Луна фараона

– Я извинился. Да и мысль мне пришла другая – я подумал, что она сама может выбрать тебя, а не меня. Разве кто-нибудь поймёт женщин?

– Нет, боги точно лишили тебя рассудка, – слегка растянул узкие губы в сухой улыбке Имхотеп, – не замечал раньше в тебе неуверенности в себе.

– Раньше её и не было, – улыбнулся царь, – я знал, что любая женщина, которую я захочу, пойдёт со мной, причём, по собственному желанию. А Луна не такая. Я это почувствовал. Она совсем по-другому смотрит на всё.

– Да, – задумчиво сказал Имхотеп, – ты прав. Я тоже это почувствовал. Ладно, пойдём обедать. Всё равно сбил с мыслей.

Они вошли в комнату отдыха фараона. Советник сел за накрытый стол, а фараон вынес Луну, посадил её на кресло, и сам сел рядом.

– Здравствуй, Луна! – произнес советник.

Луна радостно посмотрела на него.

– Здравствуй, – повторил он с нажимом на этом слове и ожидающе посмотрел на неё. Она немного напряглась, глядя ему в глаза, и нерешительно сказала:

– Здра… стуй, Имхотеп?

Он одобрительно улыбнулся и кивнул.

Она послала ему ослепительную улыбку в ответ.

Фараон холодно наблюдал за уроком языка. Решив ненадолго прервать его, он небрежно спросил:

– Ну как тебе «простолюдинка»? В нашей одежде она прирожденная царица!

– Джосер, посмотри на её руки, наконец, – продолжая благожелательно улыбаться, посоветовал чати, – она такая же крестьянка, как наши: убирала поля, доила животных, стирала в реке одежду, чистила овощи. Помимо этого, присмотрись, как её пугает вся эта роскошь.

Царь взял руку Луны и раскрыл ладонь. Уставившись в неё, он как-то странно замолчал. Улыбка сползла с её лица, она растерянно переводила взгляд с одного на другого. Девушка ощущала напряжение, возникшее из-за неё, но не понимала, что она сделала не так. Она попыталась отнять руку, но Джосер не позволил ей сделать этого.

– Для тебя это имеет значение? – Спросил фараона Имхотеп, продолжая добродушно улыбаться Луне, – если да, скажи сразу. Лично мне безразлично, кто она. И отпусти её руку – ты пугаешь её. Себе же во вред.

Царь вздохнул, поднёс ладонь девушки к губам и, надолго прижавшись губами, отпустил.

Луна подхватила освобождённую руку второй и прижала её к груди, в смятении пытаясь понять, чем вызвана скрытая натянутость.

– Луна, – обратился к ней Имхотеп, проведя рукой круговой жест над столом, – еда. – Затем он взял золотую ложку и стал указывать на разные блюда, повторяя, – еда… еда… еда.

– Еда, – немного расстроено повторила она.

Тогда чати стал показывать на отдельные кушанья и озвучивать их названия, заставляя повторять, а затем спрашивая вразброс. Когда он посчитал занятие оконченным, позвал слугу, и приказал ему положить себе в тарелку выбранные им блюда. Джосер сделал то же самое. Прислужник ожидающе посмотрел на Луну.

Её глаза загорелись детским интересом, и она сделала заказ на египетском языке. Слуга поклонился и убежал, а девушка с победным видом посмотрела на своих спутников так, что они оба отвели глаза от неё и посмотрели друг на друга понимающим взглядом.

– Она чудесная, Имхотеп, – сказал фараон.

– Согласен, – с печальными нотками ответил тот.

*септ – административная единица в Древнем Египте (область, округ).

*септон – наместник фараона в септе.

*Хапи – египетское название реки Нил.

*Птах – древнеегипетский бог правды, справедливости, порядка. Покровитель архитекторов, инженеров и ремесленников.

*калам – заточенная тростниковая палочка для письма.

