5 ключей Нэмиры

– Предпочёл бы, чтобы ты дожила до утра, – сухо ответил он. – «Легион» таких, как ты не прощает. Моя жена тоже верила в переговоры. Верила, пока «Легион» не пустил ей кровь с кишками прямо у порога нашего дома.

Тишина повисла между нами. Даже Блейд ничего не сказал.

– Поэтому и не выдам вас, – медленно добавил вожак. – Не ради вас. Ради неё. Вы мне не союзники. Но сейчас – шанс плюнуть «Легиону» в рожу.

Он поднялся.

– Слушайте внимательно. К утру вы должны исчезнуть. Я дам ложную наводку, но надолго это их не задержит. И да… – он снова взглянул на меня. – Возьмите с собой мою дочь, Китти. Не хочу чтоб она сгнила тут.

С этими слова он развернулся и ушёл в темноту подвала.

Глава 6 "Легионеры"

Лязг ботинок эхом бился о железный настил. Мародёры быстро замолкли – кто-то пригнулся за барной стойкой, кто-то слился с тенью. Атмосфера изменилась, словно в комнату вполз холод.

Корвус вошёл молча. Его силуэт выделялся даже в полумраке: высокий, закованный в тёмную броню с эмблемами на плечах – та самая тёмно-синяя анемона. Янтарные глаза, как у хищника. Нос выпуклый с горбинкой, впалые щёки. Тонкие губы с опущенными уголками, придавали лицу еще большей зловещий вид.

– Здесь пахнет ложью, – глухо произнёс он.

Двое бойцов чёрных плащах остановились за его спиной. Остальные остались у входа, перекрыв путь к отступлению.

Вожак вышел вперёд неспешно, будто этот визит его не впечатлил.

– Внезапный интерес, Корвус? Или слухи дошли? – усмехнулся он, скрестив руки на груди.

– Слухи – это тени слабых. Я пришел за фактами. – Корвус повернул голову. – Где они?

– Кто именно? Людей здесь много. Уточни.

Пауза растянулась, будто время замедлилось. Один из солдат «Легиона» резко шагнул вперёд, выставив сканер.

– Девчонка с пропуском лаборатории. И… Предатель.

– Таких каждый третий, – хмыкнул вожак. – Твои игрушки нашли что-то стоящее?

Ответом стал короткий писк прибора. Сканирующий луч заскользил по полу, оставляя красные следи на пыли и обломках. Корвус наблюдал молча. Вожак не двигался.

– Их здесь нет, – отчеканил боец, убирая прибор.

– Очевидно, – ледяным голосом сказал Корвус. – Но следы свежие. Ты слишком быстро прячешь мусор, Дуэйн.

– Я берегу порядок. Твои фокусы – твой мусор. А у меня тут семья. Люди. Ты забыл как это бывает, да?

Слова были произнесены тихо, но в воздухе повисла угроза.

Корвус шагнул ближе. Металл его брони издал скрежещущий звук, будто напоминая всем – этот человек давно перестал быть просто человеком.

– Если они уйдут – я вернусь. И твоя «семья» станет пеплом. Подумай об этом.

– Думаю каждый день, – ответил Вожак, выдержав взгляд черных глаз шлема.

Легион развернулся. Его люди молча двинулись следом. В этом молчании было страшнее, чем в любой угрозе.

Когда их шаги растворились, кто-то выдохнул.

– Пора валить, – бросил Дуэйн ближайшему.

Он задержался у края лестницы, прислушался к звукам из подвала, где сидели Джо и Блейд. Потом скрипнул зубами и произнес вполголоса:

– Плевать на «Легион». Пусть попробует догнать мертвую тропу.

Глава 7 "Тени прошлого"

Тишина после ухода легионеров была густой, как смог. Дуэйн стоял, сжимая рукоять ножа у пояса, пока последние шаги не растворились вдали. Затем он резко обернулся к своим людям, и его голос, привыкший командовать, разрезал воздух:

– Собирайтесь! Через десять минут уходим. Китти! – Он повернулся к дочери, чьи алые глаза мерцали в полумраке. – Ты идёшь с ними.

