Как путешествуют зомби

"Плакать – полезно, пускать себе кровь – полезно тоже, но переживать, терзаться и постоянно думать о том, что потеряно или невозможно… Это только вредит", нарушили ее романтичную меланхолию слова отца, которые подло закрались к ней в сознание. Она яростно потрясла головой, стараясь вытряхнуть их оттуда.

К счастью, Рафи всегда успокаивал и утешал голос из динамиков. Такой добрый и мягкий… Ласковый и нежный… Он все понимает. Все-все-все… А если отвлечься и вспомнить о лекции, то она была про души и призраков. Кирилл Алексеевич наставлял студентов, а Рафи сидела перед экраном и жадно слушала.

"…наверное, некоторые из вас после названия и моего предисловия порядком охладели и относятся к сегодняшнему занятию, как к чему-то… хм-м… не слишком нужному: вроде, зачем знать про призраков и души, если призывать все равно буду скелетов или зомби. Но могу сказать сразу, что знать о душах и призраках, как о их почти реальном воплощении, весьма и весьма полезно, потому что любой – это важно, повторяю – любой призыв нежити – это объединение. А объединяем мы душу с мертвым телом. Исключением можно считать только вампиров и личей, которые, грубо говоря, становятся нежитью в момент смерти, а не после нее…"

Рафи представляла себя сидящей рядом с Кириллом Алексеевичем: как он дает ей слово, и она рассказывает что-то изумленным студентам. А он, глядя на нее с одобрением, согласно кивает, поддерживает и дополняет ее рассказ. А она смотрит на него и благодарит. А он поправляет волосы и говорит, чтобы она продолжала. А она…

"…и раз уж мы заговорили про души, запишем некоторые размерности и формулы, которые в будущем, скорее всего, вам пригодятся".

Кирилл Алексеевич на экране встал из-за стола и подошел к белой доске у себя за спиной. Теперь его было видно во весь рост: черная жилетка, рубашка заправлена в простые темно-синие джинсы. Рафи нравилось смотреть, как он удаляется: его походка и вообще вид сзади… Он взял маркер и стал писать на доске цифры и символы, время от времени поясняя написанное. Вторая рука была отведена назад в некоем подобии танцевального жеста.

Чего-то не хватает… Меня? Затем пошли разные мысли, образы, фантазии… Нет-нет! Это уже получается не лекция!

Глава 7. Безбилетница

Во время прыжка теплоход уже отчаливал, а потому Гарик уцепился за ограждение не по центру, где оно было относительно низкими, а чуть ближе к корме. Матрос, который минуту назад прощался с контролером, обернулся на хлопок. Во всей красе ему предстал невиданный ранее сюжет: вечер, веселая музыка наверху, человек в темных очках пытается забраться на борт. Матрос не хотел, чтобы его обвинили в том, что он не помог человеку в опасной ситуации, а потому подбежал к Гарику и втащил его на палубу.

– Будто из воды вылезли… Руки ледяные, – матрос округлил глаза и отступил на шаг.

Вылези я из воды, скорее всего, началась бы паника. Ох-ох-ох…

– Да обычное дело: я болею (и мне уже не помочь), и у меня плохая (ее вообще нет) циркуляция крови, поэтому руки и ноги мерзнут просто жуть как. Спасибо вам, что помогли. Ну действительно, все бы так, – сказал Гарик, чертыхнувшись про себя. Ему искренне хотелось, чтобы его не заметили, хотя при таком-то везении рассчитывать на подобную божью милость довольно глупо.

Еще раз поблагодарив матроса, Гарик вразвалочку пошел к центру теплохода. Матрос какое-то время таращился ему вслед, а потом вдруг спохватился: ведь надо было узнать, с их ли он вообще корабля, а если нет, то доложить куда следует, чтобы его высадили или еще что…

– Постойте!

Гарик не остановился, не обернулся, а лишь прибавил ходу, но и матрос за спиной тоже не отставал. Кажется, он побежал. Гарику вовсе не улыбалась перспектива быть раскрытым. Ведь он так и не добрался до третьей палубы, где, вполне возможно, будет в безопасности. Впереди маячил проход, из которого показались два жестикулировавших парня. Значит, там что-то вроде холла. И лестница должна быть. Гарик еще ускорился. В три прыжка он достиг прохода и повернул, навстречу ему шла девушка, которая постоянно оглядывалась назад. Он остановился прямо перед ней и позволил в себя врезаться (ведь она почти не смотрела перед собой), затем, не обращая внимания на торопливые и сбивчивые извинения, схватил ее за плечи и швырнул на приближавшегося сзади матроса. Девушка и матрос не удержались на ногах. Гарик огляделся, увидел искомую лестницу и метнулся к ней. Поднимаясь, он краем глаза заметил молодого мужчину, который вышел из коридора с каютами. Мужчина поискал что-то взглядом, а потом кинулся к распростертой на палубе паре девушка-матрос. Наверное, сейчас будет сцена. Посмотреть бы.

