Это сделал Сайман

– Протоколы с датчиков на территории дома скачал, – сообщил прежде, чем Филиппов успел задать вопрос. – Анализирую.

Войдя в павильон, Филиппов поздоровался с коллегами и подошел к айтишнику, спросил, сдержанно улыбаясь:

– Анализируете? А что так мрачно?

Айтишник, в самом деле, выглядел озадаченным. На вопрос следователя только пожал плечами:

– Да шут его знает, ерунда какая-то… Датчиков фигова туча и еще немного сверху, данных – террабайты в час. Должны быть. – Он внимательно посмотрел на Филиппова. – А по факту почти ничего, потому что запись не ведется.

Он снова пожал плечами, с недоумением скривился.

Филиппов, признаться, тоже был удивлен.

– Савва Дмитриевич, – он в удовольствием понял, что помнит имя-отчество айтишника, – а вы проверьте, пожалуйста, данные не записывали изначально или их кто-то удалил? Есть следы зачистки? А если есть, то мне надо знать, когда и кем корректировалась база.

Айтишник кивнул:

– Уже делаю…

– И по записям системы видеонаблюдения посмотрите, нет ли зачисток.

Филиппов направился к дежурному оперативнику.

Как обычно в таких случаях он немного нервничал: первая стадия расследования всегда была самой ответственной. А с развитием искусственного интеллекта и всевозможных нейромодуляторов – еще и самой технологичной. Только на этой стадии следователь имел возможность непосредственно воспринимать обстановку места происшествия, исследовать и фиксировать ее – расследуя дело все остальные специалисты будут работать с трехмерной моделью, созданной в первые часы расследования следственной группой. Сегодня он был глазами и руками коллег, которые будут впоследствии разбираться с этим непростым делом. Механизм преступления, пути поиска преступника, возможные улики, важные для выяснения истины обстоятельства – все это сейчас лежало на поверхности в ожидании следователя и его группы. Так что нервничать было из-за чего.

Еще во времена собственной учебы Федот Валерьевич запомнил главный постулат, внушенный опытными следователями и педагогами – лучше собрать лишние данные, чем не собрать необходимые. По этому принципу он и действовал. Дотошно, последовательно, раздражающе медленно.

– Сообщите о готовности, – попросил поджидавшего его внутри павильона дежурного помощника.

Парнишка был бледный от напряжения. Моргнув, отрапортовал:

– Экспертная группа прибыла, завершает расстановку и подключение оборудования. Программное обеспечение загружено. Следственная группа тоже собрана, ждет Ваших указаний.

– Понятые, представитель управляющей компании и Северной слободы вызваны?

– Так точно.

Филиппов огляделся, кивнул.

– Кто обнаружил труп? – спросил у дежурного и поискал глазами группу гражданских – у всех были округлившиеся от испуга и любопытства глаза.

Мужчина, явно выдернутый из постели и торопившийся на место – на нем был домашний халат и тапочки, дама чуть за шестьдесят на вид, в пепельно-розовом джемпере, два студента и девушка со строгим каре. Ему была нужна самая перепуганная личность из присутствующих, ведь обнаружить труп – это из ряда вон выходящее событие. Он остановился взглядом на сидевшей на стуле пенсионерке в пепельно-розовом джемпере. Женщина была напряжена и особенно, до синевы под глазами, бледна, пальцы беспрестанно теребили носовой платок. Аккуратная укладка выглядела измятой и растрепанной, дама даже не пыталась это исправить. При том, что шум и суета вокруг стояли знатные, а собеседники ее то и дело переговаривались, смотрела она прямо перед собой, ноздри хватали воздух, а дыхание казалось рваным.

Молодой следователь сообщил:

– Домоправительница, Владислава Ивановна Тополь, – юноша кивнул на даму в джемпере. А та, заметив на себе взгляд сразу двух полицейских, побледнела еще сильнее, если это вообще могло быть возможным. – Она пришла покормить кота, но обнаружила дверь распахнутой. В холле увидела тело хозяйки, Анны Аркадьевны Вишняковой. Побежала звонить в кабинет хозяина, там обнаружила его труп. Упала в обморок, пришла в сознание через полчаса примерно…

– Это все вы говорите со слов домоправительницы?

