Кристиан Слейтер: Во славу вечности

Грегори, оставив Сару на сцене, спустился к Питу, уже без своей привычной улыбки, будто выключив всю игривость предыдущих минут. Его взгляд стал серьёзным, а голос уверенным и почти строгим.

– Нам нужно обсудить важные вопросы, – коротко бросил он, указывая на стол, где недавно сидела Сара.

Они уселись за стол. Сара вскоре присоединилась, сев рядом с Грегори. Пит заметил, как легко и непринуждённо она включилась в разговор, без какого-либо намёка на необходимость приглашения. Очевидно, она знала и понимала больше, чем казалось на первый взгляд. Грегори, несомненно, ей доверял.

– Слушай, Пит, – начал Грегори, скрестив руки на груди, – тебе нужно предложить кого-то на твою прежнюю должность. Нам нужен человек, который сможет выполнять эту работу так же, как ты, – общаться с поставщиками и разбираться с прочими мелочами. Есть идеи?

Пит задумался на мгновение, но ответил без колебаний:

– Есть. Мэтью Льюис. Его преданность не вызывает сомнений. Он знает дело и умеет держать язык за зубами.

Грегори кивнул, как будто это имя его полностью устраивало.

– Отлично. Тогда считай, что его кандидатура утверждена. Теперь к делу.

Он встал и жестом велел Питу следовать за ним. Они пересекли зал клуба, где всё ещё кипела подготовка. Сара шагала позади Пита, её молчание казалось почти осязаемым. Они двинулись вдоль коридора к кабинету Лефевров.

Когда они добрались до массивной двери, Грегори открыл её кольцом. Он жестом пригласил Пита войти. Сара вошла последней и тихо закрыла за собой дверь.

– Теперь слушай внимательно, – начал Грегори, подходя к массивному деревянному столу. Он вытащил большую книгу учёта, потёртую, с закладками на многих страницах, и передал её Питу. – Изучи. Здесь всё, что тебе нужно знать, включая инструкции.

Затем он выдвинул ящик стола и достал оттуда связку ключей. Каждому ключу был прикреплён маленький брелок с выгравированной греческой буквой. Он положил связку перед Питом, а следом – небольшой блокнот.

– Теперь это твоя ответственность, – сказал Грегори, ухмыляясь. – Каждый ключ открывает определённую комнату. Это наши ресурсы.

С этими словами он слегка хмыкнул, а у Пита в голове мелькнула мысль: «Ресурсы… Что он имеет в виду?»

Пит быстро пролистал блокнот. В нём были аккуратно записаны буквы, соответствующие номерам комнат, а также их назначение: склад, спальня, личные комнаты сотрудников. Но были и записи, которые вызвали у Пита смутное беспокойство – коды, пометки, которые явно имели скрытый смысл.

Наконец, Грегори достал свёрнутую карту и передал её Питу.

– Это план всех туннелей клуба. Изучи.

Пит почувствовал, как у него напряглись плечи. Всё происходящее вызывало смесь тревоги и настороженности, но он скрывал свои эмоции, сохраняя спокойное лицо.

– Спасибо за доверие, – спокойно сказал он.

Грегори кивнул.

– Возьми всё это с собой. Изучи, но верни на место до начала вечера. Эти вещи должны оставаться здесь, в кабинете. У тебя есть время закрыть свои дела на прежней должности. В восемь вечера будь у этой двери и постучи. Я буду здесь.

Он на мгновение замолчал, а затем, словно вспомнив что-то смешное, добавил:

– И да, тебе полагается новая комната, но подожди. Билл пока ещё не в курсе, что должен освободить свою. – Он громко рассмеялся, видимо, развлекаясь своей шуткой.

Потом он указал на дверь.

– А теперь иди. До начала вечера я не хочу тебя видеть!

Пит кивнул, собрал документы и вышел. Когда дверь закрылась за его спиной, он почувствовал, как к горлу подступает волнение. Но времени на сомнения не было. Всё нужно было успеть до начала вечера в клубе.