***

– Ты можешь прерваться, хозяйка? – спросил Болан, поставив перед ней поднос с дымящейся чашкой чая и тарелочкой со сладостями.

– Наверное… – не слишком уверенно отозвалась Рафи, с трудом отлипая от экрана. А могу ли?..

– Иначе остынет, – сказал Болан и ушел.

***

Последний пролет, и вот наконец – свершилось! – Гарик попал на верхнюю палубу. Правда, в конце лестницы за небольшим столиком сидела темноволосая понурая женщина, которая проверяла пришедших. Сейчас она разговаривала по мобильному телефону. Пусть она будет колдуньей. Ну пожалуйста! Он надеялся, что не ошибся теплоходом. А что еще оставалось? Если бы Гарик мог покрыться холодным потом, он наверняка это бы и сделал. Отступать было уже поздно: они отплыли. При приближении Гарика темноволосая женщина пробормотала в трубку, что перезвонит и взяла планшет со списком гостей.

– Как вас зовут? – тихо спросила она и робко подняла на него глаза.

– Pars vetitum.

Теперь женщина смотрела на него очень внимательно. Оценивающе. Долго. А ведь вначале она показалась простушкой.

– Хорошо, проходите, – она хмыкнула и сделала на обороте листа резкую пометку.

С невозмутимым видом Гарик кивнул и прошел.

Сработало! Кто бы мог подумать. Ни имени, ничего. Этой волшебной фразе однажды научила его Рафи. Вернее, она просто сказала ее библиотекарю, чтобы тот провел их в особый зал, а Гарик запомнил. Тогда они с Рафи и Боланом искали книги ей для реферата. Реферат был про поле потерянных душ. Гарику намертво (боже, какое слово!) въелась в память эта тема: сперва их ждала целая куча пыльных полок и книг (Рафи постоянно чихала), а потом пришлось сводить найденные тексты к какому-то общему знаменателю. Ведь ни Рафи, ни Болан нормально русский тогда не знали, как и он английский. Посидели они знатно… Не зря, значит. Но Гарику было невдомек, что "pars vetitum", хоть и секретная фраза, но используется совсем в других случаях. Повезло, что темноволосая работала когда-то в библиотеке.

На самом деле верхняя палуба была арендована для молодых колдунов только на два часа. Этого времени вполне хватало, чтобы не спеша обплыть город вокруг. Затем студенты выгружались в том же порту, где и садились, а теплоход шел дальше к реке, с которой канал соединялся и из которой питался. Раньше он был защитным рвом, оберегавшим прибрежный город от нападок враждебных племен, которые неизменно пытались поживиться горожанками и ценными грузами в этом перевалочном пункте.

Кают на палубе не было, только танцпол с редкими вкраплениями столиков, конференц-зал, который одновременно использовался и как кинотеатр, а еще небольшой бар, где можно было раздобыть еду и напитки. Музыка играла, и тусовка уже началась: некоторые собрались по группкам и что-то обсуждали, кто-то танцевал, но большинство просто сидели за столами с книгами или стояли одиноко у перил, погрузившись в свои мысли и глядя на воду. Чтобы не привлекать ненужного внимания юноши и девушки не надели сегодня университетскую форму, и многие были совершенно неотличимы от обычных людей. Настолько неотличимы, что, попроси Гарика распознать колдунов, на кого-то он даже не обратил бы внимания. Впрочем, иных заподозрил бы сразу. Как, например, парня с обожженным лицом или блондинку с желтыми радужками. Хотя нет, постойте-ка… Она – не колдунья. Кажется, она вообще не человек.

– Она безбилетница, – сказал коротенький и пузатый молодой человек с двумя рюмками на длинных ножках, который БЫЛ в форме университета. – Я призвал ее прямо здесь. Пришлось, правда, изрисовать палубу, – самодовольно признался он. – Кстати, раньше я тебя не видел. Ты новенький? И что у тебя с глазами?