– Да… Пришла в себя и тут же позвонила в «скорую» и нам. И уже после звонка обошла весь дом, обнаружила еще два трупа, уже молодых хозяев. Один оказался в собственной ванной, другой – в морозильной камере…

– А зачем она в морозильную камеру заглядывала? – Филиппов присмотрелся к женщине.

Дежурный замолчал. Уши у него покраснели, по кромке волосы выступили бисеринки пота.

– Не знаю. Я не спросил, – признался он.

– Ясно. Иван Дмитриевич, позаботьтесь, пожалуйста, о свидетелях и понятых. Им нужны стулья, вода. И попросите привезти какую-то закуску… мы здесь определенно надолго, – добавил он и шагнул к свидетельнице. – Владислава Ивановна, следователь Филиппов, – он похлопал себя по карманам, в очередной раз чертыхнувшись, что наряжен, будто индюк в праздничный день, а визиток, конечно, при себе не имеет. Махнул рукой и активировал виртуальную визитку, загруженную в коммуникатор. – Это вы обнаружили погибших?

Он специально не стал использовать слова «тела» или «убитые», сознательно избегая напугать свидетельницу. Женщина всхлипнула, рука с зажатым между пальцами платочком, взметнулась вверх, к уголкам мигом повлажневших глаз.

– Да, я.

Филиппов ободряюще улыбнулся:

– Хорошо… А как обнаружили первое тело, сразу вызвали полицию?

Женщина снова кивнула. Слезы теперь лились ручьем, женщине пришлось развернуть платок и уткнуться в него на время. Филиппов терпеливо подождал, пока она успокоится, и повторил вопрос.

– Да, говорю же, – сообщила дама сдавленно. – Я взошла на крыльцо, заметила, что дверь приоткрыта. Дернула ручку. Включился свет в холле, и я…

Она судорожно всхлипнула и зарыдала.

– Ну что вы, что вы… Мне нужно задать вам еще несколько вопросов.

– Да-да, конечно, я все понимаю. Простите… Я просто в шоке.

Филиппов кивнул:

– Прекрасно вас понимаю. Скажите, во сколько вы подошли к дому?

– Около шести вечера, может быть минут в пятнадцать седьмого… Я позвонила в дверь, она оказалась приоткрыта… Я еще удивилась, но потом вспомнила, что отключали электричество, предположила, что запирающее устройство размагнитилось, такое бывало.

Яблочкин, стоявший за плечом Филиппова, переместился правее. Филиппов отлично чувствовал, как насторожился друг – он и сам чувствовал себя взявшей след собакой, но стоило сдержать себя.

Филиппов посмотрел на товарища:

– Василий Егорович, у свидетельницы надо собрать отпечатки пальцев и обуви. И данные включить в модель осмотра места происшествия, все следы, оставленные Владиславой Ивановной маркировать и вывести отдельным слоем на 4D модели места происшествия.

У женщины жалобно изогнулись губы, в голосе послышалась обида:

– Неужели теперь меня подозревают в этом жутком преступлении? – она прижала руки к груди, вставая на предложенную криминалистом платформу: след ее обуви отпечатался на мягкой ткани, спустя несколько мгновений уже отразившись на мониторе компьютера. Женщина испуганно ойкнула и вопросительно взглянула на помогавшего ей криминалиста.

Филиппов успокоил ее:

– Нет, что вы… Но сейчас мы будем собирать все следы, оставленные на месте преступления, чтобы среди них найти необходимые улики, а вы, как вы сообщили моему коллеге, – он показал жестом деловито подключавшего кулер дежурного, – успели пройтись по всему дому… Кстати, почему вы решили заглянуть и в морозильную камеру?

Он сделал вид, что собирался отойти от свидетельницы, когда вспомнил о вопросе. Домоправительница отвела взгляд, поджала окрашенные светло-розовой помадой губы. Тайком покосилась на стоявшего чуть в стороне представительного мужчину в домашнем халате.