Грегори дождался, пока шаги Пита затихнут за дверью, и, повернувшись к Саре, поманил её пальцем, его губы изгибались в самодовольной улыбке.

– Подойди, моя дорогая, – сказал он с хрипотцой, в которой слышалось обещание.

Сара встала с грацией хищной кошки, её алое платье, облегая фигуру, мягко струилось при каждом движении. Она подошла ближе, обвила его шею руками и устроилась у него на коленях. Её аромат, насыщенный и сладкий, как терпкое вино, обволакивал пространство.

– Я всегда удивлялась твоему терпению, Грегори, – произнесла она, кокетливо приподняв одну бровь.

Он провёл ладонью по её спине, наслаждаясь её близостью, и произнёс, медленно, словно смакуя каждое слово:

– Сара, ты понятия не имеешь, сколько тайн скрывает этот клуб. То, что ты видела раньше, – это всего лишь фасад, яркая обёртка для простаков. Но я хочу, чтобы ты знала правду.

Её взгляд зацепился за его лицо, изучая каждый нюанс.

– И что за правда? – спросила она, придвинувшись ближе.

Грегори наклонился, его голос стал почти шёпотом:

– Этот клуб – это не только вечеринки, сделки и интриги. Есть клуб внутри клуба. Тайное общество, Сара, которое управляет абсолютно всем.

Она слегка откинулась назад, её взгляд стал пристальнее.

– И ты теперь часть этого общества?

– Больше, – он усмехнулся, довольный её реакцией. – Я теперь хранитель. Почётный хранитель. В моих руках архив с именами, планами, ресурсами. Я знаю всё о каждом филиале, их связях, даже их слабостях. Это настоящая власть.

Сара провела пальцем по его щеке, её губы изогнулись в загадочной улыбке.

– Ты всегда был амбициозен, Грегори.

– И ты всегда вдохновляла меня быть больше, чем я есть, – ответил он, глядя ей прямо в глаза. – Мы с тобой изменим этот клуб. Нет, даже больше – я захвачу власть над всеми тайными клубами.

– А ты уже знаешь, как это сделать? – её голос был одновременно заигрывающим и острым, как лезвие ножа.

– Пока нет, – признался он. – Но это неважно. У меня есть все инструменты, чтобы выяснить. После коронации я покажу тебе тайный архив. Мы откроем ящик здесь, в кабинете, и ты всё увидишь своими глазами.

Сара наклонилась к нему, её губы чуть коснулись его уха.

– Я в твоих руках, Грегори.

Он притянул её ближе, их губы встретились в долгом, страстном поцелуе. Затем он откинул голову назад и, глядя на неё снизу-вверх, произнёс:

– Ты восхитительна. Ты – моя муза, моя королева.

Он вдруг встал, легко удерживая её на руках, и поставил на пол.

– Но нам нужно уединиться, – добавил он с хищной улыбкой. – Мы же не хотим, чтобы старик неожиданно нас застал.

Сара, всё ещё улыбаясь, взяла его за руку, и они вместе покинули кабинет, растворяясь в полумраке коридора. Их шаги направлялись в её комнату, оставляя за собой тишину, наполненную их замыслами.

Пит сидел за скромным столом в своей старой комнате, которую ему пока не заменили на новую. Мягкий свет настольной лампы отбрасывал слабое сияние на стены и едва освещал грубую поверхность стола.

Страницы книги учёта шуршали в тишине, каждая из них становилась всё более тяжёлой для восприятия. Его взгляд остановился на одном из столбцов, где значились «списанные» девушки – умершие, по сути, стертые из жизни и памяти клуба.

Сначала он не поверил глазам. В голове мелькали мысли, что это ошибка, совпадение, какая-то шутка. Но когда он нашёл имя Тины и увидел дату – ту самую ночь, когда он с ней впервые проникли сюда под прикрытием, всё сомнение отпало.

