Этой зимой…

Спи, засыпай, милый мойПокрывалом опустится ночьСпи, засыпай, будь спокоенРядом с тобой так тепло

Дом затрясся, тарелки стали падать со стола. Мама также сидела неподвижно, а хор всё пел и пел.

Спи, засыпай, мой сынокТебя ждут поля в мире сновРодные поля, солнце, рекиТы всё поймёшь, без слов…

Мама пристально посмотрела на Виктора. В её глазах были слёзы. Теперь точно – в них читалась тревога. Она встала, крепко обняла его и прошептала.

– Пора, – Виктор посмотрел на неё, он тоже плакал.

– Куда пора? Зачем?, – мама рассыпалась в пространстве, пропадала, как мираж.

– Пора, – повторила она, прежде чем окончательно пропасть.

В нос ударил запах дыма и пороха, по ушам бил металлический лязг. Кто-то словно ходил по второму этажу. Чьи-то тяжелые ботинки топтали деревянный пол. Он оглянулся – стены дома стали рассыпаться также, как мама. Он почувствовал сильный толчок в плечо.

– Виктор, нам пора. Вставай.

Он открыл глаза. Рядом стоял Валентин. По казарме бегали солдаты. Они готовились к обороне. Кто-то обувал сапоги, кто-то хватал ружья и выбегал на улицу. Виктор понял, где он. Война.

Глава 4

Он подскочил с кровати. Проверил карманы. Нож, сигареты, спички. Всё на месте. Быстро обулся, накинул шинель и побежал на улицу. Винтовка была уже у Георга. Он всегда готовился больше, чем остальные. Он протянул её Виктору и сказал:

– Добрый вечер. Сейчас будем отступать. Я это чувствую.

Виктор кивнул, принял винтовку и стал проверять. Всё чётко. Прибежал Фёдор. Он запыхался и старался что-то объяснить, но Валентин остановил его:

– Отдышись и потом скажи. Нам некуда торопиться.

Фёдор сделал жест рукой, отдышался и замолчал на пару мгновений, пытаясь сформировать мысль покороче:

– Справился у ротного, готовность десять минут. Скоро здесь будет подкрепление с севера., – он стоял, опираясь руками о колени.

– С севера, – подумал Виктор, -Там может быть Марк…

Он достал сигарету, закурил. Стоило ему выпустить первый дым, как прилетел удар по руке от Георга.

Виктор вопросительно повернулся на него. Тот сказал:

– Огонёк сигареты в сумерках – идеальная мишень для снайпера на любом расстоянии.

– Да, ты прав.

Виктор погрузился в свои мысли. Подкрепление, Марк, война… Что сейчас будет? Что будет с ними?

Валентин сидел на корточках, кажется, планируя свои действия. Виктор понимал: если Валентин перестал улыбаться, грядёт что-то страшное.

К ним подошли местные солдаты. -Всё готово?, – на руке одного из них была наколка. Крест. Люди верили, что Бог спасёт их… А Виктор всё ещё помнил о своём желании звёздам. Солдат продолжал: – Враг на подходе. Их намного больше. Наша задача – удерживать позицию, пока не подвезут подкрепление. Всё понятно?

– Какое время придётся биться без подкрепления?, – Фёдор снова теребил пуговицу своей шинели.

– Точно нельзя сказать. Готовьтесь к долгому бою. На нашей стороне лес и снег.

Стоило ему договорить эти слова, как в уши ударил оглушительный свист. Мысли испарились, будто их никогда не бывало. Самолёты. Чёртовы самолёты. Вся часть бросилась в рассыпную. Четверо товарищей упали на землю, прижимаясь лицом к снегу. Холод обжигал, но жизнь дороже комфорта. Где-то в паре десятков километров громыхали взрывы. Взрывная волна поднимала кучи снега в воздух и била в грудь. Из кустов затрещал пулемёт. Виктор даже не заметил его вчера, осматривая территорию. На голову сыпался чёрный от грязи снег. Руки Виктора замерзали, но винтовка казалась ужасно горячей.

– Они что, пытаются сбить самолёты?, – Фёдор, поднимая голову, удивлённо смотрел на товарищей.