– Видите ли… – начала она неуверенно и снова посмотрела на мужчину в халате. Тот выглядел особенно недовольным, буравил женщину взглядом, откровенно прислушиваясь к разговору. – Хозяйка, Анна Аркадьевна, позволяла мне забирать кое-какие обрезки… Ну, знаете, они для кухни заказывали мясо, свежее, фермерское. Но нет-нет, да и попадалось такое, какое им не подходило. Жирное там, или жилистое. Оно оставалось. Ну и косточки всяческие. И хозяйка позволяла мне забирать это все домой. У меня собака, знаете ли… Сеттер… – Женщина нервно теребила волглый платочек, скручивая его уголки и тут же разглаживая. – Я сегодня забыла забрать перед уходом домой. И вернулась. А тут такое… И я подумала, что… Вы не подумайте чего-то такого… Просто, я подумала, что, вероятно, после смерти хозяев дом опечатают… И мне уже не позволят забрать эти… продукты, – она снова оглянулась на мужчину в халате, повторила с нажимом: – Мне Анна Аркадьевна разрешила!

– Но не из дома же с трупами! – не выдержал мужчина в халате. – Что за стервятничество!

Он спохватился, замолчал. Шагнув к Филиппову, протянув руку и деловито представился:

– Злобин, Анастас Григорович, управляющий Северной слободой. – Он пожал руку следователю и, выпустив ее, с яростью запахнул халат – под ним обнаружилась полосатая пижама.

– Как я понимаю, вы и есть наниматель госпожи Тополь? – догадался Филиппов.

Злобин кивнул:

– Совершенно верно. Весь персонал поселка нанимается централизованно, чтобы гарантировать качество и безопасность услуг… И я считаю действия Владиславы Ивановны недопустимыми! Возмутительными!

Женщина покраснела, в одно мгновение выйдя из полуобморочного состояния и превратившись в воинственную фурию.

– Возмутительно лезть не в свое дело, Анастас Григорьевич… Анна Аркадьевна разрешила мне, эти вещи были моими! Я имела право забрать их!

Филиппов остановил перепалку:

– Скажите, Владислава Ивановна, а где сейчас эти вещи… кстати, что это – пакеты, коробки? Какого размера, сколько их?

Женщина снова приобрела траурно-полуобморочный вид, пролепетав:

– Пакеты. Три пакета с логотипом магазина «Магистраль». Они остались в морозильной камере, конечно. Я не смогла бы… там Сашенька. Александр Арсеньевич, то есть, – она снова заплакала. – Такой молоденький… У самой двери. Видимо, до последнего пытался выбраться. Господи, какая беда, какая страшная смерть.

Вопросов к домоправительнице у Филиппова становилось все больше и больше. Переглянувшись с Яблочкиным, он пока отпустил свидетельницу выпить чаю, а сам вернулся к следственной группе – команда специалистов, расставив необходимое оборудование, замерла перед мониторами в ожидании команды начинать. Он окинул замершую перед мониторами, с клавиатурами или джойстиками в руках, группу.

– Готовы? Что ж, начнем.

Он положил жетон на стол рядом с собой, посмотрел на часы и проверил запись протокола.

– Время начала осмотра места преступления двадцать часов двадцать две минуты… Дом номер семнадцать по улице Невской, коттеджный поселок Северная слобода… В осмотре места происшествия участвуют…

Он методично называл бригады и сотрудников, прибывших на место и участвующих в работе. Оперативники, криминалисты, медики, техсопровождение, понятые, упомянул про разъяснение прав и обязанностей последним – за годы выработанная формула позволяла сосредоточиться на главном, на месте совершения преступления и оставленных преступником уликах. Он снова посмотрел на часы – на стандартную преамбулу ушло еще четыре минуты.

– Начинаем осмотр с применением средств удаленной фиксации.

Операторы пришли в движение, коснулись джойстиков. Картинка, занимавшая все это время их рабочие мониторы, сдвинулась и потеряла четкость. Всего на мгновение, пока оптика не настроилась на съемку в движении. За стенами павильона послышалось жужжание. Легкий порыв ветра качнул тентовое покрытие, впустив внутрь прохладный, пахнущий дождем и осенними розами воздух. Мокрая листва осталась позади. На мгновение мониторы операторов окрасились темно-синим с отблесками желтыми отблесками – екатеринодарская ночь уже совсем вступила в свои права, накрыв бархатным покрывалом старинный город.

Высокое мраморное крыльцо приблизилось.

– Бот номер один – детальная съемка с фиксацией масштаба. Бот номер два – панорамная съемка местности. Третий бот – фиксация биологоческих следов, – Филиппов распределил каналы, операторы точным движением сместили свои боты и ввели нужные показатели. Четвертый бот он пока оставил в резерве – им управлял неопытный оператор, вчерашний практикант.

