То, что мне нравится в тебе

Но в «Тринити» все было иначе. Веронику ценили, любили и поддерживали, и возвращаться домой после рабочего дня становилось пыткой, как прыгать в яму с навозом каждый вечер после приятной прогулки по лесу. Она ушла и не пожалела ни разу, и ей казалось, что она просто болела долго и теперь вылечилась.

И такие истории случались у многих в «Тринити»: их браки, их дружбы, их образы жизни не выдерживали столкновения с нормальностью – добрым, открытым, любознательным миром, в котором все хорошие, и ты в нем хороший.

Андрей говорил, что она останется одна, но нет, она не была одна сейчас. У нее было «Тринити», была Аня, ее настоящая, лучшая и в общем-то единственная подруга.

3

До корпоратива оставалась неделя. Вероника нервничала, потому что первый совместный поход по магазинам с Аней успехом не увенчался. Они купили какой-то милый комбинезон, он был приятный на ощупь, он ей понравился, он сойдет, но никого в таком не покорить. Второй поход они назначили на сегодня, сразу после работы. Вероника, задержавшись на очередном сайте очередного магазина, опоздала на общее собрание, которое в этот раз было неожиданно эмоционально.

– Бред, – говорил Илья.

– Илюша, это фальстарт, – успокаивала его Лиза. – Мы еще не разобрались до конца, что нужно. Рано обзывать всех идиотами.

– Я уже все понял. Сергей хочет, чтобы я умер на рабочем месте.

– Сергей, ты хочешь, чтобы Илья умер на рабочем месте? – с деланной суровостью спросил Антон, и Вероника рассмеялась. Все-таки он очень артистичен.

– Что здесь происходит? – шепотом спросила она у Ани.

– Сергей просит стратегию обновить до корпоратива. Илья, естественно, не хочет. Он собирается не успеть.

Антон мягко ушел от вопроса Сергея про сроки, скорее всего, решив обсудить после собрания. Вероника на всякий случай написала ему, что он может на нее рассчитывать, если понадобится. Антон сообщение прочитал, посмотрел на Веронику и кивнул. Сразу после совещания он остановил ее и отвел в сторону.

– Ника, спасибо. Я Сергея постараюсь уговорить, но спасибо за предложение.

Он написал ей на следующий день, сказал, что забронировал переговорную на третьем этаже и принес туда кофе.

– Илья ругается, у него и так работы много.

– Мне кажется, он ругается, потому что не знает, что делать.

– А ты откуда знаешь? – спросил ее Антон.

– Он просто комментировал как-то странно, как будто не совсем понимает, о чем речь, Сергею совсем не то ответил, что Сергей спрашивал.

– Он устал. И у него проблемы дома. Работает он отлично, не придирайся.

– Прости, Антон. Не хотела его обидеть. Но если что, обращайся. Буду рада помочь, если смогу.

Антон ей улыбнулся, и вот за одну только эту улыбку она готова была сделать все, что было возможно.

– Ника, спасибо тебе за помощь. Я не хочу тебя сильно отвлекать, у тебя своих дел много.

– Ты не отвлекаешь, Антон. Как тебе удобнее работать будет? Если хочешь, мы можем по каждому пункту по порядку пройтись, или мини-мозговой штурм устроить, или ты будешь думать, а я буду просто сидеть и восхищаться тобой.

– Ок, – улыбнулся Антон. – Мне это нравится. Давай с этого и начнем… Смотри. Я не знаю, что нам приоритезировать. Я точно знаю, что нам этот вопрос надо решить.

– Это гениально. Ты гениален. Ты потрясающ. Ты велик.

Антон рассмеялся.

– Давай ты будешь делать то же самое, только более натурально. Получается очень подхалимски.

– Так ты это правильно заметил, Антон, – ответила Вероника. Ты потрясающе, четко все замечаешь. Ты великолепен. Умеешь определять правду и отделять ее от вымысла. Ты гениален. Ты потрясающ. Ты велик.

– Прекрати, – сказал Антон, смеясь.

– Ты не выносишь лести. Это говорит о тебе как об очень умном человеке, который знает себе цену.

– Ладно, проехали. Давай по порядку…

4

Она точно помнила день, когда узнала о «Тринити». Это было за неделю до Маришкиного дня рождения.