– Лежи, идиот., – Валентин вернул его голову на снег своей большой рукой. Вдруг пули просвистели прямо над их головами. -Они не знают, где мы, но нужно быть осторожными. Он позвал их рукой за собой и пополз в сторону, стараясь быть ниже сугробов. Всего пару метров, нужно проползти пару метров. Виктор почувствовал боль под рёбрами. Перемёрз. Стараясь не думать об этих ощущениях, он продолжал ползти. Он уже был в подобной ситуации. Снова прогремели выстрелы. Теперь уже ближе. Валентин вёл их к высокому сугробу, который получился во время расчистки территории. Он не защитит от пуль, но от взора человека он точно спасёт

Солдаты бегали вокруг лагеря. Где-то слышался гром, взрывы.

Вдруг прогремел один выстрел. Совсем рядом. На мгновение Виктору показалось, что он услышал еле различимый вскрик. Выстрелы стихли совсем. Отработал наш снайпер. Сердце Виктора стало биться спокойнее.

– Проходите быстрее, – он проговорил это, не отвлекаясь от прицела. Все четверо поднялись, и согнувшись в пояснице пополам пробежали к спасительному укрытию. Места на всех не хватало. Чёрные птицы самолётов летали сверху, словно выглядывая спрятанную часть.

Снова прогремела очередь пулемёта. Отстрелянные гильзы разлетались вокруг, оставляя за собой горячий дымный след, который было видно на холоде особенно чётко. По округе разливался запах пороха. Уши Виктора совсем отвыкли от таких звуков и теперь в висках пульсировало. Где-то недалеко кричали люди. Кричали на языке, непонятном ему. Валентин поднялся, задержал дыхание. Просвистел выстрел. Перезарядил. Выстрел. Георг выкатился из-за сугроба сбоку. Выстрел. Крики стихли. Всего лишь 10 секунд потребовалось, чтобы лишить жизни троих людей. Виктор сидел и думал, ради чего умирают все эти люди. Из мыслей его выдернул Фёдор. Парень, чуть ли не плача, дергал себя за ворот шинели.

Я не могу дышать, помоги. Помоги!, – он тянул ворот вперёд, будто тот сжимал его шею. Виктор понимал, что это просто стресс. -Соберись, дыши носом, – прошипел Виктор. Он слегка огрел Фёдора по щеке и тот немного успокоился. Руки его продолжали дрожать. Валентин и Георг продолжали осматривать округу.

Откуда-то сзади прибежал солдат с татуировкой на руке.

– Вроде отбились. Пришёл приказ отступать. Мы уходим.

Тот самый солдат с татуировкой на руке ещё секунду назад стоял прямо перед ними. Теперь его уже не было. Виктор не сразу понял, что случилось. Только когда снег под ним окрасился в чёрно-красный, он увидел, что у парня больше нет лица. Кровь пропитывала белое покрывало снега, плавила его, пытаясь добраться до земли. В небе поднималась Луна. Она освещала местность таким образом, что равнина была на свету, но лагерь оставался в тени деревьев. Виктор огляделся и постарался выглянуть из-за укрытия так, чтобы его никто не заметил. Он лёг локтями на сугроб и вытащил винтовку. Дерево грело руки, словно помогая ему. Он продолжал осматриваться, теперь передвигая взгляд вместе с винтовкой. Ничего. Тишина. Он замер на месте, чтобы не создавать лишнее движение и шум. Ещё с пару минут царило абсолютное молчание. Только Фёдор тихо подвывал за сугробом. Виктор чувствовал его дрожь и бешеный взгляд. Валентин терпел молча, но вдруг сорвался.

– Какого чёрта ты здесь делаешь? Успокойся. Всё в порядке, ты жив. Успокойся., – он тряс Фёдора за плечи.

Со временем Фёдор действительно стал успокаиваться.

