История пробуждения

Перед подъёмом на моренный вал (валообразное скопление продуктов разрушения горных пород, отложенных ледниками) мы решили сделать привал. Кто-то сразу разлёгся на покрытой мхом земле, приговаривая, как же мягко и удобно. Я не стал ложиться, не хотел намокнуть: мох, по моим соображениям, после вчерашнего дождя должен был впитать воду и быть влажным. Но всё больше участников группы располагалось на своеобразном матраце из мха, так что уже было не так много места для оставшихся. В конце концов, я сдался и тоже решил попробовать лечь. Сперва я руками пощупал мох: он был, на моё удивление, совершенно сухим. Потом я уже спокойно разлёгся и расслабился. Это было что-то невообразимо комфортное. В жизни до и после этого мне не довелось лежать на чём-то более удобном. Мох подо мной идеально принял форму тела, мягко со всех сторон облегал и буквально обнимал меня, так что я чувствовал невообразимый комфорт. Меня наполнила благодарность ребятам: если бы не их уговоры, я бы не смог испытать это удовольствие. Даже уходить с этого места не хотелось, но основная цель нашего радиального выхода была впереди, и мы продолжили путь.

Едва поднявшись на моренный вал, мы увидели результаты природной катастрофы, то, что осталось от красивого, но, к сожалению, погибшего озера Маашей. Образовалось это озеро около ста лет назад в результате оползня, перегородившего русло реки. Озеро имело длину 1,5 км, ширину до 400 м. Но 15 июля 2012 года в результате ливневых дождей произошёл размыв моренного вала, выполнявшего функцию естественной плотины, и вода из озера полностью ушла вниз. В наши дни по дну озера по всей ширине текут множество неглубоких ручьёв.

С этой точки были видны величественно возвышавшиеся вершины Карагем (3958 м) и Маашей-Баши (4177 м) – самая высокая вершина Северо-Чуйского хребта. Ну и, конечно, сам ледник Маашей. Его размеры впечатляют. Это третий по величине ледник на Алтае, его площадь составляет 19,25 квадратных километров, а глубина ледникового покрова достигает 75 метров.

Любуясь этими вершинами, мы приготовили обед и отдохнули перед прогулкой по дну озера. Тут же, под боком, нашли поле голубики. В это время года не все ягоды успели созреть, но немного собрать и угоститься у нас получилось.

И, наконец, мы спустились ниже и ступили на низменность, где когда-то стояло глубокое озеро. Ощущения при этом были смешанными. С одной стороны, было очень необычно и вдохновляюще осознавать, что я нахожусь в таком месте. Словно попал в зазеркалье, в другой потусторонний мир, который в обычных реалиях невозможен. Как будто специально для нас из этого лона выкачали всю воду. Порой бывало, сидя на рыбалке или просто гуляя вдоль водоёмов, я мечтал приподнять воды озера или реки, словно одеяло, и посмотреть, что же скрыто на дне, какой там рельеф и какие тайны хранит тот водоём. И вот на Алтае мои детские мечты осуществились, хотя в какой-то момент я уже и забыл о них. Только в этом удивительном месте из глубин памяти вдруг поднялись эти мысли, и по телу пробежало тёплое чувство.

Когда-то здесь было озеро Маашей

Но, с другой стороны, в душе было какое-то сожаление, чувство грусти. Я могу вообразить, как красиво смотрелась эта долина, ледник и горная вершина Маашей-Баши вместе с озером. Мне представилось, как в зависимости от погоды бирюзовыми и голубыми оттенками переливалось озеро, как на его поверхности отражались белоснежные склоны Маашей-Баши. Но сожалеть об этом уже нет смысла. Меня утешила мысль, что это не результат антропогенных воздействий. В природе всё видоизменяется, движется, что-то разрушается, а что-то создаётся. Порой это происходит моментально, как сход сели, лавин, извержение вулканов, а порой проходят долгие-долгие тысячелетия, когда некоторые горы разрушаются из-за эрозии, другие же растут по несколько сантиметров в год.

Дно озера представляет собой почти плоскую низменность с небольшим уклоном от ледника к моренному валу. Дно песчаное, изредка попадаются небольшие камни. Это коренным образом отличает его от озёр средней полосы, где дно в основном илистое. Донный песок и камни образовались в результате измельчения горных пород под огромным весом льда. При движении ледника по склону выступающие валуны и камни стирались, словно наждачкой. И далее, подхваченные талой водой, песок и мелкие камешки уносились в озеро и равномерно оседали на дне. Сейчас же талая вода с ледника попадает на эту низменность и равномерно разливается по всей площади, образуя лабиринт из мелких ручейков. Они собираются в единое русло только ближе к валу, который когда-то перекрывал воде проход. Мы заблаговременно сняли треккинговые ботинки и пошли через ручейки босиком. Одни из них были мне по щиколотку, а какие-то почти по колено. Мы с громкими возгласами и мотивирующими криками переходили один за другим жутко холодные, почти ледяные ручьи. Вода сразу сковывала ноги, вся усталость и напряжение в них проходили моментально. В предыдущий год у меня уже был подобный опыт: тогда мы шли несколько километров по руслу реки на Камчатке. Но в этот раз вода была просто ледяная, ни в какое сравнение с Камчаткой. Чуть влажный песок под ногами приятно массировал и щекотал ступни, это было незабываемо.

Где-то в середине низменности мы остановились отдохнуть у необычного артефакта. Очень странно было увидеть в самом центре когда-то полноводного озера останки дерева, срезанного пилой. Это напоминало специально созданную инсталляцию – место, где туристы, устроившись на пне, могли сделать красивые фотографии на фоне возвышающихся гор. Придумать ответ, когда оно было срезано и как там оказалось, я так и не смог. По ощущениям – это как увидеть фургончик с мороженым на поверхности луны. Корни когда-то возвышавшегося здесь дерева расползались во все стороны, словно щупальцы осьминога, и уходили глубоко под землю. Возможно, дерево было спилено более ста лет назад, когда здесь ещё не было озера. И потом, после схода селя, который закрыл проход воде, оно простояло затопленным всё это время. В ледяной воде нет живых организмов, которые могли бы поспособствовать разложению и гниению останков дерева, поэтому оно могло так хорошо сохраниться.

Останки дерева

Мы по достоинству оценили этот удивительный объект и сделали кучу фотографий: сидя на пне с видами на белоснежные вершины, прыгая с него и изображая различные пируэты. В этот день мы больше отдыхали и релаксировали, наслаждаясь моментами покоя и безмятежности. Мы так надолго зависли у пня, что потом не осталось времени дойти до ледника, о чём я нисколько не жалею. Мы успевали проникнуться духом каждого места, делиться эмоциями с командой, вместе смеяться и веселиться.

С удовлетворением и радостью в сердцах мы повернули обратно в сторону лагеря. На обратном пути, пройдя чуть левее по дну озера, мы смогли поближе рассмотреть и запечатлеть мёртвый лес. Здесь когда-то росли сосны, верхушки которых тянулись высоко в небо. С образованием озера они погибли, высохли, но так и остались стоять на своих местах как памятник былым временам, как напоминание о том, что ничто не вечно в этом мире.

Мёртвый лес

Обратная дорога показалась нам гораздо короче. Вдохновлённые прогулкой по дну озера, мы пролетели её почти молниеносно. Только, когда до лагеря оставалось меньше километра, нам пришлось задержаться. Из-за гор внезапно появилось тёмное облако, и на нас обрушился настоящий ливень. Пришлось укрыться и переждать самый пик дождя под кронами деревьев, куда вода какое-то время не попадала. Но стоять так долго мы не могли, ведь дождь мог не прекратиться и до вечера. Без движения некоторые участники группы уже начинали мёрзнуть. Когда дождь немного стих, мы продолжили движение, смирившись со своим положением. Идти по грязному, размокшему склону было не очень приятно. Дождевики спасали только от дождя сверху, но, проходя по зарослям высокой травы и кустарников, мы сильно намокли. Тут я ещё раз порадовался, что мы вовремя повернули назад. Если бы мы решились дойти до ледника, то значительно позже повернули бы обратно. Идти всю дорогу под дождём в приближавшихся сумерках было бы небезопасно.

Добравшись до лагеря, мы переоделись и разожгли костёр, чтобы быстрее согреться. Было ощущение, что мы вернулись в свой дом, где уже были навешаны тенты, стоял стол, приготовлены сухие дрова. Пока мы готовили ужин, дождь прекратился, и небо прояснилось. Округу наполняли звуки песен и тёплое общение. Я приглядывался к лицам моих товарищей, видел на них счастье, умиротворение и безмятежность. Знаете ли вы, что люди могут улыбаться глазами? А ещё в глазах можно увидеть радость, грусть, страх, доверие. Поэтому я люблю изучать людей по глазам – в них можно увидеть всю их вселенную. В этот вечер, когда я приглядывался к лицам, меня поразило одно открытие. Огонь в глазах, который я всегда ищу в людях, до этого был для меня лишь образным выражением, определяющим тех, чьи глаза светятся, а сердца наполнены энергией жизни, кто смотрит в будущее с оптимизмом и излучает тепло, делясь позитивной аурой с окружающими. Но в этот вечер я увидел в глазах Яны отражение огня костра, и это стало для меня откровением. То ли от дыма, то ли от яркого света её голубые глаза были увлажнены, и создавалось ощущение, что в её «душе», в насыщенно-синем небе её глаз пылало яркое пламя (символично, что имя Яна на татарском языке переводится как «горит»). В этих глазах можно было разглядеть бесконечность. Я засмотрелся на отражение огня в них, и был так поражён этим зрелищем, что мне стало неловко от её вопросительного взгляда. Я сумбурно пролепетал что-то в оправдание, всё ещё не до конца отойдя от увиденного, но, кажется, она не поверила. После этого события при словах «огонь в глазах» в моём воображении всплывает именно этот образ, дополненный «горящим сердцем».

Ещё в этот вечер мы полакомились мучными завитушками – шомпольным хлебом. Это Настя удивила нас своими кулинарными способностями. Она для этого специально несла муку, дрожжи, соль и специи. Вечером она заблаговременно замесила дрожжевое тесто и оставила подниматься. Затем, когда все сидели у костра, намотала тесто на палочки и поджарила на огне. Запах свежего хлеба был так непривычен для подобной обстановки, и это было невероятно вкусно.