Вероника тогда работала в компании «Интегрированный маркетинг Профит» (больше известной как ИМП), одной из самых известных и уважаемых компаний на рынке…

Дорога до офиса ИМП у нее занимала полтора часа. Тридцать минут пешком от ее дома до станции железной дороги Мытищи. Квартиру они с мужем купили сразу после свадьбы, и ипотеку выплачивала Вероника, а Андрей разбирался с кредитами на ремонт. Вероника знала, что платить ей приходится больше, но молчала. Она привыкла уступать, потому что спорить было бессмысленно – во всех их спорах всегда побеждал Андрей. Он умел аргументировать… Или, скорее, манипулировать… И всегда делал все по-своему. Даже когда они выбирали квартиру, Вероника, не умевшая водить, хотела, чтобы дом был недалеко от станции, но Андрей настаивал, что важнее, чтобы он был близко к МКАД. Вероника смирилась, уверенная, как обычно, что все это бытовые мелочи…

До станции от ее дома ходила маршрутка, ранним утром заполненная наполовину, но Веронике нравилось идти пешком, она любила эти полчаса, когда могла спокойно послушать музыку, помечтать, какой могла бы быть ее жизнь, если бы не…

Нет, она не считала себя неудачницей. Ей было чем гордиться в жизни. У нее был муж, которого любили ее родные, своя квартира (ну, почти… еще лет пять и своя, наполовину). Жаловаться ей было, в общем, не на что, но иногда очень хотелось. На то, что ее не повышают на работе, на Андрея, с которым было тяжело, иногда тяжело очень. Он был неплохой, в общем нормальный… Но Вероника понимала, что ее брак не сложился. Как минимум потому, что за все время Андрей так ни разу и не признался ей в любви. Его предложение руки и сердца звучало примерно как: «Ну, если ты настаиваешь». А Вероника, да, настаивала, потому что из всех ее знакомых незамужней осталась она одна, а Андрея с его хорошей работой, симпатичного, интересного, можно было вполне презентовать семье как выполненный перед ними долг. Андрей не стал дарить ей кольцо. Вероника расстроилась было, но потом решила, что люди разные. Кто-то просто не умеет быть романтичным. Она купила кольцо сама, решив, что это не повод быть несчастной…

… от станции Мытищи до Комсомольской полчаса в переполненной электричке. Иногда она разглядывала кого-нибудь из попутчиков (выглядевших чаще всего сосредоточенными, если не замученными; весёлые люди в электричке в семь утра – большая редкость) и думала… Вот будь у человека выбор, шанс начать новую жизнь, ездил бы он так, стоя в переполненной электричке до Ярославского вокзала, толкался бы десять минут на вокзале в очереди на выход, а потом еще столько же в очереди в метро? Наверное, нет. Наверное, ему тоже кажется, что он достоин большего и есть где-то место, где ему будет лучше, а все это – и электричка, и вокзал, и метро – это все временно. Но жизнь так не работает. Вероника это знала точно. Лично она здесь, в этой переполненной, плохо пахнущей электричке в семь утра, потому что это и есть ее место. И если бы она была достойна лучшего, она бы это получила.

…потом на метро от Комсомольской, пережив очередь в толпе стекающихся с трех вокзалов людей…

Нет, она не считала себя неудачницей. Она не уверена в себе, это факт, но, с другой стороны, ее всегда раздражали эти безапелляционные оптимисты, кричащие со всех углов «давайте будем верить в себя». А кого они не раздражают? Не ей же одной они кажутся пустоголовыми болванами. Ее неуверенность в себе не помещала ей выйти замуж и получить хорошую работу. Не обязательно верить в себя. Просто не надо обращать внимания на голос в голове, твердящий, что ничего не получится. Этот голос постоянно что-то твердит и редко что-то приятное. Надо просто делать. И все.

… и пять минут пешком от метро до офиса ИМП в престижном бизнес-центре. Вероника работала там около пяти лет и считалась одним из самых опытных специалистов. А всё потому, что сотрудники в ИМП менялись с космической скоростью. Больше нее работал только Алексашка – скромный, молчаливый, в очках, пребывающий чаще всего в состоянии легкой любознательности, он был чистой воды интровертом и поэтому очень быстро нашел общий язык с Вероникой. Он общался только в мессенджере, редко к ней подходил, а когда они пересекались около кофе машины, то здоровался и возвращался к телефону, с которого постоянно что-то читал. На собраниях он всегда молчал.