Виктор продолжал невозмутимо следить за окружением. Вот оно! Блескнул свет из леса в паре сотен метров от них. Луна отражалась в оптике снайпера. Самый глупый способ дать врагу знать своё местоположение. Виктор навёлся в ту сторону и стал дожидаться ещё одного блика. Снова блескнул белый свет. Виктор правил ружьё немного выше. Поправка на ветер. На расстояние. Идеально. Осталось лишь нажать на курок. Дерево грело руки. Металл спускового крючка обжигал холодом. Он поглаживал курок, выжидая лучший момент для выстрела. Пересчитывал градусы. Перепроверял, попадёт ли. Момент настал. Виктор задержал дыхание, зажмурил один глаз. Вернул палец на курок. Выдохнул. Оптика блеснула последний раз. Он слышал, как кровь стучит в висках. Кажется, даже винтовка затаила дыхание вместе с ним. Палец медленно надавил на спусковой крючок. Плечо отбросило назад. Виктор не сразу понял, что случилось. Будто выстрел высосал из него силу. Прошло несколько мгновений. Они тянулись бесконечно. Только когда вдалеке что-то рухнуло в снег, он понял: попал. Он убил. Голова загудела. Уши отказывались что-то слышать. Само тело отторгало войну. Снайпер снят. Теперь они могут отступать. Виктор спустился вниз, отдышался и повёл товарищей за собой. Фёдора пришлось волочить на плечах. Ноги не держали его, хоть он и пытался идти. Всюду была кровь. Чёрная грязь смешивалась со снегом. Тут и там лежали мёртвые. У всех был свой бой. Они подошли к остальным. Кто-то чистил своё ружьё, кто то перематывал свои раны. Один солдат лежал на снегу, истекая кровью. На его животе была повязка. Кровь окрашивала её в красный, тут же темнела и ткань вокруг живота становилась коричневой. Старик с усами и молодой солдат снова о чём-то спорили. Виктор не мог расслышать, в ушах стоял шум. К нему подошёл Валентин.

– Как ты?, – Виктор показал на уши и свёл руки крестом.

– Я ничего не слышу!, – Он кричал, потому что не слышал даже себя. Ноги подкосились. Он пытался выпрямиться, но что-то тянуло его вниз. Будто призрак накинул на него невидимые цепи с гирями. Его прижало к земле. Будто выстрел в голову поразил его, разом отключив всё тело. Словно не он убил. Словно его убили. В глазах темнело. Валентин и Георг склонились над ним, кто-то поливал его лицо чем-то жидким. Нос пробил резкий запах спирта. Он немного привёл Виктора в чувство. Жидкость попадала на губы и жгла раны от зубов. Он почувствовал вкус. Это коньяк.

Горло свело от крепости, язык обожгло. Виктор закашлялся, вырвался из пустоты. Мир снова стал резким. Он поднялся. Только гул в ушах никак не хотел уходить. Георг протянул фляжку и что-то сказал. Виктор видел, как двигаются губы, но слова тонули в тишине. Чёрт. Он не успел их уловить. Виктор снова показал дежурный жест про свои уши и огляделся. В пяти метрах белел сугроб – высокая, мягкая громада, обещавшая хоть каплю опоры. Пошатываясь, он пытался дойти до него. Рядом с сугробом была утоптанная площадка. На ней было идти легче, чем по колено в снегу. Он сел и оперся спиной о сугроб. Валентин зачерпнул снег и медленно провёл им по лицу Виктора. Лёд жалил кожу, вырывая его из оцепенения. Спирт всё ещё жёг его губы.

Виктор приходил в себя. Он сделал глоток из фляжки Георга. Шум в голове начал стихать, уступая место вязкому, тупому звону. Люди сновали туда-сюда, стараясь двигаться неслышно, будто тени. Мимо Виктора пронесли раненого. Почти бесшумно, лишь тихий стон прорезал вязкую тишину. Плечом задели Георга. Он поморщился, беззвучно выругался, сжал кулак. По его кисти скатилась багровая капля. Вид крови окончательно отрезвил Виктора. Слух вернулся.

– Что произошло?, – он вопросительно посмотрел в глаза Георгу.

Георг вытер кровь об штанину, взглянул куда-то вдаль и только тогда ответил:

– Война.

В воздухе стояло напряжение. Солдаты занимались своими делами – кто перематывал раны, кто заряжал оружие, кто просто сидел, прислонившись к снегу. Но в каждом движении чувствовалось напряжение, словно натянутая до предела струна. Враг где-то рядом, он не даст им спокойно уйти. Зазвенела лента пулемёта. Зашумели тяжелые сапоги. Снег скрипел под сапогами, словно кто-то медленно отворял тяжёлые двери. Двери в ад, из которых вот-вот вырвется пламя. Загрохотал мотор машины. Пулемёт рванул воздух очередью, и в небе, будто хищные стрелы, прорезали облака самолёты. Кто-то крикнул что-то, но смысл потерялся в грохоте. Виктор не был уверен, кто где. Лишь снег, кровь, вспышки. Всё смешалось в слепящем вихре смерти.