Его руки задрожали. Он уронил книгу на стол и тяжело осел на стуле. Сердце сжалось так сильно, что, казалось, воздух стал гуще и горячее. Он опустил голову, закрыв лицо руками, и впервые за долгое время позволил себе слабость – по щеке скатилась одинокая слеза.

Тина была не просто напарницей. Она была тем человеком, кто верил в него, поддерживал, с кем они делили не только опасности, но и редкие мгновения облегчения и надежды. И вот теперь это окончательно закончено. Она умерла в ту ночь. Надежда, которая хоть и была слабой, всё же жила в нём до этой минуты, погасла.

Пит глубоко вдохнул, пытаясь взять себя в руки. Боль сменилась яростью.

«Я должен закончить это», – пронеслось в его голове.

Он придвинулся к столу и начал внимательно изучать карту туннелей, которые находились под клубом. Это был лабиринт из коридоров, комнат и выходов, простиравшийся далеко за пределы здания. К каждой локации был приписан символ, связанный с ключами, которые передал ему Грегори.

Пит выучивал каждый поворот, каждый обозначенный выход. Ему нужно было понять, как охраняются эти ходы, и наметить путь для спасения девушек.

Закончив с картой, он решил проверить всё лично. Если эти туннели так важны, их должны охранять. Он надел пиджак и шляпу, забрал карту и связку ключей. Он знал, что охранники туннелей, возможно, не осведомлены о его новом статусе, но карта и ключи в руках должны убедить их в обратном.

Туннели представляли собой сеть, простирающуюся вглубь и вширь, разделённую на три уровня. Первый ярус был знаком Питу – здесь находились комнаты основного персонала, в том числе его собственная, включая душевые, а также комната Сары и Билла, кабинет Лафевров, в конце коридора был склад и пара подсобных помещений.

Второй и третий ярусы были для него запретной территорией до этого дня. Однажды ему удалось пробраться на второй уровень и мельком увидеть комнаты. Но охрана быстро исправила эту оплошность, и Пит не успел дойти даже до середины коридора.

Нижние уровни оказались удивительно ухоженными, с чистыми стенами и полами, что больше напоминало дорогой отель, чем сеть подземелий. Они не уступали первому ярусу по стилю оформления. Здесь находились комнаты девушек, каждая из которых принадлежала какому-то богатому и влиятельному клиенту. Третий ярус предназначался для девушек «общего пользования», как их здесь называли. Здесь ещё были пара подсобок и несколько помещений с загадочной надписью: «Per la gloria eterna».

Пит вспомнил про тайный выход из клуба. Он точно знал, что его нет на первом ярусе, и сверился с картой. Выход обозначался на втором уровне. Пройдя мимо нескольких охранников, которые, заметив связку ключей, выпрямились и продолжили молча стоять на посту, Пит наконец подошёл к массивной двери из красного дерева с символом «Е».

Сверившись с картой, он подтвердил, что «Е» означает «Έξοδος» – выход. «Любят же они свои древние символы,» – пробормотал Пит, нащупывая ключ. Замок поддался, и перед ним открылась винтовая лестница.

На нижней ступени лестницы сидел охранник, расслабленно опёршись на стену. Увидев Пита, он вздрогнул и, было, приготовился оказать сопротивление, но взгляд на ключи мгновенно изменил его настрой. Он уважительно кивнул и отступил, давая Питу пройти.

Лестница вела вверх. Преодолев несколько витков, Пит оказался в освещённом тусклыми лампами туннеле. Он уже больше напоминал подземный ход. Пройдя по нему значительное расстояние, Пит вышел к ещё одной лестнице. Она вывела к проходу без двери, за которым находился просторный холл. Судя по потрёпанным обоям и заброшенной мебели, здесь когда-то был отель или ресторан.

На противоположной стороне холла располагалась металлическая дверь с таким же символом «Е». Пит толкнул ей и она открылась, и за ней оказалась старая вывеска – тканевый баннер с рекламой автомобиля Генри Форда. Откинув его, Пит вышел на нелюдимую улицу.