– С этими отбросами? – Она фыркнула, скрестив руки на груди. Её поза выражала презрение, но в голосе прокралась нотка неуверенности.

– Ты знаешь почему. – Дуэйн шагнул к ней, и на миг в его взгляде мелькнуло что-то мягкое, почти отеческое. – Здесь тебе оставаться нельзя.

Китти закусила губу, бросая взгляд на клетку, где мы с Блейдом ждали решения своей участи. Её нож уже был в руке, лезвие блестело, как зуб хищника.

– Ладно, – прошипела она. – Но если они замедлят нас, я их прикончу первой.

Отличный союзник, – подумала я, но промолчала. Блейд, казалось, даже не услышал угрозы. Он уже проверял зарядку в пистолете, найденном среди припасов мародёров. Его движения были точными, автоматическими – словно он тысячу раз проделывал это в кромешной тьме.

Дуэйн открыл клетку, бросив нам рюкзаки.

– Пройдёте через старые канализационные туннели, – он указал на карту, нарисованную гвоздём на клочке кожи. – Здесь ловушка. – Палец вождя упёрся в перечёркнутую зону. – Стражи патрулируют, но есть обход. Если успеете до рассвета…

– А если нет? – спросил Блейд, не поднимая глаз от карты.

– Тогда молитесь, чтобы смерть была быстрой. – Дуэйн отступил, его маска из безразличия снова застыла на лице. – Теперь валите.

Мы двинулись вглубь туннеля, где ржавые трубы сливались с тенями. Китти шла позади, её шаги бесшумные, как у кошки. Я чувствовала её взгляд на спине – колющий, изучающий. Блейд шёл впереди, его фонарь выхватывал из темноты облупленные стены и лужи радиоактивной воды.

– Ты знаешь, куда идёшь? – Китти внезапно нарушила тишину, её голос звенел ядом.

– Лучше тебя, – бросил Блейд, не оборачиваясь.

– О, уверен? – Она ускорила шаг, почти вплотную прижавшись к нему. – Я здесь выросла. Эти туннели…

– Заткнись, – резко оборвал он. – И прислушайся.

Тишина. Затем – далёкий скрежет металла. Знакомый, леденящий душу звук.

– Стражи, – прошептала я, ощущая, как ген внутри меня отозвался пульсацией.

Блейд погасил фонарь. Темнота поглотила нас, и только алое зарево грибовидных облаков на поверхности едва подсвечивало решётки в потолке. Сквозь щели ворвался ветер, неся с собой вой – не человеческий, не звериный. Что-то между.

– Их трое, – Блейд прижался к стене, вытаскивая нож. – Идут по следу.

Китти замерла, её дыхание стало тише. Я сжала в руке баллончик с анемонами, который Блейд дал мне ещё в подвале. Закрой лицо, – вспомнились его слова.

Твари появились внезапно. Сначала тени – искажённые, слишком крупные для человеческих силуэтов. Затем запах – сладковатый, как гниющие фрукты. Первый Страж выскочил из-за поворота, его трёхпалая лапа с когтями впилась в стену, откалывая куски бетона. Глаза светились ядовито-зелёным, как у насекомого.

Блейд выстрелил первым. Пуля, заряженная синим фосфором, вонзилась в грудь твари, ослепительно вспыхнув. Страж взвыл, но не остановился. Второй прыгнул на Китти, но она метнулась в сторону, её нож блеснул, разрезая воздух. Лезвие впилось в шею мутанта, и чёрная кровь брызнула на стены.

Я отступила, нащупывая путь назад, но третий Страж уже блокировал отход. Его пасть, усеянная рядами игл, раскрылась в беззвучном рыке. Ген внутри меня взорвался жаром, и вдруг – я поняла. Не мыслью, а инстинктом.

– Влево! – крикнула я, и Блейд, не раздумывая, рванул Китти за руку.

