Как путешествуют зомби

Андрей Колосов

Как путешествуют зомби

Глава 1. По своей воле

Кап! Кап! Кап! С кондиционеров на горячий асфальт падали крупные капли. Но стояла такая жара, что никаких луж на тротуаре вдоль длинного малоэтажного дома не оставалось. Только серые высохшие пятна. Практически шаг в шаг по тротуару шли двое мужчин в темных очках, молодой и постарше. Молодой был крупным парнем, высоким и плечистым, в одной руке он с легкостью нес две битком набитые продуктовые сумки. Тот, что постарше, сухонький и поджарый, ростом едва доставал своему спутнику до плеча. И все в их наружности будто указывало на то, какие они разные, даже и то, что поджарый нес свои сумки в обеих руках, даже их одежда. Если высокий выглядел довольно модно и носил короткую кожаную куртку поверх футболки в тон джинсам, то поджарый казался человеком из прежнего времени: двубортный пиджак, остроносые туфли, торчащая из кармана блескучая цепочка… Но минутку, какие пиджаки и кожаные куртки, когда воздух буквально плавится? Именно. И в этом заключалось странное их сходство. Оба они были одеты так, словно на дворе стоял не особенно жаркий весенний день, но что-то такое, вроде прохладного конца августа или скорее даже начиналась не слишком промозглая осень.

– В овощной пойдем? – спросил высокий, поправляя темные очки.

– Если успеем, – ответил поджарый, подозрительно косясь на кондиционерные капли.

– А мы куда-то спешим?

– Вообще-то скоро занятия и надо шевелиться.

– Значит, сюда? – высокий кивнул на магазинчик, мимо которого они проходили.

– Нет, не сюда, – поджарый не скрывал раздражения. – Никогда больше не буду брать у них картошку: она внутри вся зеленая, и им еще не стыдно просить за нее 17,90. Они так всех покупателей распугают, – теперь это был уже праведный гнев.

– Распугают, да…

– И ты чувствуешь? Эти гады наживаются, продавая людям, которые им доверились и ждут свежих и вкусных продуктов; людям, берущим иногда даже не для себя; и наконец людям, которым и без того проблем хватает… А они продают им не пойми что!

– Может, нам просто не повезло в прошлый раз?

– А второго и не будет. И знаешь, что: не только картошку, но и вообще ничего. Все их овощи для еды категорически не пригодны, – подвел некий итог поджарый уже более спокойно.

– Но ведь не тебе же их есть, – сказал высокий беззаботно.

–Тем более.

Какое-то время они шли молча. Мимо дергавших и пихавших друг друга школьников, которые решили закончить сегодня пораньше. Мимо людей с лаявшими на них маленькими собачками, либо скулившими при их виде собаками побольше, которых порой с трудом удерживали на поводках. Мимо редких машин. Мимо домов старого города.

– Потом сходим. Послезавтра, если получится. Не укладываемся мы, – смирился поджарый. – Гарик?

Опять куда-то подевался, будто просто прогуливаемся. Для приличия поджарый повертел головой, ожидая, что Гарик еще не успел далеко уйти, затем поставил сумки и достал из внутреннего кармана пиджака древнего кроя вполне современный смартфон. Выбрал номер из списка. Гудки, потом ответ.

– Да, слушаю. А-а, Болан, это ты? – ответил Гарик так спокойно и непринужденно, будто даже и не сам пропал.

– Где ты есть? – строго спросил Болан.

– На той стороне, я тебя вижу.

– Что ты там забыл? Сворачивайся и быстро сюда.

– Но я…

– Живо!

– Ага, как же. Болан, не говори таких слов, прошу тебя.

– Не заставляй меня повторять.

– Ладно, ладно, сейчас. Не кипятись, – но трубку ни один из них не положил, и поэтому Болан слышал продолжение разговора Гарика с кем-то. – Прошу прощения, надо бежать… Ага, коллега меня требует, так что… Ну да, что делать… Возможно, в другой раз закончим… Да, а мне-то как… До свидания, да!

Болан обнял себя одной рукой и иногда поглядывал на карманные часы. Время утекало. Он нетерпеливо наблюдал за Гариком, который переходил дорогу. В свободной руке тот держал блокнот и карандаш. Значит, нашел очередную "жертву" для своего исследования. Хорошо, если так… Но как же с ними все-таки сложно, просто до боли… Что с ним, что с ней… Болан покачал головой. Гарик подошел к нему и спрятал свои писчие принадлежности в боковой карман куртки.