Глава 6. Царица Мерти

Вернувшись к себе после разговора с фараоном, царица Хетеп села в своё любимое кресло, сделала знак служанкам с опахалами и велела позвать к себе Мерти. В ожидании она вспоминала подробности беседы.

– Что ты хотела? – Спросил её царь.

– Говорят, ты приказал приготовить покои для какой-то девушки?

– Кто это говорит? – Строго спросил фараон.

– Мне сказала Мерти. Кто сказал ей – не знаю, – спокойно ответила царица.

– Да, это правда. И ты ради того, чтобы узнать это, шла сюда? С чего это вдруг такой интерес?

– Со слишком уж большим размахом ты её размещаешь. Среди цариц… Содержание даёшь, равное моему…

– Да ну и что, тебе-то какая разница? – Удивился Джосер, – ты что, казначей что ли?

– По-моему, я имею право знать, – с достоинством ответила она, – уж не в жёны ли ты её берёшь?

– Ты ревнуешь, что ли, Хетеп, – засмеялся он, – или соскучилась по мне? Почему же не позвала? Я уже и не помню, когда у тебя был, зашёл бы.

– Может быть, познакомишь нас? – Пропуская мимо ушей все предположения супруга, попросила царица.

– Всему своё время, госпожа моя, – отказал царь, – ей сейчас не до знакомств.

– И всё-таки, – не останавливалась Хетеп, – что всё это значит, можешь ты по-человечески объяснить?

– Не знаю, откуда возник такой интерес к моей постели? – с досадой спросил Джосер, – раньше ты его не особо проявляла. Что тебе объяснять? Встретил девушку. Она мне понравилась. Я привёл её сюда. Велел приготовить покои. Всё. Удовлетворена?

– Всё? – Удивилась царица, – ты хочешь сказать, между вами ещё ничего не было?

Джосер начал хмуриться.

– У нас ничего не было. И мне начинает надоедать этот допрос.

Хетеп изменила манеру поведения. Она подошла и обвила руками его шею.

– Не злись, Джосер. Ты же знаешь, я твой друг. Это всего лишь женское любопытство. Ты сказал, что она тебе понравилась, а между вами ничего не было. Это как? Почему не было-то? Ты же фараон.

– Мне кажется, она не знает, что я фараон. И вообще ничего о нашем мире. Не умеет говорить на нашем языке. И я хочу, чтобы между нами что-то было не потому, что я – фараон, а потому, что она этого сама захочет, даже не зная, кто я.

– Ооо, – протянула царица, улыбаясь, – да ты влюбился! А как же Мерти?

– А что Мерти? Хетеп, Мерти даже рядом с нею не стояла! Я когда её увидел, подумал, что это – богиня!

– О, Исида! Ну покажи мне её, просто покажи, без знакомства.

– Она не статуя, чтобы её показывать.

– Так, чтобы она меня не увидела, ничего страшного же не произойдёт.

– Нет, – отказал царь, улыбаясь.

Хетеп засмеялась.

– Ну что ж, тогда мне остаётся только пожелать тебе удачи в завоевании прекрасной богини, – сказала она, погладив его по лицу, – я уверена – ни одна богиня против тебя не устоит.

– Кроме тебя, Хетеп, – улыбнулся фараон, – твоё сердечко мне так и не удалось покорить.

Тут вошла Мерти и царица очнулась.

– Ну что? – жадно спросила гостья, поклонившись.

– Её я не видела. Он не захотел показать. Но, думаю, тебе есть чего опасаться.

– А что сказал наш повелитель?

– Джосер почти ничего не сказал, но… Это не обычное увлечение.

– Почему ты так думаешь?

– Он часто загорается, потом также быстро потухает. И никогда не думает о том, чтобы понравиться своей пассии, потому что убеждён, что и так всем подряд нравится. Сейчас он не уверен.

– Тогда нам надо её убрать, – твёрдо промолвила Мерти.

– Не нам, а тебе, если хочешь. Ко мне у него отношение не поменялось. Я её трогать не буду. Пусть играется.