Коготь Стража пробил бетон там, где они стояли секунду назад. Я нажала на баллончик. Облако синего дыма заполнило туннель, и тварь взревела, ослеплённая. Блейд добил её выстрелом в голову.

Тишина вернулась, прерываемая лишь нашим тяжёлым дыханием. Китти вытерла нож о штанину, оценивающе глядя на меня:

– Не ожидала, что учёная умеет думать.

– Ещё многого не знаешь, – огрызнулась я, но Блейд уже тянул меня дальше.

Мы бежали, пока туннель не расширился в огромный зал, заполненный ржавыми цистернами. Здесь воздух был гуще, пахло серой и разложением. Блейд свернул к узкому проходу, отмеченному на карте, но Китти вдруг схватила его за руку:

– Стой. Это ловушка.

– Что? – он резко обернулся.

– Дуэйн… – она замялась, впервые за вечер потеряв уверенность. – Он не всё рассказал. Здесь не просто Стражи. Здесь Они.

Холод пробежал по спине. Даже Блейд замер.

– Как ты знаешь? – спросила я.

– Потому что я видела, – её голос дрогнул. – Месяц назад. Они приходят ночью… Забирают людей. И возвращают другими.

Блейд сжал кулаки, его шрам подёргался:

– Значит, «Легион» уже здесь.

Где-то в глубине туннеля раздался рёв – низкий, вибрирующий, будто сама земля стонала. Стены задрожали, и с потолка посыпалась пыль.

– Бежим, – прошептала я. – Прямо сейчас.

Но было поздно.

Из тьмы вышла Она.

Высокая, почти три метра ростом, её тело состояло из сплавленной плоти и металла. Руки заканчивались клинками, глаза горели багровым. Это не был Страж. Это было нечто древнее, прародитель мутантов, созданное ещё в первых лабораториях «Легиона».

– Праматерь… – прошептал Блейд. – Бегите. Сейчас.

Он вытолкнул нас в сторону прохода, развернувшись к чудовищу. Его нож блеснул в слабом свете, но Праматерь двинулась быстрее. Клинок разрезал воздух, и Блейд едва успел отпрыгнуть.

– Блейд! – закричала я, но Китти уже тащила меня за собой.

– Ты ему не поможешь! – прошипела она. – Беги, дура!

Туннель сужался, ветер выл, как потерянная душа. За спиной гремели удары, рёв Праматери сливался со звоном металла. Я молилась, чтобы Блейд выжил. Молилась впервые за много лет.

Мы вырвались на поверхность, где небо пылало багровым. Воздух был наполнен пеплом, но я вдыхала его полной грудью, цепляясь за жизнь. Китти остановилась, оглядываясь:

– Он мёртв. Идём без него.

– Нет! – я вырвала руку. – Мы…

Грохот позади заставил нас обернуться. Блейд, окровавленный, но живой, вывалился из туннеля. За ним, медленно выползая из пролома, двигалась Праматерь.

– Гранату! – крикнул он.

Китти, не раздумывая, швырнула ему обезвреженную ранее светошумовую. Блейд выдернул чеку и метнул в пасть чудовищу.

Взрыв оглушил, ослепив на мгновение. Когда зрение вернулось, от Праматери остались лишь дымящиеся обломки.

– Ты… как? – я подбежала к Блейду, но он отстранился, прижимая руку к окровавленному боку.

– Не время, – буркнул он. – Вперёд.

Мы продвигались вперёд, едва переставляя ноги. Тела гудели от усталости, а рана Блейда оставляла кровавый след на камнях. Он шёл, стиснув зубы, но каждое движение отзывалось гримасой боли. Китти, обычно язвительная, теперь молчала, лишь изредка бросала на него взгляды, в которых читалось что-то вроде… уважения? Или досады, что геройствует не она.

Туннель сузился, превратившись в трещину, заваленную обломками. Блейд, опираясь на стену, просунул голову в пролом:

– Здесь.