Место выглядело мрачным и небезопасным. Пустая улица была окружена кирпичными зданиями, одно из которых теперь стояло за его спиной. Пит огляделся, запоминая расположение здания и его приметы. «Вот он, тайный выход,» – отметил он про себя, понимая, насколько ценной была эта информация.

Вечер в клубе был поистине ослепительным. Зал сиял бело-золотыми цветами, словно сам воздух здесь был насыщен торжеством. Потолок украшали роскошные люстры, усыпанные кристаллами, их свет отражался от золотых панелей стен, добавляя пространству невероятный блеск. По периметру зала располагались высокие столики, покрытые белыми скатертями с золотым кантом. Каждый стол был украшен изящными вазами с белыми орхидеями, обсыпанными золотым порошком.

Среди гостей было множество знаменитых и влиятельных персон. Вот миссис Лора Хейл, владелица крупного бутика на Мэдисон-авеню, в шикарном белом платье, расшитом золотыми пайетками. Её волосы, уложенные в сложную волну, украшал золотой гребень в форме орла. Рядом стоял сенатор Донован, в белом фраке с золотым галстуком-бабочкой, его костюм идеально сидел на атлетической фигуре, а уверенная осанка выдавали в нём опытного политика. В углу возле бара стоял местный газетный магнат Арчибальд Крейн, его золотая трость с набалдашником в форме львиной головы выделяла его среди других гостей.

На сцене выступала певица в длинном золотом платье с белыми вставками, облегающим её стройную фигуру. Её волосы, усыпанные золотыми блёстками, были уложены в высокую причёску, несколько локонов игриво касались её плеч. Музыканты, одетые в безупречно белые смокинги, аккуратно играли джазовые мелодии, подчёркивая настроение вечера.

Пит стоял в углу зала, незаметный для большинства гостей, но его пристальный взгляд ловил каждую деталь происходящего. Он был одет в строгий синий костюм, чёрную рубашку и галстук того же цвета. На голове красовалась тёмно-синяя шляпа. Несмотря на бело-золотую тематику вечера, охрана всегда была одета в стандартную синюю форму – это было обязательное требование и способ выделить их среди гостей.

Музыка резко смолкла, когда на сцену поднялся Габриэль Лефевр. Его высокий, всё ещё внушительный силуэт сразу притянул к себе внимание. Белый фрак с золотыми пуговицами подчёркивал его статус, но не мог скрыть признаков истощения, вырезанных на его лице временем и болезнью. Он слегка опирался на трость. Морщины, глубокие, словно резьба по дереву, подчеркивали его острые скулы и решительный подбородок. Полностью седые волосы, аккуратно зачёсанные назад, блестели в свете люстр, придавая ему аскетичное величие.

Его серые глаза, холодные и цепкие, обвели зал, будто изучая каждого гостя. В них читалась сила человека, привыкшего повелевать, и усталость того, кто много пережил. Певица учтиво уступила ему микрофон, и Габриэль начал свою речь.

Сегодня особенный вечер. Мы собрались здесь не просто отпраздновать успех нашего клуба, но, и чтобы сделать шаг в будущее.

Его голос был низким и властным, но с нотками тепла. Он сделал паузу, осмотрел гостей и с лёгкой улыбкой добавил:

– Я ухожу. Но, к счастью, не слишком далеко. Мне пора уступить место тому, кто готов вести нас к ещё большему величию.

Зал замер, и Габриэль жестом пригласил на сцену Грегори.

Грегори взошёл на сцену в белом смокинге с золотыми деталями – пуговицами, отделкой карманов и атласной полоской на брюках. На лацкане пиджака блестела изящная золотая брошь в форме льва, а его манжеты украшали крупные запонки с гравировкой. Его волосы были уложены с идеальной аккуратностью, лицо сияло самоуверенностью.

Он двигался с изяществом и лёгкой надменностью, словно наслаждаясь каждой секундой внимания публики. Подойдя к отцу, Грегори принял из его рук бокал шампанского.

Габриэль поднял свой бокал и громко произнёс:

– Да здравствует король!

