Русский Севастополь

5 октября союзники решили одновременно атаковать Севастополь с моря и с суши. В 7 часов утра сухопутные батареи союзников открыли огонь по сухопутным укреплениям города. Однако флот не смог своевременно занять позиции у русских береговых батарей. Дело в том, что с утра был штиль, а большинство кораблей союзников были парусными, и потребовалось больше времени для буксировки их малыми пароходами.

Поскольку союзники считали выход русских кораблей из бухты маловероятным, они сняли значительную часть такелажа со своих кораблей. Это существенно увеличивало живучесть кораблей в бою, но парусные корабли при этом потеряли способность двигаться под парусами и стали фактически плавбатареями, которые могли передвигаться лишь с помощью буксирных пароходов. Любопытно, что пароходы буксировали британские парусные корабли[27] не на канатах сзади, а боком (буксиры крепились канатами к левому борту кораблей).

Согласно заранее разработанному плану, французские суда должны были обстреливать укрепления Южной стороны, а английские – Северной. Между французскими находились и немногочисленные турецкие корабли.

Расположение союзных кораблей 5 октября 1854 г.

Итого вооружение одного борта союзных кораблей состояло из 1244 орудий. 5 октября союзный флот атаковал Севастополь с моря. Ему могли отвечать только пять батарей – Александровская, Константиновская, № 10 и № 13 и № 12 (Картошевского). Огонь остальных батарей был малоэффективен. Батареи Николаевская, Михайловская, Павловская и № 4 поначалу открыли огонь, но вскоре прекратили.

На Александровской батарее было 56 орудия, из них: две 3-пудовые бомбовые пушки, 11 – 36-фунтовых пушек, 16 – 24-фунтовых пушек, 4 – 18-фунтовых пушки, 19 – 1-пудовых единорогов и 4 – 5-пудовые мортиры.

На Константиновской батарее было 91 орудие, из них: 50 – 24-фунтовых пушек, 34 – 1-пудовых единорога, 4 – полупудовых единорога, 1 – 12-фунтовая карронада, 2 – 5-пудовые мортиры.

На батарее № 10 было 58 орудий, из них: 2 – 3-пудовых бомбовых пушки, 29 – 36-фунтовых пушки, 12 – 1-пудовых единорогов, 9 – полупудовых единорогов, 6 – 5-пудовых мортир.

На батарее № 12 было 5 орудий, из них: 1 – 36-фунтовая пушка, 3 – 1-пудовых единорога и один полупудовый единорог.

На батарее № 13, расположенной в каменной башне Волохова, было 10 пушек, из них: 8 – 36-фунтовых и 2 – 18-фунтовых.

Корабли союзников бомбардировали береговые батареи Севастополя в течение всего светового дня (около 12 часов). Огонь 11 французских и 2 турецких кораблей, имеющих 746 орудий одного борта, был направлен по преимуществу на батарею № 10 и Александровскую с дистанций 800 сажень (1707 м). Корабли подвергались действию 73 орудий батарей № 10, Александровской и Константиновской.

На следующий день корреспондент британской газеты «Таймс» писал: «Огонь был ужасен. На расстоянии шесть миль шум был похож на грохот локомотива, несущегося на полной скорости, только много сильнее. День был абсолютно безветренным, корабли и батареи окутывал пороховой дым, и зачастую противники не видели друг друга. Огонь время от времени прерывался, чтобы дать рассеяться густому дыму».

5 английских кораблей, стоявших против правого фланга Константиновской батареи, действовали из 259 орудий одного борта с дистанции 650 сажень (1387 м). Они же подверглись действию 54 орудий батарей Константиновской, Александровской и № 10. Из них 18 орудий Константиновской батареи действовали с 650 саженей (1387 м), другие две батареи с 900–950 саженей (1921–2027 м), 4 английских корабля к северо-западу от Константиновской батареи в необороняемом секторе действовали из 169 орудий одного борта с дистанции 450 саженей (960 м). По ним действовали только 2 орудия Константиновской батареи, 13 орудий батареи № 10 и Александровской, которые стреляли в них с 900–950 саженей (1921–2027 м).

Корабль «Аретуза» с 25-ю орудиями одного борта действовал по Константиновской батарее с 300 саженей (640 м), и корабль «Альбион» с 45-ю орудиями действовал по башне Волохова с 450 саженей (960 м).