Солнечный свет, тусклый и ядовитый, ударил в глаза. Мы выползли на поверхность, и я замерла. Перед нами раскинулся пригород – море руин, поглощённых рыжими волнами пыли. Дома, когда-то белые, теперь стояли как обугленные скелеты, окна зияли пустотой. Дороги пересекали трещины, а вдалеке, за грудой развалин, мерцал купол Эмбертауна. Стеклянные панели отражали багровое небо, словно гигантский кристалл, вросший в мертвую землю.

Глава 8 "Затишье"

Пригород встретил нас глухим туманом и запахом сырой земли. Это было не место – скорее призрак города, оставшийся на обочине чужой войны. Обломки вывесок, проржавевшие остановки, битое стекло. И всё же здесь было… тише. Словно мир делал вдох.

Мы добрались до полуразрушенного бара – вывеска "ФАНТОМ" висела на одной цепи, покачиваясь от ветра. Внутри пахло пылью, маслом и чем-то почти родным – жареным хлебом. На удивление, генератор ещё работал: кто-то заботился об этом месте. Или недавно был здесь.

– Проверим помещение, – коротко сказал Блейд и двинулся к задней комнате, а Китти последовала за ним. Я осталась в зале, внимательно осматриваясь.

В углу, у пустых бочонков и сломанных столов, лежал парень – явно не местный. Его рыжие волосы были спутаны, лицо помято. В руке был зажат пустой бутылёк. Я осторожна подошла, и он сразу же открыл глаза – гетерохромия. Один зеленый, а другой желтоватый, с легким оттенком, словно тускло горел огонь изнутри. Сердце сжалось. Он смотрел прямо на меня, и что-то в этом взгляде заставило сердце биться быстрее.

Я моргнула.

Оба зеленые.

«Странно… неужели уже мерещиться…» задумалась я.

– Ты… – начала я, но слова застряли в горле.

Парень улыбнулся, тихо и немного устало:

– Эль.

Я кивнула, опуская взгляд. Мы не говори об этом прямо, но чувство общности и странной близости висело в воздухе, словно невидимая нить, соединявшая нас.

Я присела на корточки, пытаясь не спугнуть тихое равновесие тишины. Парень не шевелился, лишь пальцы плотно сжали бутылку, будто ища опору. Его глаза, словно два разных мира, внимательно изучали меня, с любопытством, лишенных страха.

– Ты… откуда здесь? – наконец выдавила я, чувствуя, как ген внутри меня едва заметно вибрирует, будто откликаясь на что-то в нем.

– Здесь? – Эль усмехнулся, и звук его голоса напоминал шелест старых страниц. – Там, где кончаются дороги, начинаются тени. А ты? Бежишь или ищешь?

– Выживаем, – резко ответила за меня Блейд, появившись в дверном проеме. Его нож уже был в руке, клинок приглушенно поблескивал в тусклом свете. Китти, стоя за его спиной, скрестила руки, ее алые глаза сузились.

– Что за хрен? – спросила вдруг Китти, доставая нож.

– Эль, – произнес мой новый знакомый, садясь. Его голос был хрипловат, будто от долгого молчания. – Просто Эль. Я не причиню вреда.

Блейд прищурился.

– Сколько ты здесь?

– Недели две. Я думал, этот бар давно мёртв. А потом генератор включился. Кто-то приходил. Я спрятался.

– Ты один? – спросила Китти.

– Да. Все остальные… – он запнулся. – Никого не осталось.

Блейд и Китти переглянулись, и напряжение слегка спало.

Я продолжала рассматривать Эля. Оба глаза были одинаковые – зелёные, живые. Ни следа янтарного света. Ни намёка.

– Я могла покляться…

Эль повернулся ко мне:

– Что?

Я покачала головой;

– Ничего. Всё в порядке.

Эль поднялся на ноги – движения были неуверенные, но не пьяные. Скорее, уставшие. Он был высоким – выше Блейда на голову – с крепкими плечами и руками, на которых выступали жилы. Рыжие волосы, коротко подстриженные, торчали вихрами. Веснушки на скулах, вздёрнутый нос и чёткие, почти девичьи губы придавали ему обманчиво юный вид, но глаза… глаза были не от мальчишки.