Они снова бежали. Дыхание вырывалось из груди, обжигая горло. Сапоги скользили по снегу, ноги норовили заплестись. В ушах стоял звон – то ли от грохота выстрелов, то ли от собственного пульса. Никто не хотел геройствовать – живые солдаты важнее мёртвых героев.

Пахло страхом. Не обычным страхом, нет. Так пахнет настоящий адреналин. Такой страх испытывает животное, загнанное гончими собаками в угол. Впереди только смерть – это осознание вводит солдат в панику, оно захватывает власть над телом Виктора. Он больше не управляет собой. Выстрелы оставались позади. Видимо, нашли своих. Тех, кого убили Валентин и Георг. Виктор совсем не хотел признавать, что он тоже убил человека. Сколько ужаса в этой фразе.

Он.

Убил.

Человека.

Желудок свело, как будто кто-то сжал его ледяной рукой. Воздух в лёгких стал тяжёлым, а пальцы дрожали, будто всё ещё чувствовали холодный металл спускового крючка. Бога ради, он лишил кого-то жизни. Самого ценного, что только есть. Чёртова война… Она никогда никого не щадит. Мысли опять путались. Разум не слушался. Он вновь и вновь проигрывал сцену убийства у себя в голове. Холод металла, сбитое дыхание, выстрел…

Где-то впереди Виктор услышал рёв мотора и скрип снега.

Машина.

Подкрепление.

Реальность резко вернулась. Как пощёчина.

Грузовик остановился в сотне метров от них. Где-то вдалеке стояли брошенные палатки, словно люди не успели разбить лагерь. Оставленный приют. Никто не рассчитывал, что враг проберётся настолько далеко. Этот лагерь должен был стать их домом на несколько недель. Теперь он выглядел, как брошенный постоялый двор, хозяева которого исчезли в спешке.

С грузовика спустился человек. Ротный пошёл навстречу.

Они пожали руки.

– 415 часть. Уводите раненных. Мы сменим вас., – человек из машины показал в сторону лагеря, – забирайте всё, что сможете и уходите дальше.

Он что-то скомандовал солдатам в машине, они спрыгнули и трусцой двинулись в сторону противника. Сама Земля содрогалась под их ногами. Они уверенно двигались вперёд, но в их глазах читалась та же усталость. Никто из уходящих даже не посмотрел на них. Теперь это их бой. Но что же ждёт нас? Виктор старался приглядеться сквозь холод. Туман в глазах мешал что-то видеть и тучи, закрывшие Луну окрасили округу тьмой. Как бы он не пытался, но Марка среди этих людей не было. Его здесь нет. Виктор облегчённо вздохнул. Сам не зная, почему, он был рад, что Марка здесь нет. Возможно, он давно погиб где-то там, далеко. Даже не успел отправить весточку родным. Но Виктор надеялся, что Марк в порядке. Его здесь нет.

Они загрузились в машину. Валентин сидел, смотря пустыми глазами прямо перед собой. Это был не первый бой на его памяти, но он чувствовал себя паршиво. Каждый раз так.

– Что ж творится с этим миром… Неужели мы должны убивать друг друга? Я не знаю этих людей, они меня. При других обстоятельствах мы могли бы вместе отдыхать в постоялом дворе, пить вино где нибудь на Сицилии, говорить о чём-то общем…, – Валентин прошептал эти слова, словно для себя самого, – Зачем всё это? У них ведь тоже есть семьи. Жёны, дети. Все они жили ради своего счастья…

Валентин не смотрел на мир – он смотрел сквозь него. Виктор провёл рукой перед его глазами, пытаясь вернуть его в чувство. Валентин даже не моргнул. Вены на его шее и висках набухали так, будто сердце качало кровь на последнем издыхании. Еще пару мгновений прошло, прежде чем он смог стряхнуть с себя ступор. Вдруг Валентин повернулся на Виктора, и заговорил. Теперь его голос звучал твёрдо и уверенно: