Агентство доктора Сумарниса

Джей отвернулся от окна и вновь улыбнулся.

– Я делаю это сознательно. Репутация богача-гуляки привлекает больше внимания, особенно среди молодёжи. И чем больше их здесь, тем лучше. Ну, а теперь, – он достал из кармана телефон, – дайте мне всего одну минуту.

Уэллс отошёл чуть в сторону и набрал номер. Голографический экран активировать он не стал – видимо, решил сохранить конфиденциальность разговора.

– Комиссар? У меня к вам небольшая просьба, – Джей повернулся к недоумённо переглядывающимся друзьям и едва заметно подмигнул. – Несколько часов назад в один из участков доставили двух молодых людей. Имена: Филипп и Стюарт. Да, мне нужно знать, куда именно.

С минуту Джей ожидал ответа.

– Понял, одну минуту, – Уэллс отключил микрофон на телефоне, вновь повернулся к Тадеушу и остальным. – Они в 78-й полицейском участке на проспекте Первопроходцев. Начальник там капитан Кирк…

– Я знаю, – оборвал его Тадеуш, – я там работал.

– Вот оно что. Что ж, это меняет дело, – Джей вновь включил звук. – Сообщите капитану Кирку, что с ним в ближайшее время свяжется его бывший сотрудник и пусть он окажет ему максимальное содействие. Разумеется, комиссар, вы же меня знаете. Большое спасибо за помощь, я ваш должник.

Уэллс повесил трубку, с интересом взглянул на Тадеуша.

– Вы можете связаться с вашим бывшим начальником и попросить их о помощи. Не думаю, что они теперь откажут.

Тадеуш кивнул. Действительно, без посредничества комиссара городской полиции капитан Кирк навряд ли пойдёт ему навстречу, даже несмотря на всю их давнюю дружбу.

– Мы вам очень признательны, Джей, – сказал Фредерик. Тадеуш кивнул и добавил:

– Вы исключительный человек, мистер Уэллс.

София, Хосе и даже Анита поспешили поддержать их слова.

– Мне лестно это слышать, – ответил мужчина, улыбаясь. Достал из кармана пиджака визитку, протянул её друзьям. – Вы всегда можете рассчитывать на мою помощь. Надеюсь, моё инкогнито будет сохранено?

– Разумеется, – не сговариваясь, ответили хором все пятеро.

Глава восьмая, в которой можно видеть, как порой опасны технические сбои

К полицейскому участку «Суринам» подъехал уже под вечер – по дороге им пришлось постоять в нескольких пробках. В холле первого этажа всю компанию уже ожидал капитан Кирк.

– Не прошло и года, старина, – радостно произнёс он, пожимая Тадеушу руку и удивлённо посматривая на стоящих за его спиной. – Я думал, ты будешь один.

– Это мои сотрудники, – сказал Тадеуш. Но капитан продолжал недоумённо поглядывать на друзей. – Я тебе позже всё объясню, скажи пока, что с этими двумя?

– За них мы ещё не брались – все инспекторы были заняты. Но сейчас их как раз привели в допросную. Скажи, а что тебе от них нужно? Мне позвонил комиссар, но я так и не понял…

– Объясню по ходу, идём, – сказал Тадеуш. Капитан пожал плечами, махнул им рукой, призывая следовать за собой, и двинулся по коридору вглубь здания. Пока они поднимались на нужный этаж, Тадеуш быстро рассказал своему бывшему начальнику причину столь неожиданного внимания к себе со стороны комиссара.

– Ты теперь частный детектив? – удивлённо спросил капитан, поглядел на бывшего подчинённого и остальных. – Кажется, я понял. Стажируешь новичков?

– Можно сказать и так, – ответил Тадеуш. – Это сейчас не важно, нам главное – найти Михеля.

– Да, я сообщил об этом инспектору, если они знают, то обо всём расскажут, – пообещал капитан, и в этот момент двери лифта раскрылись.

Они вновь двинулись по длинному коридору. Проходившие мимо сотрудники бросали на компанию любопытные взгляды, ещё больше, впрочем, удивляясь присутствию Тадеуша – со многими из них он был знаком лично. Наконец все шестеро остановились возле одной из дверей.

– Здесь вы сможете всё видеть и слышать, – объяснил капитан Кирк, поворачивая в замке ключ.

Они вошли в небольшую комнату. Помещение было почти пустым, если не считать письменного стола и стула, но почти во всю длину противоположной от входа стены зияло большое окно, в котором они могли видеть смежную комнату. В ней за железным столом сидело двое молодых людей, на лицах обоих виднелись следы ран и кровоподтёков, глаз одного из них был подбит.