– Не поменялось, пока она не станет ему нашептывать про тебя! Подожди… К тебе не поменялось, а ко мне, значит… – в глазах бывшей любимой царицы фараона мелькнуло беспокойство, – он говорил что-нибудь про меня?

– Ээ, да нет. Ничего определенного, – она выскользнула из кресла и легкой походкой пошла в соседнюю комнату, продолжая весело говорить оттуда, – он её за богиню принял, представляешь? Так хочется посмотреть на эту богиню! Ну, рано или поздно увидим.

Мерти сжала кулаки. «Уж я ждать хорошей погоды не буду. Пусть эта дурочка хихикает, а я буду действовать!»

– Я пойду к себе, Хетеп! – сказала она вслух.

– Да, Мерти, иди, – беззаботно отпустила её царица.

«Она даже не вышла меня проводить! Неужели всё настолько серьёзно?» – подумала Мерти, и перед глазами поплыли красные пятна, – «Ну нет, я буду бороться за своё место! Пусть попробует эта богиня сунуть сюда свою задницу!»

Двинувшись к двери подобно громовой туче, царица вошла к себе в покои. К ней подошла служанка и с поклоном сказала:

– Госпожа, от господина управляющего присылали. Он хочет узнать, не изволишь ли ты взглянуть на ткани, привезенные купцами?

В глазах Мерти засверкали молнии, и она со всего размаху влепила ей пощечину. Девушка упала на пол.

– Как ты смеешь, негодяйка, обращаться ко мне стоя?

Все находившаяся в комнате прислуга попадала на колени. Они привыкли к таким вспышкам плохого настроения царицы.

– Стража! – гневно крикнула Мерти.

Наказанная служанка подползла к царице и уткнулась лицом в кончики её позолоченных сандалий со словами:

– Милостивая госпожа, прости свою нерадивую рабыню.

В покои зашли двое стражников. Мерти пнула прислужницу ногой и сказала:

– Возьмите эту девку, и дайте ей двадцать палок. Нет, лучше тридцать.

Те взяли её под локти и поволокли прочь, а она продолжала кричать:

– Добрая госпожа… Светлая царица… Прости меня… – но постепенно её крики стихли.

Мерти, настроение которой немного улучшилось, прошла на террасу и возлегла на ложе. Она взяла золотое блюдо с финиками, которые очень любила, и жестом подозвала другую служанку. Та вскочила и, бегом подбежав к своей госпоже, упала на колени и прижалась лбом к полу.

– Сейчас пойдешь в колонный зал, и незаметно будешь наблюдать, когда Его Величество покинет свои покои. Сразу же доложишь. Пошла, – махнула она рукой.

Служанка воротилась только к вечеру, сообщив, что фараон отправился куда-то с Рахафом.

– Прекрасно! – промолвила про себя царица, – значит, пошёл отмечать удачную охоту. Что ж, пойду, посмотрю, насколько она была удачной.

Стража фараона преградила ей путь, но она, как всегда с высоко поднятой головой и ни на кого не глядя, надменно бросила:

– Его Величество приказал мне дожидаться его в своих покоях.

Начальник стражи нерешительно мялся, и тогда она презрительно посмотрела на него, уверенно подняла красиво изогнутую бровь и сказала:

– Или мне пойти к нашему владыке и сказать, что у тебя есть своё мнение по этому вопросу?

Стража подняла копья. Так же царица миновала следующие две стражи и вошла в покои. Служанки, находившиеся в комнате, быстро разбежались.

Она увидела сидящую в кресле девушку и застыла на месте.

На струящиеся густыми волнами волосы падали лучи заходящего солнца, отчего они казались потоком расплавленного золота. Эффект усиливала златотканая одежда, которая облегала юные формы, похожие на только начавшие раскрываться бутоны священного лотоса. Наивная голубизна больших глаз могла сравниться с цветом раннего утреннего неба Египта, каким оно бывает после того, как планета влюблённых Тайоумутири* бросит на него свои последние лучи. Ещё не потерявшее детской округлости личико, точёную шею, пухлые губы – всё отметил ревнивый взгляд Мерти.