На общий монитор ручейками сливалась первичная информация, которую еще предстояло проанализировать и расшифровать. Картинки стали меняться чаще, щелчки автоматических фотозатворов создавали эффект, будто десятки пластиковых бабочек бьются о поверхность экранов. Операторы один за другим отозвались о завершении фиксации входной группы.

– Боты номер три и четыре, займитесь обследованием периметра, Василий Егорович, возьмите под контроль, – он кивнул Яблочкину. – Первый и второй, приступайте к обследованию внутренних помещений.

В прежние времена всю работу делали бы вручную, аккуратно передвигаясь установленными следователем «коридорами» почти след-в-след, чтобы не затоптать важные следы. Собирали бы данные, описывали обстановку, замеряли расстояния между предметами, фиксировали все на фотопленку и камеры. Сейчас самую кропотливую работу делали удаленно, не боясь испортить картину преступления. Умные боты, начиненные чувствительными датчиками, делали съемку в нужном масштабе, проводили предварительный анализ воздуха и, используя различные фильтры, выявляли места, отмеченные биологическими следами человека. Кровь, слизь, потожировые следы, следы подтертой рвоты или выделений маркировались на местности, чтобы специальные машины их собрали и передали в лабораторию.

Все данные вносились на объемную карту местности. Пустое помещение с условным отражением мебели, предметов интерьера, постепенно, квадрат за квадратом, заполнялась данными. Очень удобно.

– Локация: холл. Бот номер два приступает к осмотру места происшествия концентрическим способом от главного входа в дом к телу номер один. Первый бот, на вас по-прежнему детальная съемка в масштабе.

У Филиппова, наконец, появилось знакомое ощущение, что он «прозревает» – боты фиксировали обстановку и отправляли снимки в павильон, на мониторы операторов. Каждый бот – это сложная машина, парившая сейчас над поверхностью, оснащенная камерами, датчиками, щупами.

Внутри дома Вишняковых было много благородного мрамора и позолоты. Большие зеркальные панно увеличивали и пространство и без того огромного холла, четыре колонны в греческом стиле поддерживали центральный купол, ведший к зимнему саду. Квадратный холл, ограниченный классическими колоннами и затейливыми панно, незаметно перетекал в гостиную, где за густой зеленью оранжереи угадывались другие помещения.

Справа и слева от центрального входа, за колоннами, высились массивные межкомнатные двери от пола до потолка, отделявшие внутренние помещения левого и правого крыла от гостевой зоны. Филиппов сверился с архитектурным планом дома – справа числилась хозяйственная часть: кухня, прачечная, котельная, комнаты для прислуги. Там же значилась морозильная камера и склад. Слева от входа – гостевая зона: удобные диванчики, низкий журнальный столик и большой, во всю стену монитор домашнего кинотеатра, судя по колонкам, с интерактивным функционалом. Такие устройства позволяли «вытащить» картинку из телевизора и добиться эффекта полного погружения в постановку.

При этом дом выглядел уютным и небольшим, без лишнего пафоса и неиспользуемых помещений. Бежево-золотистые тона, современные светильники, подсветка пола и потолка, много зелени и света. Дорого. Благородно. Дизайнерски спланировано.

Тело Анны Вишняковой лежало на мраморном полу у подножия винтовой лестницы на второй этаж, чуть правее нижней ступени. Женщина лежала лицом вверх, длинные, уложенные на манер кинозвезд светлые волосы рассыпались облаком и почти полностью скрывали лицо несчастной, а руки оказались неестественно вывернуты. Молочного цвета домашний костюм из индийского шелка оказался пропитан кровью. Невпитавшаяся в ткань кровь расползалась от тела, заполняя желобки межплиточных швов почти до самого входа.

За спиной Федота Валерьевича всхлипнула домоправительница – женщина уставилась в мониторы и снова вытирала слезы. Федот Валерьевич, отметив для себя еще один вопрос домоправительнице, продолжил вести протокол, проговорил в микрофон:

– Производится детальная съемка места обнаружения трупа женщины, на вид сорок-сорок пять лет. Прошу подключить биохимические датчики. Радион Евграфович, – Филиппов обратился к судмедэксперту, возглавлявшему сегодня группу медиков, – прошу подключиться к выявлению и забору вещественных доказательств.

