Гахиджи: «И сойдется непримиримое…»

Он наконец-то подошел и начал снимать повязку. Его пальцы двигались легко, едва касаясь ее кожи.

– А если кто-то спросит про твою ногу, скажи, что просто ночью споткнулась и упала в темноте. Это вполне правдоподобно, учитывая, что в спальне свечи я не держу, а дом для тебя еще недостаточно знаком. – Озахар откинул ткань и внимательно осмотрел лодыжку, слегка прощупывая пальцами. – Ничего серьезного я не вижу, просто легкое растяжение, думаю уже скоро ты сможешь бегать, но пару дней все же лучше не нагружать стопу.

Озахар наконец то поднял глаза и посмотрел на Карину. Она молча наблюдала за ним, а из ее глаз обильно текли слезы.

– Эй, ты чего, – он приблизился к ней и осторожно обхватил ее ладонь своими руками, и она не сопротивлялась. – Не плачь, я больше никогда тебя не испугаю, обещаю, я буду твоим самым верным другом и ждать, когда ты сможешь перестать меня бояться и ненавидеть. Я докажу тебе, что любое мое обличье только и существует для того, чтобы стать твоей поддержкой, опорой и защитой, независимо от того какие чувства ты испытываешь.

Карина отвернулась и ее снова сотрясли рыдания. В душе кипела настоящая буря. Она не могла принять всю открывшуюся правду, но и отказаться от него не находила сил и эти терзания словно маятник, склонявший то в одну, то в другую сторону отравляли ее душу.

– Знаешь, – Озахар сидя на полу, прикоснулся к ее ладони щекой. – Когда я рос, мой отец постоянно рассказывал мне о значимости нашего рода, о том, как важно чтобы у меня появился сын, но никогда ни словом не вспоминал о матери. Отец говорил просто женщина. Как она нужна, как важна и как правильно ее выбрать. И мне всегда казалось, что так правильно. Что данные создания ничего не значат, раз их нет у такой великой нации как мы. Женщины нужны только для воспроизведения потомства, а дальше нет смысла в их существовании. Я верил в это, как и все мальчишки. Мы изучали вас на уроках, разбирали как какой-то сложный механизм, как смотреть, что говорить, куда дотронуться или поцеловать и все только для того, чтобы получить правильного сына. Слово любовь также мелькало довольно часто, но это чувство рассматривалось как нечто обязательное, приятное, но кратковременное и опять же только для рождения сильного потомства.

Карина всхлипнула и повернула голову к Озахару. Она больше не плакала, а начала слушать.

– Когда мне наткали десять золотых нитей, началось наше посвящение и первым заданием было подписать кровью договор с «Отцом нашим», посвящая ему наши души. Это было очень радостным событием, и мы буквально соревновались у дверей старейшего, кто быстрее это сделает и сможет обращаться как настоящий мужчина.

Озахар вдруг вздохнул, поцеловал ладошку Карины и продолжил:

– Первое превращение оставило незабываемые ощущения. Это чувство невероятной силы, мощи, и превосходства над всем миром. Мне казалось, что я стал словно самим богом, словно самим «Отцом нашим», настоящим мужчиной и воином и я был так горд собой. Нас чествовали и восхваляли, но все же учили скрывать от женщин эту нашу сторону, отправляя на дежурства, чтобы не забывали настоящее свое лицо. – Озахар поднял голову и посмотрел на Карину, – но я хотел забыть. Ради тебя я хотел забыть эту свою сторону и последнее дежурство просто просидел под деревом. Старейший узнал. – Озахар опустил глаза вниз. – На самом деле мне не нужно было подменять Зубери, старейший настоял, чтобы мы поделили этот день, и я обратился. Мне очень жаль, что я так сильно напугал тебя, но знаешь, – он тяжело вздохнул, – в некоторой мере мне даже стало легче, потому что я смог открыться тебе полностью и мне больше нечего скрывать.

Озахар снова прижался губами к ее ладони и замолчал, ему больше нечего было сказать, и он наслаждался хотя бы тем, что она еще не выдернула свою руку, лишив его последней близости. Потекли минуты тишины, как вдруг он почувствовал ее легкое прикосновение к своей голове. Озахар растерянно поднял глаза.

Карина смотрела на него блестящими от слез глазами.

– Я сама просила правду, – тихо заговорила она. – И я отвечу тем же… я не знаю, как быть дальше. Мне страшно любить тебя как прежде, но и перестать чувствовать я не могу. Так что же мне делать Озахар?

Гахиджи отчаянно припал головой к ее животу, обнимая за талию.

– Мы со всем справимся, любимая моя, мы со всем справимся! Я докажу тебе что мой второй лик ничего не значит, я уже много думал об этом. Нашу вторую сущность определяет проклятие, но пока договоры находятся у старейшего, а не у отца нашего, моя душа не принадлежит ему и я что ни будь обязательно придумаю, просто верь мне, пожалуйста, не оставляй одного, я этого не вынесу…

***

Делена забежала домой, как всегда, через кухонную боковую дверь, чтобы меньше привлекать внимание. В доме царила необычная для такого раннего часа тишина. Она поднялась в спальню надеясь разузнать у Нины всю обстановку и растерялась. Её кровать была пуста. Все кровати были пусты, кроме её собственной. Под простынею отчетливо проступал человеческий силуэт.

Делена сначала растерялась, а затем подошла и отдернула одеяло. Подушки. Девушка улыбнулась, она знала, что на Нину можно рассчитывать, особенно когда остальные кроме себя и своих спутников не замечают ничего. Но где же все? Делена наспех приняла душ, переодела платье и вышла из дома, когда её внимание привлек едва различимый шум в конце главной улицы. Она поторопилась на звуки веселья.