– Кто на этот раз? – спросил Болан.

– Старушка. Но мы толком не успели поговорить. Она сказала, что каждый день там сидит. А сколько времени?

–Уже девять минут первого, идем.

– Угу, – согласился Гарик.

Глава 2. Краска

Квартира, в которую зашли Гарик и Болан, обыкновенностью не отличалась. Выглядела она одной большой комнатой, и кто-то непременно назвал бы ее студией, но кухня в ней все же была отдельной. Впрочем, конкретно эта квартира-комната очень походила именно на студию, причем в самом прямом смысле этого слова. Голые полы с нарисованными на них геометрическими фигурами, кругами из букв и непонятными символами, тут и там стояли столики с аккуратно разложенными на них… инструментами, судя по всему (одни из которых понятны, как, например, пинцеты или пипетки, а некоторые совершенно нет). Еще в квартире-комнате было много зеркал: они висели на стенах, стояли на столах, либо просто на полу. Часто напротив других зеркал, создавая мистические проходы… Посередине находился большой стеклянный стол, окруженный длинным бежевым диваном и двумя креслами по бокам. Казалось, за столом самое то трапезничать, но сейчас на нем лежали газеты с журналами, ножницы, маркеры, клей и листы белой бумаги, многие из которых были исписаны, изрисованы или превращены в коллажи. На единственном полностью готовом коллаже изображалось что-то вроде южного курорта с голубой водой и белым песком. А вокруг – рамочка из бирюзовой фольги. Картинка пестрила разноцветными воздушными шарами с крупными буквами, вырезанными из заголовков газет и журналов. Шары плавали по небу, прилипая и перекрывая друг друга, а потому буквы на них складывались в слова.

Пройдя короткий коридор, Гарик поставил сумки возле зеркала и сел в одно из кресел у стеклянного стола. Свои недавние карандашные заметки он принялся скрупулезно переписывать из блокнота на чистый лист. Такие листы он потом подшивал к книге, которую писал, к своему Великому справочнику, как без лишней скромности ее называл. Болан стоял неподвижно и ждал. Он знал, что она где-то рядом. Раз не в комнате, то либо в ванной, либо на кухне. Разумеется, она могла пойти к соседям по площадке, или даже на нижний этаж, но в это абсолютно не верилось, а значит… Конечно, она тут, тем более до занятия не так много осталось. И в этот момент дверь слева – в ванную комнату – распахнулась. Из нее вышла обладательница неоспоримого авторитета, у которой совсем скоро начиналось занятие. Она вытирала волосы темно-фиолетовым университетским полотенцем с белой стилизованной бабочкой. Одежды на ней не было.

– Жарища… Хоть совсем из душа не вылезай, – она плавно прошествовала мимо стеклянного стола и бросила полотенце на спинку дивана.

Высокая и худая, очень молодая девушка она подошла к письменному столу, стоявшему между диваном и большим, занимавшим практически всю стену, окном. Привычную настольную лампу заменял подсвечник с тремя потушенными свечами, который соседствовал с открытым ноутбуком. Она посмотрела на экран: времени еще только половина, а лекция в час.

– Ну, рассказывайте. Как прошло? – она села в компьютерное кресло на колесиках и повернулась к двум мужчинам. Черноту ее длинных и прямых волос разбавляла светло-седая, почти белая прядь на лбу. – Не было никакой?.. Как же это?..

– Хрени? – подсказал Гарик, не отрываясь от своих записей. – Это есть, но не шибко-то работает… – добавил он вполголоса.

– Да, точно. Ее! Никакой поливательной машины и всякого такого?

– Из мокрого сегодня нам встретилась только ты, – Гарик кивнул на девушку.

– Очень смешно. Но я-то не собираюсь на вас брызгать. Себе дороже… И вообще, почему я оправдываюсь?! Перед тобой! – она тряхнула головой, и с ее сырых волос во все стороны полетели те самые брызги, а некоторые попали на лицо Гарика.

Он задумчиво прикоснулся к щеке в месте, куда угодила особенно крупная капля.

– Не трогай! Размажешь! Хотя, наверное, уже новый накладывать… Не важно. Отчет, Болан! – сказала девушка с нажимом на слове "отчет".

Болан опустил сумки, сделал несколько шагов вперед и достал исписанный бумажный квадратик.

– Купили по списку до пункта 23 все, кроме…

– Мы же только пришли. Даже опомниться не успели. Ты как всегда, Сера- – перебил товарища Гарик, но осекся, поймав яростный взгляд девушки. – Прости. Прости, больше не буду, Рафи.