– Я не искал встречи, – сказал он. – Просто… остался здесь. Ненадолго. Пока не пройдёт волна.

– Какая волна? – Китти не убирала нож.

– Охота. На таких, как я. – Он пожал плечами. – Мутанты. Изгои. Не знаю, как нас называют у вас.

– А ты кто именно? – голос Блейда был ровным, но настороженным.

– Я не знаю, – честно ответил Эль. – Только знаю, что могу видеть… чуть больше. Иногда слышать. Понимать. Слишком рано понял, что другим нельзя доверять. Поэтому и ушёл.

Он подошёл ближе, подсел к стене, напротив нас, движения без агрессии.

– Этот бар – единственное место в округе, где не стреляют сразу. Я здесь нашёл укрытие. Думал, пару дней, и дальше на север. К старой станции. Там, говорят, есть те, кто собирает "отклонённых".

– Значит, ты сбежал, – сказала я тихо.

– От «Легиона»? – он усмехнулся безрадостно. – Нет. От людей. «Легион» хотя бы честен: если ты не такой – тебя уничтожат. Люди же сначала улыбаются. А потом – костёр.

Тишина повисла между нами. Блейд сверлил его взглядом, как будто пытался вычленить ложь. Китти, по-прежнему с оружием, но уже с меньшей злостью, пересела на ящик.

– Почему ты не пошёл дальше? – спросила я.

– Устал, – честно сказал он. – Не просто телом. Головой. Душой. Это место было… пустым. Тихим. Я почувствовал, что могу здесь дышать, хоть ненадолго.

Он повернул голову ко мне – взгляд ясный, глубокий. Зеленые глаза. Оба. Но ощущение не уходило.

– А теперь… вы здесь. И, честно? – он усмехнулся. – Я не знаю, радоваться мне или бояться.

– Бояться, – буркнула Китти.

– Пока не докажешь обратное, – добавил Блейд.

– Честно? – Эль вздохнул. – Я бы просто поел и помолчал. В компании. Мне этого не хватало. Слишком долго один.

Он потянулся к рюкзаку, достал мятую упаковку сухпайка, предложил жестом – мол, не бойтесь, без сюрпризов.

Я всё ещё смотрела на него. Он казался… настоящим. Уязвимым, но спокойным. Как будто внутри у него был хаос – но он научился жить рядом с ним.

И всё же… гетерохромия. Я её видела. Я уверена. Но теперь она исчезла.

Почему?

…

Ночь опустилась, как тёплое одеяло. Эль развёл старый костёр в железной бочке – искры вспархивали в потолок, плясали по трещинам на стенах. Пламя потрескивало, отбрасывая на стены мягкие колеблющиеся тени. Эль зевнул, обхватив себя за плечи – даже не смотря на жар огня, в баре тянуло холодом, каким-то сырым и вековым.

– Я, пожалуй, вырублюсь, – пробормотал он. – Голова ватная.

Китти подняла одну бровь:

– А ты не боишься, что мы тебя прирежем во сне?

Он усмехнулся устало:

– Если прирежете, значит, так надо. А если нет – может, утром найду причину проснуться.

– Поэтично, – буркнула она, но в её голосе уже не было той прежней колючести. Больше усталости, возможно, и немного интереса.

Эль забрался на старый, покрытый пятнами матрас в углу. Куртка послужила подушкой. Он свернулся, будто привык спать, готовый в любой момент вскочить. Китти села на диван, сняв сапоги и подтянув колени к груди. Пальцы её всё ещё держали нож – но уже расслабленно, почти как привычку.

Я встала, прошлась по подвалу, проверила старую дверь, ведущую к лестнице – она по-прежнему была заперта с нашей стороны. Вернувшись, бросила взгляд на Блейда – он сидел, уставившись в пламя, будто видел там что-то, чего никто больше не мог разглядеть.

– Спать? – спросила я.

Он посмотрел на меня, глаза мягко блеснули.

– Если ты рядом – можно и поспать.

