не поужинали, Ваше Величество, – задребезжал высокий голос из-за двери, возвращая меня в реальность сюрреалистичного кошмара.

– Чтобы я смогла поужинать, мне сначала этот ужин нужно увидеть! Вы… не слишком сообразительны. И Вообще, если я не голодна? Мне что песком ужинать? – Я искренне не понимала его упрямства.

– Разве Вам не нравится Ваш ужин? Наверное он не достоин Вас. Я немедленно распоряжусь, чтобы Вам подали что-нибудь более… соответствующее, – голос задребезжал еще сильнее, будто вот-вот сорвется в визг.

– Стоп! Какой еще ужин?! Объясните мне толком, что здесь происходит! Почему я здесь заперта? Этот ужин что, волшебный, раз я его в глаза не вижу?! – Я начинала впадать в истерику.

– Но мы же предложили Вам девушку… Неужели Вы ее не видите? – неуверенно прозвучал голос.

– Я не людоедка! И даже если бы я ей была, как вы себе это представляете? Мне что, отрывать от нее куски живого мяса и глотать, как дикий зверь?

Девушка, до этого тихо сидевшая в углу, тихонько завыла от этого чудовищного предложения.

– Неужели у вас не возникает желания ее укусить? Разве от нее не исходит дразнящий, восхитительный аромат? – вновь прозвучал дрожащий, неуверенный голос.

– У меня есть лишь одно желание – оказаться как можно дальше отсюда, избавить себя от необходимости копаться в ее психологических проблемах. Скорее она вызывает во мне смесь жалости и отвращения, но уж никак не аппетит, – отрезала я, стараясь вложить в свой голос как можно больше уверенности.

За дверью вновь зашушукались. Звук моторчиков усилился, и дверь, издав жуткий, заунывный скрип, распахнулась без ключа. Сперва в проеме показалась нога, обутая в ботинок с забавным, закрученным кверху носком. Над ботинком виднелся край юбки или, скорее, длинного балахона.

Затем за косяк ухватилась рука. Темно-серая кожа ее была какой-то болезненной, отталкивающей "консистенции", словно ее изрешетили множеством крошечных пуль. Казалось, армия лилипутов долго и старательно упражнялась в стрельбе по этой несчастной конечности.

И вот, наконец, из-за двери показалось и лицо. Кожа его была столь же уродлива, как и у руки, а в больших черных глазах плескался испуг и какая-то болезненная внимательность. Глаза бегали по комнате, то и дело останавливаясь на мне и на девушке, которая, казалось, совсем замерла.

Всё еще наполовину скрытый полуоткрытой дверью, эльф странной наружности нерешительно поклонился мне.

– Позвольте предстать перед Вами лично, Ваше Величество, – его голос задрожал еще сильнее, хотя я уловила в нем и нотки удивления.

– Если вы знаете, кто я, то объясните мне одну вещь. Кто дал вам право задерживать, тем более удерживать, дипломатическое лицо? Я представляю правящую семью другого государства. Пусть не такого крупного, как Облентия, но все же. Вы собираетесь впутать наши страны в военный конфликт? – я решила надавить на мой статус.

– Ни в коем случае, хотя я и не отрицаю такой возможности… – уклончиво ответил мой собеседник, медленно выползая из-за двери.

– Может, вы все-таки объясните, что здесь происходит? Как долго вы меня здесь удерживаете? Где моя охрана, в конце концов?! – повысила я голос на эльфа.

– Я непременно расскажу вам все, что вы захотите узнать, и что я смогу рассказать, в силу моего служебного положения.

– Начинайте, – произнесла я, уловив его намек. Он был связан магически со своим нанимателем.

– Позволите ли вы мне, вплетая нить моего рассказа, задавать вопросы, которые помогут выткать полную картину произошедшего? – спросил он с учтивой тревогой в голосе.

Я одарила эльфа величественным кивком и опустилась на край кровати, готовясь внимать. Мой жест, казалось, сбросил с его плеч невидимый груз. Он решительно вошел в комнату, закрыв за собой дверь.