Гости хором повторили за ним, звенели бокалы, звучали аплодисменты. Грегори и Габриэль чокнулись и выпили, после чего отец жестом пригласил певицу вернуться на сцену.

– Нам нужно поговорить, – сказал Габриэль Грегори, спускаясь с подмостков.

Грегори кивнул и, проходя через зал, взглянул на Сару. Его жест был еле заметным, но она всё поняла: ей нужно было ждать здесь.

Сара в этот вечер была настоящей королевой. Её белое платье в пол, украшенное золотыми элементами, излучало элегантность. Открытые плечи и длинный разрез по ноге добавляли наряду чувственности. Волосы, уложенные в высокий пучок, были украшены изящной золотой тиарой, а длинные серьги с крупными жемчужинами завершали образ. Она выглядела идеально, привлекая взгляды всех присутствующих.

Грегори, не сбавляя уверенной походки, направился вслед за отцом в кабинет, а Сара осталась, одаривая гостей холодной, но притягательной улыбкой.

Габриэль, с трудом сдерживая усталость, опустился в своё массивное кожаное кресло за большим деревянным столом. Он жестом указал Грегори занять место напротив. Грегори, сохраняя видимость спокойствия, сел, выпрямив спину и сцепив руки на коленях.

Отец снял золотое кольцо с рубином и аккуратно положил его на середину стола. Кольцо словно заворожило Грегори: его мерцание и едва видимая гравировка на камне, отражали не только власть, но и груз решений, который оно несло.

Габриэль посмотрел на сына так, будто пытался в последний раз проникнуть в его душу. Его серые глаза блестели холодным светом.

– Теперь ты хранитель, – начал он, его голос был ровным, но в нём звучала скрытая горечь. – Оба кольца твои. Второе прибереги для наследника.

Грегори не отвечал, его взгляд неотрывно был прикован к кольцу.

– Но ты можешь вручить его кому-то уже сейчас, – продолжил Габриэль, его тон стал суровее. – Только если будешь уверен в этом человеке настолько, чтобы вложить в его руки нож, поднести к своему горлу и знать, что он не перережет его.

Эти слова прозвучали как предупреждение и вызов одновременно. Грегори сглотнул, но не произнёс ни звука.

Габриэль откинулся на спинку кресла, его пальцы ритмично постукивали по столешнице.

– В своё время, твоя мать была моим доверенным лицом, – продолжил он после паузы, устремив взгляд в никуда. – Почти сорок лет она вела наши дела: бухгалтерию, реестры, переписку. Она знала, что есть нечто большее. Знала, что кольца – это не просто украшения. Но до самого конца я не открыл ей правду.

Грегори почувствовал, как напряжение в комнате стало почти осязаемым. Он молчал, но его внутренний мир был охвачен бурей.

Габриэль снова замолчал, обдумывая свои слова. Затем, прищурившись, посмотрел на сына.

– У женщин свои секреты. Они сами – ходячие тайны. Даже если тебе кажется, что ты прочёл все их страницы, будь уверен, есть ещё скрытые тома, о которых ты не догадываешься.

Эти слова ударили по нервам Грегори. Он почувствовал, что речь зашла о Саре. Его челюсть напряглась, но он не позволил себе ничего сказать.

Молчание стало почти осязаемым. Габриэль медленно поднялся, провёл рукой по гладкой поверхности стола и направился к двери. У самой двери он остановился, обернулся наполовину, и его лицо озарилось редким для него выражением тепла.

– С этой секунды ты король. Я не буду вмешиваться, даже если ты будешь действовать мне не по вкусу. Я верю в тебя, сын. Но помни: гордыня ослепляет. Королевство твоё. Необлажайся.

Он открыл дверь, не глядя больше на Грегори, и вышел, закрыв её за собой.

Грегори остался один в кабинете, окружённый тишиной. Перед ним на столе лежало кольцо, сияющее тусклым золотом в свете лампы. Он смотрел на него, пытаясь осмыслить всё, что только что произошло.