Адептка второго плана

Попытавшись создать хотя бы видимость того, что у меня есть выбор, произнесла:

– Если вы так просите, то постараюсь помочь, чем смогу…

Капитан в ответ стиснул челюсти: ему явно не понравилось услышанное. А что, он не один тут такой… Опытный! Кроме того, это мой сон. Что хочу в нем, то и отвечаю! И вообще, может, я сейчас и не хозяйка положения, но сна – уж точно! Так что что хочу, то и говорю.

Жаль, что со «слушаю» так не работало, и в уши помимо моей воли ввинчивались слова лысого стервятника.

– То, что вы живы после порции столь опасного яда, – не иначе божественный промысел или точный расчет. Хотя, с учетом того, что это было покушение на принца, я склонен верить во второе, – саркастично произнес он, точно выстрелил в упор, и впился в меня взглядом так пристально и колко, что я на миг ощутила себя бабочкой, на которую нацелился энтомолог с булавкой наперевес.

– Каком еще покушении? – недоуменно протянула я.

Этот ответ капитану явно не понравился. Он поджал губы, выдохнул, словно человек, который понял: быстро и просто не получится, и выдохнул:

– Вчера на вечеринке в академии на одном из столов отдельно в десерте и пунше оказались две части комплексного яда. По отдельности эти составляющие токсина безвредны, но если окажутся в организме вместе, то убьют его, – с милой улыбкой поведал мне серомундирный. – Причем отрава оказалась в любимой лавандовой пастиле его высочества, которую вы намеренно съели…

– Что? – вырвалось у меня, когда я поняла, о чем говорит этот тип. – Вы обвиняете меня в том, что я сама себя отравила?

– По мне, это отличный способ отвести от себя все подозрения, – проигнорировал мой возглас капитан. – А ведь их накопилось порядком.

– Какие еще подозрения?! В чем? – выпалила я и попыталась сесть на кровати: отстаивать свою правоту из положения лежа оказалось жутко неудобно. Я бы, может, и вовсе поднялась с кровати, но почувствовала, как вдруг закружилась голова.

Так что пришлось упереться руками в постель, чтобы не рухнуть обратно на подушку.

– В том, что именно вы посягали на жизнь и здоровье наследника престола, – бесстрастно отчеканил капитан, смерив головокружительную меня взглядом, и, видимо, решил: лучшая помощь больным – это их уложить. Но не в постель, а сразу в гроб, чтоб больше вскочить не порывались. Потому добавил: – По агентурным сведениям, в академию проник наемник, задача которого – ликвидировать наследника. И вы, леди Бросвир, отлично подходите на эту роль.

– Это еще почему? – возмутилась я. Вот как так получается?! Даже в собственной грезе я должна не целоваться с принцем, а отбиваться от обвинений в покушении на него? Где справедливость?

– Почему? – хмыкнул лысый и издевательски продолжил: – Дайте-ка подумать… Ну, во-первых, при совершении предыдущих двух нападений вас видели рядом. Во-вторых, вы удивительно быстро сдружились с адепткой Одри Хайрис, которая близка с принцем, а значит, у вас имелись все возможности, чтобы, не вызывая подозрений, быть подле объекта ликвидации. В-третьих, при всем при том вы умудрились поддерживать хорошие отношения и с Брианой Тэрвин – наследницей темного дара, которая отлично подошла бы на роль злоумышленницы. В густой тени такой потомственной злодейки можно отлично укрыться, изображая из себя наивную дурочку, не так ли?

Все эти пункты капитан говорил, загибая пальцы, так что в итоге остались два – указательный и безымянный, направленные на меня в форме пистолета. Я не удивилась бы, если бы лысый по окончании своей речи сделал «паф». Но нет. То ли он не знал, что такое пистолет, то ли все мое воображение ушло на составление обвинения, чтобы от оного я как следует испугалась.

Вот только я, вместо того чтобы затрепетать, попыталась мыслить логически.