– Вы двигались по дороге в сторону нашей столицы. Он Фьюли Ман предусмотрительно известил магистра Дархентени о вашем прибытии, и мы даже выслали вам навстречу эскорт. Первым делом мы обнаружили вашу… охрану, – рассказчик скривился, видимо мои орки ему совсем были не по вкусу.

– Дальше, – мой тон не допускал возражений.

– Они поведали, не без нашего… участия, что вы заблудились где-то на границе болота. Вскоре прибыл магистр Дархентени и указал нам место, где вы находились. Вы лежали на открытом месте, у древней святыни, и солнце почти испепелило вас. Нам удалось исцелить вас и перенести сюда.

– Сколько времени моя охрана искала меня? – я сделала акцент на слове "моя", вкладывая в него весь сарказм и гнев.

– Полдня.

– И за это время я успела обгореть до такой степени? Чушь какая-то! Где сейчас моя охрана? Что за "участие" вы к ним применили?! – Ярость вскипела во мне, кровь забурлила в венах. Я почти видела, как воздух вокруг меня начинает искриться – новая грань моего зрения.

– Ваше нынешнее состояние не позволяет вам подвергаться воздействию солнечных лучей… А что касается вашей охраны, то мы провели допрос. Никакой магической связи с вами обнаружено не было, и мы решили, что информация, полученная от них, не является государственной тайной, – эльф задрожал.

– Что с ними сейчас?! – мой голос стал на удивление спокойным и холодным, словно клинок из зимней стали.

– Они… в камере для допросов. Их все еще допрашивают, – промямлил он, теряя остатки уверенности.

– Если вы хотите сохранить со мной хоть каплю подобия нормальных взаимоотношений, вы сейчас же извлечете МОЮ ОХРАНУ из этой пыточной, вылечите их, накормите, обеспечите им достойные условия для проживания! – За себя я беспокоилась гораздо меньше, чем за провожатых. Орки были совсем не виноваты и не обязаны отдавать свои жизни в результате моих безбашенных действий.

Эльф будто подернулся странной фиолетовой рябью и мгновенно исчез за дверью. Там снова застучали каблуки. У меня явно появилось время для размышления. В голове пульсировал навязчивый вопрос о предложенном "ужине".

Я решила все таки прислушаться к своим ощущениям и представить девушку, притворяющуюся мертвой, в качестве изысканного блюда. От нее приятно пахло, это несомненно. Вечера, проведенные на кухне, щедро пропитали ее волосы запахами ванили, сдобы и аппетитного мяса. Вокруг нее струилась аура тепла, и я отчетливо слышала биение ее сердца.

Стоп! Какого черта? Сердце?! Что-то внутри меня будто проскользнуло под кожей, а рот наполнился слюной. Мне захотелось дотронуться до нее, что бы ощутить тепло ее тела, что бы впитать ее тепло в себя как губка.

Пока я пыталась совладать с такими странными плотоядными чувствами, дверь снова распахнулась, являя перепуганного эльфа.

– Все организовано, Ваше Величество. Вашу охрану больше не побеспокоят. Их разместят с почестями у графа Иротвиэля иль Друшген, – пролепетал он, склоняясь в поклоне.

– Продолжайте, – соблаговолила я.

– Мы перенесли Вас сюда, лечили и ожидали Вашего пробуждения.

– И это все? Кто меня лечил и чем? Смешно даже, ведь я немагична. У меня есть полное ощущение, что вы держите меня за дуру!

– Что Вы, Ваше Величество! Я все объясню, – задрожал эльф еще сильнее.

– Приступайте.

– Вы больше не немагичны. Магистр Дархентени полагает, что боги призвали Вас сюда именно для того, что сейчас происходит. Лишь Вам удалось войти в нашу святыню, вскрыть священный сосуд и остаться в живых. Теперь Вы обладаете чистой магией крови, силой, что исчезла из нашего мира сотни лет назад.