Ярмарочная площадь взрывалась восторгами толпящихся повсюду гахиджи. Громкие крики и радостные свисты сотрясали воздух, создавая невозможный шум, а Делена никак не могла понять, что происходит. Все безумно радовались, вино лилось рекой, вот только торговые ряды пустовали. Девушки переоделись в праздничные платья, мужчины надели парадную одежду, даже помпезные старцы из свиты старейшего мелькали среди толпы. Происходило что-то странное.

Делена огляделась и двинулась вперед, пытаясь отыскать знакомые лица, кто мог бы объяснить происходящее, но, когда увидела Марину, засомневалась. Спросить её прямо? Но как? Она может удивиться, почему Делена не в курсе. А Акил слишком умен, чтобы пытаться перед ним выкрутиться. Она прошла дальше, но Марина все же окликнула её и пройти мимо, стало невозможным.

– Делена! Наша дорогая соня! Ты все-таки пришла! Что, не смогла пропустить такое событие?

– Как видишь. – Делена неловко пожала плечами и посмотрела на Акила.

– Да хранит вас всемогущий отец! – первой поздоровалась она.

– Да оценит он преданность помыслов твоих! – ответил он и улыбнулся.

К горлу Делены подкатила тошнота. Как она раньше могла считать этих тварей красивыми? Взгляд Акила был взглядом хищника, а его тело, слишком крупное и мускулистое – телом убийцы, весь его вид являл собой мощь и опасность, а наигранная забота была больше похожа на издевательство или насмешку, над их беспомощностью.

Делена судорожно сглотнула, вспоминая своё отвращение, когда к ней впервые прикоснулся Бомани и сумасшедшее омерзение, когда Акил держал её за руку, не пуская к Карине. Она всегда чувствовала их проклятую суть, и это помогло ей не стать такой как Марина.

– Делена, ты плохо выглядишь… – между тем продолжал говорить Акил. – Твоя бледность меня беспокоит.

– Она просто слишком много спит. – Вмешалась Марина.

– Да? И в чем причина такой повышенной сонливости?

Делена неловко дернула плечом.

– Я… я… просто не люблю дождь, под него всегда так тоскливо.

Акил задрал голову и посмотрел на пасмурное небо с легкими просветами.

– Да, это явление нас всех переполошило.

– Марина, а ты не видела Нину? – Делена постаралась быстро сменить тему разговора.

– Нет, я ушла самой первой, а здесь еще никого не встречала.

– Н-да, – вздохнула Делена. – Столько народу.

– И не говори. – Закатила глаза Марина. – Надеюсь, ко мне придет не меньше.

– Будь уверена. – Успокоил её Акил, и она счастливо прижалась к его груди.

Делена тут же воспользовалась ситуацией.

– Пойду, поищу Нину, еще увидимся! – и сбежала.

Площадь продолжала весело гудеть, а Делена пробираться сквозь толпу в поисках подруги. Легкая морось иногда слетала с хмурого неба, грозясь перейти в очередной ливень и некоторые гахиджи, начали натягивать небольшими участками широкие тенты. Многие бестолково болтались, попивая вино и обнимая всех направо и налево, а кто-то разносил варенную кукурузу или залитые карамелью бананы.

Ярмарочный мальчишка катил на телеге небольшую бочку с вином, и делал частые остановки, угощая всех желающих. А их было много. Все будто «с катушек слетели», искренне радуясь чему-то случившемуся. Делена вновь столкнулась с пьяным гахиджи и быстро поборов отвращение поторопилась.

Впереди показалось небольшое возвышение, со свежеотстроенной деревянной крышей, но оно пока пустовало, зато вокруг него народу набилось, словно «селедка в бочке». Делена привстала на цыпочки и наконец, увидела знакомую макушку. Это был Иаби, и она поторопилась к нему. Он очень обрадовался, увидев подругу, выскочил из толпы и сам отвел её в сторону.

– Делена, где ты пропадаешь? Я уже не знал, что подумать! Нина так вообще с ума сходит.

– Ты видел её?

– Да, она там, – и он махнул в сторону установленных рядами лавок. – Ей пришлось встать, потому что Зубери рвался её проведать, а там твоя пустая кровать с горой подушек.

– Иаби, прости, объясни мне что происходит! Я ничего не понимаю!

Юноша напряженно поджал губы.

– Кия родила этой ночью.

– Она умерла, да?

– Ты и так все знаешь. – Иаби виновато потупил глаза.

Делена нахмурилась.

– Да, знаю, но все равно тяжело это слышать. Иаби, у меня к тебе просьба. Ты должен сходить к Дэвону.

– Сейчас?

– Да, я думаю, в такой суматохе у тебя будет больше времени. Скажи ему, что со мной все в порядке, никто не заметил моего отсутствия и поговори с ним. Вам нужно продолжать общаться. Когда подойдешь к границе, просто позови его по имени, он должен быть там. И еще Иаби, вам нужно очень постараться. Ты же видишь, что у нас получается.

– Хорошо Делена, я понял.

– Будь осторожен.

Нина сидела на краю лавки рядом с Зубери и обреченно разглядывала окружение. Когда Делена подошла, они обе вежливо поздоровались, вот только Зубери обыденно, а Нина с засиявшими глазами.

– Ну, что Делена, выспалась? – ласково спросила она, хотя глаза сверкали: «Я придушу тебя!»

– Конечно. Я прекрасно отдохнула. Спасибо Нина, что не разбудила и предоставила мне такую возможность.

– Ну, что ты! Не стоит благодарности, обращайся, когда нужно.

Девушки продолжали обмениваться любезностями и сверлить друг друга глазами, когда кто-то вскрикнул.