Я легла рядом с ним, на расстеленную куртку. Он улёгся чуть в стороне, но не отстранялся. Мы не касались друг друга, но тепло тел ощущалось – тонкой вибрацией, как натянутая струна. Он повернулся ко мне лицом. Я тоже.

Несколько секунд – просто дыхание. Его и моё. Звук костра. Шорох сна в углу. Китти что-то пробормотала сквозь дрему.

– Ты ей не доверяешь? – прошептала я, кивнув в сторону дивана.

– Китти? – он пожал плечами. – Она нож в спину не воткнёт. Только в грудь. А значит, уважаю.

Я улыбнулась.

– А Элю?

– Пока не знаю. Но ты на него иначе смотришь.

– Я просто… почувствовала, что он не чужой.

Он долго молчал, прежде чем тихо сказать:

– Ты мне тоже не чужая, Джо.

Между нами повисло это "тоже". И всё вокруг замерло.

Глава 9 "Те кто остался"

Утро пришло не по часам – а по звуку. Где-то наверху с грохотом упал металлический лист, заставив всех в баре подскочить. Эль рывком сел, потирая затылок. Китти уже стояла на ногах, нож в руке. Блейд быстро встал, проверяя пистолет, и бросил короткий взгляд на меня.

– Пора двигаться, – хрипло сказал он. – Если кто-то шляется по крышам, значит, Эмбертаун уже не спит.

Мы по очереди приняли душ в полуразваленной подсобке. Вода была холодной, но чистой – из старой фильтровальной установки, которую, судя по всему, недавно починили. Я смывала с себя пыль, кровь и страх. Словно очищалась. Даже не физически – изнутри.

Когда мы вышли на улицу, воздух был другим. Не чище – скорее, плотнее. Здесь, у подножья Эмбертауна, всё казалось замершим. Город возвышался над нами, сверкая остатками стекла в корпусах старых зданий. Купол действительно был цел – или почти. В нём зияли дыры, залатанные вручную. Но он всё ещё стоял. Как символ – выживания, упрямства, надежды.

– Выглядишь так, будто увидела привидение, – усмехнулся Блейд, заметив моё выражение.

– Может, так и есть, – прошептала я. – Этот город был в отчетах. Здесь ещё год назад не осталось ни одного живого.

– Очевидно, кто-то не дочитал до конца, – вставила Китти. – Вон там, к северной стене, тянутся провода. Кто-то добывает электричество. А значит – живёт.

Эль огляделся, прищурившись:

– Я слышал о группе, что ушла из подземных убежищ и обосновалась здесь. Они не доверяют ни «Легиону», ни мародёрам. Самостоятельные. Упрямые.

– Звучит как потенциальные союзники, – заметила я.

– Или потенциальная засада, – буркнул Блейд.

Мы двигались медленно, огибая руины, заглядывая в пустые окна, будто ждали, что кто-то вынырнет оттуда с криком. Но вместо врагов – тишина. Пугающая, сдержанная. Никакой стрельбы, ни запаха гнили. Только редкий гул генераторов и потрескивание электрических панелей на крышах.

– Там, – указала Китти, – у перекрёстка. Видишь флаг?

Он был выцвевший, едва держался на древнем шесте, но на нём различался символ: круг, внутри которого – глаз, перечёркнутый двумя линиями. Не эмблема Легиона. И не знак мародёров.

– Это сопротивление, – прошептал Эль. – Тех, кто не сдался.

***

У входа в здание бывшего госпиталя нас встретили – не пулей, а словами.

– Стойте. Кто вы и чего ищете?

Из тени вышел мужчина лет сорока с автоматом на плече. Кожа обветренная, глаза – тяжёлые, будто давно не знали покоя. Куртка, сшитая из обрывков разной формы и цвета, была перетянута ремнями. На груди – пластина от бронежилета с выцарапанными именами: «Эмма», «Райан», «07.12».

– Мы не ищем войны, – спокойно сказал Блейд, поднимая руки. – Только воду.

– Воду? – Мужчина хмыкнул. – Здесь за неё платят слишком дорого. Кто вы?