Изредка парни переглядывались и окидывали взглядом комнату. Тадеуш знал, что когда-то давно допрашиваемые могли видеть окно, соединяющее их комнату с соседней. Разумеется, снаружи оно было покрыто зеркальной плёнкой, и наблюдающие за допросом видны не были, однако от подобной практики уже давно решено было отказаться: проведённые психологами-криминалистами исследования показали, что дискомфорт, который испытывали подозреваемые от ощущения слежки, часто мешал установлению контакта между ними и ведущими допрос инспекторами. Поэтому уже очень давно во всех полицейских участках на всех планетах пользовались голографическими маскировками. Разумеется, об этом изобретении старались не распространяться, поэтому во всех книгах и фильмах допросные комнаты по инерции продолжали изображаться с большим зеркальным окном. Полиции это было только на руку: неожиданное ощущение скрытности порой очень быстро развязывало язык. Способствовало этому и отсутствие в комнате камер. Хотя, разумеется, они по-прежнему были. Просто скрытые.

Вся компания, как могла, разместилась в тесной комнате. Хосе устроился прямо на столе, София села на стул. Анита забилась в дальний угол, сжавшись и скрестив руки на груди, и только Фредерик и Тадеуш приблизились к стеклу, с интересом наблюдая за происходящим в комнате, в которую в этот момент как раз вошёл молодой инспектор.

– Наконец-то, – недовольно произнёс один из парней, наблюдая за тем, как полицейский устраивается за противоположной стороной стола. В руках у него была папка.

– Добрый вечер, господа, меня зовут Конрад, – учтиво поздоровался он, словно ничего до этого не слышал, открыл папку и достал оттуда пластиковый лист. Бросил быстрый взгляд на сидящих напротив. – Уважаемые Филипп и Стюарт Филлипсы, я правильно понимаю?

– Правильно ты всё понимаешь, – сказал второй юноша, бросая на инспектора презрительный взгляд. Тадеуш, которому за время работы в полиции приходилось присутствовать нt на одном допросе, заметил, что оба молодых человека то и дело переглядываются. Значит, такую манеру поведения они избрали сознательно, решили закрыться и не отвечать на вопросы. Наверное, думают, что если ничего не скажут, то тем самым не дадут полиции возможности доказать свою вину. Что ж, глубоко вздохнув, подумал он, не они первые.

Между тем Конрад как ни в чём не бывало продолжал:

– Как нам известно, сегодня днём на так называемой «вилле Домициана», расположенной по адресу улица Гэтсби, 25, вы, находясь в состоянии алкогольного опьянения, спровоцировали драку, что привело к нарушению общественного порядка и порче имущества, и только вмешательство со стороны позволило избежать куда более серьёзных последствий.

– Не было такого, ясно? – грубо оборвал полицейского один из парней, – мы со Стю тусили у бассейна, когда на нас налетели эти (он произнёс не самое приличное слово), и стали докапываться. Ну, мы и вышли с ними на улицу, чтобы поговорить по-мужски, а потом эти (снова это же слово) набросились на нас. Уж не знаю, какая сволочь вас вызвала, но мы свои права знаем. Мы ничего не сделали, ни с кем не дрались, и вы не имеете права нас здесь держать.

– Мы подадим на вас в суд! – добавил тот, кого назвали Стю, вроде и жёстко, однако Тадеуш различил, что его голос предательски дрогнул. Видимо, это также не ушло от внимания инспектора, так как тот бросил на юношу быстрый взгляд.

– Значит, вы утверждаете, что ни в чём не виноваты, верно? И в состоянии алкогольного опьянения вы не находились?

– Именно так!

– Ну что ж, – Конрад отложил в сторону лист, взял из папки следующий, – если это действительно так… мистер Филлипс, скажите, вы ведь учитесь на стоматолога, верно? – спросил он, впиваясь взглядом в Стю. На несколько секунд на лице парня возникла растерянность, но тот быстро взял себя в руки и бросил:

– Да. Какое вам дело?

– Видите ли, – вздохнув, произнёс инспектор, – Гданьский медицинский университет всегда придавал очень большое значение своей блестящей репутации. Его руководство можно понять – уже сотни лет выпускники этого престижного учебного заведения работают в лучших больницах Европы. Они получают большие зарплаты, они уважаемые члены общества, они гордость своей альма-матер…

– Ты куда кло… – начал было Фил, но Стю неожиданно вытянулся вперёд и взмахом руки остановил говорившего.

– Продолжай, – прошипел он, но Тадеуш без труда разглядел следы паники на его лице, услышал, как дрожит голос.

– Мистер Филиппс, – в голосе инспектора сквозила неприкрытая печаль, – боюсь, все обстоятельства складываются так, что мы в любом случае будем вынуждены сообщить о произошедшем в ваш университет. Вы подозреваетесь в нарушении общественного порядка, при этом вы и ваш брат находились в частных владениях, и у мистера Трималхиона могут возникнуть к вам определённые вопросы. Он наверняка этого просто так не оставит – насколько мне известно, хозяин «виллы Домициана» дружит с многими высшими университетскими чинами Гданьска, а они, в свою очередь, высоко ценят его расположение. Как вы считаете, если в скором времени, например, уже завтра, на стол ректора ляжет донесение городского полицейского управления, а через час позвонит мистер Трималхион и окончательно развеет последние сомнения…

– Не ведись, Стю! – резко произнёс Фил, с ненавистью поглядывая на Конрада. – Он же тебя на понт берёт, он не имеет права!