Перед нею сидела богиня.

По коже царицы пополз холод. Она ощутила неуверенность и страх – да разве ей по силам будет справиться с самим воплощением юности, красоты и невинности. А что девушка была девственницей – она определила сразу, по одному только её взгляду. Она бы не стала спрашивать у фараона, было ли у них что-то. Пока не было, и это ещё один козырь соперницы. И если она его правильно использует…

Первоначальные чувства постепенно вытеснялись отчаянием и бессильной ненавистью. Откуда взялась эта девка? Царица поняла, что так просто от неё не избавиться. Даже если каким-то образом удалить её из дворца, она будет жить в сердце фараона, и он никогда не будет относиться к Мерти так, как раньше. Надо уничтожить её по-другому…

Она взяла себя в руки и посмотрела на сидящую перед нею девушку холодным властным взглядом. В глазах той не исчезал немой вопрос.

– Ты кто такая? – требовательно спросила царица.

Луна не поняла вопроса, но решила действовать по уже знакомой схеме. Она положила руку на грудь и сказала:

– Луна.

– А почему ты, Луна, решила, что тебе можно сидеть передо мной? – с угрозой спросила Мерти.

Девушка уловила негативный оттенок вопроса. Она осмотрела женщину, отметила корону на её голове, величественный вид и поняла, что она – жена короля. Луна вспомнила желание в его глазах, попытки поцеловать её и сжалась в комок, поняв, какая роль предназначалась ей. Она виновато посмотрела на Мерти.

Царица, видя её состояние, почувствовала одновременно азарт преследования, который охватывает не слишком добрых людей при виде слабости, и в то же время злобу при виде, что девушка испытывает за что-то вину перед нею. Не привыкшая сдерживать свои чувства Мерти, подошла к сопернице, наклонилась и схватила её за руку, пытаясь заставить встать.

Луна, испуганно глядя на неё, постаралась повиноваться, чтобы не разозлить женщину ещё больше. На этот раз ей удалось удержаться на ногах.

– Откуда ты взялась и кто такая? – продолжила допрос царица.

Луна помотала головой и сказала на своем языке:

– Не понимаю.

– Что? – переспросила Мерти.

– Не понимаю, – повторила та и решила ещё раз попробовать наладить общение, назвав своё имя, а затем приблизила пальчики к груди царицы с вопросительным видом.

Это до того возмутило Мерти, что она с силой ударила по протянутой руке. Луна не удержалась и упала на пол, с ужасом глядя на царицу и отползая от неё подальше.

В этот момент внезапно открылась дверь, и в покои быстрым шагом вошёл фараон.

– О великий Ра*, что здесь происходит! – рявкнул он.

Мерти моментально сориентировалась в обстановке, метнулась к Джосеру, упала перед ним на колени, обняла его бёдра и, глядя в его горящие огнём глаза снизу вверх, прошептала:

– Господин мой! Любовь моя! Я так скучаю! Я весь день сегодня вспоминала твоё сильное тело… не могла больше ждать… хотела устроить тебе сюрприз, – её руки поползли спине, ягодицам и бёдрам Джосера, впиваясь острыми коготками.

Царь вырвался из её объятий, подошёл к Луне и поднял её на руки.

– А тут эта девушка, – продолжала Мерти, – я стала спрашивать её, а она, не отвечая, хотела оттолкнуть меня. Я помешала ей сделать это, а она, услышав твои шаги, упала на пол.

Джосер усадил девушку на кресло, присел рядом на корточки, посмотрел в её испуганные глаза и утешающее погладил по голове.

– Не бойся, Луна, – сказал он, в который уж раз, взял её руку и поцеловал, – всё в порядке.

Фараон встал и навис над Мерти.