В бою британская эскадра потеряла 44 человека убитыми и 266 человек ранеными. Согласно рапорту вице-адмирала Дандаса, командовавшему британской эскадрой, «корабли, мачты, такелаж повреждены в большей или меньшей степени, в основном бомбами и раскаленными ядрами. “Альбион” получил повреждения как корпуса, так и рангоута. “Родней” сел на мель и был снят при помощи “Спайтфула”… Все корабли за исключением “Аретузы” и “Альбиона”, которые отправлены в Константинополь на ремонт, будут отремонтированы за 24 часа».

Замечу, что «Аретузу» и «Альбион» в Константинополе отремонтировать не удалось, и их отправили на Мальту – главную британскую военно-морскую базу на Средиземном море.

Французская эскадра потеряла всего убитыми и ранеными 212 человек. Французские корабли потерпели сильные повреждения: «Виль де Пари» получил 50 пробоин, «Наполеон» получил опасную подводную пробоину, «Шарлемань» получил повреждение машины.

На турецкие корабли севастопольские артиллеристы не обращали особого внимания, и они отделались всего парой раненых.

Повреждения же русских батарей оказались невелики. На батарее № 10 было подбито 3 орудия, и у 7 повреждены лафеты. На Александровской батарее подбито 3 орудия и столько же лафетов. На башне Волохова поврежден один лафет. Сильно пострадала батарея Константиновская из-за неудачного расположения. Хотя она находилась на выдающемся мысе, у нее только половина орудий могла стрелять по кораблям. А 27 орудий на верхнем ярусе не были прикрыты от тыльных и продольных выстрелов, поэтому там остались неповрежденными только 5 орудий.

Из 152-х береговых орудий было сделано 16 тысяч выстрелов. Союзники из 1244 орудий выпустили 50 тысяч снарядов.

На береговых батареях убыло: 16 убитых и 122 раненых.

После неудачной попытки 5 октября союзный флот ни разу не предпринимал решительных действий против береговых батарей Севастополя и ограничивался только редкими действиями отдельных судов против русских укреплений на больших дистанциях.

Так два сильнейших в мире флота оказались бессильны против береговых батарей Севастополя.

Глава 6. Оборона бастионов Севастополя

Первый бастион был построен на Корабельной стороне на левом берегу Килен-бухты, в районе современной улицы Макарова, над нынешней железной дорогой. По проекту 1834 г. первый бастион предполагалось построить позади Ушаковой балки, но позже вынесли его вперед, за возвышенность между Ушаковой балкой и Килен-бухтой.

В 1851 г. из киленбальского известняка построили оборонительную казарму с подвалом на 250 человек. Длина фасада казармы – 80 м, ширина – 12 м, высота – 4,2 м. На её вооружении находилось 9 полупудовых крепостных единорогов. На месте будущего бастиона инженерная команда под руководством капитана Ф.А. Старченко построила батарею, вооружённую четырьмя орудиями, позже добавили ещё пять пушек. У батареи в скале выдолбили ров. Но очертания бастиона укрепление приобрело только в начале июня 1855 г., когда моряки с корабля «Париж» соорудили в его тыловой части батарею, получившую номер 107.

Поскольку расстояние между 1-м бастионом и Малаховым курганом было слишком велико, в начале сентября 1854 г. на месте будущего 2-го бастиона построили батарею на 6 орудий. Позже число пушек довели до 20. Вокруг укрепления в скальном грунте выдолбили ров. В связи с тем, что ров не удалось вырубить в скале на нужную глубину (не хватало шанцевого инструмента), на контрэскарпе вала возвели каменную стенку для прикрытия от штуцерных пуль противника.

Второй бастион и стоящий рядом Малахов курган были соединены Камчатским люнетом, Волынским и Селенгинским редутами. Укрепления были названы в честь полков, которые их строили и обороняли. Во время второй обороны на Камчатском люнете находилась зенитная батарея № 54, перенесенная из района хутора Лукомского.

В начале 1854 г. на Малаховом кургане началось строительство каменной двухэтажной башни с бойницами, зубчатыми стенами и потайным выходом в поле. Средства на сооружение – 12 500 рублей – собрали жители города и моряки Черноморского флота. Башню построили из инкерманского камня. Её высота достигла 8,5 м, толщина стен нижнего яруса – 152 см, верхнего – 88 см. Два закрытых яруса башни имели 52 бойницы для ружейного обстрела местности. В башне предусматривались: часовня, пороховой погреб, помещение для снарядов и провизии. На верхней площадке установили пять крепостных 18-фунтовых пушек. 10 июня 1854 г. строительство башни было завершено.