Оказалось, что в какой-то момент в этом мире появились вампиры. Откуда они пришли никто не знал, кто-то говорил, что они пришли с Гаррен-тие. Они связались с горсткой эльфов и обучили их своей особенной магии в обмен на услуги, которые сами вампиры были не в состоянии выполнить. Эта магия, независимая от привычных источников, оказалась настолько мощной, что была объявлена вне закона. Искусные эльфы вплетали ее в свои заклинания, используя сразу два источника: обычную магию этого мира и силу крови.

Сообщество посвященных в эту тайну эльфов разрослось настолько, что междоусобная война повисла на волоске. Но мудрые эльфы и без того вели бесконечные войны с орками и находились в напряженных отношениях с людьми, поэтому было решено основать новое государство. На удивление, рождаемость под воздействием этой странной магии резко возросла, и темноэльфийское царство росло не по дням, а по часам.

Множество юных, исполненных непомерных амбиций эльфов жаждали захватить плодородные земли светлых соседей или поработить жалкие человеческие государства, и их воинственный пыл приходилось сдерживать едва ли не ежедневно. Вампиры же, напротив, стали негласными старейшинами этого диковинного нового общества, осев в самом сердце величайшей горы.

Государство росло, ширилось и непостижимым образом богатело. Дабы восполнять силы своих старейшин, эльфы совершали дерзкие набеги на людские поселения, обращая пленников в бессловесный скот, чье существование влачилось в бесчисленных пещерах. Ещё вчера дымились очаги в деревушке, а сегодня на ее месте зияла лишь пустота, и ни малейшего следа магии или насилия не выдавало злодеяния.

И все это могло бы длиться вечно, если бы не роковое происшествие. Однажды, один из вампиров, снедаемый неутолимой жаждой, не устоял и в припадке голода «закусил» гномом-торговцем. Вкус крови оказался столь опьяняющим, что вампир начал терроризировать гномье поселение, расположенное неподалеку от темноэльфийской столицы.

Вскоре он поделился своей пагубной страстью с другим, а затем и с третьим. Кровь гномов действовала на вампиров подобно сильнейшему наркотику, затмевая разум и пробуждая дикую, неукротимую похоть. Когда число жертв перевалило за три сотни, гномий царь забил тревогу. Алхимики и маги гномов и людей, собравшись в тайне, начали разрабатывать план мести. Идти открытой войной против самых могущественных магов этого мира было равносильно самоубийству.

Они замыслили коварный план, чтобы навсегда избавить мир от вампиров и заодно ослабить примкнувших к ним эльфов. Пришлось пожертвовать лучшими, возможно, единственными гномьими воинами. Их кровь была отравлена и зачарована так, что смертоносный яд не только должен был убить выпившего, но и заразить проклятием всех окружающих его существ, владеющих магией крови.

Хитрые гномы проникли в святилище и совершили отчаянное нападение, в результате которого все до единого погибли. Однако и вампиры начали нести ощутимые потери, а вскоре вслед за ними в небытие стали уходить лучшие маги среди темных эльфов. Практически вся знать, чья родословная уходила корнями в глубь веков, была уничтожена.

Предчувствуя неминуемый конец, вампиры совершили странный ритуал, позволивший им заключить часть своей сущности и силы в священный сосуд – "Тирахи", который оставили в самом центре святыни. Больше их никто не видел. В течение нескольких сотен лет ходили легенды о том, что же произошло на самом деле и что именно таится в самом секретном месте темноэльфийского государства.

Одни говорили о несметных сокровищах, другие – об эликсире вечной жизни, и каждое проникновение в это сакральное место сопровождалось странными и страшными происшествиями. Охотники за сокровищами один за другим гибли в этих краях. В конце концов совет магов решил навсегда закрыть святыню от посторонних глаз. За последнюю сотню лет никто не смог найти вход, а тем более проникнуть внутрь.

– Вы исполнили предсказание фанатиков, считающих, что должен прийти "мессия", который возродит практически утерянную расу вампиров и вместе с ней возродится с новой силой магия крови, оставшаяся в зачаточном состоянии, – закончил свой рассказ Хроник.

– То есть я теперь единственный вампир на весь этот проклятый всеми богами мир?! – мне не понравилось слово "фанатики" в его рассказе, и уж тем более я не хотела, чтобы его применяли по отношению ко мне.

– Несомненно, сосуд, что вы держали в руках, и был священным сосудом Тирахи. Все признаки вашего состояния указывают на это, – пролепетал дрожащий эльф, склоняясь в глубоком поклоне.

– Значит, теперь меня можно "лечить" магией? И эти всполохи, цветные пятна в воздухе – все это проявления моего нового естества? Я стала одной из вас? – я была почти разочарована. Столько времени привыкала к своей ограниченности, сжилась с ней, а стоило лишь выпить какой-то странный напиток…

– Не совсем так. Вы смогли усвоить магию крови. Наши маги до сих пор хранят знания в этой сфере, не столь хорошо, конечно, как века назад. Теперь ваше тело восприимчиво к воздействию такой магии.

– Хорошо, вернее, плохо, хотя… как посмотреть… – я запуталась в собственных противоречивых чувствах.

– И как долго вы собираетесь держать меня в этой темнице, как дикого зверя? – спросила я с наездом.

– Мы готовы предоставить вам покои, соответствующие вашему новому статусу. Но боимся, что жажда крови может оказаться настолько сильна, что вы не сможете себя сдерживать, пока не насытитесь, – объяснил эльф, явно заучив эту тираду наизусть.

– Пока никакой жажды я не испытываю, зато чувствую жгучее желание свернуть тебе эту тощую шею, – прошипела я, внимательно разглядывая хрупкое соединение эльфийской головы и туловища.

Наглость, наконец, дала желаемый результат. Эльф пулей вылетел из каменного купола, а за дверью вновь поднялся гомон.

В конце концов, совещание закончилось, и меня сопроводили на четыре этажа выше, в покои с наглухо завешанными тяжелой тканью окнами. Сопровождающих было немного. По моим подсчетам, в совещаниях за дверью подвального каменного купола участвовало не меньше шести эльфов.

Кроме Хроника, меня провожали еще двое. Темноволосая женщина неопределенного возраста, чьих глаз я так и не увидела, и парень с белоснежной шевелюрой, резко контрастировавшей с его серо-коричневой кожей. Зато мне удалось разглядеть его желтые глаза. Внешность молодого эльфа была весьма запоминающейся, но меня больше интересовал вопрос проживания, и еще больше – отъезда.

Спрашивать, когда я смогу покинуть этих "гостеприимных" хозяев, я пока не стала. Интуиция подсказывала, что этот вопрос стоит задавать кому-то более высокопоставленному. Решив, что эта проблема рассосется сама собой, я переключилась на более реальную и приятную цель.

– Я бы хотела увидеться с мадмуазель Афигель. К сожалению, не помню ее точного имени. Она сопровождала принца Маэдронда на одном из эльфийских раутов, – притворилась я душкой.

– Вы имеете в виду Афигэль нио Треорти? – вдруг произнесла женщина, не поднимая на меня взгляда.

– Да, именно ее, – подтвердила я с неприкрытой уверенностью, хотя и понятия не имела, та ли это Афигель.

Женщина, так и не удостоившая меня своим именем, исчезла столь стремительно, словно была лишь плодом моего воображения. Впрочем, возможно, это мои новообретенные способности так сильно искажали восприятие времени и пространства. Мозг едва успевал обрабатывать поток информации. Порой казалось, что я смотрю старое фантастическое кино в шестидесяти кадрах в секунду.

Представлять юнца с кошачьими глазами никто не спешил, поэтому я решила осмотреться. Памятуя о скрытых дверях в королевских покоях замка Фарготии я внимательно осмотрела все стены, и обнаружила две скрытых двери. За одной из которых оказалась ванная комната, а за другой – настоящая спальня. Отдельная комната для кровати обрадовала меня не меньше, чем чугунная на вид ванна. К огромному сожалению, способ наполнить ванну водой оставался загадкой. Хитрые магические приспособления до сих пор скрывались от моих глаз, или же их вовсе не существовало.

Спустя полчаса в дверь постучали. На мое приглашение войти никто не отреагировал, и пришлось открывать дверь самой. На пороге стояли двое: Афигель и темноволосый, кареглазый эльф с непроницаемым лицом.

– Афигель, проходи. А твоего сопровождающего можешь отпустить домой, я надеюсь ангажировать тебя надолго, – воскликнула я, радуясь ей, как родной.

– Как прикажете, Ваше Величество, – она выполнила вычурный реверанс. – Отец, – обернулась она к эльфу.

– Дочь, Ваше Величество, – произнес эльф, склонившись в глубоком поклоне.

Он удалился, а я почувствовала себя неловко. Вероятно, было некрасиво прогонять отца старой знакомой, даже не поинтересовавшись его именем.

Я разглядывала Афигель, словно видела ее впервые. Воспоминания о ней, как о первой нормальной девушке в этом мире, перерастали в некую привязанность и благодарность. Клыки по-прежнему блестели на ее смуглой коже, но теперь синий отлив сменялся алыми сполохами, пускавшими пульсирующие круги по ее поверхности. Иссиня-черные у корней волосы словно выцветали в фиолетовые локоны, а окруженные синими ресницами, горчичные глаза казались источниками света в непроглядной ночи. Она не зря запомнилась мне "красоткой", именно таковой она и являлась. Единственное, что омрачало ее облик – застывшее выражение лица, словно у бездушной куклы. Я совершенно не понимала причин такой реакции.

– Ну и что ты застыла, как изваяние? Проходи, садись, – пригласила я, указывая на небольшой диванчик.

Она двигалась к дивану, как провинившаяся кошка, и присела на самый краешек. Казалось, ее удерживают здесь насильно. Все это меня изрядно расстроило.

– Афигель, ты что, меня боишься? – предположила я.

– Что вы, Ваше Величество, как я могу?! – нервно ответила она.

– Посмотри на меня внимательно, напряги память, может, чуточку воображения? Неужели ты думаешь, что я собираюсь навредить той, что спасла меня от позора щеголять в светлоэльфийском белье? – улыбнулась я самой обезоруживающей улыбкой, на какую была способна.

По крайней мере, я искренне надеялась, что моя улыбка обладает достаточной убедительностью. Афигель медленно подняла на меня взгляд, в котором, казалось, сталкивались целые миры. Мысли роились в ее голове, словно грозовые тучи, налетающие на горную гряду, постепенно сгущаясь в нечто плотное и пугающее.

– Арь Тей Мита? – прозвучал дрожащий вопрос.

– Теперь меня зовут по-другому. Пожалуйста, зови меня Лидой, – ответила я, стараясь сделать улыбку как можно более дружелюбной.

Но, казалось, мои попытки лишь усугубляли ситуацию. Афигель задрожала сильнее, и в уголках ее глаз предательски заблестели слезы.

– Да что же такое? Почему такая неадекватная реакция?! – воскликнула я, всплеснув руками. Вскочив с диванчика, я начала нервно расхаживать по комнате.

– Это невозможно… Как это может быть?! – Ее дрожащий, полный непонимания голос начал вызывать во мне раздражение.

– Судя по всему, ваши боги постарались, хотя я вообще не уверена в их существовании, – съязвила я.

– Неужели это действительно ты? Мы были уверены, что невеста принцев погибла в Запретном лесу… К тому же, как такое возможно? Ты же немагична… – Видимо, шестеренки в ее голове окончательно сорвались с резьбы.

Я почувствовала укол вины за то, что вывалила на нее все это сразу. Решив предпринять еще одну попытку успокоить эльфийку, я взяла ее за руку и начала мягко поглаживать ее, заглядывая в эти сумасшедшие горчичные глаза.