– Что ты тут делаешь? – Сурово спросил он.

– Любимый… я просто хотела к тебе… я что-то не так сделала? Если да, прости свою кошечку. Я не знала. Накажи меня, всемогущий господин! Что ты хочешь, чтобы я сделала? – грудным голосом говорила она.

– Я хочу, чтобы ты встала и прекратила притворяться, – твёрдо повелел царь.

Мерти грациозно выгибая тело, поднялась с пола, продолжая смотреть на фараона голодным глазами. Её грудь высоко поднималась, а ладони дотрагивались до тела в разных местах, как бы оглаживая задравшиеся юбку и лиф.

– Ты зачем обманула стражу? – холодно спросил Джосер.

– Хотела устроить сюрприз своему могучему льву, – промурлыкала она.

– Хватит врать, Мерти. Мне прекрасно известно, что ты знала о Луне и сначала подослала Хетеп, а затем, воспользовавшись моим отсутствием, сама пришла с проверкой.

– Вовсе нет, любовь моя…

– Всё, хватит. Я лишаю тебя права входить в мои покои.

Он схватил её за плечо и потащил в комнату третьей стражи. Мерти, не веря в происходящее, хлопала на своего повелителя глазами, сразу потеряв флёр напускной сексуальности, и беспомощно волочилась за ним.

– Нет… нет… господин мой… ты так не поступишь со мной! За что?! Что я сделала?! Джосер! Нет!

– Да, – отрезал тот.

Он созвал всю смену стражи.

– Царица Мерти больше не вхожа в мои покои. Начальникам смены повелеваю передать приказ другим сменам.

– Принято к исполнению! – повторили начальники каждой стражи, – Слава фараону!

Джосер протащил Мерти к выходу и сказал:

– Иди.

Задыхаясь от ревности, злости и унижения, она проговорила, устремив на царя бешеный взгляд:

– Я пойду. Но я буду молиться богам, чтобы на голову этой девки пало их проклятие!

– Скажи своим богам, – спокойно ответил фараон, – если они дотронутся хотя бы до единого волоса на её голове, я вышвырну их не только из своих покоев, но и вообще из дворца.

* Тайоумутири – так называли в Древнем Египте планету Венеру, когда она появлялась на небе утром. Вечернюю Венеру называли Оуэйти.

*Ра – древнеегипетский бог солнца, верховное божество в религии древних египтян.

Глава 7. Луна

Уже месяц жила Луна в своих царских покоях. По приказу фараона к ней не допускали никого, кроме него самого, Имхотепа и её служанок. Египетский язык давался ей легко, и она уже могла понемногу общаться со своими учителями, хотя словарный запас ещё был ограничен.

Как-то на очередном уроке Луна собралась с духом и сказала:

– Имхотеп, я хочу спросить…

– Спрашивай, конечно.

– В первый день, когда я пришла сюда… в покоях Джосера. Пришла женщина. Красивая. Это его жена?

– Да, это была одна из его жён, Мерти.

Луна распахнула глаза.

– Одна из жен? Как это?

– У Джосера три жены. Главная – Хетеп. Вторая – Таусерт, и вот эта Мерти.

По щекам Луны стал растекаться румянец. Советник внимательно следил за нею.

– Так же нельзя, – тихо прошептала она, – один мужчина – одна жена.

– Так принято там, где ты раньше жила, да? У нас знатные мужчины могут иметь несколько жен.

– Знатные?

Имхотеп взял её за руку и подвёл к террасе. Показав рукой на копошившихся внизу людей, сказал:

– Люди сажают растения. Ухаживают за животными. Строят дома. Работают. Они – не знатные. Знатные люди не работают на земле. Они управляют всеми из дворцов. Твой отец работал или управлял?

– Работал. И я тоже. Я – не знатная?

– Нет, – улыбнулся Имхотеп.

– А ты – знатный?

– Да.

– А сколько у тебя жён? – Полюбопытствовала Луна.