– Вы так уверены в этом? – инспектор спросил вроде спокойно, и во взгляде, брошенном им на парня, сквозило дружелюбие. Но почему тогда при виде этого у Тадеуша по спине пробежали мурашки? Что же касается Стю, то судя по виду парня, он из последних сил сдерживал панику: его лицо дрожало, сцепленные в замок пальцы лихорадочно дёргались.

– Если, – просипел он, облизнул пересохшие губы, прокашлялся и продолжил: – если я сделаю признание…

– Нет! – сжав кулаки, Фил дёрнулся к брату, но Конрад оказался проворней. Отброшенный назад металлический стул ещё даже не успел с грохотом упасть на пол, а тот уже стоял в полный рост, наведя на парня парализатор. Своим нелепым видом и яркой окраской он мог бы сойти за невинную детскую игрушку, однако первое впечатление ловко обманывало, и попавшие под него самоуверенные нарушители очень быстро это понимали.

– Прошу вас сесть, мистер Филлипс, – медленно, чеканя каждое слово, произнёс молодой полицейский. От былого дружелюбия не осталось и следа: сейчас голос инспектора сквозил убийственным холодом. В несколько мгновений Фил оценил ситуацию и смиренно вернулся на место.

– Он не человек, он машина, – услышал Тадеуш за спиной и оглянулся. Хосе, София и Анита не отрывали взглядов от происходящего за стеклом, все трое выглядели так, словно их только что огрели по головам чем-то тяжёлым, даже всегда невозмутимая Анита. Между тем допрос продолжался.

– Кажется, Стюарт, вы хотели сделать признание? – Конрад не отрываясь смотрел на парня. Лицо его было по-прежнему напряжено, но голос стал куда более расслабленным. Стю зажмурился и кивнул, посмотрел на брата.

– Прости, Фил, я не могу. Если вышвырнут, отец меня убьёт…

– Делай что хочешь, – желчно бросил тот, отвернулся и стал смотреть на входную дверь. – Мне не привыкать вылетать с работы.

– Мы не собираемся добиваться вашего увольнения, мистер Филиппс, – заверил Фила инспектор. – Больше скажу – в случае добровольного признания вы оба отделаетесь исключительно штрафом. В университет мы сообщать не будем, а что касается мистера Трималхиона, – тень улыбки пробежала по лицу полицейского, – я думаю, что это дело без проблем получится замять.

Услышав это, братья переглянулись. Стю кивнул, коротко, но решительно, Фил в ответ лишь пожал плечами.

– Мы согласны.

– Очень хорошо, – Конрад достал из папки два чистых листа и две ручки. – В таком случае прошу вас прямо сейчас написать обо всём, что произошло, от начала и до конца. Только небольшая просьба: не врите, мы всё равно в конце концов узнаем правду.

Братья взяли листы с ретивостью первоклассников и законопослушностью стукачей. Пока они составляли признания, в соседней комнате свидетели произошедшей до этого сцены обменивались впечатлениями.

– Этот Конрад их просто размазал, – то и дело восклицал Хосе, – ни единого шанса не оставил!

– Очень тонко действовал, – заметил куда более спокойный и рассудительный Фредерик, – нашёл слабое место и надавил.

– Мне кажется, этот Стю сначала поддался на уговоры Фила молчать, – задумчиво произнесла София, – но, когда понял, какие будут последствия…

– Он слабее и брата, и инспектора, – добавила Анита. – Один не справился и сдался.

Тадеуш лишь кивал, слушая всё это: с каждым из своих сотрудников он был согласен и глубоко внутри радовался такому хорошему пониманию ими всего происходящего. Кто знает, может быть, в итоге у них получится стать хорошими детективами.

Фил и Стю тем временем закончили писать, отложили ручки и протянули листы инспектору. Тот взял их, быстро пробежал глазами по содержимому, удовлетворённо кивнул и убрал признания братьев в папку.

– Благодарю вас за содействие правосудию, господа, – церемонно произнёс он.

– Это всё? – спросил Фил. Выглядел он по-прежнему мрачно, но тон стал гораздо миролюбивее.

– Практически всё, – кивнул Конрад, – осталась только пара вопросов.

Братья переглянулись.

– Каких?

– Нам известно, что не так давно вы проводили время в компании юноши по имени Михель.

– С ним что-то случилось? – тут же спросил встревоженный Стю.

– Он пропал, – коротко ответил инспектор, чем заставил юношей снова переглянуться.

– Но он ведь был в отеле, – воскликнул Фил. – Мы привезли его туда!

– Как давно это было? – спросил Конрад; невесть откуда в его руках оказались блокнот и ручка.

– Вчера вечером, – ответил Фил. – мы были пьяные и…

– Все трое? – инспектор нахмурился. – Кто был за рулём?

– Никто, мы использовали автопилот, – поспешил добавить Стю, но Тадеуш заметил, насколько он волновался, когда это произносил. Конрад, видимо, тоже, потому что нахмурился ещё сильнее, но, видимо, предпочёл эту тему дальше не развивать.

– Значит, вы привезли Михеля в отель?

– Да, – кивнул Фил. – Мы видели, как он заходил внутрь. Мы ещё предложили ему помочь, дотащить его до номера, но он отказался, сказал, сам справится.