Пожилой медик кивнул. Его низкий баритон почти сливался с шелестом работающих дронов и щелчками все новых порций фото и отчетами о сборе видеоматериала, приходившего на мониторы оперативников. Склонившись над пультами, шестеро медиков принялись за работу. Потом они получат непосредственный доступ к телам и проведут необходимые обследования, сейчас важно было собрать первичные данные, которые помогут установить предварительные причины смерти, время гибели потерпевшей.

Филиппов, определив участок работы экспертам и следователям, перевел взгляд на свидетельницу, подозвал к себе. Женщина с опаской придвинулась.

– В каком часу, вы говорите, пришли к дому Вишняковых?

– Шести не было… Пришла, взошла на крыльцо. А дверь открыта…

Это Филиппов уже слышал, правда, время называлось иное. Он внимательно посмотрел на свидетельницу: оговорилась? Или изначально время не зафиксировала? Или ей есть, что скрывать?

– А зачем вы пришли в такой час к дому Вишняковых?

Домоправительница опешила:

– Так говорила же я. Мя́ско для своей собачки забрать, сеттера.

Филиппов слегка улыбнулся:

– Я немного не об этом. У вас ведь рабочий день закончился, как я могу понять. А живете вы, согласно опросному листу, в районе Торгового центра «Красная площадь». Чтобы забрать причитающуюся вашему сеттеру еду, вам пришлось возвращаться в Северную слободу. Неужели забрать мясо было так срочно? Разве нельзя было дождаться утра?

Он помнил, что дежурный упоминал про кота, однако в доме до сих пор не заметили никаких следов кошки – ни миски, ни когтеточки, ни лежанки. Да и кошачьих волос отчего-то не находилось. Как и самого животного. Задавая вопрос домоправительнице, Федот надеялся, что она заговорит про домашнее животное.

– Можно, почему же нельзя, – дама поджала губы, посмотрела воинственно. – Но мне еще «кота» надо было покормить. Хозяева планировали уехать днем на несколько дней. Я и пришла…

– Кота? – На всякий случай уточнил Филиппов. – А где он сейчас?

– Вероятно, выключен.

Филиппов тряхнул головой, будто сбрасывая пелену с глаз.

– Выключен? Вы о чем сейчас говорите?

Владислава Ивановна пояснила с каким-то особым достоинством, граничащим с суеверным страхом:

– Это виртуальный кот. Покормить – это значит включить на подзарядку. После того, как я уехала, в слободе выключали свет, зарядное сбоило в таких случаях, я и пришла, чтобы удостовериться… Хозяева любят, когда кот встречает их после поездок. – Женщина смерила Филиппова взглядом, процедила: – Так и знала, что в первую очередь будут меня подозревать, вместо того, чтобы настоящего убийцу искать! Исполняй после этого свой гражданский долг…

Филиппов усмехнулся:

– Ну, предположим, гражданский долг исполнить вам бы все равно пришлось, иначе вышло бы, что вы скрылись с места преступления, а это в свете событий, выглядело бы совсем криминально… Но между тем, вас никто ни в чем не подозревает, уверяю вас. Просто вы оказались на месте преступления первой и могли заметить что-то, важное для следствия. Вы очень важный свидетель. – последняя фраза заметно успокоила женщину, та приободрилась и даже как-то приосанилась. Федот Валерьевич успел поймать ее победный взгляд, брошенный в сторону управляющего. – Скажите, Владислава Ивановна, а куда Вишняковы собирались всей семьей?

– Так на озера… На Горячий ключ. Вы же знаете, какая волшебная там сейчас стоит погода. У них там домик забронирован…

Домик в Горячем ключе – это практически «must have» для местной тусовки, практически как Ясная поляна для сочинцев или Серебряный бор для москвичей. Он понимающе кивнул.

– Ясно… Вишняковы вообще часто вместе путешествовали?