За это Вероника обожала Алексашку. Он был её идеалом коллеги и за него она голосовала на всех конкурсах, иногда проводимых в ИМП. Он никогда не побеждал, побеждал обычно кто-то из клиентского сервиса (отдела, предназначение которого было скрыто от всех непричастных, в том числе и самих клиентов), но она упорно голосовала за него.

Если не считать Вероники и Алексашки, состав в ИМП был молодой. Люди приходили и уходили, иногда задерживались, иногда оставались буквально на пару недель. Когда приходили новые сотрудники, Веронику обычно не трогали, но иногда и ей приходилось встречать какого-нибудь нового коллегу и рассказывать, как устроена работа в ИМП. В такие моменты Веронике очень хотелось уметь читать мысли, чтобы понять, уйдет ли эта девушка, смотрящая на нее с таким интересом и рассказывающая, что в её предыдущей компании они работали совсем не так? Стоит или нет тратить на нее время? Или дать ей почитать какую-нибудь инструкцию, пока точно не станет понятно, что она останется? Но Вероника мысли читать не умела и, тихо вздыхая, рассказывала всем, кого к ней приставляли, обо всех тонкостях работы отдела.

Но это было не самое сложное. Самым сложным для Вероники, которую растили с чувством ответственности за мир, было тратить время на работу, которая никому не нужна. То есть она нужна была Олегу, нужна была коллегам для их бесконечных графиков и отчетов, может быть, была нужна клиентам, но ни черта не была нужна миру. Клиенты к ним приходили с запросами а-ля «вытащи из ямы», когда продажи шли плохо, а плохо они шли, потому что продавать пытались то, что никому не было нужно и даром. Потому что бизнес создавался ради бизнеса, ради зарабатывания денег, ради статуса и удовлетворения дурацких амбиций. Бизнес парил в небесах, на облаках мотивационных речей владельцев и ярких презентаций, но клиенты не понимали сваливавшегося на них счастья. Тогда обиженный бизнес обращался в ИМП и Вероника спускала их на землю, искала им смыслы, УТП и отдавала их клиентам в виде симпатичных коротких отчетов и списка рекомендаций. И клиенты были довольны. Предыдущий менеджер Веронику очень хвалил и пару лет назад даже обещал повысить до менеджерской позиции, но потом сменилось все руководство, на пост руководителя направления пришел Олег и привел с собой свою команду, в том числе и Артура, которого сделали начальником отдела, Вероникиным менеджером.

Тогда ее накрыло чувство вселенской несправедливости: позицию обещали ей. И если выбрали не нее, то пусть бы начальником стал Алексашка. Он умный, хоть и немного раздолбай. Но не Артур, этот добродушный, иногда милый, но совершенно бесполезный идиот. Нет, она не завидовала. Она бы все равно отказалась. Вероника больше не хотела карьерного роста, она хотела спокойствия. Слишком много времени отнимал Андрей, слишком мало сил оставалось у нее после работы. Каждому свое. Но Веронике хотелось справедливости, а Артур работал плохо. Просто ужасно. Настолько ужасно, что всем было гораздо спокойнее, когда он ничего не делал.

… Вероника зашла в офис. В open space, как обычно в это время, никого не было. Несмотря на все прочитанные книги, статьи, просмотренные ролики в youtube, кричавшие, твердившие на все лады, настаивавшие на том, что открывать почту с утра плохая идея, она все равно ее открывала и читала, чтобы узнать, не пропустила ли что-то важное. Fear of missing out это называется, и, в Вероникином случае, не лечится.

Она точно помнила этот день, потому что именно тогда, рано утром за неделю до Маришкиного дня рождения, она прочитала письмо от Олега. Было оно какое-то такое: «Я в очередной попытке сделать вас лучше, не теряя надежды хотя бы на минуту разбудить в вас, лентяях, желание работать хотя бы с минимальной эффективностью, пригласил тренера из компании ” Тринити” рассказать вам о проектном менеджменте».

Вероника ушла через месяц. Даша сказала «В «”Тринити ” здорово». И Вероника ушла.

5

В среду утром Антон вышел из кабинета Майи и подошел к месту Вероники. Ее не было, и он сел за ее стол, осмотрелся, улыбнулся смешным наклейкам на ее блокноте. Он никогда не обращал внимания на ее рабочий стол. Ни на какой рабочий стол он не обращал внимания. Но тут ему стало интересно. Ручка (он дарил ей эту ручку несколько месяцев назад) и блокнот, на котором наклеен стикер с надписью «Антон» и тремя восклицательными знаками – видимо, напоминание про файл, который он просил ее подкорректировать. Маленькая черепашка (еще один сувенир, который он ей дарил) – криво приклеена скотчем к монитору. Антон повертелся на стуле пару минут, заскучал и вернулся к себе в кабинет, решив поговорить вечером.