– Не зли меня, Гарик, – в ее голосе прозвучали опасные нотки.

– Можно подумать, мы виноваты, что у тебя с отцом не клеится.

– Изгоню! – прошипела Рафи и поднялась с компьютерного кресла.

Она проследовала к неразгруженным баулам с покупками, оставляя за собой мокрые следы. Болан с легким поклоном сделал шаг в сторону, уступая ей дорогу. Рафи склонилась над сумками и стала нетерпеливо в них рыться.

– А краска где? – не найдя тюбика, девушка встала и теперь обращалась конкретно к Болану, глядя ему в глаза.

Если учесть, что Болан похвастаться ростом не мог, а Рафи в свою очередь была довольно высокой, то глаза их оказались примерно на одном уровне. Болан потупился: голая и заведенная она напоминала взбесившуюся фурию, и ему вовсе не хотелось сердить ее еще больше.

– Так что?

– Была только темно-коричневая, хозяйка…

– Что, во всем городе?

– Только в «Перекрестке», «Пятерочке», «Дикси» и в новой… «Будь здоров» тут на углу…

– «Будь здоров» – это вообще хохма! – влез Гарик. – Если вдуматься, какое там здоровье!

– Ах… Толку-то от вас. Изгнать мало. Вот призову пару скелетов… – мечтательно сказала Рафи, отбросив недовольство по поводу отсутствовавшей краски для волос.

– В гриме они будут просто чудо, – снова подал голос Гарик и ухмыльнулся.

Рафи удостоила его еще одним злобным взглядом. Да, порой он до ужаса ее бесил. Рафи закрыла глаза и сделала глубокий вдох и выдох, чтобы успокоиться. Ведь лекция скоро. Снова в душ. Хотя бы на две минуты. Камеру включать не буду.

– И вообще, зачем тебе, собственно, краска? Ты же все равно никуда не выходишь.

Глава 3. Чужая лекция

Хотя Рафи и училась на третьем курсе, она исправно посещала некоторые (не все, конечно, но некоторые) лекции первокурсников. В свое время ей не случилось прослушать их тут, в России, где она жила лишь полтора года. Прошли они, как и весь первый курс, дома, в Англии. Но когда она выяснила, кто́ вел эти занятия… До начала оставалось четыре минуты, и Рафи подключилась к сессии. Да, он был уже там. Профессор Белов… Или Кирилл Алексеевич, как принято называть учителей здесь. Интересно, он высокий? Хотелось бы… Ну чтобы вместе смотреться хорошо… А что обычно делает? Не работа там, а вообще по жизни… Рафи погрузилась в томные грезы. Ее не особенно волновало, что будет на лекции: скорее всего, она и сама могла ее прочесть. А еще ее не волновали никакие бытовые дела, перебои с ее любимыми гранатами, а также клиентки, желающие молодости и красоты. Не волновало даже, что она осталась без черной краски.

Из забытья девушку вывел мягкий голос Кирилла Алексеевича.

– Здравствуй, Серафина! – сказал единственный человек в мире, который мог называть ее полным именем и не рисковать при этом расстаться с чем-нибудь очень важным.

– А… Кирилл Алексеевич… Добрый день…

– И снова ты здесь. Скажи, пожалуйста, у тебя какие-то сложности с материалом? Если так, я поговорю с коллегами. Нам совершенно не хочется, чтобы ты отставала.

– Нет-нет, все в порядке, я… я… я просто хочу еще раз… Ну… Под другим углом…

– Потрясающее рвение! И ты абсолютно права. Это понимается не сразу, но база – самое главное. Даже если иные моменты и частности вам никогда не пригодятся и благополучно забудутся, то база останется навсегда. Умница, Серафина! Пусть официально ты и не моя студентка, но я очень рад, что ты приходишь на мои занятия.

Рафи покраснела и расплылась в глупейшей своей улыбке, а Гарик, перебравшийся с кресла у нее за спиной на соседний – гостевой – стул, саркастически хмыкнул. Рафи, все еще улыбаясь, повернулась и посмотрела как бы сквозь него, потом вновь обратилась к экрану. Гарик записал наблюдение в блокнот.

– А почему ты не включаешь камеру? Черный квадратик будет отвлекать твоих коллег, кто удаленно.

– Э… Кажется, она сломалась… Попробую исправить… Или попрошу кого…

– Если не выйдет, почему бы тебе не приехать как-нибудь сюда? Ты вроде недалеко живешь. Да и какие-то, более узкие, вопросы сподручнее при личной встрече обсуждать. Примерно так.

– …

– Серафина?

– Да. Да, я обязательно приеду.

Ровно в час дня почти все студенты – кто очно, кто удаленно – собрались, чтобы услышать новые откровения, которыми обещала одарить их лекция. Рафи же пришла из более земных соображений.

– Ну что ж, приступим, пожалуй, к сегодняшнему занятию, – начал Кирилл Алексеевич. – В прошлый раз мы разобрались с некоторыми общими вопросами этакого костяного конструктора, которому кто-то из вас почти наверняка посвятит жизнь. Но смысл курса не в агитации, не в рекламе какой-то определенной области и не в разговорах, как это замечательно и прекрасно. Наша задача сейчас – посмотреть, что вообще бывает, и сделать осознанный выбор.

В аудитории поднялась рука, а преподаватель, заметив ее, указал на темноволосого студента в очках.

– Слушаю, молодой человек.

– Скажите, а какая область лично вам больше всего близка?

– Мне-то? Я большой специалист по зомби.

– А вы… Практикуете это… В учебных целях – понятно, или для чего-то еще?

– Хороший вопрос. Они очень полезны, кстати говоря, но терпение, до них мы совсем скоро доберемся. Возможно, уже на следующем занятии, а сейчас…

Рафи заморгала и почти свалилась с предательски откатившегося кресла, когда с опозданием до нее дошел смысл только что услышанного. Зомби?! Он занимается зомби? Как и я? Учитель и ученица, которые вместе рисуют круги на полу и копают могилы… Правда, сейчас так никто не делает. Ну и ладно, романтично же! Мне просто необходимо там быть. Просто необходимо.

Глава 4. Грим

– Будешь исправлять? – елейным голосом поинтересовался Гарик, догадываясь, впрочем, что она ответит.

– Вот еще! – огрызнулась Рафи, подтверждая его предположение. – Никуда не годится. Смывай!

Гарик послушно побрел в ванную комнату, там стер грим с шеи и лица, а затем тщательно помыл руки, как делал всегда перед процедурой. Вода из прозрачной сделалась белесой и мутной. Гарик задумчиво смотрел на водяной волчок в раковине. Смотрел и размышлял. Прямо как мои воспоминания… Ничего не разберешь. Но интересно же, кем я был в прошлой жизни. Что делал… Кем-то и что-то… Да и какая уже теперь разница? Будто это много меняет. По большому счету, так даже и лучше ничего не помнить. Действительно, не жалеешь ни о чем и не сокрушаешься. Поди плохо? Когда он закончил с умыванием, то перед выходом мельком взглянул на свое отражение: да, любоваться и впрямь было нечем.

Рафи сидела за столом, которым пользовалась, чтобы краситься самой и накладывать грим на слуг, и внимательно разглядывала себя в зеркале. Удивительно, но отцовская мазь все еще работала и почти полностью заживила кожу на щеке, которую она очень здорово стесала днем, когда не вполне успешно пыталась удержаться в кресле после шокирующего признания преподавателя. Видимо, мазь воздействовала на глубинные ткани и поменяла саму их структуру. С одной стороны, это было очень удобно, но с другой… Быть обязанной отцу… Да и вообще, лишнее напоминание об этом злосчастном инциденте с ее неудачным призывом. Обо всей этой дурацкой истории. Четыре года уже прошло… А забыть никак невозможно: вот же главное напоминание. В зеркале. Когда Гарик вернулся, она не сразу обратила на него внимание, а заметив наконец, кивнула на соседний стул и стала методично раскладывать свои инструменты: большие и маленькие баночки, ватные диски, палитру и так далее.

– Для тебя будет задание, – сказала Рафи рассеянно.

– Какое?

Она не ответила. Погрузившись в свои мысли и пребывая в какой-то небольшой прострации, девушка достала из ящика стола свой нарядный набор кистей: черный чехол, расшитый золотым цветочным орнаментом и причудливыми завитушками.

– В эту среду, – помолчала, – завтра… моя группа поедет на теплоходе по каналу вокруг города, – Рафи осторожно развязала стягивавшую чехол черную же шелковую ленту и разложила набор на столе.

Девушка не спешила продолжать, а Гарику торопиться тоже было некуда.

– Обещают рассказать, чем будем заниматься в следующем семестре, что-то про эту практику и летние каникулы, – Рафи повернула и расправила ладонь Гарика, расслабленно и свободно лежавшую на столе. Какой контраст: ее изящные тонкие ручки с шелковой белой кожей, длинными пальцами, увенчанными черными сегодня ногтями с серебристыми блестками, а рядом его – страшные, мертвенно-бледные.

Рафи всегда начинала с рук, потому что считала их самым сложным элементом. В обычных условиях глаза, конечно, гораздо сложнее, но не у ее слуг: ведь на людях и по улице они ходят в темных очках, если же нет… То беспокоиться о морщинках вокруг глаз и выразительных ресницах уже и не придется. Однажды такой случай был. К счастью, все обошлось: ее отец как-то убедил свидетелей, что им показалось. Что-то там про игру теней и внутренние страхи. Несмотря на свою личную неприязнь, Рафи прекрасно понимала, что он – исключительный и колдун, и психолог. Больно это признавать. А еще больней признавать то, что и она сама многим обязана его воспитанию и наследственности.

– Ты должен все это аккуратно записать и передать мне, – задумавшись, она оторвала взгляд от рук слуги и теперь всматривалась в его лицо. – Возможно, еще что-то любопытное… Студенты или их призванные существа, или и те, и другие. Смотри внимательно. Они, конечно, не враги нам. Пока нет.

Какая же она все-таки… Опасливая что ли. Они же дети по сути. Да и чем они могут помешать? У них свои задачи, у нас свои, вот и все. Рафи с ними даже не из одной страны. Хотя, если спрашивать меня, то я бы тут остался: по крайней мере язык знаю.

Первую фазу гримировки они почти закончили, и глядя как его руки становятся все более и более красивыми, как кожа приобретает живые цвета, Гарик становился счастливым. По-настоящему. Рафи так морочилась с его руками, а ведь это единственное, что он постоянно мог видеть. Она как раз покрывала его ногти лаком: основа и естественный цвет, чтобы они были как настоящие, когда он спросил:

– А Болан пойдет? – думая о том, что с такими ногтями только девчонок кадрить.

– Скорее всего, надо же тебя проконтролировать.

– Слишком длинно. Лучше сказать "надзирать" или "следить", – Гарик почесал затылок. – Правда тогда предложение придется строить немного по-другому.

– Блин, опусти ты руку! – встрепенулась Рафи и стала оценивать ущерб.

– Извини.

– Там будут и обычные люди, не колдуны, но нам вроде застолбили всю верхнюю палубу, – Рафи поправила небольшой изъян у Гарика на пальце, а затем зачесала ему волосы назад и закрепила заколкой.

– И что же, это не вызывает никаких подозрений?

– Похоже, что нет. Людям свойственно не замечать очевидного у себя под носом и объяснять непонятные вещи со своих низких колоколен, – она сделала несколько широких мазков.

Рафи замолчала и нахмурилась.

– Правильно так?

– Нет, но оригинально. Твой слог был бы очень востребован в каких-нибудь журналах или телепередачах. Или на сайтах в интернете.

Глава 5. Теплоход

В семь вечера среды Гарику следовало уже начинать продвигаться к причалу. Одному. Слуг у Рафи было всего двое, поэтому Болан абсолютно правомерно занимался дома другими делами. Готовкой? Уборкой? Развлекал хозяйку? Так или иначе, Гарик не сильно расстроился, что товарища с ним не будет, и со словами "Ведите себя прилично" вышел на улицу. Он решил лишний раз не светиться среди людей и просто прошелся пешком до пристани, благо город небольшой, и все не слишком далеко. Возможно, именно поэтому Рафи и выбрала Шельмовск. Насколько Гарику было известно, каждый колдун имеет что-то вроде радиуса, этакого круга, внутри которого могут пребывать созданные или призванные им сущности. С повышением мастерства и магической силы радиус этот становится больше. Рафи – надо отдать ей должное – очень трезво оценивала свои возможности. Пусть она и была молодой и неопытной колдуньей, но в расчетливости и здравом смысле ей не откажешь: они жили в самом центре, где хозяйка почти всегда и находилась, а потому Гарик и Болан могли спокойно разгуливать по всему городу, не опасаясь, что внезапно свалятся без чувств.

В апреле в это время суток солнце начинало уже заходить, что с одной стороны было удобно, ведь никто не мог особенно присматриваться к прохожим, но с другой: темные очки вечером? Довольно эксцентрично. Все та же тонкая кожаная молодежная куртка сейчас казалась более уместной, чем два дня назад, когда по какому-то загадочному капризу природы жара решила посетить город на пару месяцев раньше положенного. Проходя безлюдными дворами и пересекая пустые дороги, Гарик уже слышал запах воды.