Осенью 1854 г. был построен 3-й бастион, прикрывавший подступы к Южной бухте и центру города. Он входил в третью дистанцию оборонительной линии. Ныне большая часть бастиона застроена частными домами. Укрепления в частной застройке почти не заметны. Между третьим и четвертым бастионом находятся верховья Южной бухты. Местность в этом районе была заболочена, и для строительства дороги сюда свозили грунт, извлеченный при строительстве Лазаревских казарм. Местность в верховьях бухты называлась Пересыпь. Во время первой обороны Севастополя через Южную бухту был построен наплавной мост, по которому производилось снабжение Корабельной стороны.

Верховья Южной бухты прикрывала батарея «Грибок», располагавшаяся ниже Исторического бульвара. Во время второй обороны Севастополя на месте батареи был оборудован подземный командный пункт ПВО. После войны здесь находилась парашютная вышка. Сейчас на этом месте собачья площадка. Выше находится Исторический бульвар, разбитый на месте 4-го бастиона.

Четвёртый бастион, защищавший центр города, входил во вторую дистанцию оборонительной линии. К началу обороны на бастионе стояло восемь 12-фунтовых карронад, а в августе 1855 г. 4-й бастион вместе с Язоновским редутом (по названию брига «Язон») насчитывал 219 орудий.

Впереди левого фаса, за рвом бастиона располагалась четырёхорудийная батарея № 38. Левее и ниже батареи Костомарова находились «бульварные» батареи: 31, 32, 33 и 34-я, построенные осенью 1854 г. на Бульварной высоте. Орудия для них сняли с корветов «Пилад» и «Андромаха».

Пятый бастион входил в первую дистанцию оборонительной линии. Она включала в себя: 5, 6, 7-й бастион и 10-ю батарею. Территория бывшего 5-го бастиона находится недалеко от площади Восставших. К моменту высадки союзников в Крыму на бастионе была построена только казарма, аналогичная казарме 1-го бастиона, и оборонительная стена к 6-му бастиону. Казарму спешно вооружили, установив 5 орудий внутри и 6 пушек на верхней платформе. В казарме устроили пороховой погреб. Левее 5-го бастиона был построен редут № 1, получивший название по имени командира лейтенанта М.П. Шварца.

Редут Шварца, вооруженный 8 крепостными 12-фунтовыми пушками, имел важное значение, прикрывая пространство между 4-м и 5-м бастионами. Впереди редута Шварца и 5-го бастиона вырыли ров глубиной до 6 футов (1,8 м). Поскольку ров был неглубок, перед ним и по бокам укреплений насыпали земляные валы до 7 футов (2,1 м) высоты и 6 футов (1,8 м) ширины. Правый фас 5-го бастиона укрепили, построив люнет № 7.

Шестой бастион располагался в районе современной частной застройки в районе гостиницы «Крым». Современная улица Частника проходит по тому месту, где в первую оборону города находилась оборонительная стена между пятым и шестым бастионами. На том месте, где сейчас находится детский стадион, 1 декабря 1854 г. моряки с корабля «Ростислав» построили редут, названный Ростиславским. Он имел прямоугольную форму. Один из фасов редута образовали из строений военно-сухопутного госпиталя. Бастион был почти полностью построен к началу осады, но из-за казнокрадства укрепление оказалось слабым. Ров перед бастионом был глубиной всего 6 футов (1,8 м).

Стены казармы и оборонительной стены были тонкими. Но это в чем-то компенсировалось мощным вооружением 6-го бастиона. Его 15 крепостных 24 фунтовых пушек, установленных на поворотных платформах, обстреливали Рудольфову гору, развалины Херсонеса и прилегающую местность. Для усиления огневой мощи бастиона по распоряжению адмирала Корнилова с Михайловской батареи доставили шесть корабельных бомбических орудий.

Седьмой бастион также был завершен к началу обороны. Бастион был каменным, но качество укреплений, опять же из-за казнокрадства, оставляло желать лучшего. Справа к бастиону примыкала батарея № 8 (на мысу Хрустальный). На 7-м бастионе и на 8-й батарее стояли 62 орудия, в том числе десять пятипудовых мортир.

Рядом находился Александровский форт, прикрывавший вход в гавань Севастополя. Форт представлял собой каменную батарею, вооруженную 56-ю орудиями. «Каменная часть её состояла из прямой одноярусной батареи, длиною 36 сажень, с 13-ю оборонительными казематами и открытою обороной. С правого фланга к ней примыкала круглая двухъярусная башня. Она имела 11 сажень в диаметре, а в каждом ярусе по 7-ми казематов. С левого же фланга к каменной батарее примыкала земляная, длиною 70 сажень…» Форт был построен по проекту инженер-полковника К.И. Бюрно в 1845 г.