Если бы были какие-то доказательства, кроме подозрений, то беседовали бы со мной не в палате, а в застенках. Хотя, насколько я знала историю, порой и одних наветов было достаточно, чтобы сгноить человека в камере.

А раз меня пока в нее под белы рученьки да с кандалами на запястьях не приглашали, значит банально пытались запугать, не рискуя действовать жестче. И, похоже, я догадывалась почему. Как там сказал этот капитан? «Высочество бы огорчился…» – так, кажется. Значит, моя жизнь и безопасность дороги какому-то принцу, и поэтому меня трогают, но пока относительно аккуратно?

Ответ на этот вопрос помог бы мне определиться: в романтической грезе я нахожусь или в кошмаре. Пока что было не очень ясно. Вот попытается меня сожрать дракон – тогда да, вопросов нет. А тут пока что лишь неявные угрозы…

Лысый законник (хотя приставка «без» не помешала бы, судя по манере мужика вести разговор) принял мое молчание за покаяние, не иначе, и, нетерпеливо дернув подбородком, процедил:

– Ну так как, адептка Бросвир, продолжите все отрицать?

– Да, я ни в чем не виновата, – твердо произнесла я, чувствуя, что еще вот-вот и рвану.

Только я не знала, что у капитана этот «вот-вот» только что закончился.

Миг – и он наклонился так, что рядом с моим лицом оказались его налитые кровью глаза на абсолютно невозмутимом лице. К слову, это было то еще сочетание. Таким отлично можно лечить заикание и вызывать роды. Причем не только у перехаживающих мамочек. Нет, при взгляде на подобный лик родила бы и вся акушерская бригада разом. Даже если в ней – одни мужики.

У меня лично живот уже прихватило. М-да… Как-то я не вовремя забыла, что цивилизованный разговор остается таковым до той поры, пока предмету обсуждения нельзя врезать как следует. А мне – очень даже можно…

– Это тебе не милая беседа с подружками. Так что завязывай, деточка, – прохрипел капитан, перейдя на панибратское «ты» и нависнув надо мной. Чем давил психически, атаковал химически (я ощутила запах чеснока и селедки, ударившие в нос) и воздействовал физически: боль в запястьях, которые схватили до синяков мужские руки, оказалась острой и жгучей.

– Это что-то вроде «допрашивай или допрашивай по-жесткому»? – прошипела я сквозь зубы.

Да, не удержалась. Была у меня такая отвратительная привычка: при испуге не дрожать, а язвить. Словно за колкостями можно было спрятаться, как ежу за иголками. Подсказка: нет, нельзя. Но меня это не останавливало. Я так трепетала перед угрозой.

– Плевать по какому, но ты мне сейчас все выложишь… – взбешенно прошипел этот лысый беззаконник. Теперь уже точно «без», тряхнув меня так, что челюсти клацнули.

Зря он так. Сам напросился. В следующий миг я безо всяких прелюдий укусила схватившую меня за плечо клешню. От души цапнула, как сочный стейк, прекрасно понимая, чем это должно логически закончиться. Мало того, я этого ждала. Раз уж проснуться от падения не получилось, может, пощечина поможет?

Мое покушение (или правильно укушение?) длилось недолго. Дальше последовала оплеуха. И я отлетела обратно на подушку. Щека ныла, но сознание – вот гадство! – было при мне.

А ведь в прошлый раз удалось вернуться… Как там у меня это получилось? Я задержала дыхание, все вокруг почернело и…

Да, я угодила в этот гадский сон второй раз. В первый мне пригрезилось, что я очутилась здесь, посреди то ли бала, то ли какой-то странной фэнтези-вечеринки. Кажется, там мне стало дурно. Захотела выйти, и меня поспешил проводить какой-то эльф. Но посреди парка вдруг стало не хватать воздуха, и я потеряла сознание. Когда же открыла глаза, то увидела склонившееся надо мной лицо старшей сестры, почувствовала, как она держит меня за руку, как в бок ткнулся Тумка, старательно мурча… Правда, все это было недолго.