Гарь. От нее несет гарью. Только люди и могут этого не заметить. Гарик отвернулся от статной желтоглазой демоницы в черном коротком вечернем платье, которая от скуки терлась о своего соседа слева и шептала ему что-то, почти касаясь острым языком его уха.

– Такое чувство, что твою безбилетницу скоро вышвырнут за борт. Придется ей показать свои крылышки.

– Пусть только попробуют! – взвился молодой человек, но все же поспешил к почти соблазненному парню и заигрывающей с ним представительнице нечистой силы.

До собрания оставалось еще неизвестно сколько, а потому Гарик ходил между столиками, общавшимися группками и танцевавшими парами, прислушивался к разговорам и наблюдал, как эти люди себя ведут. Все было ему интересно. Порой он останавливался и долго слушал. Пока разговор не затихал, и на него не начинали косо поглядывать. Во время странствия по палубе Гарика привлекла большая группа, которая стояла особняком и что-то очень оживленно обсуждала. Некоторые участники угрюмо кивали, кто-то от избытка чувств размахивал руками, а иные демонстративно не обращали на происходящее внимания, хотя вроде бы и были заинтересованы, раз присоединились.

– … старшие говорят, что нет. Мой друг с пятого курса – он еще грозу вызвал – считает…

– Прям грозу? А ты не думал, что это было просто совпадение? Или этого могло вовсе не быть, ты сам видел?

– Не видел, но я ему верю, а что в этом такого?

– Ничего. Просто гроза – это очень большая и стратегическая вещь, и как-то не верится, чтобы студент, пусть и семи пядей во лбу, смог бы ее вызвать. Вот и все.

– Не суди по себе.

– А я не семи пядей, если забыл.

– Так и!..

– Ну хорошо, хорошо. Мы же про поездку. Что он там сказал? – вступила в разговор рыжеволосая девушка.

Рассказчик злобно посмотрел на провокатора, который что-то говорил пышногрудой с тонкой талией одногруппнице и даже попытался ее приобнять. Она холодно отстранилась и отошла на два человека в сторону. Рассказчик удовлетворенно продолжил.

– Он любит поездки и не одной не пропустил. С самого первого курса.

– То есть получается пять лет?

– Сам он да, но он же и на первом курсе спрашивал у пятого, и никогда такого не было. Так что минимум девять лет. А может и больше.

После чего все заговорили одновременно.

– Значит, пропускать нельзя.

– Хорошо бы это была новая практика.

– Иначе такими темпами мы разделим судьбу мамонтов.

– А где это?

– Дороговато, конечно, на юга всех нас каждый год возить…

– Тебе, кстати, не холодно? И вообще, что это на тебе такое?

– Я думала, сегодня будет тепло…

Гарик слушал молодых людей, как они взвешивали все за и против, как спорили. В конечном итоге оказалось, что поездка заботила даже и тех, кто обычно никуда не ездит. Удивительным образом выходило, что в этом году студентов впервые везут на теплое море, чтобы устроить им настоящий отдых от приевшихся уже и порядком надоевших мест. Любопытно. Гарик тоже любил море, хотя никогда там не был.

***

– Я спать, – сказала Рафи.

– А как же Гарик? Ты не будешь его дожидаться? – Болан немного опасался ее сна. – Связь-то ослабнет.

– Да понимаю я, – Рафи зевнула. – Так и так ослабнет. Если он не пойдет гулять за канал, все будет в порядке.

– Ну а вдруг?..

– Правда, я хотела узнать, что там на встрече… – сказала она полусонным голосом. – В худшем случае не узнаю… Who cares… Погаси свет.

Она скинула одежду, выключила ночник и улеглась в свою простенькую, но удобную постель. В полной темноте Болан подошел к кровати, собрал раскиданные вещи и бережно повесил их на стул у нее в ногах.

***

Поднялся шум, и Гарик обнаружил, что началось вторжение с нижней палубы: опозоренный матрос с несколькими охранниками пришел по его душу. Бывшая библиотекарша объясняла что-то одному из них, видимо, самому главному. Танцы резко прекратились, и все молодые люди испуганно прижались к бортам. Студент в форме сел на пол и начал быстро-быстро нашептывать одними губами заклинание. Он пытался хоть чуть-чуть утихомирить желтоглазую демоницу, которая почуяла всеобщее возбуждение и стала выходить из-под его контроля. В ее зрачках плясали веселые огоньки: как же она любила эти хаос и суматоху. Эти неразбериху, смятение и страх. Не хватало лишь кровавой бани и яростной оргии. Будто в последний раз! А может и правда в последний? В ужасе! И она исправит это упущение. Иначе зачем она тут? Да-да-да! Она ликовала, ее всю трясло. Рожки и крылья уже начинали прорезать светлую кожу. Восторг! Как может ее сдержать этот жалкий червяк? Хотя он и пытается. Ну-ну, посмотрим, насколько тебя хватит. Да! Уже почти!

Студенты притихли и растерянно переглядывались, вся непринужденность пропала, ведь никто (кроме Гарика) не знал, в чем дело. Матрос уже показывал на него пальцем. Охранники направились в его сторону с абсолютно очевидным намерением задержать. Но Гарик вовсе не хотел быть задержанным. Неправильное решение пришло в голову мгновенно. Гарик театрально развел руки в стороны и прыгнул в воду. Впрочем, долететь до нее без происшествий ему не удалось: где-то на уровне нижней палубы он хорошенько приложился к борту. Это видели подбежавшие охранники и сразу же набрали своим береговым коллегам, спасателям: после такого удара обычный человек вряд ли смог бы выплыть. Но Гарик не был обычным человеком, а у охранников всего через пару секунд и так нашлось, чем заняться.

Есть! Есть-есть-есть!

Глава 8. Смена

Да, Гарик не был обычным человеком, а потому мог не всплывать вовсе. Грим все равно смылся, и теперь у Гарика созрел план: следовало немного выждать, осторожно выбраться из воды и под покровом ночи вернуться домой. Ну а Рафи… Что-нибудь он ей наплетет. Но в наиразумнейшее устремление Гарика как всегда вмешалась немилостивая судьба.

– И чего они стали топиться в неположенное время?

Спасатели вытащили Гарика из воды, положили на носилки и отнесли в домик береговой охраны, где следовало написать заключение о смерти. Пожилой дежурный врач сидел на слегка ободранном, зеленом в белую клетку диване и со скучающим видом смотрел ночные каналы. Рядом с ним стояла открытая коробка с лапшой быстрого приготовления. Когда вошли спасатели с носилками, он на секунду отвлекся от экрана и кивнул на соседнюю комнату.

– Кладите на стол. Сейчас подойду.

– Не смогли мы его откачать…

– Как по мне, выглядит уже давно мертвым.

– У нас была такая мысль, но мы все-таки…

– Правда, не разбухшим. Будто мертвеца в воду бросили.

– Но тогда это уже милицейское дело…

– А документы что?

– Не было у него при себе, но кто знает. Могли и при падении выпасть, может, на теплоходе где найдутся…

– Ну не может он быть тем.

– Ну да…

– Обождите, – буркнул пожилой врач и тяжело поднялся.

Споткнувшись об электрочайник, который стоял на полу возле дивана, врач про себя выругался и прошел в свою импровизированную смотровую, где с посильной помощью спасателей снял с Гарика одежду и осмотрел тело.

– Внешних повреждений нет. Может, он и правда утонул… Когда-то. Или ему помогли. Или отравили. В любом случае смерть скорее насильственная, чем случайная. Уголовщина, короче, – врач стянул резиновые перчатки и кинул в ведро. – А вашего клиента придется дальше искать. Только двух трупов вам и не хватает.

– Точно не он, да?

– Точно не он.

– А не мог он наглотаться таблеток и упасть?.. – последняя крупица надежды.

– Вы сами-то в это верите? – насмешливо спросил врач. – Да не мог он, не мог. Он мертв уже не один день.

И не один год. Гарик слушал врача с интересом, вдруг тот прольет свет на его смерть или даже на то, кем, возможно, он когда-то был.

– Звоните своим, а этим я сам займусь, – сказал врач. – Все равно сначала в морг, а потом его должен судебный патологоанатом осмотреть. Глядишь, какое давнее дело заново откроют.

– Было бы кому звонить…

Врач посмотрел на спасателей без особого сочувствия.

– Ну мы поедем, вдруг второй жив еще.

Умоляю вас, будто вчера родились. Если помер, так это и к лучшему: с трупами спешки нет, да и возни куда меньше… Во всяком случае мне. А еще трупы не жалуются на грубое обращение, не стонут, что им больно, не просят передать родственникам и друзьям свои последние слова и не спрашивают, будут ли они жить. Как будто я знаю. И да, пожалуйста, найдите его утром. Где-нибудь часиков в пять или позже: моя смена как раз закончится.

Но вслух врач пожелал спасателям удачи, тепло с ними простился и пообещал подсобить, если что.

С их уходом в комнате воцарились тишина и какое-то странное умиротворение. Гарик лежал неподвижно, его очки, кажется, остались на дне канала, грима тоже не было, так что он выглядел самым обыкновенным голым покойником. Пока пожилой врач что-то там писал, можно было подумать о своем и помечтать немного. Как вернусь, надо узнать про эту поездку на море. В конце лета тепло, а люди любят, когда тепло. Беззаботность и блаженство. Как же это отличается от обычной городской суеты. Может, и Рафи соблазнится. Ей, конечно, сложновато будет, но ничего — посидит с книжкой под зонтиком, либо вечером, ей вообще пойдет. А я… А я притворюсь журналистом и стану расспрашивать студентов и взрослых тоже о всяком разном. Надо прикинуть, кого и о чем.

Врач закончил отчет и неуклюже пошел к выходу. Дверь в домик была двойной, и чтобы через нее протиснулась каталка, требовалось открыть обе створки. Рядом с косяком висели часы – наверное, ровесники самого врача: с гирьками и фигуркой медведя, играющего на баяне. Стрелки показывали половину первого. Если Гарик прыгнул часов этак в восемь или девять… Не очень-то расторопно они сработали, а еще надеются кого-то найти. Найти живым? Разве что очень повезет. Хотя если ищут они меня, то живым никак не получится.

Вздохнув, пожилой врач взял каталку Гарика за ручки и выкатил на улицу, не забыв запереть за собой двери.

Глава 9. Призрак

Путь Гарика, который начался у домика береговой охраны, закончился в больничном морге, холодном и одиноком. Настолько холодном и настолько одиноком, что привезший его пожилой врач не захотел находиться там дольше, чем необходимо, чтобы оставить каталку где-нибудь не на проходе. Гарику же меланхолические особенности морга по большому счету были безразличны: холода он не чувствовал, а одиночество… Вообще довольно субъективная штука. Лежа на каталке, Гарик настороженно вслушивался в удаляющиеся шаги врача, который спешно возвращался к своим ночным каналам, потом сел на каталке и оделся. Все вещи аккуратной стопочкой сложили у него в ногах, правда те из них, которые не позволили себя так просто снять, были безжалостно разрезаны врачебными ножницами. Гарик неодобрительно посмотрел на тряпье, в которое приходилось наряжаться. Он не любил неряшливости, а уж такого безобразия и подавно. Самое первое, что он сделает, когда вернется, так это купит все новое: здесь не попсовый американский фильм, чтобы в толпе безмозглых уродов в рванье разгуливать и молоденьких дамочек жрать. Да, внешность у Гарика и правда не ахти, хотя иногда на улице он и ловил на себе любопытные женские взгляды, зато с головой все в порядке. Ну почти. Гарик ведь не знал, кто он и откуда. Кто были его родители. Где учился. Видимо, местный, но из какого времени? Чем я занимался? Болан говорит – и откуда он только все это знает – что память иногда возвращается, но чем больше раз тебя воскрешают, тем надежда на это меньше. Решив, что оживляли его не так уж и часто, Гарик спрыгнул с каталки и направился к железной двери.

– Э-э-э… – в холодном и одиноком мире раздался голос.

Гарик обернулся и увидел молодого мужчину с легкой щетиной в сером… нет, в синем… может, в розовом… или в каком?.. костюме. Цвет его одежды, а также волос, глаз, кожи был неопределенным. И нет, Гарик не страдал дальтонизмом, просто перед ним стоял призрак.

– Чем могу? – бодро спросил Гарик.

– Видите ли… Горько это признавать, но, похоже, я умер.

– Вот уж точно.

– Мое тело лежит там в холодильнике, – призрак посмотрел назад, – а после того, как я очутился здесь, вижу одних только врачей.

– Логично, это ж морг. Хотя они могли сюда и практикантов водить. Не было никого?

– Нет… – призрак как-то даже и растерялся.

– Вот и отлично, от них одни проблемы, точно говорю: шумят и спать не дают. Знакомые призраки рассказывали, сам я не знаю. Ну ладно, бывай. Мне домой надо поскорей.