Последним препятствием на пути к цели был небольшой парк, миновав его Гарик подошел к белой, а в темноте серой арке с номером 4, через которую осуществлялась посадка на трехпалубный теплоход «Алексей Толстой». Судно стояло у причала и лениво покачивалось на речной водяной ряби, поджидая оставшихся гостей. Отплывали по расписанию ровно через десять минут.

– Ваш билет? – привычно спросил контролер.

– Классная у вас работа. Правда. Столько разных людей видите. Даже и завидно немного, – сказал Гарик и протянул билет.

– Как-то не верится, что вы – Серафина Рэйвеншоу.

– Англичанин, да. Просто говорю хорошо.

– Имя женское.

– Ну да, она не смогла приехать.

– В любом случае я не могу вас пропустить.

– Почему нет, я с верхней палубы.

– Именно потому билет и именной: мы не можем кормить и развлекать абы кого.

– Но я не развлекаться пришел и не есть.

***

Рафи подцепила вилкой очередную креветку в кляре, влюбленно на нее посмотрела и положила в рот. Сказочно! Всегда бы их ела. Скажу Болану, чтобы чаще готовил. И плевать на его заморочки. По английской традиции Рафи обедала поздно, а конституция позволяла ей есть практически в любое время суток и не опасаться каких-либо нежелательных последствий.

Несмотря на возражения Гарика ("Зачем ты это делаешь, на ней само расправится"), Болан привычно гладил хозяйкины асфальтового цвета джинсы, а в заварочном чайнике у него за спиной настаивался не слишком крепкий вечерний чай. Все ли в порядке у этого дурня? Отпустил его одного… Но и хозяйку кормить надо. Вот же!..

***

– А если бы я был женщиной?

– Я бы попросил ваш паспорт, – нетерпеливо сказал контролер. – Не задерживайте, пожалуйста. Скоро уже отчаливаем.

Гарик обернулся: за ним никто не стоял. То есть, никого он не задерживал.

– Это же для красного словца, да?

– Если не уйдете, я позову охрану, – контролер потянулся к трубке телефона, висевшего на стене, – и они разберутся.

Гарик не стал спорить и отошел: он уже понял, что контролер из обычных, а в этом случае не стоило вести себя опрометчиво. Но попасть на теплоход как-то надо. Как? Подделать билет? Наверное, на это нужно время, к тому же понятия он не имел, как и где… Перебраться через соседний теплоход? Но других кораблей рядом не стояло, да и не супермен он, чтобы прыгать на десятки метров. Да какой там, он даже не олимпиец. Вот если теплоходы по какой-то причине терлись бы друг о друга, тогда смысл попробовать был… Правда, за те несколько секунд, что Гарик обдумывал эту заманчивую идею, никакие теплоходы так и не появились.

Между тем до последнего свистка оставалась всего пара минут. Гарик не вполне помнил, что такое судорога, но именно так он прикидывал, как ему пробраться на эту чертову лодку. Кровь из носа ему тоже не грозила, но не все же Болану шиковать. Матросы уже вовсю готовили теплоход к отплытию. Матрос, отвязавший трос у посадочного трапа и закинувший его на палубу, пожал руку контролеру и перешагнул через начавшую расширятся щель между кораблем и сушей. Теплоход стал медленно отдаляться от берега. Метр… Полтора… Вот он, миг истины. Гарик разбежался и, сбив по пути контролера в воду, прыгнул на теплоход.

Глава 6. Мысли, образы и фантазии

Рафи, как завороженная, уже в который раз просматривала первую февральскую лекцию по воскрешению (часть большого курса по призыву). Эта лекция ей очень нравилась: снова и снова она возвращалась к ней и никак не могла насмотреться. Кирилл Алексеевич в тот день был в рубашке цвета свежей корицы и с двумя расстегнутыми верхними пуговицами. В какие-то моменты у него на шее сверкала цепочка. Тонкая, без наворотов, якорного плетения из светло-серого металла (серебряная?). Рафи было интересно, что на ней. Крестик, как у нее или какой-то кулон? Это подарок? Если да, то от кого? Такого человека представить одиноким довольно трудно: конечно, жены у него пока могло и не быть (хоть бы так!), но любая студентка вполне… Могла… Составить ему пару на вечерок. Пусть и худшую, чем сама Рафи, но могла же? Могла же?! Рафи чуть не плакала.