Левее находилась береговая батарея № 10, имевшая свою систему сухопутной обороны. Она предназначалась для ведения огня по Карантинной бухте и рейду. На батарее находилось 58 орудий.

На вооружении каждого из бастионов (№ 4, 5 и 6) и на Малаховом кургане состоял запасный артиллерийский парк в количестве восьми 36-фн орудия с прислугой.

Вооружение сухопутных укреплений Южной стороны

Как видно из таблицы, по своему составу артиллерия обороны увеличилась в количественном отношении почти вдвое (со 172 до 341). В качественном отношении изменение произошло главным образом за счёт увеличения числа орудий крупного калибра с большой дальностью стрельбы – с 34 до 173.

Слабой стороной артиллерии обороны была необеспеченность её мортирами крупного калибра. (К артиллерии крупного калибра отнесены: пушки бомбические и пушки-карронады калибра от 24 фунтов и выше; единороги 1-пудовые и выше; мортиры калибром от 2 пудов и выше). Имевшиеся пять 5-пудовых и 2-пудовых орудий этого типа составляли всего 1,5 % от общего количества артиллерии обороны (5 от 341) и около 3,5 % от общего количества артиллерии крупного калибра (5 от 173).

По характеру выполняемых огневых задач вся артиллерия обороны разделялась на противоштурмовую и противобатарейную.

В составе противоштурмовой артиллерии насчитывалось 223 орудия, из которых огонь 160 орудий предназначался для противодействия атакующей пехоте с фронта, а огонь остальных 60 орудий был направлен для прикрытия подступов с фланга и тыла.

В составе противобатарейной артиллерии насчитывалось 118 тяжёлых систем. Огонь основной массы этих орудий предназначался для борьбы с осадными батареями, развернутыми на огневых позициях в трёх основных пунктах – на высотах Рудольфовой, Зеленой и Воронцовской.

Для артиллерийской поддержки обороны Южной стороны привлекались с суда Черноморского флота. Так, пароходо-фрегат «Херсонес» назначался для обстрела Инкерманской долины, пароходо-фрегаты «Владимир» и «Крым» – для обстрела Килен-балки, пакетботный пароход «Эльбрус» – для обстрела Ушаковой балки и фланкирования правого фланга линии обороны; корабль «Ягудиил», стоявший на рейде в Южной бухте, предназначался для обстрела подступов к Пересыпи.

Первая бомбардировка Севастополя с суши началась в 6 ч. 30 мин. 5 октября. За день русские сухопутные батареи сделали около 20 тысяч выстрелов, а союзники – около 9 тысяч выстрелов.

Русские потеряли убитыми и ранеными свыше тысячи человек и 45 орудий, англо-французы – 348 человек и 22 орудия. Большая разница в потерях объясняется тем, что, боясь штурма, наши начальники подтянули пехотные части почти к самым батареям. При этом никто не догадался укрыть их за складками местности, вырыть окопы, устроить блиндажи и т. п.

При последующих бомбардировках такая картина повторялась из раза в раз. Пехота же союзников находилась вне зоны действия русской артиллерии. Кроме того, как уже говорилось, наиболее эффективно по укреплениям и живой силе действовали мортиры, в которых союзная артиллерия имела абсолютное превосходство, а у нас, как отмечалось выше, было только пять больших мортир. И это при том, что на береговых батареях Севастополя на 5 октября стояло 26 – 5-пудовых и 3 – 3-пудовые мортиры.

Вероятность попадания из мортиры в корабль ничтожно мала по сравнению с пушкой, соответственно, и проку от мортир на береговых батареях было мало. Но взять оттуда хотя бы половину мортир и перевезти их на Южную сторону было за пределами бюрократического мышления «отцов-командиров».

Большой потерей для гарнизона Севастополя стала гибель 5 октября вице-адмирала Владимира Алексеевича Корнилова, который был смертельно ранен в ногу ядром на Малаховом кургане.

В ходе бомбардировки 5 октября ряд русских судов вел огонь по осадным батареям союзников. Так, корабль «Ягудиил» стал у входа в Южную бухту и обстреливал английские позиции. Пароходы «Владимир» и «Крым» вошли в Килен-бухту и обстреливали французские батареи.