Гарик сделал пару шагов к выходу.

– Постойте! – в голосе призрака звучала паника.

– Понимаешь, мне совсем не надо, чтобы сюда кто-нибудь заявился и увидел восставшего мертвеца. Если хочешь поговорить, идем вместе. Будешь заглядывать за углы и сообщать, нет ли кого.

– А как же тело?

– Теперь это просто пустая шкурка, а хуже тебе не станет.

– А я не?..

– Тебе не все равно? Кто-то бы много за это отдал, но вообще нет, ты не исчезнешь, – Гарик уже взялся за ручку. – Ты идешь или как?

– Д-да… Иду…

– Тогда вот тебе первое задание: что там за дверью?

Они шли по пустым коридорам, а Призрак проверял, свободна ли впереди дорога. Иногда они разговаривали, но довольно странным способом. Гарик объяснил новоиспеченному компаньону, как такое возможно. Обычно-то у него не было возможности проявлять свою осведомленность.

– Ты же призрак и можешь читать мысли. Я просто думаю о том, что хочу сказать, а ты меня как бы слышишь. Но рта я не открываю. Непривычно, конечно, но для пользы дела можно.

– Угу… – Призрак переваривал очередной новый факт о себе. Или это был факт о новом себе?

– На самом деле, даже когда я говорю вслух, ты не слышишь моих слов, ты слышишь мои мысли. И голоса моего ты не знаешь.

– Как же нет? Знаю.

– Не-а. Ты знаешь мой голос, каким его знаю я, но ведь он совсем другой.

Какое-то время Призрак молчал.

– Это как у… У живых?

– Ты быстро учишься, – улыбнулся Гарик.

Таким образом переговариваясь, они потихоньку пробирались к лестнице на верхний этаж. Перед очередным поворотом Призрак застыл и замахал рукой.

– Там кто-то стоит.

– Кто?

– Не знаю, какая-то девушка на ступеньках, – Призрак боязливо посматривал за угол.

– Можешь весь выходить и даже заглянуть ей под юбку. Тебя все равно не видно.

– Не получится, она в штанах.

Гарик пожал плечами и ухмыльнулся.

– Она что же, курит?! Это же нельзя! Здесь медицинское учреждение, в конце-то концов!

– Ну раз так, значит, докурит и уйдет.

– И прямо под табличкой о запрете! Не где-то! Какое нахальство!

– Там выхода случайно не видать?

– Вас это как будто не волнует? – едко поинтересовался Призрак.

– Меня волнует, как бы отсюда свалить, – ответил Гарик и прислонился спиной к стене с явным намерением подождать.

Призрак укоризненно на него посмотрел.

– Ну, сам подумай: что с ней может случиться? Самое худшее, станет такой же, как ты или как я. Знаешь, все эти картинки, которые рисуют на пачках…

– Да я не о ней! Ведь нельзя же в больнице! – Призрак захлебнулся от негодования. – Бардак! И как администрация позволяет? Куда они смотрят?! Или они сами под табличками курят?!

– Да угомонись, в самом-то деле. Было бы из-за чего.

– Конечно! А потом удивляемся, почему порядка нет. Сами поощряем халатность, расхлябанность и наплевательское отношение ко всему вокруг.

– Я не удивляюсь. Пусть делают, что хотят.

– И никому, вот как вам сейчас, ни до чего дела нет. Кроме своих мелочных, меркантильных, эгоистичных, своекорыстных, вздорных, пустых, ничтожных…

Гарик всерьез испугался, что словоизлияние Призрака никогда не кончится. Надо его как-то унять, ведь время-то не ждет. Не хватало еще до утра тут досидеться.

– Послушай, послушай, хочешь… Хочешь, на море махнем? – сказал Гарик и тут же пожалел: он и сам пока толком ничего не выяснил.

– А что за море?

– Ну… Тут надо издалека. Моя хозяйка, ну та, которая меня призвала… – авторитет Гарика, как знающего мертвеца, покосился и затрещал. Поэтому сейчас он вовсю придумывал небылицы про студенческую поездку на море. И что самое интересное, он сам начинал в них верить.

Когда девушка наконец докурила и больше не загораживала дорогу, спутники покинули укрытие и поднялись по освободившейся лестнице на первый этаж. На площадке между двумя лестничными пролетами действительно красовалась большая табличка «Не курить», а чуть ниже на подоконнике стояла жестяная банка из-под кофе, набитая окурками.