– Одна.

– Почему? – Удивилась она.

Имхотеп оставил её стоять у окна, повернулся к ней спиной и пошёл обратно к столу, говоря:

– Раньше не встречал девушку, которую бы захотел взять в жёны.

– Раньше? А сейчас она есть?

– Садись, Луна, продолжим урок, – серьёзным тоном предложил он.

– А ты приведёшь её ко мне? Мне скучно здесь одной! Она могла бы приходить ко мне в гости, – весело предложила она.

– Может быть, и приведу, – сдержал улыбку Имхотеп, – если ты будешь хорошо себя вести.

– Пожалуйста, пожалуйста, милый Имхотеп, приведи! – Она резво подбежала к столу и послушно села напротив него, положив ладони на колени и смотря мягким, блестящим взглядом, олицетворяя собой хорошее поведение, – я буду хорошей.

У Имхотепа вылетели из головы мысли об уроке, и он молча сидел и смотрел на неё, откинувшись на спинку кресла. Затем поднялся и стал ходить по комнате туда-сюда, думая: «Она спросила про жену Джосера. А когда узнала о них, её поразило то, что так нельзя, а не то, что он женат. Неужели он ей не нравится? Может ли это быть? Месяц прошёл. Она краснеет, когда он на неё смотрит, опускает глаза, но это может быть просто смущение. Он носит ей цветы и подарки, но подарки она не берет, и, несмотря на то, что Джосер всё равно оставляет их тут, никогда не надевает. Нет, надо узнать точнее».

Луна с удивлением смотрела на советника. Он снова сел в кресло.

– Луна, ты хочешь познакомиться с девушкой, которая мне нравится. Но ведь ты считаешь, что брать вторую жену нельзя?

Всё возбуждение мигом слетело с неё. Она нахмурила бровки.

– Ах, да. Я же не то хотела спросить. Раз у Джосера есть жена, то зачем же он хотел поцеловать меня? Вот что я хотела спросить, – с сосредоточенным видом рассматривала она свои руки.

– Если мужчина целует девушку, он тем даёт ей понять, что она ему нравится, и он хотел бы иметь с нею более близкие отношения, – пояснил Имхотеп.

– Да это я знаю, – раздражённо вспыхнула Луна, – что же он обо мне думает, если считает, что я пойду на такие отношения с женатым мужчиной? Да ещё в первый день знакомства! Что я плохая девушка?

«О, Птах, помоги мне! Откуда взялось это невинное дитя? Неужели на земле есть уголочек, где рождаются такие девушки? Сет* меня возьми, я уже начинаю думать, что Джосер был прав и она – богиня, спустившаяся поиграть нашими Ка*» – подумал советник и попытался представить мысли, о которых говорила Луна, в голове у фараона. Не смог, конечно.

– Нет, он про тебя так не подумал. Я же объяснил, что для нас нормально иметь несколько жён и при этом отношения с другими женщинами.

– Но для меня это ненормально! – продолжала истерить Луна, – он мог хотя бы сказать о том, что женат. Спросить меня, как я к этому отношусь. И только после этого лезть со своими противными поцелуями!

«Хм. Значит, всё-таки нравится», – сделал вывод Имхотеп, и возразил:

– Луна, как же он мог тебе об этом сказать, если ты не знала нашего языка? – Мягко спросил он её.

– Нечего вообще было лезть ко мне в первый день знакомства! Нашёлся великий король! Пусть только ещё раз попробует, я ему расскажу, что я о нём думаю! Я не такая глупая, как вы с ним обо мне думаете, вижу, как он на меня смотрит! – Луна раскраснелась, её глаза возмущённо полыхали, руки сжались в маленькие кулачки.

– Успокойся, мы не считаем тебя плохой или глупой девушкой, – спокойно ответил Имхотеп, любуясь этой картиной и сравнивая её с недавним видом «послушной хорошей Луны», – а на Джосера лучше не повышать голоса, и не грубить – он к такому не привык.