В пять вышел из кабинета, столкнулся с Ильей («я завтра опоздаю, ты меня не теряй, не ищи никого на мое место, я приду»), махнул на него рукой и спустился к Веронике.

Та уже выключила компьютер и складывала вещи в рюкзак. Аня сидела за своим столом справа от нее и чему-то довольно улыбалась.

Антон по традиции сказал свое: «Ника, привет», и сел на край стола. Вероника засмущалась. Сейчас она будет смотреть в пол или в сторону и усиленно делать вид, что ничего не происходит.

– Можно с тобой поговорить, Ника?

– О чем?

– Майя попросила меня с тобой поговорить. Она в ужасе, плачет в кабинете и не выходит, потому что глаза заплаканные, весь костюм залила слезами. Говорит, уговори Веронику, не бросай в беде.

– Можешь ей сказать, что ты меня убеждал, просил и уговаривал. У тебя не получилось, хотя ты сделал все, что мог.

– Не все. У меня еще в запасе все навыки внимательного слушателя, эмпатичного, располагающего к себе. В подходящий момент я просто скажу тебе: «пойдем!» и ты скажешь: «конечно, пойдем, Антон».

– Хорошо. Кофе?

Антон задумался:

– Тут один симпатичный ресторанчик есть недалеко. Поехали, если время есть.

* * *

Вероника внутренне сжалась, но, поборов нерешительность, кивнула. Антон взял рюкзак из ее рук и нацепил на себя. Розовый цвет никак не сочетался с тёмной рубашкой и строгим синим костюмом ни по стилю, ни по цвету, и от этого Антон казался как-то милее.

Идти без рюкзака было неудобно, казалось, что она что-то забыла и хотелось за этим чем-то вернуться. Пока они спускались на парковку и шли несколько метров до его синего Citroen, Вероника молчала, боясь, что если заговорит, то голос будет дрожать. С Антоном они никогда не оставались наедине вне офиса и то, что для него – ничего не значащая поездка, для нее – настоящее испытание. Антон открыл ей дверь. Вероника села, как смогла элегантно, и машинально провела рукой по волосам. Хорошо, хоть он этого не видел, обходил как раз машину. Она попыталась пристегнуться, но пальцы дрожали, и она никак не могла вытащить ремень безопасности. Антон наклонился к ней, вытянул ремень и подал ей. Дура. Идиотка… Она пристегнулась, уставилась в окно и только через минуту смогла заставить себя посмотреть в его сторону. Зачем согласилась, лучше бы домой поехала.

– Музыка? – спросил Антон.

– Пожалуй.

Антон включил радио. Вероника медленно дышала, стараясь, по совету из интернета, концентрироваться на дыхании, и сосредоточенно слушала рекламу стирального порошка.

Реклама прервалась. На экране панели появилось сообщение о входящем вызове и Антон нажал кнопку.

– Леша, привет. Я в машине и с девушкой, а ты на громкой связи. Предупреждаю заранее, чтобы ты глупостей не говорил.

– Ну так, чтобы совсем без глупостей, мне нечего тебе сказать, – задумчиво ответил невидимый Леша, и Вероника рассмеялась. – Перезвони как освободишься.

– Насколько срочно по десятибальной шкале?

– Четверка.

– Принято. Вечером перезвоню тогда.

Антон припарковался у входа в ресторан, который действительно был недалеко и действительно оказался симпатичным. Вероника, запинаясь, попросила салат и вина и смотрела на Антона, пока он обсуждал с официантом блюда. Антон, конечно, очень красивый. Вообще все мужчины в «Тринити» могли бы своими силами устроить конкурс «Мистер вселенная», но победитель в этом конкурсе был бы известен заранее. Никто не мог быть красивее Антона. Стройный, высокий брюнет, с большими глазами, с постоянной своей полуулыбкой, он мог бы быть известным актером и играть в романтических комедиях идеального героя, о котором главная героиня мечтала бы весь фильм, а в конце узнала бы, что он тоже любит её. Впрочем, так бывает только в фильмах. В жизни такого не бывает.