– Когда работа и учеба позволяли – постоянно. – Дама забыла, что совсем недавно обвинила следователя в предвзятости, и теперь отвечала с готовностью. – Заняты, конечно, они были сильно. У Арсения Владимировича, понятное дело, преподавание, наука. То симпозиумы, то лабораторные исследования, то лекционный период. Он же и у нас в КубГУ преподавал, и в Москве, и в Оксбридже лекции читал по приглашению… Анна Аркадьевна тоже вся в творчестве…

– Она, кажется, художник? – Федот рискнул проявить собственное невежество, чтобы окончательно расположить к себе свидетельницу, заинтересованно слушал ее рассказ и аккуратно фиксировал сказанное для протокола.

Владислава Ивановна буквально засветилась от нетерпения поделиться всем, что ей было известно о семье, деликатное покашливание Анастаса Григорьевича, то и дело доносившееся из угла для свидетелей, уже не могло ее остановить.

– Не просто художница, она дизайнер по тканям… Ну, неужели не слышали: «Анаркада»?

Филиппов многозначительно кивнул, сделав вид, что вспомнил довольно известную в России марку. Домоправительница продолжала:

– Ну так вот. Анна Аркадьевна очень талантливая, она в доме все-все сама устраивала, столько сил положила… И рисунок мрамора, и дизайн плитки, и обивка, и посуда – все, буквально все до самых незначительных мелочей в доме выполнено по ее эскизам и проекту. Очень талантливая женщина… – Домоправительница мельком взглянула на застывшее на мониторе тело, у которого работали служебные боты медиков, и всплакнула, добавив: – Была…

Филиппов поспешил отвлечь ее:

– А сыновья? Они учились, да?

– Да, старший высшую школу заканчивал, к экзаменам готовился, младший тоже… он в научный техникум планировал поступить, шел по стопам отца. Собирался выбрать научный профиль.

– Н-да, при таком графике, наверное, немного у них свободного времени оставалось, чтобы вместе провести? – он вопросительно посмотрел на свидетельницу.

Та кивнула:

– В том-то и дело. Заранее все планировали и очень дорожили этими днями.

– Угу. То есть отношения в семье были теплыми и дружественными. Я правильно вас понимаю?

Домоправительница кивнула, но в глазах мелькнуло сомнение. На опасливо покосилась на Анастаса Григорьевича и проговорила:

– Да, все так.

Филиппов сделал пометку опросить свидетельницу повторно: что-то было еще, что она не рассказала.

Глава 3. Осмотр места преступления

Пока боты продолжали работать со вспомогательными помещениями и на втором этаже, следственная группа приступила к физическому осмотру холла и помещений первого этажа, уже отснятых аппаратурой. Здесь приходилось работать по старинке – обращая внимание на то, что пропустили боты.

Федот Валерьевич этим этапом особенно дорожил. Что бы не вписали в отчет дроны, ничто не заменит опытного глаза следователя. Чем пахнет в доме, каково освещение. Каково направление ветра или есть ли сквозняк. Как распространяется звук. Ни один отчет не может заменить «картинку», которая возникает в голове следователя на месте преступления.

Потому что совокупность данных – еще не знание, как не является гора кирпичей и цемента домом.

Было уже около половины десятого, когда следственная группа переступила порог дома Вишняковых. И первое, что бросилось в глаза Филиппову – это кристальная чистота вокруг. Дом профессора пах тропической растительностью и кофе. Идеальная, практически стерильная атмосфера делали его нежилым, в корне разнясь с картинкой, которая возникла благодаря видеосъемке. Ни случайно забытого и брошенного на диване журнала, ни следов на обивке, ни намека на то, что этим помещением пользовались. Даже пульт от управления домашним кинотеатром лежал в контейнере на столе, а вокруг него – ни единого потожирового следа.

Складывалось впечатление, что этот дом стал витриной благополучной жизни образцового семейства.

Или в нем кто-то прибрался перед приходом полиции.

Федот разделил пространство на сектора, отправив одну следственную группу осматривать тело женщины в холле, две другие – наверх, в спальню старшего из сыновей Вишнякова и комнату супруги, и в морозильные камеры. Сам вместе с Яблочкиным, старательно избегая наступать на ручейки крови, направился в кабинет главы семейства.

– Что думаешь? – успел спросить у товарища, когда они проходили мимо тела Анны.

Василий пожал плечами:

– Пока не думаю. На ограбление не похоже, следов взломщиков тоже не наблюдается… Смерть Анны выглядит несчастным случаем…