А после снова провалилась в вязкую темную муть, вынырнула из которой вот в этой палате.

Так что сейчас прикрыла глаза, глубоко вдохнула и… не выдохнула. Стала ждать возвращения. Под веками только-только начали расплываться алые круги, легкие – гореть, а я приготовилась проснуться, как…

Удар по ребрам заставил мышцы груди непроизвольно дрогнуть и… Я сделала судорожный вдох и распахнула глаза. Надо мной склонилось налитое кровью лицо законника.

– Какого пекла ты творишь?! – проревел лысый стервятник.

– Пытаюсь проснуться, – была я сама честность и невозмутимость.

От услышанного мужик замер, словно не веря собственным ушам. Наконец, спустя томительно долгую минуту сверления меня взглядом, лысый, чеканя каждое слово, произнес:

– Бросвир, ты что, считаешь, что все вокруг – сон?

– Да, – без тени сомнения отозвалась я, готовясь напороться на еще один колко-режущий взгляд. Арсенал таких у законника был, похоже, обширный. Только этот тип вместо того, чтобы смотреть на меня, впился взором в свой браслет на руке, в котором незамутненно-зеленым светом горел камень.

– И на принца ты не покушалась? – подозрительно спросил лысый.

– Конечно, нет! Даже не думала!

И вновь сверление взглядом браслета с камнем. Последний на миг, во время вопроса лысого, подугас, но на моем ответе вновь вспыхнул зеленью.

– Можешь поклясться своей жизнью?

– Если этот допрос после прекратится – то да, клянусь жизнью, я не покушалась на принца. Ни на какого, ни вашего, ни чужого…

Едва произнесла эту фразу, которая для меня была не больше, чем просто слова, привычные, которые я не раз произносила, хотя, обычно клялась мамой, как мое тело окутало сияние.

И это было уже не привычным.

Правда, оно почти тут же исчезло, а капитан выжидательно уставился на меня, как на бомбу, которая непременно должна была рвануть по сценарию и всем законам жанра, но так и осталась целой.

– Твоего ж дохлого тролля! – с досадой выдохнул капитан и, прикрыв глаза, потер переносицу и пробормотал себе под нос: – И везет же мне! Не убийца, не жертва, а похоже, что просто безумная. Сутки поисков дракону под хвост.

С этими словами он развернулся и направился к двери палаты. Не оборачиваясь, щелкнул пальцами, и враз на меня обрушились звуки, доносившиеся из окна и коридора.

На пороге палаты капитан остановился, полуобернулся и произнес, вновь перейдя на подчеркнутое «вы», словно ничего в палате не случилось:

– Но если думаете, адептка Бросвир, что одной клятвы достаточно и теперь вы вне подозрений, то ошибаетесь. Мы будем за вами следить.

На этом он открыл дверь и вышел, и в палате остались мы трое: я, непонимание и этот странный сон…

Вот только, когда я прислушалась к собственным ощущениям: саднящим ладоням, отбитым лопаткам, которыми я проехалась по черепице, горящей от оплеухи щеке, болевшей груди, голоду, что скрутил живот, вдруг начало закрадываться подозрение. А действительно ли это сон? Слишком уж все реально…

Но если на секунду, на самый краткий миг допустить, что это так, то… как я здесь очутилась? Последнее, что помню из реальности, до того момента, как первый раз оказалась в этом странном месте – это мой планшет. Его младшая сестра у меня прихватила без спроса, чтобы почитать книгу: свой телефон она умудрилась на днях разбить…

Я успела только мазнуть пальцем по экрану, когда увидела обложку романа. Судя по изображенной на ней целующейся парочке на фоне замка, с парящим над его шпилями драконом, это было какое-то романтическое фэнтези, которое я, заядлая детективщица, всегда обходила в книжных магазинах стороной…

Глава 2

Прик