– Рассказывай, Ника, – Антон заказал себе стейк и повернулся к ней, – почему ты не хочешь идти на корпоратив?

– Я хочу, но другу моему, как кажется, это важно, он хотел мне что-то приятное сделать и расстраивать его мне не хочется совсем. Но я бы предпочла пойти на корпоратив, конечно. Но я не знаю, что делать и официально прошу твоего совета.

– Хорошо, мой совет: подумай о Майе, пожалуйста. Для нее это будет большая проблема. Сергей поймет, что тебя нет, и будет выяснять у Майи, почему ты не пришла, а потом он заставит по всем отделам подготовить презентации, как у нас получилось, что все сотрудники пришли, чтобы Майя поняла, в чем ее ошибка. Нам придется всем поочерёдно выходить и эти презентации Майе рассказывать… Ну, ты понимаешь… Поддержка, лидерство, кофемашина – три нити, ведущие к хорошей атмосфере в коллективе. А это долго и скучно. Никому этого не хочется. Федя из финансового боится этого так, что предлагает даже два твоих авансовых отчета подписать, не проверяя.

– Ему легко говорить, у меня нет командировок.

– Ну так слетай куда-нибудь. Он тебе все подпишет.

– А за это Сергей не заставит вас готовить презентации? Антон, ну хватит, пожалуйста. Что вы из него все делаете? Если дело в Сергее и вы думаете, что он заметит, просто говорите ему, что мол, «Вероника только что была здесь», вот ее платье, вот только-только свернула за угол, ее не видно из-за колонны. И все.

– Все-таки ты упрямая, Ника.

Антон задумался. Официант принес Веронике вина, и она отпила глоток, радуясь, что в руках хоть что-то, хоть на что-то можно отвлечься, чтобы не смотреть на Антона.

– Насколько я знаю Сергея, – сказал Антон, – единственное, что он может счесть достойным объяснением – это если у тебя семья, которая в тебе нуждается. У тебя есть кто-нибудь? Больная тетя, ребенок?

– Ну откуда? Если у меня под корпоратив появится ребенок и заболеет сразу, а потом опять пропадет, Майя точно догадается и начнет задавать вопросы.

– У тебя нет детей?

– Нет… Андрей, муж бывший, детей не хотел, а мне не хотелось его заставлять. Я надеялась, он передумает, но он не передумал.

– Вы из-за этого развелись?

– Нет, не совсем. Я, наверное, как сказать… свыклась с мыслью, что детей у меня может не быть, и не сильно переживаю по этому поводу. Я представила себе, как будто родила давно, и вот у меня ребенок, который уже живет в другом городе и со мной не общается.

Антон кивнул скорее самому себе, чем Веронике. Официант принес аппетитно выглядящий стейк с гарниром из овощей. Вероника давилась своим пустым салатом, слушала Антона, не веря, что он здесь, сидит рядом с ней в ресторане, рассказывает как старой подруге про недоразумение с Ильей. (Он мне говорит: «Я должен уйти». Я ему: «Почему, что случилось, могу тебя отговорить?». Он говорит: «Нет, Антон, мне нужно больше проводить время с семьей». Ну я решил, что он уходит, написал заявку в HR, а он просто домой собрался. Теперь каждый раз приходит ко мне – я, говорит, не увольняюсь, просто обедать пошел.)

Вероника засмеялась и, отвлекшись, расслабилась. Но поймав его заинтересованный взгляд, снова засмущалась. Антон вздохнул и заказал счёт.

– Скажи, чтобы разделили. Я за себя всегда сама плачу.

– Обойдешься, Ника.

Официант положил на стол деревянную коробочку. Вероника потянулась к ней, но Антон придавил ее руку своей, свободной рукой достал из бумажника карточку и помахал официанту. Антон не смотрел на Веронику, но она задержала дыхание, почувствовав, как он провел пальцем по тыльной стороне ее ладони, сжав ее руку немного, совсем чуть-чуть.

– Я могу себе позволить иногда приглашать в ресторан красивых девушек, – сказал Антон, повернувшисьнаконец к ней. Он все еще сжимал ее руку и улыбался Веронике самой обаятельной из своих улыбок.

– Тебя подвезти? – спросил он.

– Я дойду, спасибо, – ответила Вероника, – я знаю тут метро, оно недалеко.

Антон усмехнулся и отпустил ее руку.