Я сделала шаг вперёд:

– Просто выжившие. Мы не из «Легиона». Не из банд. У нас свои причины.

Мужчина кивнул, словно сверяясь с чем-то внутри себя. Его взгляд скользнул по каждому из нас – на миг задержался на Эле. Затем он тихо сказал:

– Проходите. Но без резких движений. И… не врите. Здесь это чувствуют.

Мы прошли в главный холл – бывший приёмный покой. Стены испещрены надписями, отпечатками ладоней, детскими рисунками. Здесь было не просто убежище. Здесь была память.

– Я – Алекс, – представился мужчина, когда двери за нами закрылись. – До всего этого я был обычным слесарем. Чинил фильтры на водонапорной станции. Жена – Эмма – преподавала в школе. Сын Райан обожал копаться в старых радиоприёмниках. Мы жили просто. До тех пор, пока не пришли они.

Его голос стал глуше. Он сел на металлический ящик, сцепив руки.

– Легионеры вошли в Эмбертаун без предупреждения. Мы думали, они пришли проверить купол. А потом они начали зачищать. Один сектор за другим. Искали кого-то – девушку.

Он замолчал на мгновение, словно сглатывая острые воспоминания.

– Но они пришли не за ней. Они пришли за всеми, кто мог быть рядом с ней. Подозревали, что она укрылась среди мирных. Они вычистили весь квартал. Десятки людей. Детей. Моих… Эмму. Райана. Их застрелили прямо у порога.

Он провёл пальцем по металлической пластине на броне, где были нацарапаны имена. Глубоко. Насквозь. Как шрамы.

– Сказали, «для недопущения повторения утечки». Им плевать было, кто перед ними – ребёнок или старик. Они не пришли с вопросами. Только с цифрами.

Мы молчали. Даже Китти опустила глаза. Блейд смотрел в сторону, словно не смел встретиться взглядом с человеком, который помнил, что такое терять без права на месть.

– Мы остались. Кто смог. Купол частично уцелел. Энергия – слабая, но есть. Я собрал тех, кто уцелел. Мы не бойцы. Но мы не животные. Мы помним. И мы не пускаем сюда тех, кто носит эмблему тёмно-синих анемонов.

Он подошёл ближе, взгляд задержался на Эле, потом на мне.

– Я не знаю, зачем вы здесь. Но вы не те, кого они ищут. Я вижу это. И всё же – если вы тащите за собой внимание «Легиона»… скажите честно.

– Мы не хотим вести его сюда, – тихо сказала я. – Но, возможно, уже слишком поздно.

Алекс кивнул – медленно, со сдержанным пониманием.

– Тогда хотя бы отдохните. Вода, еда – внизу, у генераторов. Там безопасно. А ночью я покажу вам, как пройти к северным тоннелям. Они ведут дальше, в старые исследовательские районы. Если вы ищете других… таких как вы – возможно, там ещё кто-то остался.

Мы спустились вниз, в помещение с бетонными стенами, где воздух был теплым от работающего генератора. Тусклый свет ламп болтался под потолком, создавая зыбкие тени. На полу стояли канистры с водой, аккуратно сложенные одеяла, несколько самодельных печей на щепках. Здесь жили. Не просто прятались – жили.

– Эй, новички? – послышался голос из полутемного угла. – Без лишнего шума, а то у нас лампы капризные, как коты.

Из-за груды проводов и медных труб вынырнул худощавый мужчина с густыми вьющимися волосами и чумазым лицом. Куртка была наброшена поверх спецовки, из карманов торчали отвёртки, провода, мотки изоленты.

– Это Давид, – представил его Алекс. – Он здесь держит нас на плаву. Без него всё давно бы взорвалось, потекло или перегорело.

– Очень вдохновляющее представление, – проворчал Давид, но в его голосе сквозила лёгкая ирония. – Если что-то шипит, гудит или дергается – я чиню. Если не чинится – превращаю в радио. В общем, с миром не общаюсь, но слушаю, как он сдыхает.