Всю ночь с 5 на 6 октября защитники Севастополя, особенно на 3-м бастионе, провели в напряженной работе: отрывали орудия и станки, разбирали поврежденные платформы и настилали новые, насыпали разрушенные брустверы, очищали засыпанные рвы, строили пороховые погребки, подвозили и устанавливали орудия, взамен подбитых ставили орудия большего калибра. К утру 6 октября укрепления оборонительной линии, включая 3-й бастион, к изумлению неприятеля, были восстановлены так, как будто бомбардировки и не было.

Командование союзников было разочаровано в результатах бомбардировки. Канробер писал 6 октября своему военному министру: «Огонь русских батарей сверх ожидания был весьма действителен; крепостная ограда на всем своем протяжении сильно вооружена морской артиллерией огромного калибра; это обстоятельство может замедлить осаду». А Реглан доносил Ньюкестлу: «Войска измучены… Русские располагают огромными средствами для исправления своих батарей и вооружения их, что против ожидания весьма замедляет ход осады, и я положительно не могу сказать, когда дела наши примут более решительный оборот».

Союзники были вынуждены начать длительную осаду Севастополя. Как к осажденным, так и к осаждающим непрерывно шли подкрепления. Но условия доставки подкреплений были слишком разные.

Ехавший налегке в Севастополь знаменитый русский хирург Н.И. Пирогов очень точно характеризовал единственный путь, который связывал этот театр войны с центром страны: «Дорога от Курска, где шоссе прекратилось, невыразимо мерзкая. Грязь по колени, мы ехали не более трёх и даже две версты в час шагом; в темноте не было возможности ехать, не подвергаясь опасности сломать шею… Я дремлю после реброкрушительной прогулки по Бахчисарайскому шоссе… Если станции и дороги между Курском и Харьковом были плохи, то теперь, чем более мы удалились, они сделались чисто непреодолимым препятствием к достижению нашей цели».

Шестьдесят вёрст от Севастополя до Симферополя Пирогов ехал два дня! Пути сообщения были «непреодолимым препятствием» в доставке грузов на театр военных действий. Г.Д. Щербачёв (разработчик пусковых установок для ракет) писал: «…мне предписано было немедленно отправиться с транспортом из 600 боевых ракет в Севастополь… Выехав из Петербурга 3 июля, я прибыл в Симферополь только в конце августа».

Англичане и французы доставляли все грузы по железной дороге в порты, где они перегружались на пароходы и через несколько дней прибывали в Балаклаву и Камышовую бухту. От Камышовой бухты до французских позиций было около 5 км, а от Балаклавской бухты до английских позиций – 10 км. (Автор затратил на путь от центра Севастополя до Балаклавы на общественном транспорте около 1 часа.) Первоначально грузы союзники возили на лошадях и волах, любезно предоставленных татарами, и на турках, которых союзники использовали в основном в качестве тягловой силы и чернорабочих. Позже англичане построили от Балаклавы до своих осадных батарей конную железную дорогу.

Одно состояние коммуникаций, не говоря уж о неравенстве промышленных потенциалов стран союзников и России, предопределили наше неминуемое поражение под Севастополем.

К середине марта 1855 г. на позициях союзников находилось уже 482 осадных орудия, из которых 130 были тяжёлыми мортирами. Им противостояли 998 русских орудий на бастионах Южной стороны Севастополя. Однако из этих орудий лишь 409 были пушками среднего и крупного калибра, 57 – 2- и 5-пудовыми мортирами, а остальные орудия могли использоваться только лишь в качестве противоштурмовых. Залп всей осадной артиллерии союзников составлял 12 тонн. Залп русской контрбатарейной артиллерии был около 9 тонн, то есть на 25 % меньше, чем у противника. При этом также следует учесть, что боекомплект на орудие был неодинаковым: у противника он составлял от 400 до 6000 выстрелов, у русских от 25 до 150.

28 марта союзники начали вторую большую бомбардировку Севастополя, которая шла непрерывно и днём, и ночью в течение 10 суток. За время бомбардировки союзники израсходовали 168 700 снарядов, русские – 88 700. Таким образом, на каждый выстрел русских враг отвечал двумя выстрелами. Особенно сильные разрушения производили мортирные бомбы противника. За день бомбардировки у русских выбывало из строя 500–700 человек. Зато, в отличие от первой бомбардировки, союзный флот уже не решался подходить на пушечный выстрел к севастопольским береговым батареям.

6 апреля обстрел Севастополя уменьшился. Проанализировав результаты бомбардировки, англо-французское командование решило отказаться от штурма и продолжить осаду.

В конце апреля – начале мая союзники получили подкрепление: в Крым прибыло 18 тысяч итальянцев под командованием генерала Альфонсо Ла Мрамора. В войну ввязалось Сардинское королевство. Повода к конфликту с Россией у короля Виктора Эммануила II не было. Правившему от имени короля графу Кавуру уж очень захотелось поучаствовать в мирной конференции и включиться в большую европейскую политику. Кроме того, английское правительство пустило «дезу», что оно готово передать Крым… Сардинскому королевству, и кое-кто в Турине клюнул на эту приманку. Пользы союзникам и вреда русским от опереточного сардинского воинства было мало. Об этом можно судить даже по потерям. До конца войны сардинцы потеряли в бою убитыми и умершими от ран аж целых 28 человек, зато свыше 2 тысяч сардинцев умерло в Крыму от холеры, дизентерии и других заболеваний.

25 мая 1855 г. союзники начали третью бомбардировку Севастополя, продолжавшуюся в течение пяти суток. Затем последовал шестидневный перерыв, и 5 июня началась четвёртая бомбардировка, продолжавшаяся двое суток.

Состояние артиллерии и боеприпасов сторон на день третьей и четвёртой бомбардировки (май – июнь 1855 г.)

В ходе 4-й бомбардировки огнём артиллерии Камчатский люнет был разрушен до основания, а Волынскому и Селенгинскому редутам были нанесены серьёзные повреждения.

Огнём осадной артиллерии все укрепления передовой позиции были разрушены до основания. Воспользовавшись этим, противник двинул в атаку огромные силы (четыре французские дивизии в первом эшелоне и одна турецкая дивизия в резерве), которым противостояло всего несколько батальонов нашей пехоты.

В жестокой схватке, в ходе которой одни и те же укрепления по несколько раз переходили из рук в руки, союзникам удалось захватить все разрушенные укрепления передовой позиции и выбить оттуда незначительные силы их защитников. Но попытки противника подойти вплотную к Малахову кургану и 2-му бастиону успеха не имели.

Победа досталась союзникам дорогой ценой. Они потеряли 6200 человек. Потери русских войск составили 5500 человек.

В ходе боя за передовые укрепления большую помощь сухопутной артиллерии оказала артиллерия флота. Корабли флота «Владимир», «Крым», «Херсонес», выдвинувшись в Килен-бухту, огнём своей артиллерии нанесли большие потери резервам противника, которые находились в Килен-балке.

На рассвете 5 июня 1855 г. началась новая бомбардировка Севастополя. Наиболее сильный огонь обрушился на укрепления Корабельной стороны и левый фас 4-го бастиона. Также интенсивно с новых французских батарей обстреливались русские корабли на рейде и батареи Северной стороны Севастополя. Скоро передние фасы Малахова кургана и 2-го бастиона получили серьёзные повреждения. Также пострадали куртина и 3-й бастион, половина амбразур была завалена, к вечеру неприятели подбили 16 наших орудий, 17 станков, 71 платформу. За день бомбардировки у нас было 1600 раненых. Всю ночь не прекращался неприятельский мортирный огонь, на Малахов курган и 2-й бастион сыпались бомбы.

На следующий день союзники начали общий штурм Южной стороны. В атаку пошли французские дивизии генералов д′Отмара и Брюне, а на 3-й бастион и Пересыть двинулись английские войска. Впереди штурмующих цепей бежали команды со штурмовыми лестницами, позади двигались сильные колонны. Но неожиданно войска д′Отмара были встречены со 2-го бастиона, куртины и Малахова кургана столь сильным ружейным и картечным огнём, что строй их сразу же расстроился, и солдаты спешно укрылись в каменоломнях. Но вскоре командирам удалось навести порядок в своих частях, и французские батальоны вновь устремились на правый фас 2-го бастиона и на куртину. Несмотря на сильный огонь обороняющихся, неприятелю удалось спуститься в ров, и часть вражеских солдат уже стала подниматься на бруствер куртины, но здесь они нарвались на штыки батальона Суздальского полка. Побросав лестницы, французы в панике побежали и снова укрылись в каменоломнях. Колонна, атаковавшая 2-й бастион, также, не выдержав огня обороняющихся, отступила в Килен-балку. Французы предприняли ещё две попытки штурма 2-го бастиона и куртины, но оба раза были отбиты ружейным и артиллерийским огнём обороны. На случай же рукопашной Хрулев уже подвел резервы ко 2-му бастиону и за куртину.