Они вышли из ресторана на ярко освещённую улицу. Антон как будто замешкался на секунду, но потом все же попрощался и повернул направо, к машине. Вероника пару секунд смотрела ему вслед. В голове всплыл образ домоправительницы из мультика про Карлсона, стоящей у окна: «Он обещал вернуться… милый, милый». Вероника отмахнулась от этого образа, свернула налево, к метро, но в метро не зашла. Она пошла гулять, счастливая, в своем любимом мечтательно-приподнятом настроении, потирая руку, которую еще недавно сжимал Антон. Мимо нее прошла компания суровых молодых людей, и Веронике захотелось им сказать что-то такое хорошее, оптимистичное, чтобы они не переживали, чтобы знали, что все обязательно будет хорошо. Конечно, Антон просто не хотел, чтобы она платила. Вот. Больше ничего. Вероника так и не решилась, даже на секунду, позволить себе подумать, что Антон…

6

Даша, которая проводила тренинг в ИМП, больше не работает в «Тринити». Теперь у нее своя компания.

В тот день Вероника еще ничего не знала ни про нее, ни про «Тринити». Точнее как. Про Дашу она уже знала, что Даша симпатичная и очень веселая. По пути от ресепшна в переговорную она успела развеселить Веронику шуткой про маркетологов и бар (она же шутка про адвокатов и бар, она же шутка про велосипедистов и бар). Шутка была старая, но Даша забавно размахивала руками и все равно было смешно. Отведя Дашу в переговорную, Вероника подсела к Алексашке, предусмотрительно выбравшему место подальше от Олега, который, в своем репертуаре, не дав никому сказать ни слова, не представив Дашу, толкал вступительную речь о необходимости повысить профессионализм (одно из трех его любимых слов – он еще скажет «эффективной» и «кошка». Обязательно расскажет сейчас про свою кошку, найдет место и ввернет что-нибудь про нее, приползет она, махнет хвостом, разольет молоко в миске, всем сейчас будет очень интересно).

– Я понимаю, что все устали, месяц был тяжелый, но last push – big push, несколько дедлайнов зависают, Дарья (наконец соизволил он ее представить) нам расскажет, как мы можем работать более эффективно.

Вероника не любила Олега. Не любила за то, что он был весь «внешний», весь о статусе, о продуктивности, не любила его за то, что он был за спиной болтушкой – однажды на корпоративе, на который ей идти не хотелось, но выбора не было, она сидела слева от него, слушала его язвительные, злые даже комментарии про коллег (про тех самых коллег, которым в офисе он так мило улыбался) и как же в тот момент ей хотелось высказать ему все в лицо, сказать все, что она думает – про него, про Артура и про всю компанию, но, вовремя вспомнив про ипотеку, Вероника лишь ушла пораньше, оставив Олега лить свои язвительные комментарии в уши его соседки справа. Внутреннего содержания в нем Вероника не нашла, как ни пыталась, и даже в глубине души радовалась, что ее не повысили и ей не нужно было работать с Олегом напрямую.

– Если чему-то нас могут научить кошки, то это настойчивости. Мы должны добиваться…

А ведь можно было бы уволиться и больше никогда не видеть Олега, – думала Вероника. Как же, наверное, здорово жить без историй про его дурацкую кошку, это было бы настоящее счастье. Но уйти она не может. Потому что ипотека, а на Андрея надежды нет… Закончив вступительную речь, Олег передал слово терпеливо ожидавшей Даше. Та начала тренинг. Вероника читала много и почти всё уже знала, поэтому сначала слушала вполуха, но понемногу включилась. Ей понравился тренинг: и структура, и пара свежих идей. Понравилась ей и сама Даша, часто шутившая, не превращавшая, впрочем, тренинг в цирк (такие тренеры в ИМП тоже приходили. Про них Вероника помнила, что они были, и что было очень весело. А про что там было весело, не помнила совершенно). Это был замечательный тренинг, и Вероника подошла к Даше в перерыве, сказать, что ей все очень нравится.

– Спасибо вам, Вероника (удивительно, что она запомнила имя). Это приятно. Мне приятно, когда меня хвалят. Такая вот моя слабость. Хотя наш директор пытается меня от этого отучить. Он считает, что смысл работы не в том, чтобы нас хвалили, а в том, чтобы она приносила пользу. И игра в «похвалите меня, пожалуйста» никому не нужна – ни ему, ни клиентам. Никому.