Луна даже вскочила при последних словах.

– Ах, не привык! – закричала она, – значит, придётся твоему Джосеру привыкать, раз держит меня здесь взаперти!

– К чему мне придётся привыкать? – Спросил фараон, заходя в комнату.

Луна так яростно обернулась к нему, что тот невольно остановился.

– К тому, что я не собираюсь целоваться с бессовестными женатыми мужчинами, которые нагло лезут со своими гадкими поцелуями к незнакомым девушкам!

– А кто к тебе лез с поцелуями? – напряжённо спросил Джосер, глядя на своего советника.

– Как кто? Ты, конечно! Не делай вид, что не помнишь этого! У тебя есть жена, а ты со своими гадкими поцелуями! Как только… Как только…

Она топнула ножкой и убежала в следующую комнату.

Царь ошарашено застыл на месте. Имхотеп с удовольствием наблюдал за сценой, скрестив на груди руки.

– Огонь! Страстная выйдет из неё женщина. А ведь четверть часа назад сидела передо мною, изображая послушную девочку – ну просто маленький беленький ягнёночек. Да, повезёт кому-нибудь, только не нам с тобой.

– Почему? Я вообще ничего не понимаю, что здесь происходит?

– Она же тебе сказала: не будет целоваться с женатыми.

– Почему? – непонимающе спросил царь.

– Она крестьянка, как я и говорил. Выросла, видно в деревне, необразованна. Знания имеет только в пределах своего маленького мира. А там так не принято.

– А как принято?

– Чтобы поцеловать её, надо быть холостым, сначала познакомиться, узнать друг друга поближе, а уже потом только лезть со своими гадкими поцелуями , – слегка улыбнулся Имхотеп, – кстати, она обиделась на тебя за то, что посчитал её способной поцеловаться с женатым человеком. Ладно, я пошёл. И ещё – ей скучно здесь, пора, наверное, выпускать её. Объясниться она сумеет уже. Познакомь её с Хетеп. Пусть та ей объяснит, что ничего плохого она не сделает, если поцелуется с тобой.

– Мне кажется, я ей просто не нравлюсь, – печально сказал Джосер, – она назвала мои поцелуи гадкими…

– Значит, я могу начинать действовать, раз ты не смог понравится? – Невзначай спросил Имхотеп.

– Ещё чего! – Поднял голову фараон, – нет, я сам поговорю с нею и попрошу Хетеп.

Он прошёл к лежащей на диванчике спиной к нему Луне. Джосер присел рядом и провел ладонью по её плечу. Она раздражённо сбросила его руку.

– Луна, Имхотеп сказал мне, что ты обиделась из-за того, что я хотел поцеловать тебя. Но тебя нельзя не хотеть поцеловать – любой мужчина на моем месте…

Он не успел договорить, как девушка резко повернула к нему заплаканное лицо и гневно сказала:

– Не любой, а только бессовестный! У тебя жена есть, а ты… Как тебе не стыдно!

«У меня три жены есть» – хотел сказать тот, но решил не усугублять ситуацию, разгребая проблемы по очереди.

– Я с нею ни разу не был, с тех пор, как увидел тебя, – признался он, приняв ее реакцию за ревность и посчитав за лучшее умолчать о том, что был с наложницами после обильных возлияний на пирах. Может быть, у её народа и это не принято? Хотя последнее время и наложницы перестали его интересовать.

– Так это ещё хуже! – возмутилась Луна до глубины души, – я поняла, как твоя бедная жена обиделась, увидев меня. Она тебя так любит! А ты схватил её и потащил так грубо! Это плохо! Зачем ты хотел поцеловать меня, Джосер, если у тебя есть жена? Ты подумал о её чувствах? А о моих? Я же не знала о ней! Как бы я ей потом в глаза смотрела?! Ещё и продолжаешь: носишь цветочки мне, подарки, смотришь на меня… Видеть тебя больше не хочу!